***
Вторая встреча с Нарциссой Малфой в Министерстве обернулась для Гермионы большим сюрпризом. Она находилась в своём тесном маленьком офисе, ела сэндвич с тунцом, который захватила с собой этим утром, и просматривала кое-какие юридические сводки, где подробно описывались исторические прецеденты правил тюремного заключения. В тот самый момент, когда её взгляд остановился на магической директиве Брэндли от 1698 года, раздался нетерпеливый стук. — Входите, — промычала она сквозь крупный кусок, который откусила ранее. Гермиона чуть не подавилась едой, когда порог её кабинета переступила Нарцисса Малфой, да ещё так, словно делала это каждый день. Одетая в тёмную мантию с эмблемой Отдела Тайн женщина прошла вглубь помещения, едва удостоив Гермиону взглядом, и изящно присела на один из разномастных стульев, обращённых к столу брюнетки. — Миссис Малфой! — воскликнула Гермиона, торопливо вытирая рот салфеткой. Нос Нарциссы сморщился от неудовольствия. — Что это за зловонный запах, во имя Мерлина? — она осмотрела остатки бутерброда Гермионы с явным отвращением. — Это тунец? В замкнутом пространстве? Гермиона покраснела, прикрывая остатки еды фольгой. — Это обед, — возразила она в свою защиту. — Что привело вас в мой офис, миссис Малфой? Нарцисса, казалось, всё ещё была отвлечена несомненной оскорбительностью обеда Гермионы. Пожав плечами, брюнетка засунула фольгу в открытый ящик. — Возмутительно, — пробормотала Нарцисса себе под нос. Гермиона открыла было рот, чтобы поспорить, но Нарцисса перебила её. — Мне требуется ваше содействие с одним проектом. Это привлекло внимание Гермионы. Она закрыла ящик, позабыв о сэндвиче. — Содействие? В каком проекте? Нарцисса откинулась на спинку сиденья, изящно скрестив ноги в лучших традициях королевской семьи, по мнению Гермионы. Она постучала пальцами по подлокотнику в явном нетерпении. — Мне нужен эксперт, чтобы… интерпретировать кое-какие чары и определить, могу ли я их законно разрушить при соответствующих обстоятельствах. Глаза брюнетки расширились; её интерес пробудился. — Какие чары? Зачем вам их разрушать? — Это засекречено, если только вы не решите помочь, — резко ответила Нарцисса. Гермиона нахмурила брови. — Как я могу решить, смогу ли вообще помочь вам, если не знаю, что представляет собой проект? — Это Отдел Тайн, — усмехнулась Нарцисса, сделав излишне замысловатый взмах рукой. — Мы таинственны. Гермиона моргнула в полном замешательстве. Нарцисса только что пошутила? Блондинка нетерпеливо вздохнула. — Хорошо. Мне нужно разрушить определённые чары, чтобы изъять некоторые артефакты; однако, прежде чем я это сделаю, мне нужно знать, будут ли эти артефакты приняты в качестве улик в суде, учитывая то, каким образом они были получены. Всё зависит от того, как были созданы чары; здесь в дело вступаете вы. — О, — выдохнула Гермиона, поражённая тем, как легко блондинка уступила. — Ну… никаких гарантий, но я могу взглянуть. — Великолепно, — заключила Нарцисса и тут же поднялась со стула, словно была не в состоянии пребывать в офисе Гермионы и мгновения дольше. — Встретимся завтра в Атриуме, ровно в восемь. — Договорились, — ответила Гермиона закрывающейся двери.***
— За проделанную работу! Нарцисса закатила глаза, прежде чем неохотно чокнуться стаканами с Гермионой в переполненном пабе. Их окружали несколько авроров, невыразимцев и других министерских служащих, возбуждённо переговаривающихся между собой. — Взбодрись, — произнесла Гермиона после глотка сливочного пива. — Ты помогла добыть шесть новых обвинительных приговоров для Отдела Магического Правопорядка — они так долго не могли выдвинуть и одного, что ты, по сути, их спасительница. Блондинка усмехнулась, с подозрением глядя на сливочное пиво как на что-то чужеродное. Она сделала неуверенный глоток, и тут же её лицо исказила гримаса неприкрытого отвращения. — Как ты можешь пить это пойло? — спросила она, широко распахнув глаза. — Нет, как ты можешь платить за то, чтобы пить это пойло?! Гермиона рассмеялась, найдя реплики Нарциссы ещё более забавными, чем обычно. Вероятно, всему виной алкоголь и эйфория от закрытия стольких нераскрытых дел, оставшихся после войны. — Некоторые из нас выросли не на изысканных медовых винах и первоклассном виски, — ответила она, поиграв бровями. — И, эй, это «пойло» справляется со своей работой. — Если опьянение можно считать работой, склонна согласиться, — уступила с ухмылкой Нарцисса. — Хотя вкуса ему катастрофически не хватает. Ты должна как-нибудь попробовать винную коллекцию из погребов