О ссорах

— Конечно, я тебя прощаю! — Майк даже не задумывается, когда это произносит; его единственный глаз счастливо блестит, и все круглое лицо едва не светится. Еще бы ему не светиться — после такого триумфа любого перекосит, и любой вдруг окажется столь щедр на уступки и прощение прошлых обид. Да и триумф вовсе ни при чем — просто Майк всегда был таким. Добродушным. Всепрощающим. Тряпкой, как иногда называл его Рэндалл. Трусом, блаженным дурачком. Вот только дураки не собирают вокруг себя команду неудачников, которая побеждает в университетских соревнованиях. Рэндалл слишком рано сделал выводы и теперь расплачивается за это своим унижением. Конечно, Майк не назовет это унижением, если спросить его. Он скажет, что Рэндалл просто ошибся, немного оступился, и что они все еще друзья. Да, так он и скажет — друзья. Нет, все-таки Майк Вазовски непроходимый дурак. Он так и не понял, что с неудачниками можно дружить шутки ради, иногда это почти забавно для остальных; но быть влюбленными в неудачников запрещено тем, кто хочет прослыть крутым парнем. А еще крутые парни не прощают так легко тех, кто тебя оскорбил. Но об этом Майк тоже не догадывается и поэтому хлопает его по руке так, будто бы ничего не изменилось между ними, будто еще не все потеряно, и вот-вот они снова станут соседями по комнате и начнут болтать перед сном, обсуждая какой-нибудь предстоящий зачет. Но только этого не будет. Потому что Рэндалл может вытерпеть унижение своей ошибки, он может унизиться, заново добиваясь расположения Майка, которого и добиваться-то не нужно; он мог бы даже, наверное, признаться ему, что не только желание самоутвердиться заставило его отвернуться, но и страх того, что все узнают большее. — Прощаешь… — протягивает Рэндалл в ответ. — Вот так просто — и все? — Майк таращится на него своим глазом; он так ничего и не понял. — Я для тебя не так уж много и значил, верно? — глаз Майка непонимающе хлопает; кажется, его обладатель задет в лучших чувствах. Чувствах. Что ж, очень смешно. — Ты не можешь прощать так легко, если кто-то тебе дорог. Обиды от дорогих не забываются так легко. Я для тебя просто очередной дружок, с которым тебе весело. Но даже эту роль отобрал Салливан, так что… — Я имею право прощать кого захочу и как захочу, — Майк вдруг становится очень серьезным, и кажется даже, будто что-то все-таки выйдет из всего этого, но Рэндалл решает, что уже слишком поздно. Он всегда решает все очень быстро. К тому же Майк снова белозубо улыбается, а это значит, что все кончено. — И потом, не стоит тратить время на глупые ссоры. Рэндалл определенно не собирается тратить время. Он уходит несмотря на то, что Майк разочарованно что-то кричит ему вслед. Этот круглый идиот — во всех смыслах — так ничего и не понял; и в следующий раз наверняка назовет его странным, не ценящим легкого примирения… не зная, что Рэндалл готов был вымаливать его, но получить вот так просто, мимоходом, как что-то, не стоящее усилий... этого он никак не хотел.