пасмурная нежность

если бы выходные были чаще, то в них потерялся бы всякий смысл. если бы каждый день был пасмурным и свет в комнате на солнечной стороне всегда был бы таким мягким и тусклым, то плохая погода не приносила бы спокойного наслаждения. если бы нежности хватало на работе, то в нежном сексе не было бы никакого толка. если бы солнце было ярче, если бы трава зеленее, если бы да кабы во рту росли цветы... во рту нет и не было никаких цветов. во рту только горьковатый привкус. на губах чужие губы — касаются осторожно, будто бы боясь навредить. никаких укусов, никакого напора, лишь долгие вдумчивые поцелуи, пока кончиками пальцев исследуют знакомое тело. они вместе давно. они кусались, били друг друга, они трахали, вжимая в кровать, они оставляли засосы, синяки, они связывали, они тянули за волосы, доводили до слез наслаждения, боли, наслаждения от боли. они, кажется, попробовали все, что только могли, но холодным пасмурным выходным они оставили нежность. родные тела выучены наизусть. каждый сантиметр, каждое чувствительное место, каждый изгиб, каждая родинка. они сходятся контрастом — белые, почти седые волосы и бледная, совсем фарфоровая кожа напротив угольно черных волос и смуглой, кажущейся обжигающей кожи. они целуются долго, не торопясь. пальцами холодными осторожно по горячей груди. холодом опаляя. греясь. пальцами грубыми нежно по острым плечам. часть одежды стянуть и продолжить. не торопиться. окунуться с головой в ощущения. раствориться в чувствах. отдаться течению. олег чуть подается вперед и укладывает кирка на кровать, лишь едва отрываясь от его губ. смотрит в глаза. любуется их цветами. каждый раз смотрит, точно в первый. каждый раз разглядывает завороженно, увлеченно. смотрит будто на цвета картины в музее. отводя взгляд тут же скучать начинает. по цвету вечернего неба. по цвету хвойного леса. он так до одури влюблен в эти глаза, в звездный цвет волос, в фарфор кожи. он так до одури влюблен. кирк со своим ворохом проблем в голове едва ли подпустила к себе олега. едва ли согласился зайти с ним дальше секса без обязательств. едва ли позволил ему взять контроль, едва ли доверил свое тело целиком, полностью, доверил свою свободу. а теперь так вглядывался в темные глаза напротив, будто ими одними и живет. будто больше ничего на свете не существует, будто ничего важнее их нет. а ведь это правда — нет ничего важнее этих карих глаз, важнее этих зацелованных губ и этих шершавых нежных рук. это его смысл. это его мир. его вселенная. кирк подается вперед и снова целует олега, прерывая их долгие переглядки. вспоминает, как называл волкова “тот русский” и не хотел даже с ним разговаривать. думает, что не смог бы без него теперь жить. олег нависает над ним, упираясь коленями и локтем в матрас, свободной рукой проводит по рёбрам, пуская по бледной коже мурашки. кирк касается своими длинными пальцами лица олега. очерчивает скулы и линию челюсти. спускается по шее вниз, оглаживая кадык, проводя ладонями по крепким плечам. рука волкова касается острой тазовой косточки, скрытой под тканью штанов, и им приходится разорвать поцелуй, чтобы избавиться от оставшейся одежды. олег цепляет пальцами домашние штаны вместе с бельем и стягивает их с бёдер кирка, которые тот, помогая, поднимает наверх. волков оставляет поцелуи на чистом пространстве белоснежной груди кирка, на его ярко очерченных рёбрах, на косточках таза и особенно много внимания уделяет бёдрам. отбросив в сторону его и свою одежду, он проводит руками по ногам кирка от лодыжек наверх, чуть задержавшись на коленях, разводя их шире. волков ведёт носом по внутренней стороне бедра, ладонями обводя округлые ягодицы и приподнимая таз кирка. обделяет вниманием пах, заставляя о’райли запрокидывать голову и дышать тяжело. тянет. мучает. ждет. каждый раз у них игра — кто первый подаст голос. они оба молчаливые, у них у обоих проблемы со словами, они оба сжимают зубы и обкусывают губы до крови. в голове нездоровый строй у обоих. они друг друга за руки из ямы вытягивают. волков поднимается и снова целует долго, ладонями сжимая ягодицы. внизу живота узел затягивается, член стоит и его будто жизненно необходимо коснуться, но олег тянет, отдавая все внимание кирку — его шее и ключицам, его тяжелому дыханию. мысленно просит “давай, скажи”. ждет. о’райли