Салочки

      Вот уже часа три Михаил отвечал на вопросы сотрудников ФСБ. Два человека в штатском пришли в субботу вечером прямо к нему домой. Один из них предъявил удостоверение, потребовал показать документы и огорошил вопросом: — Михаил Геннадьевич, что Вы знаете о городе Лунск? — О Лунске? — удивился Михаил. — Я написал о нём книгу.       Это действительно было так. Чуть менее года назад Мише приснилась сказка о красавице ведьме Иола́нте — старейшине ковена ве́дов, проживающей в закрытом волшебном городе. Привидевшийся мир показался настолько реальным, что Миша несколько месяцев каждую свободную минуту тратил на то, чтобы записать всё, что запомнил. Он, казалось, был одержим этой историей. Так сильно, что даже Олег — его бывший парень — посмеивался над ним.       Публиковать книгу у Михаила и в мыслях не было. Работая инспектором по делам несовершеннолетних, ни о каком писательстве он не мечтал. Эта идея принадлежала Олегу, брат которого являлся владельцем небольшого издательства. Миша долго отнекивался, но город Лунск — такой притягательный и манящий, казалось, сам хотел, чтобы о нём рассказали всему миру. Миша сдался, и месяц назад книга тиражом в пятьсот экземпляров поступила в продажу.       На следующий день после этого пришёл Олег и с виноватым видом пояснил, что книга — это его прощальный подарок перед расставанием, своего рода откупные, чтобы бывший отпустил его с миром и не держал зла. Для большей убедительности Олег сам оплатил рекламную кампанию и, слегка нервничая, вручил пригласительный на собственную свадьбу через неделю. Пригласительный Миша разорвал и бросил ему в лицо, объяснив таким образом, что ни дружеского общения, ни редких потрахушек у них в дальнейшем не получится.       И вот теперь явились два фээсбэшника, задают вопросы и уверяют, что выдуманный мир альте́ров и город Лунск действительно существуют. Миша несомненно вызвал бы полицию, решив, что это мошенники, если бы не предшествующий визиту звонок: непосредственный начальник велел ответить на вопросы коллег из смежного ведомства и выполнить все их указания. Такое распоряжение пришло аж с самого верха. — Послушайте, — устало повторил Михаил в который раз, — это был просто сон. Никакого Лунска не существует! А альтеры? Я должен поверить, что где-то живут вампиры, эльфы и гномы?       Второй сотрудник молча раскрыл своё удостоверение, в котором чёрным по белому значилось: «Управление ФСБ по г. Лунску». Вновь посыпались вопросы. — Что Вы знаете о Злате Елагине? — Ничего. Так, ладно! — Михаил в примиряющем жесте поднял обе руки. — Если Вы утверждаете, что моя книга чуть ли не документалистика, то основываясь на ней, Злат Елагин — это сын моей главной героини Иоланты. По-Вашему, она тоже жива-здорова? — он скептически сощурился. — Предыдущая старейшина ведов умерла двадцать лет назад, — невозмутимо ответил фээсбэшник из Лунска. — Давайте вернёмся к Злату. В конце Вашей книги Иоланта по просьбе сына накладывает на него отсроченное заклятие забвения. Что дальше? — Понятия не имею, — Михаил раздражённо пожал плечами, — этого во сне не было. Там и самого-то Злата почти не было. Героиня так себе мать, честно говоря.       По сюжету Злат проживал отдельно, и большая часть заботы Иоланты о сыне сводилась к выдаче отпрыску денег. Под конец книги старейшина чувствует, что ей не долго осталось жить, и в этот период к ней приходит Злат и говорит, что хочет забыть всю свою жизнь и самого себя, но не сразу, а через неделю после наложения заклятия. Иоланта удивляется просьбе, но даже не пытается отговорить. Единственное, что она делает, это вплетает в заклятие условие для восстановления памяти.       Михаил, когда описывал этот момент, несколько раз порывался показать сцену по-другому — да какая мать согласится стереть родному сыну память! — но ничего не получалось. Всё должно было быть именно так, а не иначе. Собственно на этом сюжет и завершался: Иоланта наложила на Злата отсроченное заклятие забвения, тот уехал из Лунска, а сама ведьма готовилась к уходу в мир иной. Миша не знал, что случилось со Златом дальше, его книга была не о нём. Его книга была об Иоланте: её радостях, горестях, достижениях, любви и об окончании этого пути.       Сотрудники госбезопасности внимательно выслушали объяснения и резко сменили тему. — Наши специалисты сравнили нынешнюю фотографию в Вашем паспорте с той, которая осталась в базе после первичной выдачи. Вы не тот человек, за которого себя выдаёте. — При первичной выдаче мне было четырнадцать, надо думать, что я изменился с тех пор, — Миша старался говорить уверенно и не выдавать собственной нервозности. — Изменились? Странно, — с обманчивой улыбкой протянул сотрудник из Лунска. — С четырнадцати до двадцати значит изменились, а после зависли в одном возрасте. Вам тридцать восемь, а выглядите всё на те же двадцать. С чего бы? Советую прекратить валять дурака и отвечать правду.       Сказать правду это, как минимум, потерять работу, а, как максимум, подставить кучу людей.       