***
Я подождала, пока пройдут пять минут, а затем остальные вскочили со своих мест. Кот с гиканьем бросился вперёд, Рена, Хлоя и Панцирь последовали за ним, Рюко тоже направилась наружу очень целеустремлённой, спокойной и сосредоточенной походкой. Я отправила своих жучков наружу, осматривая здание. Чтобы найти Ледибаг, мне не потребовалось много времени. — Сообщаю всем, Домоправительница движется в сторону офисной секции второго этажа. Она направляется к лестницам. — Я.. чёрт! — говорит Рена. — На двери есть крестик. Рой, можешь подсказать, куда нам двигаться, прежде чем она сбежит? — Да. Спуститесь вниз, увидите дверь, нужно пройти в неё и ещё одну. Продолжайте идти дальше. Но Ледибаг вернулась. Она оглянулась по сторонам, увидела, как мои тараканы пялятся на неё… и подмигнула им. А потом она побежала. — Панцирь, Рена, Королева Пчёл, она движется к вам! — говорю я. Позади Ледибаг я приказала своим паукам загерметизировать двери, помеченные крестиками. Если мы не можем ими воспользоваться, она тоже не сможет ими пользоваться. Рена, Королева Пчёл и Панцирь ждали её появления, пока Кот Нуар и Рюко двинулись за ней следом, а затем Леди делает прыжок, хватается за светильник и… Забирается в блядскую систему вентиляции? Она даже почти не сбавила скорость движения. — Рена, Панцирь, над… А затем звукозаглушающие панели с грохотом отвалились, когда Ледибаг выбила их и прыгнула прямо между парочкой героев. Непроизвольное вздрагивание Панциря — всё, что ей потребовалось, чтобы пометить его своим маркером. Она сбила Королеву Пчёл с ног и пометила и её. Затем Ледибаг убежала, проходя через другую дверь, прежде чем Рена успела добраться до Панциря. — Чёрт, — Панцирь пожал плечами. — Я проиграл, ребята. — Я должна была стоять впереди, — пробормотала Хлоя. — Я пойду к Ко… — Подожди, — говорю я. — Она пытается отделить тебя от группы. Кот, Рюко, идите к Рене, держитесь вместе. В здании было недостаточно пауков, чтобы закрыть паутиной все двери, но мне нужно закрыть только её двери. Я слышу, как Ледибаг ругается, когда попадает в одну из паутин, но она не тратит времени даром и направляется к другой двери. Затем она возвращается туда, где оставалась Рена. Хороший трюк, но я знала, где она находится, так что вскоре Кот, Рена и Рюко загнали её в угол. Она снова попробовала трюк с ползаньем под потолком, но Рюко следила за всем наверху, и когда все двери Ледибаг оказываются закрыты, битва набирает быстрый темп. Рену тоже пометили, но Кот торжествующе вытянул перед собой розовый шарик. — Время избавиться от зла! — крикнул он. Все, даже Хлоя и Панцирь, которые вернулись в офис, где сидела я, чтобы дальше наблюдать за тренировкой отсюда, рассмеялись над его передразниванием Ледибаг. Было много вещей, которые я могла бы сделать на этой тренировке, но я видела, какую цель преследовала Ледибаг. Это было сделано не для того, чтобы выявить мощность моих сил, а для того, чтобы посмотреть, насколько хорошо я могу направлять команду и управлять ею. И, судя по выражению лица Ледибаг, ей понравилось то, что она увидела.***
Все растянулись на подушках в офисе, пока Маринетт заканчивала работать с доской, которую принесла сюда именно она. «Что пошло не так» было написано с одной стороны. На другой стороне красовалась надпись «Что мы сделали правильно». — Ты поймала меня, — сказала Рена. — И Хлою, и Панциря. — Ты сделала всё, что могла, — утешил её Панцирь. — Но, — тихо сказала Рой. — Тебе всё равно следует побеспокоиться. Так много Акум обладают способностями к мощным атакам, что ты не можешь рисковать даже близко пропустить такой удар. Я недооценила планы Ледибаг, предположив, что отсутствие возможности пользоваться дверьми станет для неё препятствием. Вот почему тебя смогли ударить. Маринетт слышала в голосе Рой нотки раздражения, но её жуки вели себя вполне нормально. Хорошо. — Помните, — сказала Маринетт, обращаясь не только к Рой, но и к Кагами. — Каждый Акума — индивидуален. Некоторых смогла бы остановить блокировка дверей. Некоторые могли бы сделать то же, что сделала я. Кто-то мог бы выбить заблокированные двери, а кто-то мог бы пройти их насквозь. — Ургх, не напоминай мне о Призраке, — вздрогнул Кот Нуар. — Это был маленький ребёнок из Америки, который пропустил празднование Хэллоуина? — спросила Рой. — Не то чтобы это была одна из самых опасных Акум Бражника, но боже, какие же у неё были раздражающие способности, — Рена вздрогнула. — Попросил у меня в качестве сладостей мой талисман, а когда я сказала нет, устроил мне «гадость» и уронил на меня около сотни тухлых яиц. — Это обычный американский розыгрыш, — сказала Рой. — Но другой Акума мог использовать что-то более опасное, чем протухшие яйца. — Верно, — кивнула Маринетт. Она посмотрела на Кагами. — Помните, что некоторые Акумы обладают способностями, которые могут вывести вас из строя одним касанием. Вот почему не следует бросаться в атаку, не подумав как следует, — она повернулась и вытащила коробку, которая до этого стояла где-то у неё за спиной. — А теперь самое интересное, — она открыла её, и комнату начал заполнять аромат миндального печенья, которое она принесла с собой. — Что было сделано правильно. — Ты никогда