пальцами плечи олега сжимает, зажмуривает глаза и кусает губы. чувствует, что дрожат колени. чувствует, будто из легких выбило весь воздух. знает чего ждет волков. упрямится. тянет. кирк ногу сгибает и коленом касается бедра олега. просит. олег ждет слов. отрывается от шеи, снова смотрит в глаза. целует мельком. смотрит. чувствует, как давят пальцы кирка на плечи. выжидает, точно зверь. кирк тянется наверх за поцелуем, волков целует. чувствует его язык. ждет. оба это знают. оба упрямятся. о’райли снова касается ногой бедра олега. он бы колени свел, если бы мог — до того болезненно хочется. — ты знаешь, — шепчет олег, вновь зацеловывая шею, — просто попроси. — пожалуйста... — слышится шепот над ухом, — олег, блять, олег...пожалуйста... его не нужно долго уговаривать. ладонью по его члену проводит, вырывая сдавленный полустон. — я хочу тебя слышать, — шепчет совсем тихо и двигает ладонью снова. в ответ зажатый стон и рваный вздох. олег щелкает крышечкой смазки и льет на пальцы. она холодит кожу. волков снова протяжно целует кирка, подставляя пальцы к его входу. мышцы растягиваются плавно и волков поцелуем ловит стоны. кирк пальцами сжимает простынь, тяжело дыша и раскрывая губы так широко, что олег переходит поцелуями на его щеки и скулы. стоны глухие, рваные. веки прикрывает. когда три пальца входят легко, о’райли кивает и шепчет “давай”. волков целует снова и губами ловит стон, вынимая пальцы и размазывая смазку по входу. олег проходится пальцами по бедрам, сжимая. обводит выступающие кости таза и снова легкими касаниями пересчитывает рёбра. ладонями обнимает ягодицы и поднимает бёдра кирка, двигаясь ближе. — смотри на меня, — говорит тихо, просит, не приказывает. кирк веки поднимает и смотрит точно в глаза волкову. таким взглядом, что из легких воздух выбивает. олег тянется вперед и кирк отрывает лопатки от постели, встречаясь с ним губами, целуя отрывисто, нервно, жадно, но все еще нежно. о’райли снова откидывается на спину, запрокидывает голову, но скоро возвращает взгляд на олега. тот, добавив в ладонь смазки, распределяет её по члену и рукой направляет его ко входу. головка касается мышц и олег обхватывает ладонями бедра кирка, оглаживая большими пальцами излюбленные косточки таза. он медленно подается вперед наблюдая, как рвано вдыхает о’райли, не отрывая взгляда. с зацелованных и обкусанных губ падают вздохи, перемешиваясь с едва слышными стонами. огромных трудов ему стоит продолжать смотреть. олег попросил. пальцами сжимает простынь скорее рефлекторно. тело медленно заполняется до краев и в сумбурном потоке мыслей и чувств трудно понять чем именно — наслаждением, тянущие-приятной болью, предвкушением, ощущениями... оказавшись полностью внутри, олег выдыхает, будто выпуская изнутри все напряжение. замирает. закрывает глаза. чувствует, как нежные стенки туго обхватывают член и как от этого срывает крышу. запястье сжимает чужая ладонь и тихий голос просит “смотри на меня”. олег смотрит. встречается взглядом с сине-зелеными глазами и снова будто весь воздух из легких... пальцами сжимает чужие бедра так сильно, что на тонкой коже должны остаться следы. кирк чувствует, как напрягаются мышцы всего тела. чувство наполненности накрывает с головой. он старается ощутить все. каждую мышцу. член тянет и хочется его коснуться, но кирк знает, что тогда долго не продержится, а это удовольствие хочется растянуть. прочувствовать каждую секунду. олег ловит кивок. туманный взгляд переполнен доверием. бёдрами волков подается назад и так же медленно входит обратно. замирает снова. кирк шумно дышит. кладет ладонь на впалый живот, не отрывая взгляда от олега. еле слышно говорит “двигайся”. вслед за движением волкова раздается стон. о’райли рефлекторно дёргает колени друг к другу и бьется ими о талию олега. закидывает на него ноги, от чего волков рвано подается вперед. — давай, — снова еле слышно. волков начинает двигаться быстрее, медленно набирая темп. кирк чувствует, как под ладонью натягивается кожа, как бьется в неё член олега при движении. чувствует, что нет больше сил держать в напряжении все тело. старается расслабиться. олег двигается размашисто, от чего о’райли ездит по постели. олег не выдерживает и разрывает зрительный контакт. входя целиком снова, замирает, упираясь лбом в плечо кирка, чувствуя, как начинают