Этот дневник принадлежит Драко Малфою

11 мая Дорогой дневник! Сегодня на прорицании Панси своими глазами видела, как у Поттера случился припадок. Видимо, это действительно было пугающе, потому что рассказывала она об этом без тени улыбки на лице: — Старуха Трелони как раз показывала нам, под каким углом Марс сошёлся сегодня с Нептуном, как вдруг Поттер схватился за голову, шмякнулся на пол и заорал почище мандрагоры! А его шрам… прикиньте, он как будто бы вспух, запульсировал и стал таким ярко-красным! Бр-р-р! — И что? — насторожился я. — Нуу… похоже, ему было чертовски больно. Аж слёзы на глазах выступили. Повалялся немного на полу, пришёл в себя, наорал на Трелони, когда она пристала к нему с расспросами — и свалил в Больничное Крыло. — Вот клоун, — процедил я и демонстративно уткнулся в учебник по Истории Магии, — жить не может без постоянного внимания к своей персоне. Мне совсем не понравилась эта новость, дорогой дневник. Не за горами третье испытание. Одному Мерлину известно, какими жуткими чудищами заселят этот треклятый лабиринт. А ну как Поттер вздумает грохнуться в обморок прямо перед гигантским плотоядным пауком или голодной мантикорой? Куда смотрят Дамблдор, мадам Помфри, министр Магии, в конце концов?! Кто вообще позволяет припадочным бродить по полным опасностей лабиринтам вместо того, чтобы спокойненько себе пускать пену изо рта в святом Мунго?! Думаю, мне стоит написать отцу. Наверняка, он со своими связями сможет устроить так, чтобы Шрамоголового дисквалифицировали и отправили в Мунго подлечить нервишки! 14 мая Дорогой дневник! Сегодня я получил письмо из дома. Отец был очень недоволен моей просьбой по поводу дисквалификации Поттера и принудительного помещения его в госпиталь святого Мунго. Он велел мне «не лезть, куда не просят», «заниматься подготовкой к экзаменам, а не всякой чепухой» и «держаться подальше от дел, которые меня никоим образом не касаются». Но у меня есть план, дорогой дневник. План, для реализации которого мне вовсе не нужны папины связи. У меня и у самого связи имеются! Кажется, я знаю, как привлечь внимание общественности к тому, что больной на всю голову подросток участвует в смертельно опасном турнире. Пришла пора встретиться с букашкой Ритой, дорогой дневник! 23 мая Дорогой дневник! Кажется, я изрядно переутомился с этой грёбаной подготовкой к экзаменам. И приснится же такая чертовщина! Я проснулся от стука собственных зубов. Постель была неприятно мокрой, но вовсе не от того, о чём ты успел подумать, дорогой дневник! Я был весь в мурашках и холодном поту от кошмара, который мне привиделся. Нарисованный моими волшебными карандашами Поттер мчался по лабиринту на призрачном серебристом олене, ловко уворачиваясь от свирепых растений, которые наперебой пытались то ли оттяпать кусок от несущегося по коридорам всадника, то ли придушить его скользкими пупырчатыми ветвями. Каждый раз, сворачивая в очередной коридор, Поттер натыкался то на гигантскую змею, то на голого монстра с маленькими злобными личиками по всему туловищу, то на стаю дементоров, но все они рассыпались в прах, стоило призрачному оленю, не замедляя бега, боднуть их серебряными рогами. Внезапно лабиринт исчез, словно его и не было, а Поттер с оленем очутились посреди тёмного густо заросшего кладбища. Справа за огромным тисом чернел силуэт церкви, а слева, на склоне холма стоял какой-то старый особняк. Олень-Патронус стремительно растаял, и Шрамоголовый шлёпнулся на землю. Он тут же вскочил, как ужаленный, потирая ушибленный зад и нервно оглядываясь по сторонам. Со всех сторон к нему приближались чёрные фигуры в капюшонах, окружая моего нарисованного человечка плотным кольцом и отрезая ему пути к бегству. Вдруг кладбищенскую тишину разорвал высокий холодный голос. Он показался мне смутно знакомым… Точно! Именно его я слышал в своей голове перед третьим курсом — в Хогвартс-Экспрессе, в тот раз, когда в поезд проникли