поместья — возможно, меня даже удастся уговорить позволить это сделать бесплатно. Гермиона ошеломлённо повернулась к Нарциссе. — Ты… — она икнула, — ты действительно приглашаешь меня попробовать немного своего вина? Нарцисса взболтала сливочное пиво в стакане и пожала плечами. — У тебя явно никогда не было возможности как следует развить свой вкус, — ответила она, изобразив грусть и с притворной жалостью положив руку на плечо Гермионы. — Ах, бедная, необразованная невежда. — Эй! — воскликнула Гермиона, вскочив на ноги слишком быстро. Споткнувшись о собственный табурет, она едва не рухнула на стол, если бы не рука Нарциссы вокруг её талии. Она повернулась в объятиях блондинки, слегка взволнованная, чувствуя головокружение. — Эта невежда только что помогла тебе с преступлением века. Будь добрее к невежде. Нарцисса рассмеялась, впервые открыто рассмеялась, и Гермиона была немного очарована этим. Это был восхитительный гортанный звук, приятный перезвон, отдающийся в её барабанных перепонках. Она осторожно развернула Гермиону в своих невесомых объятиях, чтобы та снова могла присесть; её голос донёсся до ушей Гермионы, насмешливо растягивая слова. — Буду иметь в виду.***
Впервые Гермиона была приглашена в поместье Малфоев, чтобы помочь Нарциссе разобрать чрезвычайно захламлённую библиотеку. Её впечатлили великолепные полки, простирающиеся от пола до потолка, и замысловатые узоры, вырезанные на тёмном дереве, и в чуть меньшей степени впечатлил полнейший хаос из книг, разбросанных по всем поверхностям кроме книжных полок. В какой-то момент они с Нарциссой наткнулись на несколько старых фотоальбомов. — Похоже на тебя, — иронично заметила Гермиона, ткнув в конкретную фотографию в особо запылённом альбоме. Нарцисса наклонилась ближе, присматриваясь к фотокарточке через её плечо. — Потому что это я и есть, — сообщила она, указывая на маленького ребёнка в нелепо украшенной кроватке, окружённого толпой из членов семьи. — Ох, — Гермиона снова посмотрела на фотографию. — Ты была довольно лысой. Нарцисса закатила глаза. — Вопреки распространённому мнению, дети редко бывают симпатичными сразу после рождения. — Можешь мне не рассказывать, — согласилась Гермиона, перелистывая на другую страницу. — С моей стороны ужасно об этом говорить, но когда целители принесли мне Роуз, моей первой мыслью было: «О, Мерлин, серьёзно?!» Из уст Нарциссы вырвался довольно неэлегантный смешок. Что весьма порадовало Гермиону. — Великий Салазар, — выдохнула Нарцисса между приступами искреннего хохота. — Ты — ужасная мать! Гермиона бросила в неё фотоальбом, с лёгкой досадой отметив, что Нарцисса поймала его с непринуждённостью профессионального ловца. — Вовсе нет! — возразила она, невольно смеясь. — Я просто была удивлена! Никогда раньше не видела новорождённых, — тут она сузила взгляд на Нарциссе. — И не говори мне, что Драко был симпатичнее, когда родился. — О, да, был, — улыбнулась Нарцисса, вытирая слезу. — Он был прекрасным маленьким ангелом с самого рождения. — Враньё. На сей раз Нарцисса смеялась гораздо дольше, чем следовало, но Гермиона не могла заставить себя злиться. Она никогда бы в этом не призналась, но ей нравился звук смеха Нарциссы; он был подобно глотку свежего воздуха в череде скучных дней, дома и в Министерстве. — Спасибо, что помогла разобрать эту библиотеку, — произнесла Нарцисса после того, как её смех наконец утих. — Она нуждалась в этом. Гермиона пожала плечами. — Ну, я же первоклассный книжный червь, — пошутила она. — Скажи «библиотека», и я окажусь там в мгновение ока. — Приятно иметь рядом кого-то, кто так любит книги, и помогает мне с ними, — размышляла вслух Нарцисса, перебирая несколько томов, разложенных на изящных столах из красного дерева в библиотеке Малфоев. Она повернулась к Гермионе. — Ты когда-нибудь бывала в Магической Библиотеке в Вене? Гермиона отрицательно покачала головой, наслаждаясь тем, как глаза Нарциссы мерцали на свету. — Нет, не была. — О, тебе обязательно нужно съездить. Это одно из самых замечательных мест в мире — я была единожды в детстве, но с тех пор у меня не было возможности или случая вернуться, — она слегка нахмурилась, и Гермиона взяла её за руку. — Может, мы могли бы изменить это, а? Кстати говоря, мне казалось, на моё имя было бессрочное приглашение попробовать немного изысканного вина. Что должна сделать девушка, чтобы заполучить здесь выпивку? Нарцисса закатила глаза. — Она может попросить. Гермиона в театральном жесте поднесла руку к груди. — Мне нужно попросить?! Что же вы за хозяйка, миссис Малфой? Она широко улыбнулась, когда смех Нарциссы весёлым эхом разнёсся по библиотеке.***
