Вернемся домой?

      Дождь не стал помехой для происходящего, равно как и каменистая, а от того жесткая, в высшей степени неудобная поверхность. Это просто не имело никакого значения, Мадара Учиха мог думать лишь о Хашираме Сенджу, о его лице напротив. Всесильный первый хокаге только наедине с ним мог выглядеть настолько беззащитным. Его длинные, мокрые от дождя волосы облепили шею и плечи, местами покрытая трещинками броня покачивалась в унисон рваным движениям. Руки Хаширамы сжимали броню Мадары на уровне груди. Он жмурился и кусал губы, не прекращая двигаться, а Учиха просто любовался, в самом деле забыв о любых неудобствах. Ведь он хотел именно этого.       Он коснулся ладонями локтей Сенджу, потом переместил их на его талию и сжал крепче, не отказывая себе в том, чтобы все хорошенько рассмотреть. Снятые наспех штаны Хаширамы болтались на левой ноге, напрочь позабытые, а крепкий возбужденный член торчал в гордой стойке, так и маня к нему прикоснуться. Руки скользнули ниже, к бедрам, а Сенджу задвигался активнее.       Он издал протяжный стон, когда Мадара подкинул бедра, чуть склонился над ним и посмотрел прямо в глаза. Чистая провокация, не иначе. Добравшись до его ягодиц, Учиха обхватил половинки ладонями, пожалев о том, что не успел избавиться от перчаток. Проворный палец прошелся самой подушечкой по ложбинке меж ягодиц ниже, к растянутой дырке, в которую активно входил его член. Мышцы сдавливали крепко, внутри было так горячо и приятно, что впору потеряться в ощущениях и вообще забыть, кто ты и почему оказался лежа на каменной поверхности возле водопада, да еще и под дождем.       — А-ах…       Хаширама был так прекрасен в своей непосредственности, так открыт в своей эмоциональности. Он любил получать удовольствие — Мадара об этом знал лучше всех в мире. И только Учиха мог заставить его скулить от наслаждения. Не думая, он надавил пальцем. Сенджу выдохнул ртом, а сразу после Мадара замер, вогнав член до основания, и осторожно протолкнул палец внутрь. Хаширама зажмурился и сжал его броню ладонями так, что та треснула. Учиха протолкнул палец дальше. Было странно творить подобное, но мышцы сдавливали так, что думать о нормальности происходящего не было никаких сил.       Мадара вновь подкинул бедра, чуть выйдя и войдя обратно, чувствуя, как бархатистая чувствительная кожа проходится по пальцу. И почему он раньше так не делал? Должно быть, Сенджу, перевозбужденный и невероятно чувствительный весь целиком, думал примерно о том же. Он распахнул рот, словно силясь что-то сказать, но прозвучал лишь протяжный гортанный стон. Хаширама закрыл глаза и прикусил губу, ощущая в себе не только член, но и палец в придачу.       Мадара хотел его всего — целиком и полностью. Владеть не только его телом, но и душой, забрать его от всего мира и спрятать от чужих глаз, и порой Сенджу эти собственнические замашки льстили. Он открыл глаза, мышцы сжались и Мадара едва не подавился воздухом. Дождинки в лицо уже раздражали, они не позволяли внимательно смотреть на Хашираму, на откровенно похотливое выражение его совершенно прелестной физиономии. Все же мало кто знал о том, что первый хокаге может быть таким порочным — и то лишь в моменты, когда его трахают.       Рыкнув, Учиха схватил любовника за плечи, заставив отстраниться, а потом решительно подскочил с места, не выходя из Хаширамы, перевернулся, теперь впечатав в неудобную поверхность его. Достаточно хокаге на нем поскакал, пора брать все в свои руки. Сенджу ожидаемо оказался совершенно не против.       — Ай, аккуратнее…       Мадара не церемонился. Устроившись поудобнее на Хашираме, он оперся на левую руку, второй обхватил бедро любовника и принялся двигаться быстро и резко, словно стремясь втрахать его в поверхность. Сенджу помотал головой, словно пытаясь спрятать лицо от дождинок, а потом приподнял ноги и скрестил их на пояснице Мадары. Он всегда был крайне гибким, Учиха, опять же, это знал, потому как ему довелось трахать его в самых разных позах.       Только ему.       — Чтоб тебя, Хаширама…       — М-м-м…       Учиха склонился чуть ниже, закрыв глаза Сенджу от дождя, и тот тут же подался вперед и прижался к его губам совершенно пошлым поцелуем. Больше всего прочего Хаширама любил засасывать его нижнюю губу и сосать язык Мадары, когда тот проникал им в его рот. Это у него получалось так же хорошо, как сосать член.       Как бы грубо Учиха не ебал хокаге, он понимал, что находится у него на коротком поводке. Это Хаширама виртуозно им манипулировал и владел его душой, он знал, как заставить Мадару отступить от своих принципов, как свести его с намеченного пути, как вернуть обратно под свое крыло, даже если Учиха уже покинул деревню, а потом решил на нее напасть. Сенджу знал, что делать, хоть и делал он все бездумно, ведомый лишь своими эмоциями и порывами.       Едва они разорвали поцелуй, Хаширама прихватил губами упавшую мокрую прядку черных волос любовника, а Мадара задвигался активнее, совершенно не жалея и не особо рассчитывая сил. Хокаге любил погрубее, да и на нем все сразу заживало.       В какой-то момент Учиха припал к его шее и прокусил кожу зубами, заставив Сенджу проскулить: от боли или наслаждения — вопрос спорный, Хаширама такое очень любил. Более того, он оказался совершенно не против того, чтобы Мадара запустил руку ему в волосы, все такие же мокрые, и сжал их у основания. Он и прежде позволял ему творить со своим телом все, что вздумается, и именно этим, стоит полагать, виртуозно удерживал его рядом с собой, давая ощущение собственной принадлежности.       Учиха зажмурился, кончая и окончательно теряя связь с реальностью. Дождь перестал ощущаться. Уже после пришло осознание того, что дождь в самом деле прекратился, капли больше не стучали по макушке и не создавали шум, зато в ушах еще стучало после яркого оргазма. Мадара сперва отдышался, прежде, чем приподняться и поймать взгляд Сенджу. Он понимал, что обречен снова пропасть в его глазах, вновь стать рабом его нежной улыбки и отступить от своих принципов.       Уже в который раз.       — Вернемся домой?       Хаширама приблизил ладонь к его лицу и провел кончиками пальцев по лбу, убирая прилипшие волосы. Так нежно.       — Ненавижу тебя, — выдохнул Мадара. Куда больше он ненавидел саму ситуацию и свою готовность идти за хокаге хоть на край света. — Ты должен уделять мне больше внимания.       — Хорошо, — тут же согласился Сенджу. — Обещаю.       Он улыбнулся, а Учиха вновь смирился с реальностью. Хаширама пришел в долину не для того, чтобы сражаться с ним, а для того, чтобы вернуть его в Коноху. И ведь Учиха это понимал и в сердцах радовался тому, что все прошло по такому предсказуемому сценарию. Дождь прекратился, кризис миновал, Хаширама снова его, несмотря на пост, жителей деревни и даже его законную жену. Он снова его.       — Вернемся.       Мадара и правда ненавидел эту ситуацию, но все же Хашираму он любил сильнее.