Искушения

Тонкая женская рука задела колокольчик, висящий у входа. Нежное пение фурина разлилось в густом майском воздухе, словно свежее дуновение. — И что это старые хрычи забыли в Конохе? Я так и не понял! Итачи, сидевший на полу перед принадлежностями для каллиграфии, выпрямился и посмотрел в хмурое круглое личико с недовольно оттопыренной губой. — Не стоит так о послах. Услышит кто — будут проблемы, Наруто-кун. И мягко улыбнулся. — Плевать, тебайо, — буркнула Секси-но-дзюцу-Наруто и плюхнулась на пол. — Я на них в резиденции вместе с бабулей два часа пялился. Осточертело! — и принялась разматывать оби, подвязанный чуть ли не по подмышки, бормоча под нос, что она не сувенир в подарочной упаковке. Пояс ложился на пол широкой лентой, вызывая лёгкое сожаление о несбывшемся, какое порой случается поутру, когда выясняется, что тебе просто приснился хороший сон, а в реальности все иначе. Наруто потеребила тонкий поясок на талии, глубоко, с удовольствием вздохнула и потянулась. Делала ли это Наруто специально или же, как многое в своей жизни, повинуясь велению души и сердца, понять не получалось. Женский оби, брошенный на пол, в их доме был редким явлением: в спальне Итачи девушки не появлялись слишком давно, а мать при сыне себе такого не позволяла. — Блин, пока сидел на Совете, парился в форме чунина, ещё и дышал через раз. Сюда шёл — чуть не взвыл: семенишь как идиот, завернут в эти бабские тряпки, как конфета в фантик. — Дышал через раз? — Эти послы пропердели весь зал совещаний… — Помахала маленькой ладошкой перед лицом, выразительно кривясь. — А ты виду не подавай, да ещё улыбайся им! Итачи понимающе хмыкнул, не находя, что ответить. Ему на переговорах и не такое приходилось терпеть, но это же Наруто! Попробуй что скажи — услышишь о тонком обонянии джинчуурики и непробиваемости Учих, которым всё равно, что нюхать. Итачи бы с ним поспорил, с аргументами и прочим, и даже вышел бы победителем… а толку? — Придётся потерпеть несколько дней. Ты официальный преемник Годайме. Считай это миссией класса B. — Бли-ин! Надоела вся эта политика! — Сложив руки на груди, она обиженно повернулась спиной. — Сплошное уныние и мозголомство. Отучиться от снисходительно-доброжелательного тона, усвоенного с тех времён, когда Наруто и Саске ещё ходили в Академию, у Итачи выходило с трудом. — Хокаге хотел стать не я, а ты. — Он принялся растирать тушь в коробочке. — Так что привыкай. На тёплых досках Наруто растянулась с едва уловимой томностью, раскинула руки и задрала ногу к потолку. Подол юката соскользнул к талии, обнажая изгиб девичьего бедра. — В пять лет я не знал, что это такое занудство. Итачи усмехнулся. Перевёл взгляд на свои руки, испачканные в туши, и невольно вернулся обратно к соблазнительным коленкам и щиколоткам. Сбившееся складками юката так и подмывало расправить. — Жалеешь? — Нисколечко, тебайо! — Ну… тогда рассматривай эти политические игры как очередной спор с Саске. — С Саске? Наруто замерла, прекратив выписывать кончиком носка замысловатые фигуры в воздухе, перевернулась рывком на живот и подпёрла острый подбородок ладонью. Придавленная татами грудь выглянула из ворота юката золотистыми округлостями. — Но Саске я знаю как облупленного, с ним не нужно церемониться. — Наруто закусила кончик пряди чёлки. — И на подножки с обзывательствами он не обидится. С ним просто. Вздох у Итачи вышел рваный, и он не был уверен, что это из-за слов Наруто, а не… — Согласен, не очень удачный пример. — Учиха критически оглядел так и не законченный иероглиф. — А если представить, что это экзамен на чунина, где ты должен показать свои тактические и стратегические способности на практике, правильно оценить ситуацию и противника, предугадать его… — И-та-ачии! — оборвала его на полуслове Наруто тоскливо и возмущённо. Стало даже почти неловко. А потом он начал смеяться. — Что? — Данго хочешь? Моментально переключившись, Наруто завертела головой, ища лакомство, и наконец заметила стоящую в отдалении тарелку с данго. Подтянув её к себе, начала уплетать политые сладким соусом цветные шарики. Итачи только головой покачал — сладости было не жалко, но бесцеремонность Наруто всё ещё изредка обескураживала. — А почему ты здесь в таком виде? — Мне скучно. — Звучит