Покажи ваши старые фотографии, пап

      — Пап?       Эйджиро просыпается от того, что кто-то держит его за плечо и покачивает, зовя. Мужчина открывает один глаз и зевает тут же, сонно оглядывая комнату. Кайоши, увидев, что его отец проснулся, убрал ладонь и улыбнулся слегка неловко.       — Ты вроде просил тебя разбудить сегодня пораньше, — он покачивается из стороны в сторону и неловко сжимает подол футболки в кулаке. Эта нервозность заставляет мужчину проснуться и встать наконец.       Сейчас еще только три часа дня, Кацуки дома нет, а Кайоши, по-видимому, только со школы вернулся.       — Да, просил, спасибо, что разбудил. Но… Что-то случилось? — сквозь очередной зевок спрашивает тот, потягиваясь сладко. Продолжая разминать затекшие ото сна мышцы, он смотрит обеспокоенно на сына, который все также выглядит немного озадаченно и одновременно смущенно.       — Да так, ничего особенного, — растягивая слова, отмахивается юноша, следуя за Эйджиро, который уже шагает к двери. — А что это ты так сегодня? У тебя вроде отпуск, отдыхать надо.       — Много спать тоже вредно, — отвечает отец. — Да и сегодня погодка хорошая, может, гулять все вместе сходим. А на прогулке не хотелось бы выглядеть стариком.       Из уст Эйджиро, который даже на свои года выглядит очень молодо, это звучало смешно, даже если пару седых прядей тот маскирует под краской. Кайоши свою мысль тут же озвучивает, скользя по полу в разноцветных носках.       — Ну да, ты прав, — смеётся в ответ мужчина, а после вновь меняется в лице. — И все же. Тебя что-то беспокоит? Выглядишь немного помято.       — Да я… — сын запинается на полуслове, а потом вздыхает невольно. Эйджиро и он останавливаются прямо около кухни, пока юноша пытается собраться с мыслями. — Акэйн мне сегодня показала старые фотографии их родителей. У них там столько интересного в молодости случалось. Я помню, что ты обещал показать ваши… Может, посмотрим их вместе?       Мужчина с минуту молчит, над чем-то раздумывая и смотря куда-то в стену. Кайоши уж успевает подумать, что что-то не то сказал, но спустя мгновение после этой злосчастной мысли раздаётся воодушевленное:       — Наша прогулка отменяется, — хлопает в ладоши Эйджиро, а после поворачивается к сыну. — Сделай две чашки чая, а потом в гостиную приходи. Я сейчас кое-что подготовлю.       От горячего напитка исходит пар, и пока юноша несёт кружки через коридор, он успевает пролить каплю себе на носок и сматериться. Хорошо, что за это ему не прилетит, потому что предки понимающие. Входя в гостиную, он тут же слышит:       — Успел пролить, да? — Эйджиро что-то щелкает на экране большого телика, ища что-то. Кайоши ставит кружки и смотрит на пятно на своем носке.       — Ага… — расстроенно отвечает сын, снимая их и убегая в ванную, чтобы закинуть их в корзину с бельем.       Возвратившись, он видит, что его отец уже все нашел и сидел спокойно, попивая свой чай. Папка, которую он искал, называлась «Здесь крики злого Бакуго. Слабонервным не открывать!!!»       — Спасибо за чай, — благодарит Эйджиро, кивая на место подле себя. Кайоши принимает приглашение, продолжая разглядывать множество всяких файлов и удивляясь с названия.       — Почему тут папа «злым» назван? — теперь уже вслух вопрошает юноша, смотря немного хмуро на эту надпись. Ведь действительно: его отец не злой, даже если иногда может выругаться или грушу хорошенько побить. С кем не бывает…       — Эту папку составлял Каминари, собирая всякие фото и видео, так что как уж назвал. Вообще, всей нашей компании твой отец запомнился именно таким, каким ты его сейчас увидишь, — жмет плечами Эйджиро, вновь коротко зевая. От этого его передергивает еле заметно: еще не до конца проснулся. — Не хотели тебе показывать лишь из-за отборного количества мата почти во всех видео. Но тебе уже не десять, да и я не прочь пересмотреть все это.       