Моя яркая Искорка

«Я увидел тебя еще совсем маленькой, крохотной малышкой. Улыбчивая и такая любопытная. Еще тогда ты была умна не по годам, и я совсем не ожидал, что ты когда-то станешь ученицей академии. Шанс того, что ты была человеком — пятьдесят на пятьдесят. Но я всегда веровал в то, что смогу вырастить достойного приемника. Из тебя и Этана. Возглавить академию после моей смерти должен был кто-то из вас. Время шло и ты росла, становилась женственнее, красивее, изящнее. Каждое движение сводило меня с ума, но я не имел права. Взгляд внимательных желтоватых глаз, будто у кобры, поедал меня. Ты могла рассчитывать на мое снисходительное отношение каждый раз, когда улыбалась. Тебе стоило нажимать на мои болевые точки и ты получала то, что хотела. Невероятная Никки. Но я должен изменить это всё. Должен оставить это невероятно дикое желание. Моя академия. Моя душа. Мои обязательства и моя клетка».

***

— Если оставить это так, она опять взломает печать и проберется под академию, — взволнованным тоном произнес Ниалл, постукивая кончиками пальцев по золоченому столику у кресла. — Ты нагнетаешь, сын мой, — ответил Энки, устремляя свой взгляд на ректора академии, — Еще ничего не известно. — Лучше сразу готовиться к худшему, как же ты не понимаешь, отец. Я переживаю за своих студентов и надеюсь, что ситуация с печатью не повторится. Уж очень сильно надеюсь. Энки поправил свои серебристые волосы за ухо и, приложив палец к губам, задумался. Нужно было сказать что-то, что успокоило бы Ниалла и дало ему повод для размышлений, но так же и не забывать про то, что худший вариант развития событий может быть действительно исполнен и действовать придется. Тихо и исподтишка. Тут в дверь деликатно постучали и услышав выдавленное «Войдите» на пороге появился один из слуг зиккурата. — Что-то случилось? — перевел свой взгляд на юношу Энки, его глаза наполнились серьезностью, будто ощущая, что что-то произошло. — Повелитель, у нас проблемы. Девушка, которую я провожал в зал для тренировок… В общем, Энлиль без сознания. Что нам делать? Ладошки ректора вспотели, пальцы сжались в кулаки, он процедил сквозь зубы: — Отец, я разберусь сейчас же. — Не стоит, — повелитель выставил ладонь в останавливающем жесте и, поднявшись с кресла, направился к двери, — Я тоже хочу это увидеть. Ниалл покорно последовал за ним. В голове крутилась масса вопросов, но самый волнующий сейчас был:"Что, черт возьми, Никки ты снова натворила?!». Эту девушку нельзя оставить без присмотра ни на минуту, как она снова впутывается в какую-то хрень. В своих мыслях Ниалл уже тысячу и один раз убивал ее, отчислял и наказывал за каждую провинность. Тысячу и два раза прощал. За это он себя и ненавидел. И за более мелкие поступки он наказывал хуже. Но она была исключением. Кажется, если бы она сожгла академию, Ниалл сначала прикрикнул, а потом по привычке погладил ее по голове и взял с нее обещание «больше так не делать». Иронично и самоубийственно позволять человеку иметь столько власти над другим. Но с этим ничего нельзя было поделать. То ли дело Этан, брат этой ходячей катастрофы, всегда был прилежным, умным и буквально идеальным учеником. Какая приятная радость охватывала Ниалла каждый раз, когда Этан выигрывал очередные соревнования или вытворял невероятные вещи на уроках по зельеварению. И как накатывало разочарование каждый раз, когда учителя жаловались на успеваемость Никки, когда она сбегала с уроков, когда вновь подвергала опасности себя или учеников. «Действительно, самая настоящая ходячая катастрофа» — прошептал Ниалл. Энки повернул голову на сына, но тут же отвернулся, понимая, что обращались уж точно не к нему. Оставив за спиной несколько длинных коридоров и с десяток поворотов они пришли на место. Ниалл застал картину такой, какая она была в момент совершения очередного «преступления» невыносимой Никкаль. Она стояла в нескольких метрах от тела Энлиля, в одеждах псов и, ее руки, сложенные на груди, сотрясала дрожь. Шамаш склонился над телом друга, но как только вошел повелитель в компании одного из своих