угрожающе. — Ну… Саске с утра окучивает Карин, Сакура на дежурстве в госпитале, Киба и Шика на задании, Сай в мастерской, у него это... вдохновение, во. Наруто облизала сладкие пальцы. Попыталась дотянуться язычком до кончика испачканного носа, видно, пытаясь изобразить Орочимару-сенсея; не смогла и, фыркнув, как рассерженный ёжик, продолжила: — А я соскучился, но бабуля просила тебя не… — поскребла расчерченную полосками щёку, — не дис-кре-ди-ти-ро-вать, тебайо. Подавив желание подойти и оправить на ней юката или, наоборот, снять его — Итачи не был уверен, что руки послушают голос разума, — он медленно и как можно более укоризненно проговорил: — Наверно, она имела в виду… — Чтобы я некоторое время держал себя в руках и не бросал голубую тень на наследника одного из сильнейших кланов, — неожиданно низким и непривычно серьёзным голосом, словно повторяя за кем-то, договорила Наруто. — Да, это не то, что стоило бы афишировать, — сухо заметил Учиха. Отложил кисточку: заниматься дальше каллиграфией — только издеваться над собой и благородным искусством. — Старая перечница Кохару, как будто я не понимаю этого, — проворчала Наруто, и Итачи вздрогнул. Ну конечно, Старейшины… — Ну, в общем, поэтому, идя к тебе, я решил использовать Секси-но-дзюцу, — заключила она легкомысленно, упёрла руки в пол и приподнялась. Юката на груди натянулась, обрисовав контур тяжёлой груди. Сквозь лёгкую хлопчатобумажную ткань, плотно облепившую тело, рельефно проступили соски. Нестерпимо захотелось, чтобы вся эта красота легла в ладони. Наруто хитро улыбнулась, сощурив по-лисьи глаза: — Потому что мой шестой размер вряд ли может тебя дискредитировать. — Вряд ли, — рассмеялся Итачи тихо, — скорей уж, твоё совсем не девичье поведение. — Понимаю, — важно закивала Наруто, наморщив нос и смешно сведя брови. И губу снова оттопырила, отчего сейчас особенно походила на свою мальчишескую ипостась. — Невеста Учиха должна сидеть в позе сейдза, сложив руки на коленях, и смотреть в пол. Говорить, только когда ей разрешат и… и… Блин, Итачи, мне воображение отказывает! Сопротивляться сил больше не было. Итачи сдвинул в сторону столик для каллиграфии, пододвинул дзабутон поближе к Наруто и сел, вытянув ноги. — И когда же нас помолвили? — спросил, подтягивая Наруто к себе и усаживая на колени. — Ась? — Невеста. Ты сказал «невеста», Наруто-кун. Та в ответ яростно засопела: — Ты цепляешься к словам, тебайо! Итачи медленно заскользил ладонями по её плечам, узким и округлым, по тонкой, как щепка, спине — и как только держит такие формы? А вот бёдра широкие и крепкие, про обладательниц таких говорят, что рожать будет легко. Итачи мысленно усмехнулся. Наруто вообще был завидной партией: родись он девушкой, отец, возможно, даже согласился бы на брак. Только толку-то, детей у него всё равно не будет, ками за что-то прогневались. Главой, следующим за ним, станет если не Саске, то его сын. Итачи прижался щекой к мягкой груди. Шутливо произнёс: — А за что мне, по-твоему, стоит цепляться? Между лопаток юката оказалось влажным — Наруто, видимо, было жарко. Тяжесть его давила на ноги, отзывалась томлением во всём теле. Итачи длинно вздохнул, окутанный теплым запахом. — За что хочешь, только не за ту хрень, что сейчас поедает твой гениальный учиховский мозг, как тараканы мой рамен. Сказано это было донельзя нудным голосом, но в нём читалось… беспокойство? — Наруто-кун, ты не хрень. — Правильно, я хрен! — гордо заявила Узумаки, взмахнув рукой и дрыгнув ногами. И чуть не повалилась на пол. Итачи скептически оглядел «совокупность организма», как иногда пошучивала Годайме, и лукаво дёрнул ртом: — Проверим? — Только не щекочись, тебайо! — В смысле, не делать так? — Итачи коротко и энергично поскрёб по её рёбрам пальцами. Наруто взвизгнула и расхохоталась. И всё-таки распласталась по полу. Измятое юката распахнулось, Узумаки, совершенно лишённая девичьей стеснительности, не придала этому значения, лишь ухмыльнулась понимающе. Нависнув над ней, Итачи медленно склонился, ловя в синем с серебром взгляде рыжие отсветы желания; прикрыл глаза и провёл носом между тёплых золотистых грудей, пахнущих лёгким свежим потом, сладостями, раскалённой чакрой Кьюби, сопутствующей Наруто с подросткового возраста. Фурин