Дежавю

Тео не в самом добром расположении духа разглядывал старые и потёртые конспекты, которые невесть зачем хранил в ящике под кроватью. Единственный свободный и, относительно спокойный (не считая утренней взбучки отца), денёк напрягал своим навязыванием странного волнующего чувства, которое не покидало его с самого утра, после мимолётного взгляда на календарь. Девятое августа. И что? Сегодня вечером он должен был сделать предложение руки и сердца Дафне Гринграсс в «тесном семейном кругу», как бы заключая их помолвку. Звучало тошнотворно. Тео был уверен, что беспокоит его далеко не это. С данностью он уже давно смирился, а помолвочное колечко ждало его прямиком на письменном столе, скрытое под бархатной черной крышкой маленькой коробочки. Прикасаться к нему даже не хотелось. По-видимому, заставив волноваться четвероногого друга, Нотт почувствовал, как в тыльную сторону ладони утыкалась пушистая мордашка. Бальтазар. Оторвав взор от старых тетрадей и посмотрев на кота, Тео невольно улыбнулся, оглаживая голову британца, заставляя того замурчать. Он не был его питомцем — Бальти был его другом и, вероятно, единственным существом во всём поместье Ноттов, способный его понять. Возвращаясь к пересматриванию «ненужно-нужного» хлама, Тео заметил знакомые размашистые буквы на обложке. Мерлин. Почерк Тонкс. Узнает его из тысячи. Столько домашки было у нее списано, столько записок написано, вероятно, половина из них хранились на дне захламлённого ящика. Читать бы их сейчас он не смог. Элементарные воспоминания отдавались больным узлом в районе грудной клетки. Бесило. Но её заметки на полях почти каждой страницы он читал без остановок. Хотя, заметками это было трудно назвать, если быть честным. «Пойдешь со мной в библиотеку после этого урока?» «Я хочу есть…» «Как твоя тренировка по квиддичу?» Это были немногочисленные записи, которые Тео смог расшифровать, не считая сотни рисунков, с казавшимися тогда смешными человечками. Видимо, в моменте им было действительно весело. Нотт представил, как девчонка бы отреагировала на это. Может, рассмеялась бы? Или же хлопнула по своему лбу ладошкой, считая себя безумно глупой в четырнадцать? И зачем он о ней вспомнил? То самое странное чувство, будто он что-то забыл, начало угасать, но не до конца. Будто пазл начат, но завершающие детали, те самые, которые должны быть в центре всей картины, утеряны. Задумчиво хмурясь, Тео полностью отвлёкся от кота, пролистывая потрёпанные временем странички. Это была астрономия. Мало его интересовала что тогда, что сейчас, однако… Взгляд зацепился за очерченное окошко. С датой. «Девятое августа 80-го». Голова, от попыток вспомнить что-то, начала гудеть. Вероятно, как-то связано с Мидой. Тетрадь ей была исписана чуть ли не больше, чем ним самим. Не найдя никакой новой зацепки, Тео перелистнул страничку и невольно усмехнулся от нахлынувших воспоминаний. «Точно, карта звёздного неба в её день рождения», — подумал Нотт. Задание по астрономии. Она составляла то же самое, но на день, когда родился он. Тео задумался: а помнила ли она? Пазл сложился. Дежавю как и не было. Казалось, он не усидит на месте. Вместо того противного и тянущего узла в груди, Нотт почувствовал странную щекотку, которая заставляла его то и дело поджимать губы, чтобы не улыбнуться. Тео не хотел думать о том, что такого между ними больше не будет: сидения рядом-рядом почти на каждом уроке, заплетания тогда ещё коротких волос во французские косы и мимолётных уточнений, вроде того, когда он родился, вплоть до часов и минут, когда она зябко поджимала ножки в прохладной библиотеке, криво-косо чертила подобие звёздного неба, смешно хмуря брови и вытягивая губки бантиком, в задумчивости. Словно навеянное ощущение её присутствия, заставило покрыться всю спину мурашками, но голова пыталась мыслить трезво. «Это всего лишь воспоминания. Давно пора перестать жить прошлым, веду себя как последний слабак… Началась совершенно иная жизнь, в которой Тонкс лишняя», — метка словно жгла предплечье, когда он пытался заглушить своё навязчивое чувство ностальгии железобетонными аргументами, которые были настолько просты для понимания и так тяжелы для принятия одновременно. Тео закатил рукав и затаил дыхание, взглянул на метку. Ничего. Пустое самовнушение. В голове закралась мысль — а если все чувства, которые он испытывает к зеленоволосой девчонке, носящей имя богини охоты и луны, — такое же самовнушение… Вдруг он просто не хотел жениться, ставя блок абсолютно на всё, якобы сосредотачиваясь на Миде. «Нет. Бредятина», — подумал Тео, от бессилия прикусив губу. Да, Гринграсс он был «обещан» чуть