Впервые Гермиона пригласила Нарциссу к себе домой, когда они планировали выпить пару бокалов вина, а затем посетить некоторые магловские музеи, в которых Нарцисса никогда не была. — Привет! Добро пожаловать! Заходи, заходи, — Гермиона встретила Нарциссу в дверях своей квартиры, держа на руках сонную Роуз. — Извини, — прошептала она, покачивая малышку, — у Молли не получилось взять её сегодня; всё решилось в последний момент… — Глупости, — успокоила её Нарцисса. — Если бы ты предупредила меня заранее, я бы привела Драко для игры. Гермиона рассмеялась. — Просто дай мне минуту. Я уложу её в постель, и мы устроим тихий девичник, если ты не против? — Конечно, — негромко усмехнулась Нарцисса, лениво оглядывая скромную гостиную в квартире Грейнджер-Уизли, едва Гермиона исчезла в соседней комнате. Это была небольшая квартира с двумя спальнями в центре Лондона, без излишеств, но со вкусом обставленная. Как и ожидалось, книги были повсюду — на полках, тумбочках, кухонной стойке, даже разложены аккуратными стопками на полу. Вернувшись, Гермиона застала Нарциссу за разглядыванием фотографий, украшавших каминную полку. — Магловские фото, — произнесла она, зная, что так заинтриговало Нарциссу. — Они не двигаются. — Нет, конечно, — пробормотала Нарцисса, оборачиваясь на вырвавший её из раздумий голос Гермионы. — Я знала это, но… я редко вижу магловские фото, — она указала на один конкретный снимок в угольно-чёрной рамке, — твои родители? — Ага, — подтвердила Гермиона, взяв фотографию в руки. — Они сейчас в Австралии. Они… Просто, понимаешь, во время войны… Она почувствовала нежное прикосновение руки Нарциссы к своему плечу; его тепло и мягкость были приятным утешением. Уже тогда ей следовало понять, что она пропала.***
— Вена? — переспросил Рон между неестественно большими порциями пирога с курицей. — Зачем это? — Ради развлечения, Рональд, — ответила Гермиона. — Только на выходные. Я бы пригласила тебя с собой, но мы собираемся осмотреть исторические библиотеки, и тебе будет скучно до чёртиков. Он сглотнул, задумавшись. — Зачем тебе ехать в Вену ради проклятой библиотеки? — спросил он, снова набивая рот, прежде чем продолжить говорить. — У наф тут тове куфа холофых бифлиотек. Гермиона постаралась не закатить глаза; вместо этого она чуть крепче сжала кружку с кофе. — Это исторические магические библиотеки с единственными в своём роде фолиантами, которых больше нигде не найти. Рональд сузил глаза и сделал большой глоток тыквенного сока, чтобы запить впечатляющее количество цыплёнка, которое он запихнул себе в рот. Гермиона молча смотрела, как по его подбородку стекала слюна, пока он продолжал обдумывать её заявление. — И я останусь нянчиться с ребёнком? Она вздохнула, пытаясь скрыть глубокое раздражение. — Не нянчиться, Рональд; она твоя дочь. Это называется быть родителем. Он пожал плечами, и она могла бы продолжить спорить, но чувствовала близость своей победы. — Хорошо, — согласился он, сосредоточившись на тарелке с едой. — Просто заполни шкаф подгузниками, и я буду держать оборону. Она улыбнулась, хотя и была ещё обижена на замечание о присмотре за ребёнком, но отмахнулась от него, будучи слишком счастливой, чтобы затевать ссору из-за этого именно сейчас. — Спасибо, — искренне произнесла Гермиона, наклоняясь и целуя его в лоб. — Не волнуйся, я вернусь раньше, чем ты успеешь заметить!***
— Гермиона. — Тсс. — Гермиона. Она отмахнулась от своей спутницы. — Тсс! Минуту! Нарцисса рассмеялась, изящно прикрывая рот, чтобы звуки её хихиканья не разносились по пустой библиотеке. — Гермиона, милая, они закрываются через минуту. Гермиона подпрыгнула, схватившись за рукав мантии Нарциссы, словно пытаясь удержать ведьму на месте. — Но, но… Нарцисса аккуратно потянула её за собой, тоже игриво схватив Гермиону за рукава. — Пойдём, мы всегда можем вернуться на следующих выходных. Гермиона нахмурилась, позволяя утянуть себя прочь от великолепной резной полки из дуба, и угрюмо оторвала взгляд от заинтересовавшего её позолоченного фолианта. Её глаза встретились с лучистым голубым взором, и она не нашла особых причин жаловаться. — Мы и половины этого места не видели! — всё же посетовала она. Палец у её губ пресёк все дальнейшие протесты. Выражение лица Нарциссы было игривым, ухмылка растягивала алые губы, а её веселье было заразительным. — В таком случае, — протянула она, наклоняясь к уху Гермионы, чтобы заговорщицки прошептать, — я полагаю, это означает, что мне просто придётся украсть тебя ещё на одни выходные.***
