Молодой Господин

             Приятный, сладкий вкус во рту вгонял в эйфорию. Зрачки Доумы расширились, заполняя всё место радужки, а по ладоням, к локтям, стекала приятная, густая и сладкая кровь. В ладони сектант держал руку одной из послушниц, которой всего-навсего не повезло. Не повело оказаться здесь. В этот момент, когда вернулся без вести пропавший молодой Господин.       В голове у Доумы было пусто. Он желал лишь одного — вкусной человеческой плоти. И не просто человеческой, а именно женской. Парень смаковал каждый кусок плоти, подавляя желание просто всё запихать в рот.       Настолько сильного голода он не ощущал никогда.       Обглодав руку до костей, Доума потянулся до другой части тела девушки, но его остановили.       — Какой ты ненасытный, — Музан придавил руку сектанта своей ногой, смотря сверху вниз, — только посмотри, какой беспорядок ты устроил.       Голос Музана был слышен словно через вату. Он исчезал, прежде чем пойти до получателя. Доума взглядом гипнотизировал тело девушки, лежащее совсем недалеко. Так близко. Так близко. И в то же время так далеко. Невесомая тяжесть, страх перед тем, "кто сильнее", не давали сдвинуться с места.       — Я с тобой разговариваю. — он надавил сильнее, ломая белоснежную ладонь, измазанную в крови.       Резкая боль всё же заставила выпасть Доуму из транса. Он поднял голову, фокусируя взгляд на источнике боли. Значки вернулись в своё нормальное состояние и теперь ,вместо размытой картинки, его взору открылся Музан.       «Он стал ещё прекраснее» — проскальзывает в мыслях у Доумы, и он расплывается в нелепой улыбке.       — Господин! — почти на весь храм, восторженно кричит сектант, рассматривая мужчину.       Ему определённо, дьявольски хорошо шёл этот белый костюм, а ало-красные глаза, с вертикальными зрачками, добавляли к образу ещё больше шарма.       — Ешь. — приказал Музан, убирая ногу с ладони Доумы. Кибуцуджи занял место на футоне, который чудом не замарался в крови и налил себе саке.       Доума почтительно поклонился до самого пола. Вытерев подбородок, от уже застывшей крови, он уселся на дзабутоне. Нога хрупкой девушки идеально помещалась ему в руку. Доума вдохнул запах кожи. Он вскружил голову. Клыки впились в, уже мёртвое, тело, отрывая плоть, оставляя лишь кости.       Настоящий лакомый кусочек. Так и тает во рту. Сектант ещё раз убедился, что женщины действительно прекрасны.