тонко и пронзительно звякнул, потревоженный дуновением ветра. Снаружи надрывались цикады, их пение оглушало в накатившей тишине, а чужое дыхание стало слишком близким. Дыхание, кожа, пульс и ресницы, и бледные родинки на щеке. Скулы — гладкие и широкие, шея — гибкая, волосы — золотые ленты. Итачи незаметно выдохнул, приподнял голову и повторил движение уже не носом, а языком, мягко баюкая в ладони грудь, горячую под его руками. Крупный, золотисто-кофейный, как карамель, сосок под пальцами казался нежнее лепестка, а второй сам просился в рот: Итачи поймал его губами, легонько куснул. Наруто вздрогнула, потянулась всем телом, согнула ноги в коленях и шумно выдохнула. — Мудрецы проповедовали, что с искушениями надо бороться. Но порой лучший способ справиться с ними — это пройти через них, — пробормотал Итачи и улыбнулся. — Нуу! — сипло протянула Наруто. Кицуне же, подумал Итачи: голова кружилась, словно одурманенная. — А как же кровь из носу? — Драться отказываюсь, тот раз был первый и последний. — Зануда. Хуже Саске. — Это я могу, — подтрунивая, согласился он с Наруто и чмокнул её в шею. Обычно жеманное или игривое Секси-но-дзюцу больше забавляло, чем притягивало. Сейчас же, когда Узумаки не старался попадать в образ, устоять не вышло. Наруто смотрела понимающе, будто тянула своё насмешливое: «Попался, извращенец!», щурилась и скалила зубы. А губы непривычно мягкие, сладкие от данго, живые и отзывчивые. Наруто обвила его шею руками, потянула резинку с волос, вцепилась тонкими сильными пальцами в лопатки. Итачи подхватил её под спину, ощутил, как в поясницу упираются пятки, и аккуратно поднялся на ноги. Юката мешалось, не давая ощутить тело, прижаться кожей к коже, прятало запах, раздражало собравшимися под ягодицами и вокруг бёдер складками, дразнило, дразнило, дразнило... Прижавшись лбом к плечу, Наруто наматывала волосы Итачи на запястье и мелко вздрагивала от предвкушения, чересчур горячая и желанная, смешная, трогательная, соблазнительная... С громким хлопком возникшая в помещении Кацую поначалу вызвала ступор. — Наруто-кун, тебя вызывает к себе Цунаде-сама. Наруто с недовольным стоном сползла по Итачи и шлёпнулась на пятую точку. — Даттебайо!! Как же ты не вовремя, бабуля! Бело-голубой мини-слизень Хокаге повела рожками и тонким голоском добавила: — Итачи-сан, вас просят появиться сегодня на ужине в честь послов. Итачи вежливо склонил голову и покосился на Наруто. Та, скрестив руки на груди, дулась на Хокаге и Кацую, уже исчезнувшую в белых клубах, со всей дурацкой силы, на которую была способна. Когда официальный ужин стал перетекать в неформальное русло, Итачи вызвали в Штаб Полиции Конохи. Извиняясь перед остальными, он поймал хмурый взгляд Наруто, усердно пытающегося сидеть прямо, а не развалясь на татами. Почему-то вспомнилось, как на энгаве он обувал сандалии и бухтел, что нельзя отправить клона и остаться здесь. Хук справа у Годайме был сильный, а раз срочно, значит — явиться лично. Под утро Итачи потеснили на футоне. — Ааа, слава яйцам, я лежу! Это прекрасно почти так же, как три бесплатные порции мисо-рамена, тебайо! — Наруто-кун? — Ну не Хината точно. Наруто хрюкнул над собственной шуткой и попытался разглядеть лицо Итачи в темноте спальни. За окном серели утренние сумерки и любые очертания вокруг тонули в них и теряли чёткость. — Упс, — сказал он, когда понял, что спать пришёл не к себе в квартиру, а в дом Учиха Итачи, забыв о приказе Старейшины Кохару. Словно притянутый магнитом, вернувшийся, как зверь по личной тропе, по своим следам. Обратно. — Мне уйти? В темноте размытые черты его лица казались очень взрослыми и неприятно отстранёнными. Итачи покачал головой: — Спи, Наруто-кун, я буду плохим начальником полиции, если прогоню будущего Хокаге в ночь сырую. И договорил, прежде чем это прокомментировали: — Будешь шуметь и громко возмущаться — перебудишь пол-Конохи, мне придётся тебя арестовать… После чего дезертировал под подушку. — Ах ты! Плечи Итачи тряслись от смеха. — Всё равно я бы далеко не ушёл, — обиженно проговорил Наруто и громко зевнул. — Что-то случилось? Узумаки что-то пробубнил, поворачиваясь к Итачи спиной. — Наруто. — Я сказал, что твой брат — козёл! — Людей без недостатков нет, так что это не