не могла уйти из-под нашего наблюдения, — сказал Кот. — Благодаря Рой. — Верно, — кивнула Маринетт. — И это большое преимущество, поэтому нам нужно выяснить, как сделать так, чтобы ты могла участвовать в каждом нашем бою против Акум. Рой выглядела нервно, что, как заключила Маринетт, означало — будь на её месте нормальный человек, он бы с криками выбежал через дверь. — Что ты имеешь в виду? — Папулечка согласился со мной, — сказала Хлоя. Она протянула Рой заламинированную карточку с символом золотого жука-скарабея на ней. — У меня есть ещё пара похожих, но эта называется «пропуск Хепри», и если ты отдашь кому-то карточку, то город возместит этому человеку любой ущерб, нанесённый изъятому транспортному средству. Она также позволит тебе обратиться к любому полицейскому, чтобы тот отвёз тебя на место происшествия. Рой поморщилась. — Я не… — До тех пор, пока ты не будешь злоупотреблять этим для, скажем, самосуда, никому не будет дела, что ты отбираешь у кого-то транспорт, — сказала Маринетт. — Но мэр готов поверить нам на слово в том, что злоупотребления не будет. — Верно, перемирие, — пробормотала Рой, сделала паузу, а затем покачала головой. — Я закончила изучать все материалы по вашему делу, и у меня есть ещё один вопрос. Как думаете, что именно хочет загадать Бражник? — Что-то совершенно ужасное? — предположил Кот. — А так ли это? — Рой подалась вперёд. — Если он хочет загадать что-то ужасное, почему использует детей для заражения своими Акумами? В Париже есть тюрьмы, в которых содержатся террористы, насильники и убийцы, и много кто из таких людей разгуливает на свободе. Почему бы тогда не послать за вами кого-то, кто всерьёз попытается убить вас? — Старая добрая Рой, всегда предполагающая самое худшее, — пробормотал Панцирь. — Некоторые Акумы и раньше нападали на него, отказываясь делать то, что он от них просил, — сказала Маринетт. — Может, он боится, что это повторится. — Может быть, — сказала Рой. — А может, он больше чувствует себя гражданским, тем, кто считает, что у него есть веская причина для того, чтобы создавать столько злодеев. Поэтому он не создаёт никого такого, как, скажем, Бакуда или Джек-Остряк. — Это серийный убийца с культом и сумасшедшая террористка, верно? — уточнила Хлоя. — Может быть, в Париже просто нет никого такого, и ты просто меряешь всё по своему дому? — Нет, она права, — отмахнулась от слов Хлои Маринетт. — Здесь тоже есть ужасные люди. Но… почему ты думаешь, что он — гражданский? — Если бы он был настоящим преступником по складу ума, у него, вероятно, не было бы таких чётких границ о том, что он может, а что не может делать, — начала пояснять Рой. — Если бы он был кем-то с опытом работы в военных или разведывательных службах, он бы использовал Акум в более узконаправленных смыслах. Та битва в День Героев, он хорошо всё организовал, но проиграл, потому что всё слишком усложнил, добавил в план слишком много переменных, — Рой нахмурилась. — Как Выверт. Маринетт промолчала. Рой не очень охотно рассказывала о Выверте, и тот факт, что её французский хоть и улучшался не по дням, а по часам, не позволял сказать многое, никак на это не влиял. Она снова обратила внимание на разговор, когда Рой начала говорить о предполагаемой мотивации Бражника. — Он не может устраивать всё это из-за богатства, — размышляла Рой. — Его Акумы достаточно легко могли бы раздобыть ему денег. Власть? Может быть. Но я не думаю, что для него это нечто такое, что он не мог бы получить другим способом. — Это не имеет значения, мы не можем позволить ему загадать желание, — сказала Маринетт. — У всего есть цена. — Да, но что конкретно это значит? — спросила Рой. — Если ты хочешь вернуть кого-то к жизни, за эту жизнь умрёт кто-то другой? — предположил Панцирь. — А можно выбрать, кто умрёт? — Рой огляделась вокруг. — Я имею в виду, если цена за жизнь святого человека — жизнь монстра, это не должно быть таким уж трудным решением. Это даже может стать хорошим способом борьбы с преступниками, которых не получается остановить каким-то другим способом. — Во-первых, как ты вообще могла о таком подумать? Во-вторых, у меня есть друзья, играющие в ДНД-игры, и я ни за что не подпущу тебя к ним. Ты бы придумала персонажа с самой трагичной предысторией в истории игр, — Кот покачал головой. — Я… — Маринетт замолчала. — Я не думаю, что желания действуют так. Это не… не что-то механическое, — или, по крайней мере, так считает Мастер Фу. — Цена будет такой, которую тебе будет трудно заплатить, и это не будет чем-то, что ты смог бы контролировать, — она пожала плечами. Рой помолчала, затем кивнула. — Итак, значит, он хочет загадать желание, с которым мы, по мнению Бражника, никогда бы не согласились? — Или он просто знает, что мы отберём у него Чудесный талисман, — добавила Хлоя. — О чём думаешь, Рой? — спросила Маринетт. — Я думаю о том, что до тех пор, пока мы не узнаем, для чего ему нужно это желание, мы двигаемся вслепую. И если он так сильно переживает по этому поводу, гражданский он или нет, чем дольше у него не получается добиться своей цели, тем больше вероятность того, что конфликт обострится. — И как нам узнать про его желание? — спросила Рюко. — Мы его спросим.