То, что отец так охотно согласился что-то там посмотреть, ничуть не удивляет Кайоши: его старик всегда был «за» за всякие посиделки вместе с семьей. Да, может, пока Кацуки еще не пришел, но показать что-то сыну все равно не терпится. Юноша видит его настрой и нетерпеливость во взгляде и понимает без слов. Да ему и самому не терпится.       Эйджиро кликает на первый попавшийся видос и давится чаем, когда чуть ли не на весь дом раздается громкое «БЛЯ-Я-Я-Я! ВЫ МЕНЯ ЗАЕБАЛИ!». Молниеносно поставив на паузу, мужчина выдыхает глубоко и смеется. Кайоши же до сих пор сжимает подушку, которую успел хватить. Напуганный криком, он еще с минуту не может прийти в себя, смотря ошеломленно на отца.       — Теперь понимаешь, о чем я? — спрашивает его тот, попутно убавляя громкость. — Это мы были на первом курсе. Кацуки был несносен и заносчив. Это его крик сейчас был.       — А чем отец недоволен? — сын хмуриться невольно, кивая в сторону экрана. «Недоволен» — еще мягко сказано… Эйджиро вновь смеется.       — Мы тогда только сформировали компанию, которую почему-то назвали Бакусквадом, хотя наш «вожак» нас на дух не переносил, — поясняет мужчина и тыкает пальцем на стоп-кадр. Там недовольный Кацуки, еще подросток, у которого на лице лишь ярость мелькает, а с рук искры валят. — Мы тогда впервые вытащили его прогуляться в кафе. Он был недоволен, очень. Хотя… Он был всегда недоволен. Просто посмотри на него.       Он снимает видео с паузы, и пара глаз устремляется на экран.       — Ну же, Бакуго, сделай лицо попроще, — просит его молодой Каминари, сверкая улыбкой в камеру. — Мы же тебя не насиловать будем. Просто прогуляемся.       Молодой Кацуки грозно вглядывается в его насмешливый взгляд, а потом цокает недовольно, дергая губой нервно. У него в руках — какой-то коктейль, но кажется, тот скоро взорвется в его искрящихся ладонях.       — Да, Баку-бро, давай повеселимся от души! — раздается голос отца за кадром, и Кайоши его еле узнает. Сейчас у Эйджиро голос низкий, глубокий и слегка с хрипотцой, а тут такой ясный и даже высоковат.       Бакуго, как его раньше звали, даже не смотрит на того, кто его позвал.       — Пошли вы все. Особенно ты, блядский Дерьмоволосый! Я же сказал больше меня так не называть! — внезапно вновь переходит на крик он. Слышится звонкий смех — отца это вообще не смутило.       — Не кричи, Бакуго. Мы же на улице, — пытается осторожно намекнуть Серо, что все же не стоит повышать голос в общественном месте. Мина тыкает в плечо и обнимает за плечи бедного Кацуки, которого будто ошпаривает от прикосновение. Он шарахается в сторону, шипит, скаля клыки.       Родители Акэйн тоже выглядели ничего, когда были молоды: Ханта так почти и не изменился, лишь Ашидо волосы отрастила, хотя делать яркий маникюр не перестала и по сей день. На видео у нее ярко-оранжевые ноготки с какими-то кислотными полосками.       Мина лишь улыбается, говоря:       — Да пусть хоть сколько кричит. Всю злость растратит — потом орать меньше будет.       — Ты его недооцениваешь, — качает головой Каминари и смеется. У Кацуки из ушей валит пар — по крайней мере, Кайоши готов поклясться, что видел дымок.       — Баку-бро, улыбнись хоть, — Эйджиро машет рукой перед камерой, и Бакуго впервые замечает ее. Его лицо сначала становится удивленным, а потом омрачается настоящей яростью.       — Ты еще снимаешь?! — брови его ползут к переносице, хотя казалось, уже невозможно нахмуриться сильнее.       