Успеть за месяц.

      Он ведь и вправду начал привыкать к Мичико. Столько лет он жил один, просыпался один, завтракал, приходил в пустую квартиру, ложился на холодную кровать. А тут она, снова появилась в его темной и непроглядной мгле, как лучик солнца, как сладкий сон. Кажется, прикоснуться и она опять исчезнет. Как бы мерзко он себя не вел, Мичи всегда готовит еду на двоих, хотя он столько раз просил этого не делать, но она все равно оставляет горячий ужин на плите, то ли из уважения, то ли уже привычка. Хотя о каком уважении идет речь, это же Мичико, Куроо редко встречал настолько наглых людей с таким огромным самомнением, даже в криминальном мире.       В последнее время он даже не задумался о том, что рано или поздно все закончится. Месяц, звучит как довольно приличный временной промежуток, но сейчас, когда у него осталось чуть больше двух недель, это звучит страшно. И ведь уже не важно, получится все так, как он планировал или нет, Мичико уйдет в любом случае, тем самым, доломав его окончательно.       Даже после разлуки, Куроо, кажется, и дня не мог провести, не наблюдая за этой чертовкой, где бы она не была, в какой стране не оказалась, он всегда знал где она, что с ней, с кем она общается, куда ходит. Это было не сложно, за свою не очень длинную жизнь, он успел обзавестись многими знакомыми по ту сторону медали, да и его имя не редко мелькало в заголовках газет и на поисковых листах. Когда она была так далеко, то не приносила столько неясных чувств и эмоций. Куроо помнит, когда первый раз почувствовал что-то новое, как оказалось позже - ревность. Прошло всего полтора года, вроде он был где-то на Филиппинах, когда один из братьев Мия, сказал, что Араи, его маленькую Мичи, видели в Австралии в одном из баров с каким-то симпатичным молодым человеком. Куроо готов поклясться, тогда он был способен на что угодно, хоть сейчас сорваться и открутить этому малоумному голову. А потом понял, что он ей никто. Он бросил ее, без объяснений и прощаний, Тетсуро просто не имеет права что-то требовать. Тогда, кажется, все теплое и живое погасло внутри, слышать про нее не хотел ничего, лишь изредка узнавал, где она сейчас, и тогда, в роковой день звонка через годы, Куроо прекрасно знал, где находится Араи. Все дороги действительно ведут в Рим.       А сейчас, когда она под боком, практически у него на ладошке, отпускать не хочется. Правду говорят, к хорошему быстро привыкаешь. —Тетс, ты тут? — Бокуто обеспокоенное трясет друга за плечо — ты слушаешь меня вообще? —М? Да, да, прости, не выспался — Тетсуро потирает переносицу, возвращая глаза на твердый лоб Котаро. — О чем мы?       На лице Бокуто, такого большого и грузного мужчины, промелькнуло волнение. —С тобой точно все окей? — Он чуть пристальней вгляделся в глаза друга, в них был… страх? — Ты боишься ее?       На первый взгляд, этот до жути простой вопрос звучит нелепо. Куроо? Боится? Да вот похоже, что да. Ему не страшен ее крик, маленькие руки на его груди, что бьют со всей силы по напряженным мышцам, Тетсуро не боится летящих в него предметов, заботливо брошенных ему в след Мичико. Ему страшно обжечься. Раз коснувшись солнца, обжигаешься до черных пятен в глазах от боли, но оно снова и снова манит своим светом, своим теплом. Второй раз уже не так страшно и больно, уже знаешь, что за огненно-рыжей прослойкой, за этим моментом счастья и надежды, таится та же боль. На третий раз уже не хочется, ожоги покрыты волокнистым слоем кожи, в памяти до сих пор свежа та боль, которую испытал когда-то. Теперь Куроо просто смотрит, иногда щурит глаза, что бы не ослепнуть от желтовато-молочного сияния, становится наблюдателем. А солнце, уже не такая маленькая и глупая Мичи, продолжает притягивать, тянуть свои горячие ладони к его лицу, нежно разглаживая залегшую между бровей морщинку, лезет под футболку, даря обжигающее тепло своего тела. Пусть даже лишь во сне.       