ли не до попадания в Хогвартс, но это всё казалось пустой болтовнёй. Какая помолвка? Какая свадьба? Не нужно ему это всё. Даже эта чёрная метка на левой руке, она, казалось, привязывала его к собственному отцу, а не к тому-чьё-имя-нельзя-называть. Пусть думает, как хочет. Собственный сын лишит его всего, что мало-мальски важно, оставив его ни с чем. Но ради этого нужно было доверие. Тео уже не разглядывал, что попадает в его руки, отвлекаясь на бушующий шквал мыслей в собственной голове. Пальцы почувствовали что-то непривычно тонкое, среди всех толстых тетрадок. Сфокусировав взгляд на конверте, Нотт прищурился, разбирая знакомый, но непонятный почерк. «11-й дом. Лавенхем в графстве Суффолк. Англия.» И пометка: «В десяти милях от самого крайнего дома в Лавенхеме на востоке западе». Вот Тонксы. Запутывать своё местонахождение — их стизя. Вспомнить только топографический кретинизм, проскакивающий у Миды каждый раз, когда она шла в новое место. Сколько он не видел Тонкс? Два с чем-то месяца? А сколько не разговаривал с ней? Ещё больше. Почти год. Хотелось хотя бы увидеть её краем глаза. Хотя бы издали. Убедиться, что она в порядке. «Вот мегера, как будто знала всё наперёд, специально дала адрес…» — губы бесконтрольно расплылись в улыбке. Хоть срывайся и лети на всех парах к ней. Нет. Было слишком рискованно. Да и опять она будет колоть под рёбрами, как последние два года, только в разы сильнее. А ведь только-только стало легче. Только начал смиряться. Через четыре часа он должен быть в поместье Гринграсс. Взгляд невольно приковался к черной бархатной коробочке. Чёрт бы побрал это всё… Тео сам не заметил, как встал с насиженного места на полу, беря в руки это проклятое кольцо. Недолго рассматривая, Нотт даже не вспомнил, что выбрал его буквально за пять минут, хотя было красивое. Серебряное, резное, тонкое. Дома он всё равно не появится, трансгрессирует сразу к месту назначения, поэтому небрежно бросив маленькую коробочку в карман брюк, Тео вспоминал, какие цветы любила Тонкс, выходя из комнаты, наплевав на голос разума. *** Десять миль от магловской деревушки с кривыми домами. Тео чувствовал себя сумасшедшим. Если бы отец узнал, где он находится за несколько часов до предложения руки и сердца «выгодной партии», как он говорил, то младший Нотт не отделался бы одним заклинанием нестерпимой боли от всплеска агрессии, это точно. Он словно мальчишка на первом свидании держал аккуратный букет с цветами жасмина, который нарвал в саду, будучи ещё в поместье. Сладкий запах врезался в нос и напоминал маму. Она тоже любила эти цветы. И, наверное, была бы единственной, кто в тайне, но поддержал бы эту идиотскую затею. Обойдя немаленький дом Тонксов вокруг, Нотт сориентировался: с южной стороны от него находился лес, отделяющий дом от основной деревни этими десятью милями, а с северной — поле. Не обнаружив никого на территории дома, Тео обрадовался. Он беспрепятственно мог, как и планировал, оставить букет на крыльце дома и уйти, хотя было странно, что дом пустовал. И как он набрался этих романтических «штучек»…? Ни одна из его бывших девчонок такой чести не удостаивалась, но Мида, даже не будучи в их числе, переплюнула всех. Сад у Тонксов был небольшой, но уютный. По крайней мере, Тео так казалось. Он не был напичкан множеством высоких кустарников и столетними деревьями, по сравнению с поместьем Ноттов, это место казалось самым тёплым и ярким, которое он видел. Всё это ограждал маленький забор, слегка выше линии колена. Тео без труда переступил через него, стараясь не зацепиться за одну из клумб с кустами чайных роз и пионов. Осмотревшись ещё разок, он пожалел, что появился здесь. Чувствовал, что будет что-то подобное. Как знал, что либо его увидит Мида, либо, немножко страшнее — увидит её сестра, которая точно не будет с радостью встречать незваного гостя. В лучшем случаем оглушив его заклятием. Но нет. Между двумя деревьями расположился гамак, рядом с которым был целый склад книжек, стоящих на небольшом деревянном столике и табурете, а на траве устроилась пара массивных ботинок, чьей хозяйкой была Мида, спящая прямиком в гамаке. Этого ещё не хватало. Нотт никак не мог набраться решимости, чтобы подойти ближе. Вдруг притворяется и сейчас что-то сделает, хотя… Что бы она сделала? Тео вытащил свободной рукой палочку и одним взмахом убрал книги с деревянного табурета. Наконец, подойдя и усевшись рядом, он внимательно рассматривал покачивающееся лёгким летним ветром тело девочки: лёгкий белый сарафан делал её фигуру ещё более хрупкой и маленькой, но грубости вносил шрам. Тео сглотнул от навеянной мысли, которую он