сыновей, тут же выпрямился и приложил четыре пальца к груди. — Что тут произошло? — с некой долей насмешки выпалил Энки. — Да, — ректор грубо выделил первое слово, — Что тут произошло, Никкаль? Провинившаяся ученица медленно подняла испуганные глаза на Энки, затем перевела взгляд на Ниалла. Тряхнула головой и постаралась сделать серьезное лицо, что получалось у нее весьма с трудом. — Шамаш приказал мне «преподать урок» Энлилю… И вот что из этого вышло, — промямлила Никкаль, но тут же набралась последних оставшихся каплей смелости и выпрямилась, — Я не хотела никому доставить неприятностей, но это произошло случайно. Простите меня, пожалуйста. Ректор хотел было что-то сказать, но весь поток его мыслей прервал заразительный смех повелителя Энки. Он искренне засмеялся, прикрывая рот рукой. Никки встала в ступор. Энлиль открыл глаза и усмехнулся, протянул руку темноволосому напарнику и тот поднял его с земли. — Ох, милая Никкаль, поверь мне, ты не смогла бы причинить существенного вреда Энлилю, — убрав руку от лица, произнес Энки, обнажая белоснежную снисходительную улыбку, — Ничего страшного не случилось. Но вот за такой розыгрыш эти двое получат по голове. Повелитель развернулся и махнул рукой в знак того, что все могут быть свободны и направился прочь из зала. Напоследок лишь произнес: — Завтра жду тебя здесь в то же время, Ниалл, нам нужно поговорить с глазу на глаз. Сегодня я слишком утомился, да и тебе нужно разобраться с последствиями встречи. Ниалл повернулся в сторону уходящего отца и приложил к груди два пальца. Тут же, оттолкнувшись правой ногой, он ловко обернулся, опираясь на другую ногу. Взгляд его был устремлён на вновь виноватую Никкаль. Он поманил ее пальцем и скрестил руки на груди. Девушка покорно подошла к ректору и он легонько щелкнул ей пальцами по лбу, оставив еле заметный красный отпечаток. — За мной, мне нужно поговорить с тобой, — ректор повернулся и направился к выходу. Никкаль обернулась на двоих издевательски улыбающихся парней и закатила глаза. Энлиль лишь усмехнулся, на прощание помахав ладонью. Ректор бросил на ученицу взгляд через плечо и, убедившись, что она не задерживается, пошел дальше. Пройдя обратный путь в тишине, у самого входа в комнату гостиницы, Ниалл наконец смог выдавить из себя одно предложение. — Как ты снова попала в неприятности? И открыл дверь. Проследив, как в комнату вошла Никкаль, на лице которой уже красовалось победное выражение, он прикрыл дверь и встал перед ученицей, выжидающе смотря на нее. — Я дождусь ответа? — процедил сквозь зубы старший. — Ну, а какой ответ ты ожидаешь услышать? Я не смогла отказать им в поединке, потому что это действительно был приказ? — Ты могла вообще не разговаривать с ними, молодая леди! — Это было бы неуважительно с моей стороны! — повысила голос Никкаль. — Черт тебя подери, — ректор приложил два пальца ко лбу, стараясь сосредоточиться и не сорваться, — Никкаль, тебе всего лишь нужно было не доставлять мне никаких неприятностей, пока ты находишься в зиккурате повелителя. Никаких! Слышишь? Всего лишь не притягивать проблемы, не ставить меня в невыгодное положение? — Ниалл, ничего страшного же не случилось! Все в порядке! Энки даже посмеялся, значит, все хорошо. — Ты неисправима, Никки. Ты могла пострадать! — вырвалось у мужчины и он прикрыл рот рукой, а глаза его в момент застыли. Девушка подняла глаза на него и выражение ее лица приняло удивленный вид. Раньше он всегда делал акцент на том, что она могла кого-то покалечить или нанести вред академии, ученикам. Сейчас же ни академии, ни учеников, ни кого-то, кто мог бы действительно пострадать от ее действий здесь нет. И он впервые искренне, даже перейдя на крик, выразил свое беспокойство о ней. На душе потеплело. — Прости… — прошептала она и виновато улыбнулась. Ниалл удивился, но не подал виду. Он лишь улыбнулся уголком губ и махнул рукой. Присел на кровать и посмотрел на Никки. — Ты меня тоже извини, я погорячился. Главное, что все хорошо и это сошло тебе с рук. Но ты неисправима, Никки. — Я всего лишь поступаю так, как мне велит