дементоры. — Друзья мои, — снова прозвучал в моей голове этот бестелесный голос. — Я рад, что все вы сегодня собрались здесь по моему зову. Позвольте представить вам нашего почётного гостя — победителя Турнира Трёх Волшебников, знаменитого Гарри Поттера, и вручить ему полагающийся в этом случае приз: Авада Кедавра! На завтра у меня запланирована встреча с Ритой Скитер, дорогой дневник. Пожалуй, стоит упомянуть, что наш маленький чемпион умеет разговаривать со змеями и подвержен неконтролируемым вспышкам ярости, следовательно, способен напасть, как на зрителей, так и на своих соперников по Турниру. Возможно, тогда ему не придётся рисковать своей тупой шрамированной башкой в третьем туре. 5 июня Дорогой дневник! Сегодня мне исполнилось пятнадцать лет. Судьба не потрудилась проявить ко мне хоть чуточку благосклонности, поэтому первую половину своего Дня Рождения я был вынужден провести в экзаменационной аудитории, скрипя пером перед бдительным оком старухи МакГонагалл. Справедливости ради, стоит сказать, что экзамен оказался достаточно простым, во всяком случае, для тех, кто усердно занимался весь год. Я без проблем ответил на все вопросы, касающиеся превращений живого в неживое и обратно, и успешно трансфигурировал недовольно взирающего на меня барсука в изящную вазу, а кучку голых прутиков в букет нарциссов. Праздновали мы с ребятами, как всегда, у Чёрного Озера. Подарки, присланные из дома, страшно разочаровали. Отец осчастливил меня длинным нудным поздравлением, смысл которого вкратце сводился к тому, что детство осталось позади, и он рассчитывает, что я, будучи достойным сыном, приумножу славу древнейшего чистокровного рода Малфоев и бла-бла-бла… В качестве подарка от отца я получил книги, которые уже одними своими заголовками вызывают желание сладко всхрапнуть: «Как заводить полезных друзей и оказывать влияние на волшебников, стоящих выше, ниже и вровень с тобой на социальной лестнице», «Мэнорстрой. Древнейшая магия управления семьёй, слугами и поместьем», «Животворный звон галлеона. Руководство по сохранению и приумножению несметных богатств». Ну и тоска зелёная, дорогой дневник! Хорошо хоть, вступление во взрослую жизнь не означает отказ от сладкого — мама, как и в старые добрые времена, одарила весь Слизерин пирожными, конфетами и шоколадом. 24 июня Дорогой дневник! Букашка Рита не подвела, и статья «Гарри Поттер «нездоров и опасен» вышла в аккурат сегодня, в день, когда должен состояться третий тур. «Недавно стали известны тревожные факты, касающиеся странного поведения Гарри Поттера. Эти факты вызывают серьёзные опасения: сможет ли он дальше участвовать в столь трудном соревновании, как Турнир Трёх Волшебников?». Да!!! Надеюсь, после этой статьи Поттера первым же поездом отправят в Мунго, а мы спокойно будем сидеть на трибунах, попивать тыквенный сок и ждать, выберутся ли из лабиринта Крам, Делакур и Диггори. «Поттер постоянно теряет сознание на уроках и часто жалуется на боль в шраме. Всё это может быть проявлением застарелой психической нестабильности». Не смогут же организаторы чёртового Турнира проигнорировать столь вопиющие факты? Но если даже им наплевать на то, что один из участников Турнира может отбросить копыта, едва войдя в лабиринт, то уж вот это точно вызовет бурю негодования у общественности: «По словам одного из студентов-четверокурсников, Драко Малфоя, Поттер — змееязычный волшебник. Пару лет назад в Дуэльном клубе на глазах у всех он в приступе ярости приказал змее напасть на своего однокашника… Кроме того, у него в друзьях оборотни и великаны… Существует опасность, что Поттер, обуреваемый безрассудным стремлением выиграть, захочет прибегнуть к чёрной магии…» Прочитав за завтраком наш с Ритой совместный шедевр, Поттер выпучил глаза, побледнел, потом покраснел и сжал кулаки, всем своим видом иллюстрируя правоту «Ежедневного Пророка». Свернув газету дрожащими руками, он воззрился на слизеринский стол, а мы с Винсом, Грегом и Панси принялись крутить пальцами у виска, строить дебильные рожи и падать в воображаемые обмороки. Дамби и МакГонагалл выглядели крайне озабоченными, наверное, прикидывали, как бы сообщить малышу Потти, что он не сможет участвовать в третьем туре. Сейчас у нас будет экзамен по истории магии, дорогой дневник, а после обеда мы идём смотреть на последнее испытание. Приятной поездки в Мунго, Шрамоголовый! 