никогда бы не хотел вспоминать. «… Знаешь ещё что, Тонкс? На тебя никто не посмотрит из-за этого… Уродского шрама, — Тео вскинул рукой на девичьи ноги, прикрытые пышной юбкой чуть ниже колена, стараясь не поднимать взор на голубые глаза, словно стеклянные, смотрящие на него с оглушающим и больным разочарованием, даже неверием. Из-под фиолетового фатина можно было увидеть белый рубец, заканчивающийся прямо на коленной чашечке. Говорить всё это было больно, особенно с осознанием того, что Мида считала эту «отметину» неотъемлемой частью себя». Огладив указательным пальцем линию шрама, по крайней мере, которая была видна, Тео поджал губы. Маленький и глупый идиот… От лёгкой щекотки Тонкс заёрзала, насупившись и, по привычке, подогнула ноги к себе, укутывая их в подол платьица. Он заметил светлые носочки. Даже в жару мёрзнет. За лето, а может и за весь учебный год — Нотт не знал, — детские черты лица стали безвозвратно стираться: скулы немного заострились, брови стали более изломанными. Только губы были прежними. Аккуратными и иногда подрагивающими. Ну и неизменные маленькие родинки: на щеке, под губой и над правой бровью. Нотт вздохнул от непонимания: что он делает? И зачем? Сидит в маленьком саду и разглядывает спящую девчонку за пару часов до помолвки с другой? Идеально. Её волосы стали более каштановыми. Прядок зелёного стало меньше. Обычно, такое было, когда она много нервничала, не в состоянии контролировать свои метаморфозы, становясь, будто бы, самой собой. Но нет — не то. Не то, что когда-то Тео облюбовал, хотя… И без этого красивая. Рядом лежала распахнутая книга, которую Нотт от интереса поднял. Любой бы нормальный человек отмечал день рождения, а Тонкс… Мало того, что была одна, так ещё и читала о магии, влияющей на память. Тео невольно усмехнулся, вспоминая того избитого паренька с Гриффиндора. И зачем нужно было читать теорию, если девчонка на практике всё сделала отлично? Спасла его от возможного наказания жабы-Амбридж. Отложив толстый учебник, он уложил рядом с Мидой букет. Да, жасмин она любила, вечно сушила эти цветочки. Единственное, за что Нотт молился — чтобы Тонкс не проснулась. Не сейчас. Видно, устала. На столике было кучу учебников и по боевой магии. Знатно запаниковала, раз решила изучать всё от корки до корки. Тео аккуратно, едва заметно, коснулся тёплой кожи лица, которую скрывала рваная тень листвы. Тишина, разбавляемая тихим ветром. Он. И Мида. Что могло быть ещё лучше при всём этом? Взгляд упал на девичьи руки, расслабленно обвивающие колени. О Мерлин, только не это… Парень осторожно взял правую ладошку девчонки в свою, поглаживая пальцами выраженные костяшки. Хотелось сжать её и никогда не отпускать, но всё предрешено: Тео женится на Дафне Гринграсс. Будет, как уважаемый чистокровный волшебник заниматься работой, изредка выводя жену в свет и часто изменять ей, от нежелания быть рядом. Рядом с ней. Лучше бы всё было по-другому. Больно заныло в груди, но он не отрывал взор от девичьих пальчиков. Энтузиазм заполонил каждую клеточку тела. Нет, Тео не позволит этому браку состояться. Сделает всё, чтобы выпадали неудачные обстоятельства. Начинается большая буря. Если потянуть время, не будет момента думать об этой чертовой свадьбе. «Смелым помогает судьба», — подумал Нотт, неосознанно потянув руку в карман брюк и вытаскивая оттуда коробочку с кольцом, на которое буквально час назад не мог спокойно смотреть. Кто так говорил? Он не помнит. Точно кто-то близкий и мудрый. Может, мама. Это было сплошным безумием. Тео это понимал, но всё равно открыл бархатную крышку, доставая резное серебряное колечко. Взгляд вновь упал на маленькие расслабленные пальчики. Сегодня. Завтра. Никогда. На месте маленькой, щупленькой полукровки Миды Тонкс никто не будет. Он пообещал самому себе, надевая помолвочное кольцо на её безымянный палец правой руки. Девчонка, даже не разговаривая с ним, даже не вопя о трусости, заставила сделать так, как он не хотел. Не планировал. Считал глупым. Хоть задуши.… Выдохнув, Тео оставил лёгкий поцелуй на тыльной стороне ладони Миды, глядя на её умиротворённое лицо. — С днём рождения, Тонкс, — прошептал он, не удержавшись, коснулся губами её губ, и исчезая, словно тьма по утру. Когда он преодолевал забор, Тео казалось, что Мида восторженно улыбнулась. Однако нет. Когда он обернулся — девчонка мирно сопела. Он ушёл, но даже не подозревал о том, что Мида не будет снимать кольцо даже в Хогвартсе, догадавшись о его визите, а с Гринграсс помолвка так и не состоится из-за неожиданного собрания пожирателей и последующих рейдов. Тео был прав — война заставила забыть о свадьбе.