Впервые им стоило заняться сексом в те выходные в Австрии, когда в их распоряжении был роскошный гостиничный номер с видом на магическую часть Вены. Если уж на то пошло, это вообще не должно было случиться, никогда, предположила Гермиона, тяжело дыша под Нарциссой, но поскольку это казалось неизбежным, им следовало сделать это в Вене. Гермиона не так себе это представляла, а она осмеливалась представлять это в своих снах и самых сокровенных мыслях, пока Рональд спал рядом на этой же самой кровати, которую они с Нарциссой теперь осквернили. Взгляд зацепился за её обручальное кольцо, пока пальцы сжимали стянутые простыни; оно поблёскивало на свету, и отражение прикроватной лампы мерцало на его поверхности, в то время как кровать скрипела и сотрясалась от их движений. Гермиона проглотила чувство вины, посмотрев на левую руку Нарциссы, сжимавшую её собственную. Нарцисса не носила кольца, хотя как и Гермиона была замужем. Должно быть, тот факт, что супруг гниёт заживо в Азкабане, лишил Нарциссу чувства вины, которое теперь испытывала Гермиона, наблюдая за обручальным кольцом, стиснутым в отчаянной хватке блондинки. Она ощущала руки — греховно ласковые руки Нарциссы, её губы, прикасающиеся, дразнящие, пробующие её на вкус с настойчивостью, выдававшей, насколько всё это было неправильно. Рональд скоро будет дома, пыталась рассуждать Гермиона. Он придёт домой в любую минуту и обнаружит, как его жена изгибается над их кроватью, пока пальцы Нарциссы Малфой ласкают ее с лёгкостью и поразительным мастерством. Он увидит её обнажённой, раскрасневшейся от стыда и удовольствия, издающей звуки, которых ему никогда не доводилось слышать. Как назло, Рон отправился выпить сливочного пива с друзьями с работы. Роуз и Джеймс были у Молли на выходных, так что у Гермионы и Нарциссы было достаточно времени, чтобы принять душ, одеться и даже расположиться с чаем в гостиной, не обсуждая произошедшее. Они всё ещё сидели в гостиной со своими чашками чая и книгами, когда на пороге возник Рон. — Ах, привет, Миона. О, рад вас видеть, миссис Малфой. Гермиона не могла говорить; слова застряли у неё в горле, сдерживаемые чем-то, что могло быть лишь чувством вины. Нарцисса тем временем улыбнулась самым естественным образом и протянула Рону руку — интересно, она всё ещё пахла ею, подумала Гермиона. — Приятно снова вас увидеть, мистер Уизли.***
— Это должно прекратиться. Она почувствовала, как губы Нарциссы остановились на полпути к её бёдрам. Игривое покусывание внутренней стороны бедра, затем успокаивающий поцелуй. Ногти Нарциссы слегка царапали её кожу, дразнили. — Скажи мне остановиться, и я остановлюсь, — голубые глаза сузились, и эти порочные губы изменили направление, начав движение вверх, мимо поясницы Гермионы, её живота, вплоть до груди в мучительно медленном темпе. — Но я не думаю, что ты этого хочешь. Гермиона судорожно вздохнула, когда губы Нарциссы накрыли изгибы её груди, а ногти очертили дорожки вдоль рёбер. Её руки нашли талию Нарциссы, и вместо того, чтобы оттолкнуть женщину, как следовало бы, она притянула её крепче, ближе, растворяясь в запретных объятиях. Она хотела, чтобы это никогда не прекращалось. — Хм, — одобрительно промычала Нарцисса, покусывая Гермиону за шею. — Так я и думала.***
Они чуть не попались. Это был полный идиотизм — это было обречено стать идиотизмом с самого начала, с того самого начала, которое никогда не должно было начинаться, — но они справлялись изо всех сил. Нарцисса была прижата к двери спальни Гермионы — и Рона, — ноги обвивали бедра Гермионы, пока одна рука брюнетки поддерживала её снизу, а другая отчаянно шарила между ними, пытаясь попасть в ритм до того, как Рональд вернётся домой. Их едва не застукал не Рональд, а Молли, переместившаяся в их квартиру через каминную сеть вместе с Роуз. В панике Гермиона чуть не уронила Нарциссу. Она почувствовала, как кровь стынет в жилах, когда услышала неумолимо приближающуюся болтовню Молли. — Гермиона, голубушка, ты выглядишь нездоровой! — воскликнула Молли, когда Гермиона выскочила из комнаты, в отчаянном порыве заперев Нарциссу внутри. — Почему ты так рано вернулась с работы, ты заболела? Гермиона увидела возможность и ухватилась за неё. — Да, — проскрипела она, выдавая ложь. — Это из-за погоды; я вернулась домой, чтобы немного отдохнуть. — О, тогда не обращай на нас внимания! Я просто забыла сумку с подгузниками Рози в твоей комнате. Не волнуйся, дорогая, мы с Артуром позаботимся о ней на выходных, а ты сосредоточься на отдыхе. Гермиона побледнела при упоминании сумки с подгузниками Рози, оставшейся на диване в её комнате, где пряталась очень растрёпанная, очень замужняя миссис Малфой. К её облегчению, Молли просто взмахнула палочкой, призвав сумку в гостиную и тут же перекинув её через плечо. — Я зайду попозже с тыквенным супом, хорошо? И дам знать Рональду, что ты дома, он должен заботиться о своей жене!***