Кажется, именно с момента прибытия Мичико сюда, он стал так плохо спать. Приходя в эту квартиру тогда, он знал, что Араи тут. Ей больше некуда идти. Сколько она не пряталась, Тетсуро всегда ее находит. И никто не знает, благословение это или проклятие. Идя по жарким улицам Рио-де-Жанейро, он знал, что направляется прямом в пасть дракона, в руки ангелу смерти, пусть и довольно грубо, в своеобразный манере, но прося у нее помощи. Это путь в один конец. —Нет конечно, что за бред? — Куроо отмахивается, наливая очередной стакан колы. — По крайней мере, это не главная проблема сейчас. — Он делает пару жадных глотков, на что Бокуто только закатывает глаза. Они еще вернутся к этому разговору, просто намного позже.       Резкий звук падения чего-то тяжелого приковал внимание, странный шум исходил из комнаты, в которой совсем недавно скрылись Мичико и Акааши. Первым среагировал Куроо, быстро поднявшись и устремившись к комнате широкими шагами. Реакция Бо была лишь на пару секунд медленней друга. Матовая черная дверь легко продалась, стоило совсем легонько нажать на ручку и толкнуть ее вперед. —А чего не с ноги? — Девушка утомленно закатила глаза, продолжая придерживать край топа. —Рот закрой, мешаешь же — Акааши недовольно фыркнул, но и на минуту не подумал отвлечься от работы. Присмотревшись, Котару заметил в руке сожителя, плотно облаченной в медицинскую перчатку, тонкую хирургическую иглу. Она не была большой, хорошо подходила для зашивания кожи на местах, близких к костям.       Лишь подойдя значительно ближе и чуть не упав, споткнувшись о лежащую на полу коробку, Бокуто понял, чем они так сосредоточенно заняты, и что послужило источником звука. —Ты на живую шьешь? Это жестоко, Кейджи — Котару глубоко вздохнул, садясь на стул, стоящий ближе к балкону, что бы ненароком не помешать врачу и лишний раз не сделать больно Мич. — Мог бы хотя бы местно сделать. —Эта глупая женщина решила, что лучше больно, чем долго. — Затягивая последний узелок, в кривой усмешке кинул Акааши. Что бы он не говорил, но вот глупой он Араи не считал. Ее желание сделать все быстрее было вполне аргументированным, любой анестезии нужно время, что бы подействовать, а у них каждая минуту - на вес золота.       Говоря откровенно, Кейджи искренние уважал Мичико, в отличии от Куроо. Такие как Араи, маленькие, слабые, тем более девушки, в их мире долго не живут, а к той уже медленно, но верно подкатывает третий десяток. Она часто делает на первый взгляд опрометчивые и импульсивные действия, но за каждым из них стоит вполне обдуманная цепочка мыслей. Самым банальным примером будет то, что сейчас она сидит в их квартире на другом конце земного шара. Если бы это был Тетсуро, то он руководствовался бы тем, куда ближе, а вот Мичико выбрала критерий безопасность. Араи очень умная, но даже не это главная причина ее живучести. Она научилась хитрить, давать человеку мнимый контроль, а самой в это время преследовать исключительно личные интересы. Ее приперания на предложение Куроо о «маленьком спектакле» были исключительно из вредности, в тот момент, в ее глазах уже читалось согласие. —Есть вода? — Девушка аккуратно подняла с пола коробку, которую сама же уронила, когда Акааши сделал первый стежок. — И желательно что-то типо обезбола.       Куроо, который до сих пор стоял в дверном проходе, чуть прочистив горло, мгновенно развернулся и ушел на кухню. Он даже и подумать не мог о том, что эта хрупкая девушка, по своей воле будет терпеть иглу под кожей без какой-либо анестезии. В его воспоминаниях, Мичи была очень нежной, эмоциональной и ранимой, отчасти поэтому он никогда не брал ее с собой, но так тщательно таскался за Араи хвостиком. В первом случае, он просто не выдержит ее слез, холодную голову тот час обольют кипятком. Во втором, он просто будет спокоен, уверен в ее безопасности.

