Wish I could fly

Её имя буквально твердит, что она холодная. Безразличная. Бессердечная.       Должно быть, именно такой её и видел Агрест. И даже больше: он в принципе не различал в ней живое существо со своими слабостями и проблемами, бурлящей кровью и всего двумя долями левого лёгкого, как и у всех, оставленного для жизненно важного органа. Словно бы она — точный механизм, настроенный на беспрекословную постоянную работу. Натали с особым трепетом берегла в сознании те моменты, когда Габриэль извинялся за свою эгоистичность по отношению к ней. Кажется, только ими она и тешила свою душу до определённого момента… А потом очки из розовых и оптимистичных вновь стали прозрачными. Насколько же глупо с её стороны было романтизировать происходящее между ними. Считать себя благородным жертвователем, в благодарность за поступки которого, на него обратят внимание. Ждать очередной просьбы Агреста, а потом его нежных трепетных извинений, ради которых можно было стерпеть даже удары свинцовых пуль. Прокручивать у себя в голове то, как он подмечает её излишнюю хрупкость и усталость, начиная нагружать себя ещё больше, лишь бы он почаще делал ей такие замечания. Вся эта помощь, всё это утешение… Она была с ним рядом в те сокровенные моменты, которые даже Адриан едва ли мог себе предположить. Просто была, просто знала, что шансов на счастье в этом доме у неё нет и также просто возомнила, что предстанет в глазах начальника героем и когда-нибудь получит свою порцию уважения от него. Когда-то ей хотелось сорваться и признаться во всём… Но она этого не сделала. Ей хватило бы духу на то, чтобы сказать три несчастных красных словца, но явно не хватило бы на то, чтобы навсегда распрощаться с Габриэлем после таких откровений. Только вот, Агрест не был тем человеком, к которому ей стоило бы привязываться. Это можно было понять по его затворничеству, тайной злодейской жизни или мании воскресить Эмили… Но Натали никогда не жаловалась на то, что ей приходилось чувствовать. Даже самой себе. А самовнушение — это очень опасная вещь. Это вещь, лишившая её возможности ходить. Но, что ещё хуже, эта вещь лишила её возможности летать…

***

      Натали просыпается в предрассветный час от того, что ей в голову пришла навязчивая мысль. Небосвод, простилающийся за высокими окнами ещё не изменил своего аметистового оттенка, разве что, ближе к горизонту начали проявляться ярко-розовые вкрапления восходящего солнца. Где-то на горизонте, у равнин, сверкали тоненькие молнии. Деревья в поле зрения пошатывали своими кронами от сильного ветра и ловили свежей листвой крупные капли. Санкёр вспомнила, рассказы матери про дождь. Та говорила, что прозрачные сгустки воды, ниспадающие на города — это ничто иное, как плачь ангелов — светлых умерших душ, опечаленных проступками земных жителей. Когда им становится невыносимо тяжело на душе, они подлетают на своих широких мягких крыльях в самый центр небес и заводят необыкновенной красоты ламенто о своих нелёгких быстротечных судьбах, которое до нас доходит лишь неказистым басовым громом. Возможно, где-то наверху сейчас плакала Эмили, смотря на то, как Агрест разрушает жизни вокруг себя, во имя одной несбыточной цели. Натали завидовала ей. Она тоже хотела взмыть до небывалой высоты и сообщить каждому человеку на этой планете о своём горе даже самой незначительной капелькой. Но больше всего ей хотелось, чтобы Габриэль услышал во время грозы в низком тяжёлом раскате всю её боль и скорбь. Но как она могла поравняться с небожителями? Вся область ниже повреждённого спинного мозга просто не чувствовалась. Она не могла встать, она не могла пойти. Но она всё равно смогла бы взлететь, не имейся тяжёлых медных кандал на её собственных стопах. Ей и самой было противно от того, что она всё ещё каким-то неведомым образом любит своего губителя. Что она с ним связана. Её душило чувство какой-то неведомой благодарности и обязательства, которых в помине не существовало. Но от них было не избавиться просто так. Что будет, если она взлетит и больше никогда не приземлится? Вдруг, ему будет больно? Вдруг, он причинит себе вред? "Не оправдывайся" - шепчет внутренний голос. Санкёр подумывает о том, что даже с высоты птичьих десантов, она могла бы видеть и знать про Агреста намного больше, чем сейчас - прикованной к постели или экзоскелету, чуть ли не в одном шаге от него. Она была бы рядом ещё больше, она слышала бы его мысли и понимала, не было ли всё, чем она пожертвовала, отдано напрасно. "Не жди" Небо всё больше покрывается розовато-алыми тонами, при этом не мешая прокладывать свой маршрут грозовым тучам. Такое зрелище слишком сильно завораживает Натали. Не отрывая взгляда от стекла, отделяющего её и лучшую жизнь, женщина ползком преодолевает расстояние от кровати до противоположной части комнаты. "Взлетай!" По комнате рассыпаются багряные осколки. Дождь начинается с новой силой.

***

Её имя буквально твердит, что она холодная. Безразличная. Бессердечная. Должно быть, именно такой её и видел Агрест. И даже больше: он в принципе не различал в ней живое существо со своими слабостями и проблемами. Словно бы она — точный механизм, настроенный на беспрекословную постоянную работу. Но всё было не так. Совсем не так. Всё это время Габриэль чертовски ошибался. Рано или поздно, он поймёт это. А Натали будет прикрывать его огромным алым крылом, в надежде на то, что когда-нибудь всё изменится. Когда-нибудь... Когда-нибудь он тоже оторвётся от земли и вновь посмотрит в её прекрасные глубокие глаза, отражающие бескрайнее небесное полотно.