Вор ненавидит собственную душу

Том Кристи был чернее тучи и всю дорогу молчал. Мальва изредка поглядывала то на брата, то на отца, но так не произнесла ни слова. До пристанища рыбаков они добрались, когда солнце приблизилось к закату и многие поселенцы возвращались в свои дома. — Алан! — голос главы семейства прогремел на всю комнату, когда тот зашел следом за детьми в дом. — Надеюсь, ты не думаешь, что я оставлю твою выходку без внимания? — Но… Отец, уже все выяснилось, зачем снова поднимать эту тему? — Мальва настороженно глянула на отца, а в ее голосе послышались нотки беспокойства. — Алан ничего больше не сделал. — Молчи, Мальва! Он опозорил нашу семью перед поселенцами Риджа. Что теперь будут говорить обо мне люди? Что я наставляю их на путь истинный, а сам воспитал вора и лжеца? Нет, этому не бывать! Я выбью всю дурь из этого наглеца, и никто, слышишь, никто не помешает мне это сделать. В порыве гнева Том снимает свой ремень и с большим усилием складывает его вдвое. Больная рука всё ещё донимала его, но он не обратил на нее никакого внимания. — Нельзя наказывать за один и тот же проступок дважды! — Мальва, это наше дело, не вмешивайся, — тихо сказал Алан, стараясь успокоить сестру. Он чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля, и ему точно необходимо было что-то предпринять. То, что сестра полезла вступаться за него, со стороны, наверное, выглядело чертовски жалким, а он успел за сегодня натерпеться унижений. — Ты глупая девчонка и не понимаешь разницы, — Том угрожающе глянул на дочь. — Фрейзер устроил публичную экзекуцию, чтобы этому идиоту не прострелили голову за кражу чужого имущества. А сейчас я буду учить гаденыша, как не следует поступать впредь, чтобы потом отцу не пришлось выпрашивать прощение и краснеть перед Всевышним за его грехи! Это другое! Так что спускай штаны, парень, и прими позу, — последняя фраза была обращена уже к сыну. Алан бросил на сестру умоляющий взгляд: — Мальва, уйди, пожалуйста. — Но как же так?.. — почти прошептала девушка, впервые прямо взглянув на брата. Бессилие сквозило в ее голосе, а на щеках уже блестели дорожки слез. Какая-то ее часть сознания понимала, что происходящее неизбежно. Стоило отцу принять решение, и его уже никто не мог переубедить. Раньше они с братом пытались защищать друг друга, но в конце концов поняли, что это бесполезно и приводит к ещё большим проблемам, а любые попытки перечить неминуемо заканчивались одинаково. Понимая это, Мальва нехотя отступила. Алан проводил сестру взглядом, пока за той не захлопнулась дверь. Он мысленно поблагодарил Бога за то, что хотя бы сестра не попала под горячую руку. — Я дважды повторять не стану. Живо. Конечно, отец всё ещё был здесь и никуда не испарился, как бы того не хотелось. Алан чувствовал его тяжёлый взгляд на себе и очень не хотел злить еще больше. Собравшись с духом, он молча подошел к столу, приспустил штаны и поднял подол рубахи, приняв нужное положение. На удивление он не чувствовал ни страха, ни стыда, а лишь усталость. События прошедшего дня очень вымотали эмоционально, хотелось поскорее закончить с наказанием, каким бы ужасным оно не было, и уйти в себя. — У Фрейзера тяжёлая рука, — Том цокнул языком, придирчиво осмотрев полосы на спине сына. Кажется, он тоже успел успокоиться и теперь был сосредоточен на важном, по его меркам, деле — «воспитании». — Тридцать. «Могло быть и хуже» — только и успел подумать Алан, прежде чем ремень в первый раз припечатал пониже спины. Парень закусил губу. Вышло скорее неожиданно, чем больно, но это только начало. Последний раз его пороли несколько часов назад, о чем свидетельствуют все еще болевшие следы на его спине, и этот момент навсегда сохранится в его памяти. Перед глазами непроизвольно возникали образы недавних событий. Когда его при всём честном народе обличили в