25 июня Дорогой дневник! Прости, что вчера так и не написал о третьем испытании. Сильно разболелась голова, и писать что-либо не было ни сил, ни настроения. Отец был прав, когда написал мне, что детство кончилось. Вчера погиб Седрик Диггори. Он просто не вернулся из этого грёбаного лабиринта живым. Его неподвижное тело на руках вынес из лабиринта Поттер. Да, дорогой дневник, Поттера, несмотря на все мои старания, никто не освободил от участия в этой игре со смертью. ***** Лабиринт выглядел устрашающе. Живая изгородь выросла высотой добрых двадцать футов. Внутри зияла зловещая чернота. И эта чернота не замедлила поглотить чемпионов, стоило Бэгмену дунуть в свисток. Меня сразу же обуяло нехорошее предчувствие. Вспомнился тот дурацкий сон, в котором нарисованный Поттер мчался на своём олене-Патронусе по лабиринту, и в итоге оказался на заброшенном кладбище, где получил Аваду от обладателя высокого холодного голоса. Панси сунула мне в руки фляжку с соком, но я так и не смог сделать ни глотка. Не прошло и пятнадцати минут, как над лабиринтом взлетели красные искры — сигнал бедствия, и вскоре трясущаяся от страха Делакур уже рыдала в объятиях своей директрисы. А ещё через полчаса мы увидели новый сноп красных искр, и патрульные вызволили из лабиринта бессознательного Крама. Что, мантикора вас всех раздери, происходит в этом чёртовом лабиринте? Поскольку Крам и французская девчонка сошли с дистанции, Шрамоголовый должен был уже находиться в паре шагов от победы, ему оставалось обойти только Диггори, а затем… Ну, я надеялся, что мой сон не окажется вещим, и никакого заброшенного кладбища в лабиринте нет и в помине. И он победил, дорогой дневник. Поттер вылетел из лабиринта, сжимая в одной руке Кубок, а другой крепко вцепившись в безжизненное тело Диггори, шлёпнулся лицом в сырую траву и так бесконечно долго лежал без движения, что я решил, будто и он… — Драко, — Панси поднесла палочку к моему лицу и что-то пробормотала, — ты губу прокусил до крови. — Он мёртв! Седрик Диггори мёртв! — разнеслось над стадионом. Что тут началось, дорогой дневник! Крики ужаса, плач, истерические вопли… Снейп велел всем слизеринцам сейчас же возвращаться в замок. Мы были так потрясены и напуганы, дорогой дневник, что никому и в голову не пришло ослушаться. Вечером наша староста Оливия Лафингтон, ходившая к мадам Помфри за Зельем Сна без Сновидений для всего факультета, рассказала, что Поттер лежит в Больничном Крыле, а у его кровати несёт дежурство большой чёрный пёс. 26 июня Дорогой дневник! Поттер всё ещё торчит в Больничном Крыле. Сегодня за завтраком Дамблдор обратился к ученикам с просьбой оставить Шрамоголового в покое и не терроризировать его расспросами о том, что произошло в лабиринте. В школе стоит непривычная тишина. Никто не смеётся, не кричит, не говорит в полный голос, но все беспрестанно перешёптываются: строят версии — одна нелепее другой. Панси подслушала третьекурсниц с Хаффлпаффа, которые, округлив глаза от ужаса, утверждали, что Поттер умеет говорить с дьявольскими силками («Они же похожи на змей!») и натравил их на Диггори, приказав задушить соперника. — Повезло Флёр и Виктору: они успели вовремя пустить красные искры и избежать неминуемой гибели! — Ну, им ничего не грозило, Виолетта, Поттер точил зуб только на Седрика! Ну, вы знаете — из-за того, что Чжоу пошла с ним на Святочный Бал. Каков ревнивец! — О, девочки, это та-ак романтично! Обожаю ревнивцев. Вот бы и в меня кто-нибудь влюбился так безумно! Я