***

      Квартира поприветствовала пару блаженной тишиной. После своеобразной операции и принятого обезболивающего, девушку начало клонить в сон. Как сказал Кейджи, вполне адекватная реакция организма. Мичико не помнит, как уснула, ее отдых длился всего часа два, но этого с головой хватило для того, чтобы препарат перестал действовать, и многострадальческий бок начал отдавать ощутимым покалыванием и жжением.       За это время, как позже стало понятно, ребята обсуждали что-то о том, как поступать дальше. Она услышала обрывки, когда пыталась доковылять до кухни. —Болит? — Куроо возвышался над ней как статуя, высокий и крепкий. В его голосе скользило то ли жалость, то ли сочувствие. Он всегда был скуп на выражения чувст, порой казалось, что у зубочистки эмоциональный диапазон шире. —Болит — Араи отвела взгляд в сторону всего на секунду — хватит делать вид, что правда интересно, бесишь — она поспешила пройти вперед, рассчитывая, что мужчина уступит дорогу. Вместо этого, она врезалась в широкую грудь. —Не увиливай — Тетсуро хмуро посмотрел на псевдо-жену — почему ничего не сказала раньше? Мичико опешила. За последние недели, она не помнит, что бы Куроо хоть раз интересовался ее самочувствием. —Тебе ли не все равно? — Горькая улыбка разлилась на лице — Тетсуро, не заставляй меня разочаровываться в тебе, я устала, а мне еще предстоит часовая борьба с одеждой, не трать ни мое, ни свое время.       Резкое движение на периферии не дало толком понять, что происходит. Он взял ее запястье так быстро, что казалось, она моргает медленнее. Тяжелые шаги мужчины перебивались мелким перебиранием ног девушки. Оказавшись в спальне, Куроо буквально заставил ее сесть на кровать, все так же нависая. —Руки подними — его взгляд был через чур серьезным — быстрее. —Зачем? — По коже Араи пробежали мурашки. Не смотря на доводы головы о том, как он поступил с ней, тело откликалось на тот самый властный, теплый бас и скучало по его прикосновениям. —Мичи, не трать ни мое, ни свое время. — Куроо сам не ожидал, что назовет ее так. Язык как будто сам вспомнил это ласкательное, старательное зарытое где-то в трясине памяти.       Глаза девушки заблестели, как будто маленькие стекляшки на солнце. Это были не слезы, нет, скорее воспоминания. Она не проронила и слова, спокойно поднимая руки, но продолжая смотреть в глаза мужчины. Куроо аккуратно снимает ее топ, почти с ювелирной точностью, что довольно удивительно, смотря на его крупные ладони, что бы ненароком не зацепить заботливо заклеенную Акааши пластырем рану. —Дальше я сама — ее смущение выдавали только покрасневшие кончики ушей — спасибо. — Не то, что бы она действительно смогла быстро и безболезненно снять бюстгальтер сама, но в трезвом состоянии она слишком давно не давала это кому-то делать. —Чего я там не видел — на толику секунды, в его глазах мелькнула искорка пошлости — Кейджи сказал, минимум напряжения и максимум отдыха. Ты нужна живая и по возможности здоровая.       На всю остальную одежду Мичико не стала отнекиваться, исключением стали трусы. Уж это она в состоянии снять самостоятельно.       Живот протестующе заурчал, напоминая о том, что ела Мичико последний раз перед выходом из дома. Поправляя натянутую Куроо на нее футболку, Мичико краем глаза все еще наблюдала за мужчиной. Еще сегодня утром на нее обрушился шквал не самых лестных слов, а уже сейчас он помог ей переодеться, что бы она лишний раз не напрягалась. Такие изменения не могут не пугать.