воровстве, хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не чувствовать жгучего стыда за свой идиотский поступок перед мистером Фрейзером и его семьёй. Эти люди были так добры, что приютили их на своей земле и дали возможность жить под их защитой. Но теперь наверняка несколько раз подумают, прежде чем снова помогать, и никто не будет их за это упрекать. Алан не разделял неприязнь отца к Фрейзерам, почему-то именно перед ними он чувствовал свою вину. То, что главе клана пришлось сделать, по мнению Алана, было благородно и в какой-то мере… правильно? Несомненно, получить публичную порку и стать примером для всех, кто посмеет поступить также, было чертовски стыдно и страшно, но куда хуже было то, что он опорочил себя и сделался в глазах всех жалким воришкой. А еще его могли убить, если бы отец и мистер Фрейзер не убедили пострадавшую строну не предпринимать каких-либо действий. Хотелось поговорить со старшим Фрейзером лично, убедить его, что он не вор, что это вышло скорее по глупости, чем по злому умыслу. И поблагодарить за то, что он вступился, хотя по-хорошему мог этого не делать. К отцу отнюдь он не питал таких теплых чувств, в их отношениях всегда были холод, непонимание и боязнь сделать неверный шаг… От этих мыслей его отвлекла нарастающая боль, от которой было сложно абстрагироваться. Казалось, что на ягодицах скоро не останется живого места. Спустя десяток ударов Алан подумал, что отец вознамерился снять с него шкуру. Он непроизвольно дёрнулся несколько раз, за что прилетело особо чувствительно по ногам. От пронзившей боли перед глазами замерцали белые пятна. — Отец, пожалуйста… — слова сорвались с губ раньше, чем Алан успел их обдумать. — Стой смирно и принимай то, что заслужил! Вор ненавидит собственную душу и будет гореть в адском пламени за совершенный грех. Наказание очистит тебя от скверны. Эта порка ощущалась не так, как все предыдущие. Отец бил непривычной левой рукой, от того удары получались хаотичные по своей силе, иногда смазанные, но чаще хлесткие, как от розги. Слезы непроизвольно катились из глаз, сдерживать вскрики уже было практически невозможно. Алан прикусил кулак. — Скулишь, как девчонка! Скажи спасибо, что тебя сегодня ремнём погладили, а не кнутом отделали, как того хотел мистер Браун! Ты не знаешь, что бывает с людьми, которых приговаривают к такому наказанию, а я видел собственными глазами! Том всё больше распалялся, размахивая ремнём так, будто перед ним вовсе и не его сын лежит сейчас и давится слезами и вскриками. — Чёртов Фрейзер взял с меня обещание, что такое больше не повторится и впредь я должен лучше за тобой смотреть. Немыслимо! Этот сукин сын теперь чувствует свое превосходство и указывает, как мне поступать. А всё потому, что ты забыл, как надо себя вести, и опозорил меня, дрянной мальчишка! Алан уже тысячу раз пожалел, что несколько недель назад умыкнул рог с порохом прямо из-под носа неудачливого охотника, который встретился ему в лесу. Кто же ему виноват, что он разбрасывается такими ценными вещами, когда ходит отлить. И кто бы знал, что они так скоро пересекутся, и хозяин узнаёт свою вещь. Как глупо! От досады и очередного хлесткого удара, пришедшегося поверх предыдущих, Алан взвыл и стукнул кулаком по столу, проклиная свою неосмотрительность. «Скорей бы это всё закончилось, невыносимо, ужасно, больно, нечестно, скорей бы…» Как в бреду он повторял про себя эту мантру, пока словно сквозь толщу воды не услышал уставший голос отца. — Хватит с тебя, — бросил Том после последнего удара, застегнул ремень и куда-то вышел, наверное, искать сестру. Алан ещё какое-то время лежал, уткнувшись в сгиб локтя, стараясь успокоиться. Двигаться сейчас совсем не хотелось, попытка натянуть штаны стала настоящим испытанием. Спустя пару минут единственное, на что хватило сил, это доковылять до своей постели, чтобы забыться беспробудным сном.