сердце. Ну, или обстоятельства… — она подмигнула и высунула язык, ловя на себе взгляд мужчины. — Все еще большой ребёнок. Когда же ты повзрослеешь? — он улыбнулся. — Когда рак на горе свиснет, — она состроила задумчивую рожицу и, едко улыбнувшись, присела на кровать, находясь на расстоянии метра от Ниалла, — Или когда ты перестанешь быть таким занудой. — Я не зануда, дорогая моя, — он улыбнулся уголком губ. — Докажи. — И как же мне это доказать? — Скажи, почему ты не зануда. Я не буду тебе подсказывать. Ну, или сделай, — заговорческим тоном произнесла девушка, подперев голову рукой. Она играла на его нервах и чувствах. Маленькая чертовка. Всегда она была такой невероятно настойчивой и без зазрения совести невыносимой. От нее невозможно было отвязаться. А ему и не хотелось. По ощущениям, всю жизнь свою он был связан с ней. Но не только на эмоциях. Маленькая невидимая нить, веревка, мост соединяли эти две судьбы и переплетали их вместе. Они должны были пройти весь путь вместе и прийти к одному. К долгой и счастливой жизни. Или смерти одного из них? — Если бы я был занудой, я бы заставлял тебя после каждой провинности писать десять тысяч раз на доске «Я провинилась. Я плохая Никкаль. Я подвела снова Ниалла. Я заслуживаю наказания и готова получить тысячу подзатыльников». Но я же не делаю этого? Никки спустила легкий смешок. «Глупый, глупый Ниалл» — подумала она. — Это не подходит, ты и так этого ни с кем не делаешь. — А мог бы! — Вот, еще одно доказательство того, что ты зануда. Наказание мог бы придумать получше, поинтереснее, поизощреннее. — Какое например? — он наклонил голову и с интересом разглядывал девушку. — Ну… Не знаю. Например почистить копыта твоему демону-коню, или… При старшей громко закричать в библиотеке и выкинуть парочку книг с полок. Я думаю она была бы в бешенстве. Или порвать струну на арфе Ияра… — она не закончила. — Я понял, понял, — он коротко усмехнулся, — Ты дала мне пищу для размышлений и в следующий раз я именно так тебя и накажу. Никки закатила глаза и состроила страдательное лицо. — О нет, — стонала она, — Не наказывайте меня, о, великий ректор! Прошу вас, я буду вести себя послушно! Я хорошая девочка и больше никому не причиню вреда! Полуприкрытые глаза, обрамленные густыми ресницами. Пухлые губы, с уст которых срывались эти провоцирующие слова и сбивающие с толку стоны. Она издевалась, не находя в этих словах никакого странного подтекста. Она прижимала руки, сжатые в кулачки, к груди и изображала страдания. Ниалл лишь снисходительно улыбался, глядя на это представление. Но в его голове происходили невероятные вещи из-за этих слов-провокаторов. Хотелось наброситься на неё сейчас же, как разъяренный бык на красный бархатный платок. Самый красивый платок. Но не разорвать его, не причинить боль. А лишь доставить удовольствие. За свою жизнь он научился выдержке. Но даже сейчас его стержень старался изо всех сил не сдавать позиции. Казалось, еще немного этого спектакля и глаз задергается. Но Никки будто почувствовала и остановилась, вглядываясь в застывшее в улыбке лицо мужчины. — У тебя все в порядке, Ниалл? — она с интересом разглядывала его лицо, наклоняя голову то влево, то вправо. С каждым сантиметром, сокращающим расстояние между ними, терпение ректора лопалось. — Да, прости, отвлекся, — смог он выдавить из себя и резко встал с кровати, отряхиваясь, — У меня еще есть дела, я хотел бы прогуляться. Надеюсь пока меня не будет, ты не доставишь мне никаких проблем? Я все же отвечаю за тебя. — Так точно, сэр! — Никки выпрямила ладонь и приставила ее к виску, улыбнувшись. — Невероятно… — прошептал мужчина так, чтобы она услышала, — сколько я еще выдержу? — Вот и проверим. Травы заварить? Она издевалась. — Оставь себе, — он махнул рукой и вышел из комнаты. «Какая же ты едко ядовитая, Никки. Сколько мне еще страдать с тобой? Одним пятерым известно. Поскорее бы ты выпустилась и наконец не появлялась в поле моего зрения. Или я сойду с ума раньше, чем ты покинешь стены академии, — мысли его прервались лишь на секунду, — Не покидай меня все же».