Проклятие дара

— Добро пожаловать на светлую сторону путник, — сидя напротив моего отца, я прокручивала в руке небольшой ножик, что нашла во внутреннем кармане куртки мужчины, пока тащила его тело сюда, — Поговорим? — С тобой? Собственная дочь, что убила отца и теперь издевается, — гулко рассмеявшись, Энтони резко закашлялся, начав шарить по карманам в поисках какой-то вещицы. — Не это ищешь? — подняв в воздух небольшой белый камушек, что я нашла в потайном кармане, в глазах отца блеснула тень ужаса. Направив его под луч света, я стала разглядывать его со всех сторон, сравнивая с тем самым камнем, что я нашла в тюремном мире, — Это ведь он поддерживал твою жизнь? — Видимо, ты не такая глупая, как я думал, — рассмеявшись мерзким голосом, отец, опираясь на руки встал на ноги, отряхивая свою одежду от пыли и грязи, — Да, ты молодец. Признаю, ты добилась многого пока якшалась с местными ребятками. Но я был разочарован, когда узнал, что ты тратишь свои силы на бездарных детишек школы Сальваторе. — Теперь понятно, почему ты казался таким беспомощный, когда я пришла. Хотел, чтобы мы остались наедине. — И снова я поражаюсь твоей догадливости. — Да Господи! — встав со стула, я в мгновение ока оказалась напротив своего папаши, держа дистанцию в радиусе метра, — Засунь свои речи куда подальше. — Тебе даже не интересно, откуда твоя агрессия? — вопросительно выгнув бровь, Энтони сцепил руки за спиной, начав ходить вокруг меня, — Не интересно, откуда твоя двуличность? — Ну и что же ты знаешь? Ведь в данной ситуации я ничего не теряю. — Забавно, что именно твоя вампирская сторона берёт вверх над более человечной. А самое главное она одерживает победу. Всю жизнь ты гналась за собственной свободой, а теперь погрязнешь в бесчеловечности, когда вампир поглотит твою ведьму. — Я еретик. У меня не может умереть одна из сторон. Это против правил. — Еретики не подвластны правилам. Они обособленны от природы, и ты это знаешь, — пройдя несколько кругов во время рассказа, отец вновь встал напротив меня, — Ты не еретик, ты сосуд. В тебе существуют две сущности, что существуют в гармонии или же в агонии. Тебе бы стоило поднять архив клана, где бы ты узнала, что Маледиктум отличается от привычных еретиком тем, что при определённых обстоятельствах одна из сторон может победить и тогда часть человечности уже невозможно будет вернуть. — Думаешь, мой вампир победит? — усмехнувшись, я покрепче сжала в руках белый камень, чувствуя кончиками пальцев, как тот начал трескаться. — Он уже победил, дорогуша. Твоя агрессия тому доказательство. — Ты ведь понимаешь, что я всё равно тебя убью? — И я снова вернусь. Меня безумно напрягала его уверенность в том, что он выиграет этот раунд и сможет переиграть судьбу, которую я ему уготовила. Мою руки так и чесались от того, как мне безумно хотелось вмазать по его ехидной морде, что так смотрела на меня во все глаза. Всё моё тело пробирала дрожь, что так и кричала о том, что я должна причинить ему ту самую боль, которую я испытывала всю свою жизнь, бегая от него и живя как изгой. А хотя, что я теряю? Мне не стоит быть примерным похитителем, что высказывает всё, что думает, а после без мук убивает свою жертву. Я сделаю всё, чтобы он молил меня о смерти, чтобы, корчась на полу от боли и мук не мог выговорить и слова. Первое, что я сделала — врезала ему со всей силы прямо в челюсть, что хрустнула от моего удара и тут же полилась кровь. Отлетев на несколько метров в рядом стоящие деревянные контейнеры, он разнёс их в пух и прах, развалившись посреди обломков. Разминая кулак, что был перепачкан алой кровью, что так и разила своим запахом за версту, я вобрала в лёгкие побольше воздуха, что ещё сильнее распалило мой интерес. — Что, больно тебе? Надвигаясь на него не спешной походкой, пока отец пытался встать на ноги и откашлять кровь, что заполнила его глотку и рот, мужчина повёл челюстью в сторону, ощущая дикую боль. Остановившись в нескольких метрах от него самого, я нашла взглядом небольшую палку, что откололась при ударе его тела об контейнер. Подкидывая ту в руках, я усмехнулась над тем, как отец до сих пор пытался казаться непоколебимым, словно