и сам собственными ушами слышал, как двое мелких рейвенкловцев на полном серьёзе спорили, каким именно заклятием, не оставляющим следов на теле, Поттер поразил Диггори. — Думаю, он подчинил его «Империусом» и заставил проглотить жабросли. На суше это — верная смерть. Через час Седрик был мёртв, а жабры исчезли без следа! — Слишком сложно для Поттера, Стив, ты мыслишь, как рейвенкловец, а этот чемпион-самозванец — всего лишь недалёкий гриффиндорец. Скорее всего, он просто-напросто… Не выдержав такого идиотизма, я вышел из туалетной кабинки, хлопнув дверцей, и мелких точно ветром сдуло. Вот же кретины! Они что, массово подверглись «Обливиэйту»? Забыли, как Поттер во время второго испытания тащил на себе чужого пленника, точно самый распоследний идиот?! Держу пари, это он сам, собственноручно, вызвал подмогу, завидев попавших в лапы каких-нибудь чудовищ Делакур и Крама! Только Диггори спасти не успел. Интересно, с чем или с кем они столкнулись там, в этом проклятом лабиринте? 29 июня Дорогой дневник! Сегодня у нас состоялся традиционный Прощальный пир. Только на этот раз зал не был украшен цветами победившего факультета. Стена за преподавательским столом была задрапирована чёрным. Безумный Глаз выглядел ещё более безумным, чем обычно. Он постоянно дёргался и вскакивал всякий раз, когда кто-то пытался заговорить с ним. Дурмстрангского директора Каркарова и вовсе не было на его обычном месте. Ходят слухи, что его престарелая тётушка заболела не то драконьей оспой, не то обсыпным лишаем, и он был вынужден срочно покинуть Хогвартс. В зале висела зловещая, гнетущая тишина. Наконец Дамблдор встал со своего места и велел всем поднять кубки в честь погибшего Диггори. Тут и там раздались девчачьи всхлипы, и по меньшей мере, треть присутствующих злобно уставилась на Поттера. Однако вскоре все в неверии и ужасе воззрились на директора, который заявил: — Седрика Диггори убил лорд Волдеморт. Поднялся шум и гвалт, послышался звон выпавшей из рук посуды. — Министерство Магии не хочет, чтобы я сообщал вам это, — продолжал Дамблдор, — но я уверен: правда в любом случае предпочтительнее лжи, а попытка представить смерть Седрика несчастным случаем, была бы оскорблением его памяти. Я не мог поверить в то, что услышал, дорогой дневник! Тёмный Лорд? Серьёзно? Разве он не откинул копыта четырнадцать лет тому назад при встрече с нашим знаменитым героем? — Наконец-то! — злорадно ухмыльнулся Винсент. — Папа намекал мне, что это рано или поздно случится! Наконец-то все грязнокровки и маглолюбцы получат по заслугам. Верно, Драко? Ты по праву станешь лучшим учеником на курсе и лучшим ловцом! — Точно, Винс, — рассеянно согласился я, пытаясь переварить услышанное. — Гарри Поттер сумел ускользнуть от лорда Волдеморта, — распинался Дамблдор, игнорируя синхронные вздрагивания учителей и студентов при упоминании запретного имени. — Он рискнул жизнью, чтобы вернуть тело Седрика в Хогвартс. Он проявил храбрость, которую перед лицом лорда Волдеморта проявлял не каждый взрослый волшебник, и теперь я пью в его честь. Я был совершенно ошеломлён и подавлен, дорогой дневник. Воскресший Тёмный Лорд (как, мантикора его раздери, он вообще умудрился вернуться к жизни?!) — это тебе не большой говорящий паук, не уродливый соплохвост и даже не разъярённый огнедышащий дракон. Его не отвлечёшь наколдованной зверушкой, от него не улетишь на метле, не спрячешься под чарами. То, что Поттеру четырнадцать лет тому назад, по чистой случайности, удалось победить его своим младенческим очарованием, вовсе не значит, что этот трюк сработает снова. Дамблдор всё не затыкался, продолжая нести какую-то чепуху насчёт «открытых навстречу друг другу сердец» и «создания прочных связей, основанных на дружбе и доверии». Всё это — полная чушь, дорогой дневник! Единственное, что могло бы спасти Шрамоголового, если Тёмный Лорд решит разделаться с ним — это правильные друзья, такие, как я, Грег, Винсент и Теодор. Наши отцы были связаны с Тёмным Лордом в прежние времена, и, если он вновь придёт к власти, именно они станут его приближёнными. Если бы Поттер не был так безнадёжно туп, высокомерен и самонадеян, если бы не отверг мою дружбу — Тёмный Лорд пощадил бы его. А теперь… Теперь уже слишком поздно, дорогой дневник. 