подрагивать его бёдра. целует его шею, сцеловывает со лба испарину. целует сжатые губы, заставляя расслабить их и ответить. тянется одной рукой к члену кирка и касается его пальцами, но чувствует, как он мотает головой. волков начинает двигаться медленно, но кирк сжимает коленями его тело, тихо шепча “подожди”. олег входит обратно до конца и наваливается на о’райли сверху, вновь упираясь лбом ему в плечо. кирк пальцами водит по его плечам. дыхание дается с трудом, когда он придавлен олегом, но от этого ощущения лишь острее. кирк чувствует, как на вдохе он прижимается всей грудью к груди олега. пальцами сжимает его взмокшие плечи. он чувствует каждый сантиметр своего тела и, кажется, даже тело олега. чувствует его внутри. чувствует, как растягиваются мышцы и как они сжимают член волкова. сносит крышу. горячее дыхание олега обжигает кожу. колени дрожат и мышцы пресса напрягаются рвано. кирк чувствует, будто внутри совсем нет места. как в теле, так и попросту в голове. везде олег — его так много и он занимает все пространство мыслей, накрывает физически. но все равно хочется быть еще ближе. о’райли наслаждается этими чувствами, закрывая глаза и ощущая каждый вдох и самое малейшее движение. он весь как оголенный провод, натянутая струна, что дребезжит и заходится звуком от любого касания. волков глухо стонет от того, как внутри тесно. нежные стенки ритмично сжимаются, запуская волны наслаждения по напряженному телу. олег чувствует, как липко между ними от смазки. он сдвигает руку вниз по бедру кирка, доходя до колена, и возвращается обратно. пальцами едва касаясь кожи проводит по ребрам и, задевая сосок, вызвав звонкий стон, движется пальцами вверх. обводит ключицы, чуть задевает гуляющий от сбитого дыхания и гулких стонов кадык, накрывает ладонью скат плеча и чуть сжимает над локтем. в паху тянет почти мучительно. целует шею мокро, много. обжигает дыханием и чувствует, как вздымается грудь кирка. глухо спрашивает “можно?” в ответ измученно- наслаждённое “я скоро...” волков опирается на локти и, снова целуя медленно, подается назад и снова входит во всю длину, набирая прежний темп. он обхватывает рукой член кирка и старается двигать ей в такт. стоны о’райли почти переходят в гулкие крики, которые олегу иногда удается поймать губами. волков шипит, едва ли не рычит ему куда-то в шею, свободной рукой сжимая чужое мягкое бедро. кирк давится ощущениями. он откидывает голову и чувствует, будто его тело бьет электрическими разрядами. в ушах громкий писк и он не слышит ни себя, ни олега. в висках бьет кровь и в животе узлом на узле затягиваются нервы, заполняя болью наслаждения все тело. кирк чувствует, как напрягаются мышцы ног — до боли, будто в судорогах. руками сжимает простыни и хватает ртом воздух, чувствуя, что тонет в поглощающем наслаждении. глаза поднимает к потолку, смотря совершенно невидящим взглядом. дышит. теряется совершенно в пространстве, времени, в реальности. кажется, что еще одно движение, один вдох и тело получит невиданный электрический удар. сорвется вниз со скалы. эйфория накрывает с головой… разрядка приходит быстро — он даже не понимает, когда сперма начинает литься на живот. кирк закрывает глаза и окончательно отдается ощущениям, отдаленно чувствуя, как продолжает двигаться олег, что из-за гиперстимуляции отдается почти болезненно. волков ощущает, как сильно сжимается вход и громко стонет, зажмуривая на мгновение глаза. туманным взглядом видит белое пятно на животе кирка и убирает с его члена руку, пальцами размазывая вязкую жидкость по животу. наклоняется, целуя шею. продолжает размашисто двигать бедрами чувствуя, что долгожданная разрядки совсем рядом. он задерживается на нескольких толчках внутри и, наконец, наслаждение накрывает с головой. сперма заполняет изнутри и мышцы всего тела неритмично сокращаются, каждый раз запуская словно по новому электрическому импульсу. олег дышит тяжело, навалившись сверху на кирка, уперевшись лбом ему в плечо. чувствует, как тонкие пальцы гладят по голове осторожно. осознание ощущений приходит с опозданием. — я... сейчас, секунду, я только...— чуть подается назад, насколько хватает сил, чтобы вынуть член. — подожди... останься так, на немного... — тихо тихо в ответ. пальцами нежно по плечам. олег в ответ чуть губами горячей кожи касается. остается.