Он за секунду подскакивает к Киришиме и пытается выхватить камеру, но тот в последнюю минуту успевает отскочить.       — Ах вы суки! Бегите, блядь, даю фору в секунду! — кричит Кацуки и становится в боевую стойку. Вся компашка начинает визжать, смеяться и убегать.       Мелькают образы, ничего не понятно и лишь в конце слышен громкий взрыв, а после злое:       — Сдохните!       Видео обрывается на самом интересном моменте, а Кайоши наконец вспоминает, что такое «дышать».       — Ого… — только и может сказать он. — Ты говорил, что он был злым, но не думал, что настолько… Вы хотя бы убежали?       Эйджиро в ответ смеется, прикрывая глаза ладонью.       — Да, еле как. В кафешку забежали, а там он не смог нас подорвать. Хотя пытался… — объясняет отец, смахивая слезинку с глаза. — Твой отец даже видеть это все не хочет. Для него это в прошлом. Но, думаю, все же это забавно.       Он листает дальше и показывает фотографии злого и обиженного Кацуки, сидящего в каком-то кафе около окна. Возле него стоит стаканчик кофе, но лишь спустя пару фотокарточек напиток оказывается в его руках. Кайоши не уследил, что случилось с тем коктейлем, но точно не самое хорошее.       — Я ему тогда кофе взамен потерянного напитка купил. Долго упирался, но все же взял, хотя и пил, отвернувшись от всех, — рассказывает Эйджиро, указывая на снимок, где Бакуго, поставив меню, закрылся от компании, а Каминари сбоку показывал палец вверх и улыбался.       После идут фотографии, где они всей компанией пошли в парк аттракционов. Кацуки держит в руках сладкую ваты, на волосах у него какие-то забавные ушки, а сам он вновь недоволен. Его рот перекошен в угрюмом оскале, а на следующем снимке ободок с ушами уже летит в камеру. Мало что видно, фотка смазана, но где-то сбоку видно ярко-розовое пятно, по-видимому Мина, которая забрала у Бакуго вату во избежания падения ее на землю. После идет совместный снимок родителей, которые стояли около берега реки и о чем-то болтали. У Бакуго руки скрещены на груди, он вновь чем-то недоволен, а Киришима активно жестикулирует, что-то воодушевленно рассказывая. Ясное дело, что кто-то сфотографировал их исподтишка, потому что после этого застывшие на пленке подростки уже смотрят прямо в камеру: Кацуки опять пытался взорвать чей-то мобильник, а Эйджиро держит его за плечи.       Таких внезапных снимков было еще несколько: как отцы сидели вместе в столовой, как гуляли вдвоем, как болтали на перемене в школе, сидя за одной партой, и как вместе сражались на какой-то площадке.       — Вы так изменились… — подмечает Кайоши, замечая, что волосы у Кацуки короткие и непослушные, а у Эйджиро длинные и покрыты лаком, а еще что они одного роста.       Сын смотрит на отца, сравнивая его с тем жизнерадостным и веселым подростком со старых фото: сейчас же он гораздо выше своего мужа, так что Кацуки часто забирает его футболки, которые ему даже бедра закрывают.       — Ну да, — пожимает плечами Эйджиро, поправляя совсем маленький хвостик и проводя ладонью по выбритому затылку. У него уже давно нет тех длинных волос, что были много лет назад.       — Здесь же вы еще не встречаетесь? — спрашивает юноша, садясь по-турецки на диване. Про чай, похоже, он даже не вспоминал, ведь тот одиноко продолжает стоять на журнальном столике.       Отец, щурясь в попытке что-то вспомнить, отрицательно качает головой.       — Это был еще первый курс, а мы начали отношения на втором, — отвечает тот. — Если мне память не врет, то фоток с первого курса в этой папке мало, и их мы уже просмотрели. Там все однообразно, и я попросил Каминари не включать их сюда.       