объяснение. Вскинувшись, Наруто засопел сердито. Сказал нехотя: — Я Саске спор проиграл. Этот… придурок заставил меня пройти через всю Коноху в женских босоножках. Они мне ещё и малы, ну, девчачьи же, тебайо. — Хм… — Каблук десять сантиметров. Я был не в ойроке, — буркнул Наруто и застыл. — Ноги теперь сводит. Итачи молча откинул покрывало, сел на футоне и, перебравшись к Наруто в изножье, положил его ступню на свои колени. Надавил на подошву большим пальцем в нужном месте — Наруто ойкнул, растерянно вцепившись в простыню. Итачи дотронулся до щиколотки, с нажимом провёл по голени, отмечая перенапряжение в мышцах, нашёл несколько зажимов в бедре. — Массаж — и всё пройдёт. Перевернись на живот, у тебя и в пояснице должен быть зажим. — Ну уж нет, — взбрыкнул Наруто, — Итачи, если ты меня лапать начнёшь, я ж тебя просто изнасилую! В разлившейся тишине серебряно позвякивал фурин и трещали сверчки. — А это мысль. — Что-о?! Оставив в покое ноги, Итачи упёрся рукой в футон и потянулся к Наруто, буквально нависнув над ним. Скользнул губами по удивлённому, совсем мальчишескому лицу — и не скажешь, что скоро восемнадцать, — запечатал приоткрытый рот, заставил ответить на поцелуй. На сосредоточенном лице смешались самые разные эмоции: неверие, подозрительность, накатывающее острой волной желание. Повозившись — для двоих тут было маловато места, — Наруто решительно повернулся, подставляя спину под ласки. Недолго думая, Итачи тоже лёг на бок, провёл кончиками пальцев по позвонкам на шее, мазнул по рёбрам — Наруто дёрнул плечом, — развернул его к себе так, чтобы видеть лицо, а через бедро перекинул ногу. Бережно подставил сгиб локтя под лохматую макушку. — Если можешь — не кричи. Наруто помотал головой, кивнул. От всей этой возни дышал он поверхностно, вздрагивал, смотрел потемневшими глазами. Руки ему явно было девать некуда, так что в итоге одну закинул Итачи на шею, запутался в волосах, второй вцепился в футон. — Ну! Завёлся. Что будет с ним самим к концу, Итачи решил не думать. Повёл рукой по члену, лаская, легонько сжал мошонку, мягко огладил внутреннюю сторону бёдер; касаться Наруто было приятно, вжиматься в него хотелось всё отчаянней, но заниматься сексом ни у одного не было сил. — Когда я стану Хокаге, — забормотал Наруто, прикрывая глаза и сжимая в кулаке волосы Итачи, — а я обязательно стану... — Не сомневаюсь, Наруто-кун. — Я буду… я буду самым сильным и… — сглотнул тяжело, под кожей прокатился кадык — Итачи подавил желание в него вцепиться, — и уважаемым, — выговорил Наруто почти по слогам и сжал губы. Под ладонью стало твёрдо, горячо и влажно. — Ита-ачи..! — Тсс… — прижался губами к виску. Тело неумолимо наливалось приятной тяжестью. Наруто всхлипнул, взбрыкнул ногами: их, видимо, всё ещё сводила тянущая боль. Тёмная от прилившей крови головка замелькала в кулаке Итачи. Наруто застонал уже в голос, оборвал себя; под кожей заходили желваки, ноздри затрепетали. Итачи следил за ним неотрывно. Красивый просто до неприличия. Прижался пальцами к искусанным губам — Наруто тут же вцепился в них, почти зарычал, стал вскидывать бёдра навстречу ладони, царапать спину Итачи и комкать в кулаке простыню. Дикий зверь, от его вида перехватило горло и подвело мышцы живота в нетерпении. — Наруто… Наруто. На… — И тогда я!.. Уй, бл… Итачи убрал руку на несколько секунд — и слова оборвались. Наруто выгнулся за ней, взгляд его стал непроницаем, словно он глядел в другой мир. Короткое балансирование на грани, чтобы прочувствовал, насладился… Кончая, Наруто прижал к себе Итачи, вжимаясь в него с отчаянной силой и подвывая сквозь стиснутые зубы. Тот был не против: ему нравилось ловить накатывающие волны оргазма, пока он медленно гладил Узумаки, не желая отпускать ощущение гладкой тёплой кожи в ладони. Когда Наруто обмяк, раскинув руки-ноги, Итачи потянулся за салфетками и услышал невнятное: —… и тогда я женюсь на тебе. Обещаю. С удивлением глянув на подкрашенный слабым утренним светом профиль, Учиха тихо фыркнул. — Как я могу перечить будущему Хокаге? Наруто лениво пнул его коленом в бок, а через минуту уже дрых, довольно посапывая. «Сплошное искушение», — подумал Итачи, растягиваясь рядом. За окном медленно, но верно наступал новый день, готовя очередные соблазны.