ему совсем не больно и словно тот выше этого. — И что ты собиралась этим показать? Как по мне удар так себе, — придерживаясь за деревянную колонну, он рассмеялся, — Даже Адам сильнее. — Правда? — наигранно нахмурившись, я слегка оттопырила нижнюю губу, будто малый ребёнок. И, наверное, это выглядело бы по-детски, если бы не клыки, что удлинились из-за крови на моих руках и его одежде, — Тогда не вини меня, если то, что я сейчас сделаю покажется тебе слабым. За секунду оказавшись рядом с ним, я со всей силы воткнула в его плечо ту самую палку, что минутой ранее нашла неподалёку. Слыша болезненный крик, что раздался по всему помещению, отдаваясь эхом в моих ушах, я схватила того за грудки и швырнула в пустой стеллаж, что с грохотом упал на бетонный пол. В этот раз мой удар вышел намного сильнее, так как теперь металлический запах крови разил с такой силой, что мои глаза невольно вспыхнули. Чёрные вены пролегли под моими глазами, клыки стали намного заметнее и теперь меня ничего не держало от того, чтобы укусить его и выпить до суха. Хотя мне и кажется, что его кровь отвратительна на вкус. — Наверное ты снова разочарован, — ведя рукой по стеллажу, что нетронутым стоял относительно недалеко, я остановилась в трёх метрах от места, где развалился отец, — По-видимому я сломала твоё плечо. А хотя стой. Рука тоже не очень. Давай помогу, — воспользовавшись скоростью, я схватила его за левую руку, где в плече виднелась рваная рана от палки. Вывернув ту под неестественным углом, я услышала знакомый хруст костей и громкий звериный крик от боли, что наверняка можно услышать на улице, — Вот теперь всё. — Ты…подобие….человека. Ничтожная….маленькая дрянь, — ухватившись за сломанную руку, отец пытался меня пнуть в живот, что у него не вышло, так как я успела отскочить. Он всё так же морщился от боли, но встать уже не пытался, чего меня совершенно не устраивало. С каждым его словом меня всё сильнее обуревало желание продолжить его страдания. Меня подстёгивали его крики и ругательства, а мой мозг кричал о том, что так ему и надо. Да и кто я, чтобы перечить своим желаниям? К тому же моя вампирская ипостась вылезла наружу и ей нужна кровь. Пусть мне нельзя пить человеческую, ибо у меня снесёт крышу, я могу ощущать запах, что манит меня к себе с каждой минутой всё сильнее. — Ты встанешь, или мне ещё раз кинуть тебя, но уже в стену? Наблюдая за кряхтениями отца и его попытками встать на ноги, чувствуя адскую боль, я лишь закатила глаза. Он был смешон, а все его попытки высказать мне всё, что он думает — нелепы и абсурдны. Он не в том положении, чтобы выговаривать мне, что я какая-то неправильная. К тому же мне плевать на его мнение и его состоянии, в котором виновата я. — Это не я, а ты жалкое подобие человека, — присев перед ним на корточки, я схватила того за шею, приблизив его так, чтобы он видел мою лицо, — Видишь? Я выше тебя хотя бы потому, что пытаюсь поддерживать семью — Это не твоя семья, — откашливая сгустки крови прямо в мою сторону, я откинула его обратно, — Даже сейчас ты не можешь видеть кровь. Ты слаба. — Неужели? Сунув руку в карман, я достала оттуда камень, что всё это время не давал умереть моему отцу. Сжав тот в руках со всей силы, что была у меня, я превратила его в порошок, развеяв тот в воздухе. Мой отец не ожидал такого поворота, ибо тот страх, что зародился в его глазах описать довольно трудно. Он весь съёжился, начал отползать назад, каждый раз морщась из-за сломанной руки и дыры в плече. Видимо он понимал, что теперь я не отпущу его живым и уж тем более не буду разводить мыльную оперу с ненужными разговорами. — Я позволила тебе ошиваться по городу. Позволила пообщаться с Некромантом. Но я не позволю вредить Еве и её жизни. Наступая на него по пятам, я медленно шла на отползающего отца, чей кровью был изляпан пол. Мне не составило бы труда тут же его догнать и не утруждать себя ненужными движениями, но мне нравилось смотреть, как он пытается сбежать и избежать наказания за свои козни. Почти у самых коробок с ненужными вещами школы, где были положены оставшиеся от ремонта доски –, я схватила отца за здоровое плечо, вцепившись ногтями