Правда заключалась в том, что двадцать лет назад Михаил пришёл в себя возле отделения полиции города Выборг Ленинградской области. При себе у него не было ни документов, ни денег, ни телефона. Но это полбеды, самым страшным было то, что он ничего о себе не помнил. Далее последовали множественные беседы с полицией и медиками. Розыскные мероприятия затянулись до бесконечности, а медики констатировали ретроградную амнезию.       Идти было некуда. Основная проблема заключалась в том, что легально выдать паспорт неизвестному взрослому человеку без подтверждения личности невозможно. А как жить без документов? Поддержку оказал фонд помощи людям, оказавшимся в тяжёлой ситуации, «Очаг». Директор — Валентин Алексеевич сам пришёл к Мише в больницу и предложил выход: воспользоваться документами умершего на днях выпускника детского дома. Парень скончался от передозировки, родственников нет, друзей нет. Зато есть небольшая комнатушка выданная государством. Валентин Алексеевич убедил Мишу, что таким подлогом они никому не причинят вреда, ведь мёртвым уже всё равно и на документы, и на имущество, а живым надо как-то жить. После в больницу пришли сотрудники полиции, которые тоже были в курсе ситуации. — Прости, парень, но пока информации о тебе нет, то официально помочь не можем. Поэтому хоть что-то, — говорили они.       Вот так и вышло, что неизвестный потеряшка с амнезией стал Кругловым Михаилом Геннадьевичем, а детдомовец был похоронен, как неопознанный. Мише повезло, что с парнем они оказались одного типажа: оба худощавые, кареглазые брюнеты, с овальной формой лица и тонкими губами, в целом невзрачные и ничем не примечательные. Через два года, предположительно в двадцать лет, Михаил планово поменял паспорт, и теперь там находилась уже его собственная фотография.       Плохо ли он поступил, взяв чужую личность? Несомненно, но, а как иначе? Вот только теперь в это влезло ФСБ, и что им отвечать Миша не знал. Он сам — это ещё полбеды. Рассказав правду, он подставит кучу других людей, которые совершенно бескорыстно помогли ему двадцать лет назад. Брать всю вину на себя? Не прокатит, одному такое не провернуть. Как минимум, кроме фонда и полиции, тут должны быть ещё задействованы работники морга и прочие.       Судорожно ища выход, Михаил решил сначала пояснить про свой внешний вид. — Действительно, в свои тридцать восемь я всё ещё выгляжу лет на двадцать. Не знаю, почему так происходит. Я несколько раз проходил полное обследование, которое не выявило никаких отклонений. Врачи удивлялись и предлагали радоваться вечной молодости. На самом деле ничего радостного в том, что тебя вечно принимают за малолетку не было. Порой это сильно мешало в работе. — Михаил Геннадьевич, двадцать лет назад Вы совершили подлог документов, — уверенно сказал питерский фээсбэшник, — мы раскопали эту историю. Теперь Вы и все причастные пойдёте под суд, либо… — Либо Вы поедете со мной в Лунск, — подхватил лунский коллега, — и с Вами будет разбираться уже наша полиция. — Я поеду при условии, что разбираться будут только со мной, и больше никто не пострадает, — тут же согласился Миша.       Четырнадцать лет работы в полиции приучили его к тому, что за свои поступки, даже вынужденные, нужно нести ответственность. — Договорились. Михаил? Вы написали историю о Злате Елагине, на которого наложили заклятие забвения, а мы собственными усилиями выяснили, что двадцать лет назад у Вас случилась амнезия. Это не наводит Вас ни на какие мысли? — Да вы бредите! — воскликнул Миша, поняв более чем толстый намёк. — Злат моя полная противоположность. Как минимум, он блондин. И взгляните теперь на меня! Я никак не могу быть им. — Злат метаморф, если Вы вдруг забыли собственную книгу, а метаморфы статичны в изменённой форме. Это объясняет, почему Вы ни капли не изменились за столько лет. Собирайте вещи, улетаем в понедельник. Ваше начальство предупреждено, так что просто напишете заявление на увольнение. Отработки не будет.       На этом визитёры ушли, оставив Мишу в полном раздрае. Метаморф? Яркий красавчик Злат Елагин? Ну, бред же. Не то чтобы он сильно заморачивался внешностью. Когда-то давно, да, но с возрастом приходят другие ценности.       Миша стал прокручивать в памяти всё то немногое, что он «знал» о Злате. В детстве отличник и активист — звезда школы. Позже загорелся спортивной карьерой, даже выиграл областные соревнования по плаванию среди юниоров. Иоланта сопровождала его тогда на чемпионат в Екатеринбург. Бросил спорт. Почему? Да кто б знал. На этом всё. Когда Злату исполнилось двадцать пять, Иоланта купила ему квартиру, и они стали видеться крайне редко.       Стоп! Миша тормознул сам себя споткнувшись о возраст. Злату было пятьдесят шесть, когда он уехал из Лунска. Если предположить, что Миша и Злат один и тот же человек, то есть альтер, значит ему вовсе не тридцать восемь, а семьдесят шесть. Возраст, впрочем, для альтеров весьма молодой.       Голова шла кругом, и Миша решил оставить бесполезные размышления. На данный момент он и в наличии альтеров сильно сомневался, что уж говорить обо всё остальном. Вот приедет в Лунск, увидит всё своими глазами или не увидит, тогда и будет разбираться.       Разобраться оказалось гораздо проще, чем Миша мог бы себе представить.