Он переключает вперед, и натыкается на новое видео. Лицо Эйджиро озаряется теплотой воспоминания и пониманием.       — Ой! А вот здесь у нас был Хеллоуин на втором году обучения. Смотри, — проговаривает мужчина, включая видеоролик.       Бакуго стоит поодаль, где-то у стены. Как успел понять Кайоши по крику Эйджиро за кадром, тот вновь чем-то недоволен. Юноша вертит в ладони стаканчик с каким-то напитком, и юноша замечает, что у него длинные острые накладные ногти.       Киришима подбегает к нему и ставит камеру на стол, около которого гневался Кацуки. Издав удивлённый вздох, Кайоши изумленно глядит на своего молодого отца: тот был одет в костюм Красной Шапочки, с капюшоном и юбкой, а у Бакуго будто волчьи уши навострились, несмотря на то, что были ненастоящими. Крутя бедрами, Киришима подтанцовывает какому-то треку на фоне, пока Кацуки пытается уйти из кадра. Это ему не дают сделать чужие руки: Эйджиро притягивает ближе, и хвост у «волка» дергается невольно.       Бакуго еще с полминуты что-то ворчит, скрежеща зубами. Видя, что Кацуки разозлен, Киришима будто назло рукой призывает потанцевать вместе. Последней каплей становится то, что Эйджиро пытается утянуть в танец юношу: Кацуки тут же кусает накладными зубами его в щеку, и Киришима морщится, но не отстраняется. Ответный укус не заставляет себя долго ждать: он тоже аккуратно прихватывает зубами чужую кожу и улыбается широко, пока Бакуго в шоке стоит и закрывает щеку ладонью, пытаясь осознать, что вообще сейчас было. Раздается громкий взрыв — видео обрывается.       Эйджиро молча переключает вперед: на фото он сидит на стуле и улыбается, пока Кацуки, кусая нижнюю губу, клеит ему пластыри на щеку и ладонь, которая была слегка обожжённой. Кажется, что тот взрыв все же задел его, но не сильно. Видя зубастую улыбку отца, Кайоши понимает, что ему совсем не больно.       — За что вы так друг друга? И почему вы так странно одеты? — закидывает отца вопросами юноша, показывая на снимок.       — Мы тогда договорились классом Хеллоуин отметить и решили надеть что-нибудь интересное. Я еле Кацуки уговорил костюмы парные надеть. Мы в то время лучшими друзьями уже были, — отвечает мужчина. — А он опять в сторонке стоял, не желая с другими отмечать. Ну, я подошел, решил как-то отвлечь его, а он кусил меня ни с того, ни с сего. Я — в ответ. Он как подорвет меня! Я даже про причуду забыл свою, отчего рука слегка подгорела, ха-ха. Вообще, как он сказал, его смутило это все, так что он не нашел ничего лучше, кроме как все взорвать. Потом-то он помог мне с пластырями. Я ему тоже приклеил один.       Следующий кадр, а там Кацуки в профиль: отточенные черты лица, вздернутый нос, белоснежная кожа с парочкой еле заметных шрамов и пластырь со Всемогущим на щеке. Он расслаблен, спокоен и даже умиротворен, а его брови лишь слегка сведены к переносице. Эта, пока что, единственная фотография, где он не злится.       — Он красивый, — замечает Кайоши, улыбаясь. Его отец, как и второй, обладает нереально красивой внешностью.       — Я тогда впервые смог запечатлеть его спокойного, — Эйджиро прикрывает глаза, вспоминая тот момент. — Он порывался удалить и эту фотографию, и видео все, но почему-то потом попытки прекратил.       Следующие фотографии были однообразны, но теперь Бакуго не взрывал камеру, а смотрел точно в объектив и даже не скалился. Кафе, вновь какой-то парк аттракционов, а еще парк. Множество снимков с разных мест, и большинство из них такие атмосферные.       — А когда вы начали встреча-?.. — Кайоши уже собирается спросить, но на экране появляется очередное видео. Лицо Эйджиро озаряется теплой улыбкой, когда он видит его.       