Миру мир, а мне зефир

      Съемки. Вращающаяся комната. Ниндзя пришел убить императора. «Ну, давай, ниндзя, посмотрим сейчас, кто кого», — думал Сережа, пока Дима заходил в комнату. И если вначале настрой у Матвиенко был позитивный, то чуть позже мысли улетали всё дальше. — Всё, мир. Мир! — Пытался выкрутиться Димка, когда Сережа был совсем близко и начинал побеждать его. «Мир… Мир… Миру мир, а мне зефир! — Думал Матвиенко. — Вот придем домой, я тебе покажу такой мир…»       Погрузившись в свои фантазии о доме, зефире и прекрасном вечере с Димой, Сережа почти всё прослушал, поэтому, по выработанной в этой роли тактике, повторил большинство слов «ниндзя»: — Подожди, Рю. Ты хочешь, чтобы я заказал Сю? И чтобы Рю убил Сю. Но ты говоришь: «Можем сделать это вместе». То есть Кю, Рю убивает Сю? — Какой ты лингвистический заёба, — говорит Дима, вживаясь в роль. Смех.       Продолжают играть. Сережа старается больше не отвлекать и внимательно следить за разворачивающимися событиями, хотя сейчас он предпочел бы помечтать о чем-то, например снять с Димки этот нелепый костюм, завалиться на кровать и лежать вдвоем, наслаждаясь теплом друг друга, которого им явно не хватает. Конечно, ему хочется, чтобы всё переросло во что-то большее, но после работы они оба настолько устают, что получается просто спать. — Да всё, ухожу! — Что ты делаешь? — Тут закрыто.       Смех. Всем весело, ребята не исключение. — Всё-ё. Стоп! Спасибо.       Сережа рад. Во-первых, одно его желание сбудется — с Димки снимут «одежду ниндзя». Во-вторых, у них есть перерыв, за который можно многое успеть. — Позов, иди сюда, — Ждет. Не видя и не слыша ответной реакции, Матвиенко сам подходит к Диме, при всех берет его за руку и тащит со сцены в гримерку. — Что ты делаешь, идиот?! — Блять, ты, вроде, врач, но глухой, как диджей. — Почему именно как он? — Усмехаясь, спрашивает Поз. — Ну, они ж с музыкой вечно работают, так что у них наверняка проблемы со слухом. — М-да, а ты тупой. — Как кто? — Как обычный тупой человек.       Хмыкают. И всё-таки, несмотря на все подколы друг над другом, которые порой переходят границы, им вдвоем хорошо, комфортно. Даже Матвиенко, хоть и дружит долгое время с Арсом, полностью чувствовать себя собой может только с Димкой. — Устал? — Спрашивает Сережа, заходя в гримерку. — А сам как думаешь? — Вздох. — На вечер планы были? — Нет. — Тогда после съемок едем ко мне.       Дима согласно кивнул, после чего Сережа подошел к нему, заключил в свои медвежьи объятия и уткнулся в горячую шею парню. Тот сначала задержал дыхание, видимо, давая телу привыкнуть к забытым, но дорогим сердцу ощущениям, а уже через несколько секунд расслабился и в знак своего доверия опустил голову на плечо Матвиенко.       Легкая дрожь била обоих — они хотели сильнее вжаться друг в друга и ни за что не отпускать. Казалось, еще немного и парни бросят съемки, забьют на всё и уедут домой, закрывшись от лишних глаз. И вот там… Там они смогут не только обниматься, стараясь запомнить каждое мгновение, но и наслаждаться губами друг друга, такими теплыми и сладкими после кофе с зефиром, который Сережа всерьез решил заварить им.       Тишина. Слышится лишь одно учащенное дыхание двух людей, уставших, но счастливых, довольных. Кажется, они хотят что-то шепнуть друг другу, но оба не решаются — если в тишине людям хорошо, значит, слова будут лишними.       Дима всё же не выдерживает и нежно целует Сережу в шею, отчего тот сильно сжимает одежду Поза, сдерживая стон. Мурашки бегут по телу, поцелуй создает легкие покалывания. Ему хочется еще, он уже сам подставляет свою шею к губам Димы. — Блять, Серег, вот зачем ты меня сюда привел?! Норм же держались! — Ты, может, да, а вот я нет, — Буркнул в ответ Матвиенко, обиженный нарушением тишины. — Мне, знаешь ли, нужна любовь, забота. Заметь, я вообще молчу про… — Стоп! Я понял, понял. Любвеобильный ты мой! Сегодня вечер только твой. — А завтра? — Спросил Сережа, смотря на Позова уже блестящими глазами. — И завтра твой. Он вообще будет всегда твой, если ты перестанешь молчать о своих мыслях и желаниях. — Ладно.       И снова он уткнулся в шею Димы, вдыхая его парфюм. — Всё, Серег, пойдем, а то нас хватятся. — Поцелуй на прощание. — Мы же не прощаемся.       Недовольный взгляд. И вот Дима накрывает губы Сережи своими. — Сразу бы так! — Иди уже, не возмущайся, ворчун. Улыбка. «Это ли не счастье? Нет. Вот приедем домой, я напою его кофе с зефиром, мы завалимся смотреть кино и… И это будет счастье. Да.» — Миру мир, а мне зефир. — Всё норм, Серег?