30 июня Дорогой дневник! Прошу тебя, забудь все те глупости, что я писал. То, что беспокоюсь за Поттера, волнуюсь, что он может пострадать, и прочую чушь. Я ненавижу этого урода! Салазар всемогущий, да у меня до сих пор за ушами и на подбородке красуются отвратительные болезненные фурункулы в виде крошечных щупалец! Хорошо хоть, я успел прийти в сознание и наложить на себя и Грега с Винсом те чары, которым научила меня Панси, прежде, чем мы вышли из поезда! Расскажу по порядку, дорогой дневник. Мне наскучило безвылазно сидеть в купе, слушая трескотню Панси, и я вышел прогуляться по коридору, позвав для компании Винса и Грега. Проходя мимо поттеровского купе, я услышал доносящийся из-за приоткрытой дверцы торжествующий возглас Грейнджер: — Она целый год летала по школе, собирая сплетни, можете себе представить? Помните, Малфой разговаривал с ней, держа в ладони? Я навострил уши. Речь явно шла о Рите Скитер. Умница Грейнджер докопалась-таки до истины и сумела разоблачить эту интриганку. Пять баллов Гриффиндору, зубрилка! Теодор будет гордиться тобой. Оказалось, дорогой дневник, Грейнджер удалось не только раскрыть, но и изловить вредоносную букашку-писаку и посадить её в банку. Неплохо сработано, вот честно, дорогой дневник, я восхитился совершенно искренне. Именно это я и сказал, заглянув в купе: — Очень умно, Грейнджер. Гриффиндурки мгновенно смолкли и насторожились. — Итак, ты поймала какую-то жалкую корреспонденточку, а Поттер — снова любимчик Дамблдора. Большое дело! — (Гриффиндурки и впрямь выглядели такими до противности довольными собой, что у меня в глазах потемнело от злости. Значит, пока я тут переживаю за этого никчёмного очкарика, он обжирается тыквенными котелками и наслаждается своей идиотской победой?!). — Пытаемся не думать об этом, да? — ухмыльнулся я. — Пытаемся сделать вид, что ничего не случилось? — Убирайся, — зашипел Поттер, нашаривая в кармане мантии палочку. — Ты на стороне проигравших, Поттер! — меня уже просто несло, дорогой дневник. — Я говорил тебе, что нужно тщательно выбирать себе компанию, помнишь? Когда мы встретились в поезде в первый день? Я говорил тебе, не общаться с этими отбросами! Рыжий с грязнокровкой тоже схватились за палочки. В дверях купе замаячили близнецы Уизли. Но меня уже было не остановить: — Слишком поздно, Поттер! Они умрут первыми, когда Тёмный Лорд вернётся к власти. Грязнокровки и маглолюбцы будут первыми! Нет… вторыми, первым был Диггори, хоть он и… Раздался взрыв, я потерял сознание, а когда пришёл в себя, обнаружил, что мы, все трое — я, Винсент и Грег, валяемся на полу, изукрашенные фурункулами в виде маленьких отвратительных щупалец. Тело ломило, словно по нему пробежало стадо гиппогрифов. Очевидно, почти так оно и было, дорогой дневник, потому что моя мантия была сплошь покрыта следами грязных ботинок.* Я не забуду тебе этого унижения, Поттер! Ты ответишь за каждый фурункул на моём лице, за каждый след поганых гриффиндорских ботинок на моей мантии. Не могу поверить, что имел глупость переживать за тебя, не могу простить себе, что когда-то хотел подружиться с тобой! Драко Малфой — наивный идиот, мечтал делиться с Гарри Поттером сладостями и секретами, вместе учить уроки и влипать в неприятности, проводить каникулы в мэноре… К соплохвостам все эти розовые сопли! Я тоже стану Избранным, дорогой дневник! Когда Тёмный Лорд придёт к власти — я стану его правой рукой и докажу Поттеру, что он жестоко ошибся, отвергнув меня. Мы с тобой по разные стороны, святой Поттер! Конец четвёртой части ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