На первых кадрах не происходит ничего особенного. Бакусквад веселится в общей гостиной, сидя на диванчиках: Каминари о чем-то спорит с Серо, Мина смеется, наблюдая за их перепалкой, а Киришима опять снимает Бакуго. Тот, замечая камеру лишь спустя пару секунд, говорит:       — Опять за свое?       — Ну ты же красивый, как тебя не снимать? — парирует Эйджиро. На эти слова щеки Кацуки заметно рдеют, но сам он маскирует смущение за маской злости и напускной обиды. Он отворачивается от камеры, и это сразу же замечают остальные ребята.       — Ой, как мило, — Ашидо театрально кладет ладони на щеки и улыбается широко.       — Согласен, — практически в один голос говорят Денки с Ханта. Бакуго тут же злобно зыркает на них и кричит:       — С хера ли?       Мина загадочно отводит взгляд, а потом выдает:       — Да та-а-ак… Думаем, что вы бы были отличной парой.       — Когда уже встречаться начнете? — подхватывает Каминари, надувая губу обиженно. — Я бы хотел дядей стать.       — Мы не будем встречаться! Пошли на хуй! — уши Кацуки краснеют также стремительно, как и он сам, но он сохраняет самообладание. Кажется, дается это нелегко, и за кадром слышится тихий смех.       Бакуго поворачивает голову в сторону звука. Смотрит злобно и исподлобья. У него брови чуть ли не перпендикулярны линии глаз, а из ушей пар валит.       — А ты чего ржешь? Ха? — шипит он, на что Эйджиро сквозь улыбку ему отвечает:       — Не злись на них. Они же просто шутят, — после недолгой паузы, Киришима еле слышно добавляет. — Но я совсем не против быть с тобой парой.       Смущению Кацуки нет предела, и выглядит он так забавно, когда эта простая фраза вводит его в ступор. У него щеки ярче волос Эйджиро, и кажется, что огнем пылают. Тут же слышится громкий возглас ребят, которые прекрасно услышали последнюю фразу.       — Целуйтесь! — кричат они в один голос, махая руками. Бакуго краем глаза смотрит на них, а на лице все то же недоумение. — Целуйтесь! Целуйтесь!!!       В какой-то момент в Кацуки что-то щелкает, и он поддается вперед, пропадая из кадра. Камера сначала снимает диван и пятки Бакуго, а потом падает на пол.       Гостиная просто взрывается одобрительными криками и визгами, а мобильник, на который все снималось, тут же поднимают. Мина появляется в кадре, быстро наводя камеру на сидящих на диванчике парней. Они целуются, позабыв обо всем вокруг.       Остальной Бакусквад кричит, бежит с камерой по гостиной: ребята каждому сообщают, что Кирибаку — канон, и продолжают свое победное шествие, не дожидаясь ответа.       — Я буду дядей! — голосит Каминари, падая на колени и руки к небу вскидывает, будто благодаря кого-то наверху. Видео на этом обрывается.       — Ого… — только и может сказать пораженный Кайоши.       — Забавно все получилось, — смеется Эйджиро. — Мы начали встречаться внезапно, но…все плавно шло к этому. Понимаешь, я еще до этого знал, что Кацуки — омега. Как-то получилось, что он сам мне это сказал. Да и мы все сближались и сближались. Это, кстати, был не первый раз, когда я говорил, что он красивый, а реакция все та же. Даже сейчас, — мужчина улыбается тепло, а потом говорит. — Каминари так вообще был вне себя от счастья. Хотя ты и сам видишь, что он тебя любит.       Тут Кайоши поспорить не мог: дядя Каминари всегда находил время прийти в гости или позвонить, часто дарил подарки, да и до сих пор интересовался жизнью юноши. У него у самого уже есть дети, но его он тоже не забывает. От этого так приятно.       — А потом? Потом после обучения вы съехались? — нетерпеливо спрашивает юноша, с интересом разглядывая следующую фотографию, где отцы, будучи уже совершеннолетними и довольно взрослыми — наверно, курс третий или еще позже — обнимаются на пляже, когда их снимает кто-то сбоку.       — Да. Почти сразу после окончания обучения, — задумчиво тянет Эйджиро, медленно переключая фотки. — Третий курс был полон романтики. Столько подарков ни получал ни он, ни я за всю жизнь до того, как начали дарить какие-то мелочи без причины.       И вправду: юноша тут же ловит взглядом снимок, где Кацуки хмурится, прижимая к себе букет каких-то оранжевых цветов, пока Эйджиро улыбается в камеру и держит какую-то выпечку. Наверно, тогда еще Бакуго приготовил ему это, ведь он готовит лучше всех на свете.       Все остальные фотографии были очень романтичные: тут целуются, тут обнимаются, тут дарят подарки, а там спят в общей гостиной.       Кайоши, засмотревшись, дергается невольно, слыша хлопок двери. Из коридора слышится уставшее:       — Я дома.       — Кацуки, ты успел! Давай, иди сюда, — восклицает отец, сидящий рядом с подростком. Звуки шагов, а потом раздраженное:       — Даже смотреть на это не собираюсь, — Кацуки кривится, а потом внимательнее рассматривает, какой именно снимок на экране.       — Мы уже просмотрели первый курс, не беспокойся. Тут уже мы почти выпустились, так что иди сюда, — Эйджиро улыбается солнечно, и другой тает. Выдыхает, собираясь с мыслями.       Кацуки быстро переодевается в домашнюю одежду и садится на пол в ноги Эйджиро, подложив себе подушку для мягкости.       — Переключай сам, — мужчина отдает пульт Кайоши, а сам, целуя мужа в макушку, принимается заплетать ему косу.       Кацуки, как помнит юноша, начал отращивать волосы еще тогда, когда он был маленьким, а Эйджиро наоборот — отстриг их и выбрил затылок. Теперь для него было удовольствием перебирать чужие непослушные пряди и заплетать их в красивые прически.       Снимки мелькают перед глазами, но нет ни одного видео. Отец же комментирует все сам:       — Вот тут мы переехали, — говорит Эйджиро. — А тут начали быстро набирать популярность, так что мы начали фотографироваться с фанатами. А тут… О-о-о…       Он внезапно замолкает, а в уголках глаз скапливаются слезинки. Кацуки тут же это ощущает, берет его руку в свою, целует ее тыльную сторону и поясняет сам:       — Тут мы спустя год решились пополнить семью.       Кайоши было известно, как долго они думали: даже если Эйджиро был готов к ребенку, то второй отец не был. Год раздумий, и уже полностью подготовленный морально он все же согласился. На самом деле, по этой причине второго ребенка у про-героев и не было: работы много, да и у Кацуки не хватит сил выносить еще одного.       Фотографий ждущего ребенка Кацуки было совсем мало: по большей там он или спал, или сидел на улице во время прогулки.       Последующие снимки были уже с совсем маленьким Кайоши.       — Последнее видео, — говорит Кацуки, увидев видео.       — Да, ха-ха, — соглашается Эйджиро, вынимая изо рта резинку и легким движением закрепляя красивую косу, только что заплетенную. — Остальные ты видел, потому что те на моем телефоне.       — Потому что кто-то забыл отправить все Пикачу, — парирует Кацуки и беззлобно тыкает пальцем в голень, заставляя того посмеяться.       — А что поделать? Забывчивый я, но какой есть.       Пока родители нежно целуются, Кайоши решает все же включить запись. На ней он, совсем еще маленький (наверно, год только), кривится, пока Эйджиро пытается накормить. Кажется, это было совершенно невкусно, потому что даже спустя столько попыток, он не пробует ни капли.       — Ну же… — говорит слегка устало отец, поглядывая на Кацуки, который хрипло посмеивается, держа камеру и снимая это действо.       — Он просто вредничает, — проговаривает тот, и у Эйджиро дергается глаз.       — А я будто не вижу… — шепчет он, сощурившись. Кайоши хватает этой заминки, и он толкает тарелку с едой прямо на отца, тут же обливая его. Эйджиро хочется, кажется, то ли заплакать, то ли засмеяться, но заместо этого он говорит. — Новый дизайн «Штаны в еде» специально от Кайоши.       — …П-… Папа, — восклицает Кайоши настолько внезапно, что даже Кацуки затих, хотя до этого пытался отправить Эйджиро в ванну.       — Что? — спрашивают отцы почти в один голос.       — Папа! — уже более четко выкрикивает ребенок, ударяя ладошкой по столу. Эйджиро же смотрит удивленно, но глаза уже стоят на мокром месте.       — Кацуки… Это его… Это его первое слово! — шепчет умиленно тот, поворачиваясь лицом к камере. Слезинка одиноко скатывается по щеке, и Кацуки тут же подходит к нему и, кажется, обнимает, шепча тихое:       — Да. Первое, — и на этих словах голос будто дрогнул. На этом видео обрывается.       — И это все, — говорит Кайоши, пытаясь провести дальше, но на экране так и остается все одно и то же видео.       — И как тебе? — спрашивает Эйджиро, забирая пульт и выключая телевизор. Кацуки поднимается с пола и разминает спину, пока второй отец смотрит на него нежно.       — Я пойду…расскажу Акэйн, — спешно объясняет юноша и, достав мобильник, убегает обратно на второй этаж.       — Какой шустрый… — смеется Эйджиро.       — Весь в тебя, — смотрит устало Кацуки и падает в чужие объятия. Муж тут же поднимает его над землей, держа на руках, и несет наверх. У Кацуки нет сил: рабочий день вымотал его настолько, что тот даже не ворчит. — Акэйн… Они вместе?       — Не знаю, — пожимает плечами Эйджиро, целуя мужчину в лоб, отчего тот тут же расслабляется полностью. — Но думаю, что вероятность велика. Знаешь, пусть все же сам расскажет обо всем. Но Акэйн — милая девчушка!       — Я и не собирался лезть к нему, — хмурится Кацуки. Укладывая его на постель в их спальне, Эйджиро ложится рядом и улыбается.       — Я знаю, дорогой, — говорит он ему и укрывает одеялом. — Хм… А знаешь… Все же было интересно вновь глянуть на тебя, когда у тебя были короткие волосы. Такой забавный и милый…       — Я бы поспорил. Ты был в разы милее, — Кацуки щурится, а потом резко целует, потому что видит, что муж хочет возразить. — Спорить даже не смей. Дай поспать, я устал.       И Эйджиро не спорит, а лишь прижимает сильнее, позволяя уснуть в своих объятиях.

***

      — Да! Представь, они начали встречаться еще на втором курсе! — рассказывает Кайоши уже на следующий день. Акэйн смотрит на него и поправляет свои розовые волосы с черными прядями в них. Она глядит так заинтересованно, что юноша тут же теряется. — В-вчера было классно посидеть с предками.       — А мои на третьем сошлись, — говорит девушка, хихикая в кулак. — Забавно. Ох… И спасибо, что рассказал. Мне было интересно послушать.       Щеки Кайоши тут же рдеют, но он пытается скрыть смущение, закрывая лицо предплечьем.       — Но ты же мне ведь рассказала, поэтому и я должен был… — шепчет он. Акэйн задумывается.       — А знаешь… Может… — говорит та, но почти тут же хитро улыбается. — Ой, неа, забудь.       И убегает. Юноша смотрит вслед, непонимающе глядя на нее. Длинные розово-черные волосы развеваются по ветру, пока та хохочет звонко. А смех заразительный, и Кайоши порывается с места и спешит догнать ее, смеясь в унисон.       — Подожди, ха-ха, ну скажи! — кричит он, но Акэйн не останавливается       «Надеюсь, у нас будет так же, как и у наших родителей. Так же счастливо и надолго», — думает про себя юноша, чувствуя, как колотится сердце в груди.