прямо под кожу. Зафиксировав того на месте, так как мужчина дёргался и продолжал попытки мне навредить, я в последний раз взглянула в его глаза. — На этом наш разговор окончен. Момент и я пробиваю его грудную клетку, с силой вырывая его сердце. Держа в руках то, что билось несколько секунд назад я наконец облегчённо выдохнула, стоило его телу безмолвно упасть на холодный бетон. Его кровь до сих пор текла по моей руке, начиная с кисти и заканчивая локтем и полом. Наблюдая за багровой жидкостью, что так призывно поблёскивала на моих руках, призыва себя попробовать, я сморщилась, словно съела кислый лимон, после чего кинула сердце к телу отца, дабы не играть со своей выдержкой. Оттащив его подальше от легко воспламеняющихся вещей, я взмахнула рукой, заклятием поджигая труп мужчины. Смотря на огонь, что бушевал вокруг отца, я на секунду прикрыла глаза, переваривая сегодняшний день. «Видимо, о себе я знаю лишь горстку информации», — будто впервые видя свои руки, я приподнял их в воздух, разглядывая каждый шрам, родинку и вену, словно в один миг вместо них может появиться что-то другое. Я никогда не думала, что человечность может умереть частично, если сторона вампира победит ведьму. Ни в одной книге о таком не было сказано и уж тем более никто об этом не догадывался. Сейчас у меня двоякие ощущения, ведь я в затруднении. Возможно, я могла бы поверить в его слова и проверить действительность, но также я могу сделать вид, что ничего не знаю, тем самым продолжая жить дальше, держа себя в руках. Смотря на догорающее тело, я вдруг встала как вкопанная, словно что-то меня обездвижило. Моё голову поразила резкая боль, после чего она отпустила так же быстро, как и пришла, оставляя после себя кучу мыслей. В одно мгновенье я поняла, что забыла нечто важное и нужное для меня, без чего я не могу. Пытаясь вспомнить, перед моими глазами пробежали все воспоминания, связанные с этим человеком, словно в замедленной съёмке. Покачнувшись, я схватилась за деревянную балку, крепко сжав ту рукой. — Кай? Малакай Паркер! — Неужели вспомнила? — Я тебя ненавижу! — отбросив все сомненья, я двинулась в сторону Паркера с единственным желанием — обнять его. — Мне послышалось, или ты сказала: «Кай, я люблю тебя больше жизни»? — усмехнувшись, он потянул меня на себя, крепко прижимая к своему телу. Опустив руки на мою талию, Малакай потянулся к моим губам, на мгновенье притормозив, — Я же говорил, что всё будет хорошо. — Просто заткнись, — не дав ему договорить, я обхватила его лицо руками, прижимаясь своими губами к его. Вовлекая еретика в долгий поцелуй, я обхватила руками его шею, слегка привстав на носочки. Полностью доверившись его действиям, я мгновенно оказалась прижатой к стене, чувствуя лопатками неприятную шершавую поверхность. Углубив поцелуй, мне захотелось поменять нас местами и хоть раз быть доминантам, но Кай резко прижал меня к стене своим телом, не давая мне двигаться. Не ожидав такого, я слегка опешила, на мгновенье потерявшись в пространстве, из-за чего я нечаянно прикусила свою нижнюю губу. Почувствовав вкус крови у себя во рту, Малакай ухмыльнулся сквозь поцелуй, проводя кончиком своего языка по моей ране. В тот момент мои щёки наверняка горели ярче чем цвет помидора, потому что, казалось бы, простое действие заставило моё сердце трепыхаться о грудную клетку, норовя выломать мои рёбра к чертям собачьим. Мы с Паркером столько всего вытворяли все те годы, что были вместе и лишь это действие превратило меня в малолетнюю влюблённую школьницу. — Я помню этот взгляд, — оторвавшись от моих губ, мужчина стал целовать мои щёки, скулы, нос и лоб, оставляя поцелуи почти на всём лице, — Твои глаза блестят так же, как тогда в кафе в 93. — Это плохо? — тяжело дыша, я прикрыла глаза, чувствуя небольшие электрические разряды, что пронизывали те места, где его губы касались моей кожи. — Это очень хорошо, — приподняв мою голову за подбородок, Малакай оставил нежный поцелуй на моих губах, прижавшись своим лбом к моему, — Я хочу, чтобы ты вернулась в школу и оставалась там. Не верь тому, что после скажут другие на мой счёт. — Опять не хочешь рассказывать? — Я расскажу тебе позже.