— Ты мне фто-то не договаливаешь. Губы Нарциссы дёрнулись в неодобрительной гримасе. — Пресвятой Мерлин, ты отвратительно выглядишь! — недоверчиво прошипела она. — Что с тобой случилось? Гермиона фыркнула; из-за заложенного носа прозвучало неприглядно. — Я пластудилась, — она указала на свои опухшие веки и красный заложенный нос. Нарцисса устроила целое представление, демонстративно обходя брюнетку стороной на пути в квартиру. — Ты должна быть в постели. — Мне нувно пагавалить с тобой. — Где твой супруг? Гермиона пожала плечами. — Я купила ему абонемент на матти «Пуфки Педдл». Следусие два месяца он будет отсутсовать кафдые выходные. Нарцисса изогнула бровь. — А ты поднаторела в своей неверности. Гермиона нахмурилась, не в силах понять шутку, однако спорить не стала. Хотелось бы ей сказать, что чувство вины было совершенно невыносимо, что оно пожирало её изнутри и делало её жизнь нестерпимо жалкой. На самом деле всё было совсем наоборот: каждое мгновение, проведённое с Нарциссой, было светлым, освежающим, страстным, любящим. Вот что снедало её изнутри: как хорошо ей было рядом с Нарциссой. — Нам нувно пагавалить. — И мы поговорим, — сказала Нарцисса, сбрасывая плащ и направляясь прямо на кухню. Нетерпеливый взмах палочки заставил чайник взмыть на плиту, ещё один призвал кастрюли и сковородки. Гермиона увернулась от нескольких картофелин, вылетевших из её кладовки, бросив на Нарциссу растерянный взгляд. — Фто, во имя Меллина, ты твалишь, зенсина? Нарцисса бросила на неё не допускающий возражений взгляд. — Ты, — она выразительно указала на Гермиону, — ложишься спать. А я, — ещё один взмах палочки заставил картошку очиститься и вскипятил воду, — сварю тебе суп. Гермиона замерла, отчаянно пытаясь побороть тепло, зародившееся внутри. — Но, но… — В кровать. Немедленно.***
— Кто самая красивая, самая замечательная девочка на свете? Ты! Да, ты! Роуз угукала и что-то лепетала, пухлые пальчики радостно хватались за пряди платиновых светлых волос. Гермиона почувствовала пустоту в животе, в то время как Нарцисса покачивала её дочь на своих коленях, воркуя в ответ и корча смешные лица. — Это так неправильно, — пробормотала она над чашкой чая, пытаясь подавить в себе противоречивые чувства стыда и счастья, вызванные сценой перед глазами. Роуз удалось засунуть в рот небольшую прядь волос Нарциссы, но блондинка, похоже, совсем не возражала. Нарцисса пожала плечами в ответ на тягостное замечание Гермионы. — Ну, Молли Уизли не может присматривать за ней каждые выходные. Гермиона сузила взгляд. — Как и моя любовница. Нарцисса была невозмутима. — В таком случае скажи мне уйти. Гермиона замолчала, предпочитая сделать глоток чая. Роуз что-то бормотала, и игра продолжилась, несмотря на полномасштабное помешательство, сопутствующее данному эпизоду.***
Нарцисса нагрянула в её кабинет, когда она работала допоздна. Едва ли целью было какого-либо рода свидание — к счастью, им удавалось удерживать свои прелюбодейные порывы вне рабочего места. Так или иначе, Нарцисса ворвалась в её офис и заперла за собой дверь, её взгляд пылал. Она задыхалась, как будто бежала сюда. Гермиона даже слова не успела вымолвить. — Разведись с Рональдом. Требование повисло в воздухе внутри маленького кабинета Гермионы, сжимая и без того загромождённое пространство тяжёлой оглушающей тишиной. Дыхание Гермионы замерло в лёгких; молчание сдавило грудь, а умоляющий взгляд Нарциссы затянул петлю на её шее. — Ч-что? О чём ты вообще говоришь? Нарцисса стояла возле закрытой двери, не решаясь сделать и шагу. — Разведись с ним, — повторила она, всё ещё держась за дверную ручку и сжимая её до побелевших костяшек пальцев. — Мы обе знаем, что ты его не любишь, — её глаза были опущены. — Я знаю, как тебе стыдно. Что… — её голос стал ровным, словно, слетев с губ, он застыл в воздухе. — Что, если бы тебе не нужно было стыдиться? — Я… я… — она запнулась. Одно лишь это заявление заставило всю вину, которую она решительно не испытывала, наслаждаясь их тайными встречами, их запретными ночами с Нарциссой, накатить обратно и раздавить