Костер и Солнце

Слишком незаметно. Слишком внезапно. Медленно. Мгновенно. Осторожно. Настойчиво. Красный зонт. Голубые глаза. Ён. Кай. Их неожиданно стало двое. Спокойный, казалось, пустой взгляд с одной стороны, задорный, с нотками безумства — с другой. Они были до невозможности разными, чтобы вот так встретиться ни где-нибудь, а в её сердце. Она была уверена — оно закрыто на семь замков и все семь ключей безвозвратно утеряны в недосягаемой бездне. Кай ворвался бурей, встал перед ней и заявил, что имеет право на место рядом с ней. И она не смогла отказать. Не когда ощущала, как сердце от одного взгляда падало в ту же бездну, в которой растворились ключи. Не говоря о простых прикосновениях. Поцелуях. У Кая голос задорный, улыбка, ухмылка шире некуда. Ей хотелось сравнивать его с солнечным летним днём: таким же ярким, жарким, манящим. Кай — непоседа. Он утаскивал её куда угодно, лишь бы не сидеть дома, где скучно, где нет занятий и веселья. Его поцелуи часты, внезапны, они долгие и глубокие. С животной страстью и завидной настойчивостью. И секс с ним подобен поцелую. Кая можно со зверем сравнить. Он грубый и ненасытный, от него на теле синяки и царапины. Кай безудержен, он кусался, сжимал пальцами тело под собой и был везде, пытаясь направить всё плотское желание на неё. Секс с Каем на грани безумия, где они оба друг друга не жалели, где они оба сумасшедшие, где они оба добровольно отдаются похоти и нисколько не жалеют. Кай Паркер подобен яркой вспышке. Ён — бесшумный и наглый. Он вырос из неоткуда, и пока Кай стоял перед ней, Ён — рядом. Без разрешения пробрался, тенью шагал с ней и заставил её практически зависеть. Вокруг него спокойствие, отдушина для неё. Она, позволяя себе глоток свежего воздуха, могла забыться и отгородиться от мира сего, погрузиться в их небольшую вселенную. Вселенную, где вечеринки, тусовки до ночи и громкие разговоры вперемешку с попсовой музыкой сменялись на его равномерный, заботливый голос, на тихую композицию, умиротворение, на прикосновения ненавязчивые и, практически бесшумный смех. Ён — это посиделки на крыше ночью, звёзды над головой, прогулки по парку, походы в рестораны; это смотреть фильм только дома, на одном диване в его объятиях. Это камин дождливым вечером или костёр под звёздным небом. Пламя обволакивало и согревало, становилось уютно настолько, что сомнения часто закрадывались в мысли: есть ли он на самом деле? Или придуман уставшей от громкой, быстрой жизни душой? Потому что из-за него всё замирало. Особенно от точных касаний пальцев, губ. Ли Ён знал её лучше некуда. Знал, как в считанные секунды довести до того, что она готова была отдаться ему в любом месте, вне зависимости от обстоятельств. Потому что глядя на неё пустые обычно глаза наполнялись искренней любовью, нежностью. Изначально замечать изменения было трудно, практически невозможно. Но чем дольше смотрел — тем очевиднее сквозь корку льда проскальзывало нечто глубинное. Ли Ён подобен прохладному порыву ветра в жаркий летний день: остужал, обволакивал со всех сторон и поддавался навстречу её разгорячённому телу. Кай всегда стоял напротив. Смотрел в её глаза и одаривал улыбкой. Но сзади, у обеих плеч возвышалась другая мужская фигура. Они оба дополняли друг друга, кусочками пазла собираясь вокруг неё. Ли Ён, Кай Паркер и она, Кэтрин Пирс, меж ними. То ли как объект внимания, то ли как наблюдатель. По волею судьбы Ён и Кай терпеть друг друга не могли. Не соперничали. Они спокойно прислушивались к её желанию провести время с одним. Но когда вместе оказывались у неё дома, молниями в друг друга стреляли, готовые вцепиться: Кай руками, Ён — словами. — Я тут, кажется, лишняя. — обожаемая фраза Кэтрин. После неё резко наступало фальшивое перемирие. И стоило Кэтрин только отойти, вновь начиналась перепалка. Зачастую словесная. Напоминание о первой встречи Кая и Кэтрин — тогда еретик чуть девушку не убил, поддавшись порыву — действовало всегда. Паркер терял самообладание и тянулся к чему-нибудь острому, тяжелому или прочному, к тому, о что можно разбить красивое личико Ёна. Первая попытка убийства перетекла во — вторую, в — третью, пока всё не стало какой-то игрой? Спектаклем, в котором Ён всегда спасал Кэтрин от Кая. Всё закрутилось, убийство больше не было целью. Они потеряли момент, когда убийственное напряжение меж ними переросло во что-то более глубокое и серьёзное. Неправильно, да. Испытывать сексуальное влечение к тому, кто собственными руками чуть сердце твоё не вырвал. « — Кто-то любит хардкор?» — насмешливый голос Ёна звучал у шеи, что поцелуями одаривал и красными метками покрывал. Какой нормальный человек с таким спокойствием слушал бы о неком Паркере, к которому её тянуло, от которого приятно сводило внизу живота. Какой нормальный человек не предпринял бы ничего, зная, что та, с кем постель делишь, думала о другом. Ён не умел быть человеком и никогда им не был. Но Ён мог стереть Кая Паркера из её разума, мог обратить её взор к себе. Чтобы страстью сгорала в его руках, чтобы из её уст срывалось его имя, а в глазах мелькало лишь его отражение. Ён знал, что прочно засел в голове, в душе и в сердце той самой Кэтрин Пирс. И остальное его не волновало. Есть ли там кто-то ещё, слышалось ли ещё чьё-то имя. — Кэтрин ещё не спустилась? Ён поднял взгляд на появившегося в дверях кухни Кая; он приехал лишь минут десять назад, обнаружил за столом на кухне этого вредного лиса, что, по всей видимости, завтракал, переночевав у Кэтрин. Его вещи, внешний вид: помятая, держащаяся на одной пуговице, рубашка, потрепанные волосы, да пару алых следов на шее и плечах всё говорил. Лис пожал плечами, и Паркер поспешил ретироваться в гостиную. Куда угодно, только не в одной комнате с рыжим недоразумением. Каю совсем не по душе рано утром встречать в её доме кого-то другого. Ревность стоило бы давно подавить, но иногда и Ён, и Кэтрин сами напрашивались. Ён что-то прошептал вслед уходящему парню, запрокинул голову, запуская руку вниз, под довольно высокий стол. Хриплый стон сорвался с губ, пальцы невольно сжали волосы девушки, сидящей сейчас под столом с его членом во рту. В момент, как машина Паркера остановилась у дома, она настойчиво потянула его к столу, не желая прекращать начатое, но и попадаться другому не планируя. Пыткой было сидеть и беседовать, когда всё внутри кричало наплевать на всё и толкнуться хотя бы разок в горячее горло, почувствовать движения и касания губ. На него смотрели снизу вверх, желваки выдавали напряжение, а возбуждение пульсацией у неё во рту отдавалось. В соседней комнате Кай, но он не слышал, как Ён громко выругался, протянул имя Кэтрин низким голосом, что-то выпрашивая. Недолгое утреннее уединение скрыто чарами. Любовь, скрытая от чужих глаз и любовь словно в кинотеатре. Они изначально были слишком разными, чтобы ужиться бок о бок.