Стекло

      Вот бывает же, стараешься сделать все хорошо и правильно, а получается ерунда какая-то. Вот он — ерунда какая-то.       А ведь все так красиво выглядело в перспективе, м-у-а, конфетка. Всего-то надо было прошерстить огромный массив данных, выбирая всю возможную информацию, за которую можно было привлечь к уголовной ответственности и передать ее в руки страждущих. И то и другое он сделал. Нашел все косяки в истории семьи Вэнь, нашел Не Минцзюэ, которому больше всех было надо.       И что? И ничего. А почему? А потому что в одном Вэй Усянь просчитался. Что его самого будут шантажировать. Причем не информацией, а жизнью другого человека, вполне конкретного. И этой жизнью Вэй Усянь ни за что не стал бы рисковать.       Лань Ванцзи по собственной дурости оказался в заложниках и из плена выковырять его не было никакой возможности. Только если штурмом брать жилье Вэнь Сюя, а это, так-то, статья.       Так и получалось, что…       — Вэнь Жохань будет отстранен от поста, — Не Минцзюэ грохнул папкой с материалами дела по столу, отчего остальные в комнате, кроме Вэй Усяня и Не Хуайсана, подпрыгнули на месте.       — Начался судебный процесс, этого будет достаточно, чтобы назначили кого-нибудь, у кого будет репутация чище всего, — а таких останется немного, ведь если завести дело на одного в этом серпентарии, то подтянутся и другие, и так проверка за проверкой, комиссия за комиссией, всех пересажать можно будет.       Но что делать с Вэнь Сюем?       — Если ты отдашь материалы и на него, то все решится сразу, быстро и просто, — настаивал Не Минцзюэ. Настаивал, но безрезультатно.       Потому что Вэнь Сюй недвусмысленно дал понять Вэй Усяню, что если что-то о нем всплывет, Ванцзи, вероятно, свернут шею, как только дотянутся, а учитывая, что Лань находится в непосредственной близости от этого козла, Усянь чихнуть не успеет, как попрощается со своим «жили долго и счастливо».       — Если отдам, он найдет, как заложить следом за собой и Лань Ванцзи. Прости, не могу позволить, чтобы он отчалил раньше, чем я скажу «тетрагидропиранилциклопентилтетрагидропиридопиридиновые», — раздраженно отверг предложение Вэй Усянь.       — Тетрагидропиранил… что? — сбитый с толку Не Минцзюэ выглядел очаровательно, но не настолько, чтобы Вэй Усянь проникся.       — А я говорил, он душный! — ткнул в него пальцем Цзинь Цзысюань.       — Прости, гэ, но я согласен с Вэй-гэ. Лань Ванцзи мой единственный друг. В смысле, прям действительно друг. Я не готов его терять. Даже ради мести, — вступился за горемычную жопу Лань Ванцзи ещё и Не Хуайсан.       Вот именно поэтому у Вэй Усяня было превосходство. Не численное, да, зато качественное.       Потому что, ну… он имел уже дело с такими, как Вэнь Сюй. Не здесь, в Китае, и даже не в Англии. Его прошлое пестрело сомнительными фактами, про которые мало кто знал. И среди них были вот такие гниды, как этот папочкин сыночек, считающий, что может делать всё, что вздумается.       Нет, не сможет. По крайней мере, точно не всё. И не всегда.       Вэй Усянь отберет у него столько, сколько сможет — пост, защиту отца, любимые развлечения, и рано или поздно он заберет то, что хотел с самого начала. Лань Ванцзи, из-за которого это всё и началось.       Да, он мерзкий. А вы что ожидали?       Мужчина на самом деле уже успел довольно много. Он отнял будущий пост, семейную репутацию, часть влияния, поддержку высокого общества, друзей, отравил собой клубы и салоны, чтобы Вэнь Сюю негде было спрятаться.       Но Вэй Усянь всё равно чувствовал себя проигравшим. Потому что всё это ему не нужно. Ему с самого начала нужен был только Лань Ванцзи, и если бы ему его уступили, возможно, ничего бы этого не было.       Новость о задержании Вэнь Жоханя по подозрению в покрытии оборота наркотиков, фальсификации улик во время судебных процессов, подлоге, шантаже и боги знают только в чём ещё, разорвала мирное небо. Столько шуму было.       Даже не верится, что это он всё устроил. Хотя нет, верится. Вполне в его стиле.       А хуже всего то, что это уже нельзя было прекратить, и даже при всем желании он был не в силах. Если Вэнь Сюй хотел, чтобы всё прекратилось, ему нужно отдать Ванцзи, и тогда, только тогда, может быть, он даст тому лазейку, чтобы сбежать.       Но нет же. Нет же. Ему же, гаду, тоже было надо.       — Может, уже расслабишься? — Цзян Чэн смотрел на него с плохо скрываемым довольством. Этому черту чужие проблемы как котику сметанка.       — Расслаблюсь, когда посажу его зад на колья, — держа приветливое выражение на своем лице, прорычал Вэй Усянь.       — Боже, держи свои сексуальные фантазии при себе, — фыркнул господин Цзян.       Ему бы всё хиханьки. А у него здесь, можно сказать, драма.       Вэй Усянь имеет честь лицезреть господина Вэнь, заливающего горе в одиночестве. Удивительно, что ему вообще в этом салоне ещё наливают. Хотя да, с чего бы нет, членства за грехи отца не отбирают же сейчас. Двадцать первый век, чтоб его.       Вот что он тут делает? Сейчас нажрется и что, пьяный домой попрется, а там Лань. Он чует в этом потенциальную опасность. Для Ванцзи, разумеется. У этой омеги язык как колючка, что не слово — колется.       Ситуация по-черному смешная: встретились на дороге судья и подсудимый, и оба просят у бармена налить виски, а в бутылке на один рокс. Ему бы проигнорировать это, и он честно пытается даже не смотреть в сторону упитого в хлам господина Вэнь. Но кто сказал, что эти старания взаимны?       По его, Вэй Усяня вине, Вэнь Сюй теперь, считай, пария в культурном обществе. Пост ему больше не светит, приличные друзья отвернулись, отец мотается по судам, и будущее больше совсем не кажется радостным. Будь он сам на его месте, играл бы до конца.       И Вэнь Сюй, очевидно, будет играть.       — Какие люди… — пьяно тянет господин Вэнь, который черт знает когда успел отлепиться от стойки и дойти до их столика. Он бесстыже пьян и разбит, очевидно, ему и дела нет до того, что последует после. — Отдыхаете, товарищи?       — Вэнь Сюй… — Цзинь Цзысюань поднимается с бледным лицом, на котором застыло восковой ненатуральной маской сожаление, под которым, если внимательно вглядеться, можно увидеть спрятанную брезгливость. — Давай поговорим.       Господин Цзинь, видно, надеется на то, что у нетрезвого Вэнь Сюя где-то сохранилось в памяти то, что когда-то они были друзьями. И что это знание, далекое, но поможет им избежать сцен на виду у всех этим вечером.       Очень наивно, думает Вэй Усянь, который даже не пытается затормозить горящую телегу, несущуюся прямо на него. В чем смысл, он ведь сам ее поджог.       — Не о чем нам говорить! — громко, но достаточно внятно кричит Вэнь Сюй, не скрывая своего красного опухшего лица. Волосы мужчины липнут к мокрым вискам и лбу. Ему явно нехорошо, но это только подстегивает, а не останавливает.       Шум привлекает еще больше внимания. Теперь, кажется, каждый в зале наблюдает за ними.       К чему это прилюдное желание растоптать остатки гордости? Надежда отомстить? Вряд ли. На самом деле, Вэй Усянь понимает, что Вэнь Сюю хочется высказаться, и, вероятно, он не стал бы этого делать, если бы они не появились здесь сегодня, в тот момент, когда алкоголь затушил сознание.       Мужчина наблюдает, продолжая сидеть между Цзинь Цзысюанем, отступившим на шаг, и господином Вэнь, сжимающим кулаки. Однако не он должен занимать сторону наблюдателя. Это не его роль.       — Что тебе нужно, Вэнь Сюй? — Вэй Усянь обращает взгляд к красному лицу недруга, его голос звучит бесстрастно, а вид кажется отстранённым, но это ложно. На самом деле все внутри у мужчины горит синим пламенем.       — Чтоб ты сдох, уебок, — в сердцах рычит Вэнь Сюй.       На это Вэй Усянь только улыбается. Как откровенно, ему это нравится.       — Это взаимно, — он очень близко к господину Вэнь. Настолько, что, протянув руку, может поправить сбившийся галстук и воротник рубашки, что, собственно, и делает под прицелами сотен взглядов.       Ему не страшно. За себя.       Вэнь Сюй скрипит зубами, но молчит. Его реакции замедленны, мысли, очевидно, быстрее языка. И им всем приходится ждать, пока мужчина будет готов исторгнуть из себя очередное дерьмо.       — Думаешь, ты победил? Вот уж хрен, — наконец жалко выплевывает альфа.       — Мы оба знаем, что нет. Но знаешь, ты можешь всё это прекратить, — предлагает Вэй Усянь, заранее зная, что получит очередной отказ. — А я могу сломать тебе руки и ноги, чтобы ты не наделал глупостей. Какой вариант тебе больше нравится?       Вэнь Сюй снова долго молчит. Вероятно, он рад бы кинуться на Вэй Усяня, сжимая пальцами шею в попытках удушить, но держится из последних сил.       Все ведь ждут, что он кинется. Все надеятся на это, на то, что всё закончится.       Только это было бы слишком просто. Вэнь Сюй не готов заканчивать. Он ещё хочет бороться и ему есть чем. Вэй Усянь тоже не готов всё прекратить. Не сейчас.       — Да пошёл ты, — рычит господин Вэнь, наконец отступая в сторону. — Пошли вы все! — кричит он.       Кричит и уходит, шатаясь на каждом шагу. И каждый шаг его провожает множество пар глаз, не скрывая жалости и пренебрежения.