её своей сокрушительной тяжестью. — Ты, видимо, сошла с ума! Нарцисса вздрогнула, но её взгляд обрёл решимость. — Видимо. И ты тоже, — протянула она с ледяными интонациями в голосе. — Ты любишь меня. — Я не… ты не можешь, — пробормотала Гермиона, захлёбываясь от нахлынувших на неё чувств, от стыда и вины. — Ты не можешь… Ты не можешь так говорить! Взгляд Нарциссы стал жёстче; шторм в серых глазах поглотил душу Гермионы. — Ты любишь меня, — повторила она, её голос стал сильнее и увереннее, чем раньше. — Не лги ни себе, ни мне. Гермиона покачала головой, схватившись за край стола, словно это было единственное, что удерживало её в вертикальном положении. — Гермиона, — прошептала Нарцисса, настойчивость исчезала из её голоса, яростная мощь уверенности в собственной правоте превращалась в мольбу — в признание. — Гермиона, я лю… — Не произноси этого! — прошипела Гермиона, желая заткнуть уши. Она не могла позволить Нарциссе сказать это, не могла позволить себе это услышать. — Не надо… — выдохнула она, изумившись навернувшимся на глаза слезам. — Не усложняй. Нарцисса крепче сжала дверную ручку; та задребезжала под её натиском. Её голос брал более высокую октаву с каждым произнесённым словом: — Это уже чертовски сложно! Как долго ещё ты хочешь лгать своему мужу? Как долго, по-твоему, ты продолжишь позволять мне ублажать тебя на твоём супружеском ложе или трахать меня на моём? — Говори тише! — рявкнула Гермиона, её плечи сотрясались от дрожи. Она заставила себя закрыть глаза, отчаянно желая прекратить этот разговор. Тут ей пришла в голову мысль. — Разводись с Люциусом тогда. Глаза Нарциссы расширились, однако Гермионе не понравилось самодовольство, промелькнувшее в них. — Ты хочешь, чтобы я разорвала магическую связь? Расторгла чистокровный союз? — Да. Гермиона блефовала, но выхода не было. Нарцисса была практичной женщиной; чистокровные союзы были тщательно проработаны, их узы искусно созданы для предотвращения разводов. Идти наперекор этому не стоило времени Нарциссы. К её удивлению, Нарцисса лишь грустно улыбнулась. — Ради тебя? Сделано. Гермиона изумлённо ахнула — иной подходящей реакции у неё не было. Ей хотелось заявить, что Нарцисса отвечает на блеф своим собственным, но она видела — о, как ясно она видела — блондинка не говорила ей ничего, кроме правды. На миг это сделало её счастливой, а затем погрузило в невероятную тоску. — Я не могу, — повторила она, поднося руку ко рту, чтобы не дать рыданиям вырваться из груди. — Я не могу этого сделать. Глаза Нарциссы сделались грустными. Как будто она ожидала в точности такой ответ, как будто подталкивала Гермиону к нему, потому что знала, в глубине души… Гермиона была трусихой. — Не можешь… или не хочешь? Гермиона была не в состоянии ответить.***
— Уизли! Гермиона застонала, оторвав глаза от документа, в который пыталась вникнуть. Её глаза продолжали скользить по одной и той же проклятой строке снова и снова, пока ей не пришлось вернуться к началу, поскольку она забыла, что читала. Прошло шесть недель с того вечера, когда Нарцисса пришла в её кабинет — тогда она в последний раз видела женщину, — и Гермионе до сих пор казалось, что аромат её духов витал в воздухе. — Можно просто Грейнджер, — пробормотала она по привычке. Посыльный из Отдела Тайн пожал плечами и бросил тяжёлый пакет на стол. — Что это? — Вас переназначили, — небрежно сообщил он, протягивая пергамент и перо. — Вот ваше новое дело — распишитесь здесь, пожалуйста. Гермиона почувствовала, как у неё сжалось сердце. — Переназначили? Но почему? — Миссис Малфой запросила другого ассистента в свой проект. Вы отстранены от дела. — Н-но… Но почему? — настаивала она, чувствуя головокружение. Унылые бежевые стены офиса вращались вокруг неё, и она могла поклясться, что очертания предметов расплывались по краям. Он лишь снова пожал плечами. — Не знаю, это не моя проблема, — парировал он и, получив её подпись, ушёл, не сказав больше ни слова. Гермиона почувствовала, как перехватило дыхание в груди; до такой степени, что стало больно дышать. Она потёрла глаза, пытаясь избавиться от пятен, которые теперь затуманивали её зрение, и обнаружила слёзы, скопившиеся на веках. Выскочив из кабинета, она хлопнула дверью, ослеплённая чем-то, что даже не было яростью — она понятия не имела, что это было. Прежде чем ей удалось осознать, она неслась по коридору Отдела Тайн как одержимая. — Приведите мне Нарциссу Малфой! — прошипела она первому секретарю, встретившемуся на её пути в секторе невыразимцев. Ведьма выглядела совсем юной, будто только-только закончила Хогвартс, и явно испугалась, столкнувшись с неистовой яростью Гермионы Грейнджер-Уизли, самой одарённой ведьмы своего поколения. — Кхм, н-ну, миссис Уизли, боюсь, у вас нет допуска… — Прошу прощения? — прорычала Гермиона. — Ещё несколько часов назад я работала с ней над проектом, а теперь вы говорите мне, что я не могу даже поговорить с ней? Молоденькая ведьма выглядела совершенно запуганной. — И-извините, миссис Уизли, я… вам нельзя находиться в секторе невыразимцев без с-соответствующего разрешения. Гермиона ощущала боль в груди с каждым вздохом и выдохом. Обращение «миссис Уизли» почему-то казалось ударом ниже пояса. Она тяжело дышала, охваченная чем-то, что было не совсем яростью… Нет, это была боль. Шесть недель без единой весточки от блондинки должны были быть достаточным намёком, но она по-идиотски цеплялась за ложную надежду, что, возможно, они смогут продолжать жить как прежде. У неё больше не осталось подобных иллюзий.***
Прошло три месяца с тех пор, как она в последний раз видела Нарциссу. Гермиона заставляла себя приспособиться к жизни, уготованной ей до конца её дней — разве не на это они подписывались, когда вступали в брак? Разве не это было клятвой, данной у алтаря? От Нарциссы не было ни слова за три долгих месяца. Ни записки, ни слуха с той самой конфронтации в её кабинете. Гермиона всё также страдала из-за полного отвержения, которое навлекла на себя, но более всего она мучилась из-за боли, что по-прежнему сжимала её сердце в тисках всякий раз, когда мысли возвращались к блондинке. Это случалось достаточно часто, чтобы она пыталась отвлечься погружением в рутину. Она находила предлоги, чтобы задерживаться на работе так долго, как только позволялось молодой матери. Она поощряла Рональда встречаться и веселиться с друзьями ночи напролёт — не то чтобы он нуждался в особом стимуле, если уж на то пошло. По выходным Гермиона находила утешение в тишине своей пустой квартиры; некоторое успокоение ей приносила забота о дочери, может быть, немного помогало чтение и перечитывание любимых произведений. Она была дома, когда прогремели новости. Сова с дневным выпуском «Пророка» влетела в её окно, судорожно взмахивая перьями и громко ухая. Едва она успела оплатить доставку, птица выпорхнула наружу. Гермиона выронила из рук чашку, и та разбилась о линолеум на кухне, когда её взгляд упал на невероятный заголовок, написанный большими жирными буквами. РАЗВОД ЧЕТЫ МАЛФОЙ: БЫВШИЙ ПОЖИРАТЕЛЬ СМЕРТИ ПОДПИСАЛ ДОКУМЕНТЫ ЗА РЕШЁТКОЙ! Она тяжело опустилась на стул, вцепившись в газетный лист в абсолютном недоумении. На снимке была Нарцисса — Гермиона впервые увидела её за три мучительных месяца, — покидающая Министерство с высоко поднятой головой, окружённая толпой репортёров. Вспышки камер отражались в её серых глазах, заполняя чёрно-белое фото светом. Гермиона смотрела на картинку, казалось, целую вечность. Нарцисса выглядела как победительница и сверлила взглядом объектив камеры, словно бросая вызов. — Чёрт возьми.***
Она рассказала Рональду. Это снедало её изнутри с тех пор, как стало известно о разводе Малфоев; жажда стать свободной — настолько свободной, насколько это вообще возможно с общим ребёнком. Если Нарцисса прошла через огромные трудности и испытания, разорвав древнюю магическую связь, используемую в чистокровных браках, Гермиона тоже могла это вынести. В ней словно что-то щёлкнуло, непоколебимое убеждение в том, что она прикована к жизни, которую не хотела. Она решила, что это того стоит, даже если Нарцисса не примет её обратно. Она была чрезвычайно несчастна. Это было ужасно. Были крики — много криков, достаточно, чтобы разбудить Роуз в припадке плача. Были обвинения — и все они были подтверждены Гермионой, признавшейся Рону в событиях минувших месяцев. Она чувствовала себя совершенно никудышно, причиняя ему боль таким образом. Она выложила всё как есть, не утаивая ни единой детали, и ей было больно — очень — видеть замешательство в его глазах, непонимание, как такое могло случиться. Было больно наблюдать, как его опечаленные глаза переживают её предательство. Они разошлись, она позволила ему сохранить квартиру, позволила ему оставить и забрать всё, что он хотел, в тщетной попытке сгладить последствия своего обмана. Были составлены условия опеки — с множеством угроз и большим количеством слёз, — но в конце концов было достигнуто соглашение, позволяющее Гермионе видеть и воспитывать свою дочь. Какое-то время она избегала Уизли и Поттеров, давала им возможность прийти в себя. У неё теплилась надежда на прощение, но им нужно было время, чтобы смириться с горьким разводом. Её новая съёмная квартира-студия располагалась рядом с Министерством и была едва обставлена самым необходимым. Она скучала по своим книгам; с собой она взяла лишь один чемодан. Гермиона считала дни до окончательного оформления развода, и как только сова наконец прибыла с извещением, она сразу аппарировала в Уилтшир — прямиком в поместье Малфоев.***
Дверь открыла не Нарцисса, а Драко. К её полному замешательству, он не выказал ни капли удивления, увидев её — как будто ждал, что она придёт. Гермиона заметила свёрнутый «Пророк» под мышкой; там было написано о её разводе и приложена довольно нелестная фотография. Бровь Драко изогнулась, а губы сжались в тонкую линию в выражении, которое она не могла однозначно разобрать. — Её здесь нет, — сказал он ровным голосом. Рваный выдох покинул её лёгкие. — Где… — Вена.***
Гермиона полагала, что найдет её в библиотеке, которую они посещали, или, по крайней мере, в том же отеле, где они останавливались в прошлый раз, когда были здесь. Однако она нашла Нарциссу совершенно случайно, сидящей за столиком снаружи одного из множества маленьких кафе на Штефансплатц, в магловской части города. Она была подобно видению, одета в тёмно-зелёное струящееся платье и белые туфли на каблуках; широкополая шляпа висела на спинке свободного стула рядом. Она пила кофе, элегантно скрестив лодыжки, и сердце Гермионы забилось чаще от увиденного. Гермиона приблизилась без особого плана в голове — она дрейфовала навстречу, повинуясь велению своего сердца. — Устроили себе небольшой отдых, миссис Уизли? Её голос… Гермиона вдруг поняла, как боялась, что больше никогда его не услышит. — Грейнджер, — сказала она, смахнув набежавшую слезу. — Просто Грейнджер. Нарцисса посмотрела на неё поверх кофейной чашки, алые губы застыли над фарфоровым ободком. — Я знаю, — прошептала она. Взгляд Гермионы скользнул по аккуратно сложенному утреннему выпуску «Пророка» — тому самому, что Драко держал под мышкой этим утром. — Не знала, что в Вене можно достать «Ежедневный Пророк», — пошутила Гермиона, поражённая ситуацией, самим разговором, который состоялся, как будто той последней встречи в её кабинете никогда не было; как будто они не избегали друг друга месяцами напролёт. Нарцисса пожала плечами в той изящной манере, на которую была способна лишь она. — Я оплачиваю специальную доставку, — она отпила кофе, мерцающие голубые глаза встретились со взглядом Гермионы. — Я ждала тебя. Это было негласное приглашение занять соседний стул; Гермиона присела рядом. Ей хотелось взять Нарциссу за руку, наклониться и коснуться её губ. Щемящая тоска наполнила грудь, пролившись слезами — счастливыми. — Я не была уверена, что приду, — честно призналась она. Нарцисса опустила свою чашку; рука скользнула через стол и накрыла ладонь Гермионы. — Я была уверена. Гермиона криво усмехнулась. — Ты слишком сильно в меня веришь. Нарцисса улыбнулась: улыбка тронула её губы и осветила собой всю площадь. — Нет, — произнесла она, крепче сжимая руку Гермионы в своей. — В самый раз.***
Это больше не казалось неправильным. Как бы там ни было, это ощущалось таким же раскрепощающим, таким же исцеляющим, но сейчас помимо прочего и непринуждённым. Впервые они могли не торопиться; они могли раствориться друг в друге, наслаждаться каждым мгновением, каждым прикосновением, растягивая своё удовольствие так долго, как того хотелось. Некоторые вещи Гермиона теперь могла испытать в совершенно новом свете — как настойчивость прикосновений Нарциссы превратилась в методичное исследование, как румянец на её щеках простирался вниз и заливал грудь розовыми пятнами. Она отмечала новые места, порождавшие мурашки, трепет, и уделяла им внимание, руководствуясь чем-то большим, чем простое желание. Это была преданность, это была — посмей она предположить — это была любовь. Они продолжали нежиться в кровати гостиничного номера Нарциссы, казалось, уже несколько дней; солнце вставало и садилось, подглядывая сквозь декоративные стеклянные окна. Гермионе не хотелось никуда уходить — она не хотела быть вдали от Нарциссы, ни секунды. Она положила голову на колени блондинки, млея в лучах послеполуденного солнца, пока Нарцисса перебирала её локоны. — Нарцисса? Руки в её волосах замерли. — Да, милая? Гермиона глубоко вдохнула, чувствуя успокаивающий ритм своего сердца, теперь снова целого. — Я люблю тебя. Она могла практически пощупать самодовольную улыбку Нарциссы. — Я знаю.