О вреде и пользе слабоалкогольных напитков

Вадик знал, что собак нужно выгуливать дважды в день, и вывозить на природу хотя бы раз в пару месяцев, чтобы они вволю порезвиться могли. Нужно, даже если эти собаки упорно притворяются людьми. Ехали в электричке. На машине нельзя, потому что пить будем. На такси дорого. Так Игорь сказал, и с ним проще согласиться, чем спорить. По крайней мере в таких мелочах. Вадим мстил за неудобства по-своему, закинув ноги в ботинках тому на колени и навалившись на окно спиной. Рама неприятно впилась в лопатки. Электричка делала "чух-чух", шаталась из стороны в сторону, а грязь с ботинок ссыпалась вниз на светло-серые джинсы. Олег бы не пережил. Игорь же в плане чистоты обладал какой-то особенной степенью пофигизма. Такой что с методикой выражения недовольства сложившейся ситуацией согласился даже Олег, скинул с ног ботинки и положил ноги на длинное сидение между Вадимом и Олегом. Двинул рукой и завалил на Игоря удочки, доставая из кармана пачку Чапман и абсолютно бесстыдно закуривая в полупустом вагоне. - Тебя оштрафуют. Туши - звучит так, будто три тысячи это целое состояние. Неприятно, конечно. Но такси стоило бы дороже. Вадим ищет взглядом проводницу, смотрит на её потертую обувь и думает что в принципе легко сторгуется на полторы. Пальцы с короткими ногтями скребут под штаниной. Неслышное "Помоги мне. Давай, скажи ему потушить". Вад может и помог бы, если бы тот сам пуще прежнего этим себя не закопал. Он даже рот открыть не успевает. - Пропаганда гомосексуализма тоже - на соседнем сидении хихикают две молодые девчонки. Вадим почти уверен, что им эта пропаганда уже и не нужна вовсе, сами поняли что "ножницы" миф похлеще философского камня. Ноги Вадима наконец с себя скидывают. Игорь обнимает удочки и, кажется, сам уже думает, что проще было согласиться на такси. Вад проникается сочувствием и забирает удочки, а ещё чуть сильнее открывает окно. Следующие полчаса удочки обнимает уже он сам, перекидываясь с Волковым взглядами из серии "За что ты с ним так?", пока тот не закатывает глаза и не извиняется ненавязчивым поглаживанием чёрным носком по серым джинсам. - Мы там с Фёдором Ивановичем такие мостики построили. Метров на двенадцать вглубь реки... - начинает Игорь. Волков о чём-то расспрашивает, и теперь непричастным себя ощущает уже Вадим, как и всякий хозяин наблюдающий за тем как его собаки бесятся и валяются в грязи. Он рыбалку не понимал, но готов был потерпеть, почитать книжку, вернуть своих мужиков домой здоровыми и, при необходимости, отмыть. Вадиму никто не сказал, что на рыбалке можно не только на поплавок смотреть, а то бы он давно согласился. Игорю откровенно не везло. Возгордившийся собой Олег, вытащил три карася за час и сиял от счастья ярче начищенной монеты. Впрочем, радовала его не столько рыба, сколько сам факт превосходства. Игорь с тоски пил пиво, Вадим от скуки вместе с ним. Часа через два Гром и вовсе на удочку оглядываться перестал, словно пятиметровая палка была исключительно поводом выбраться на природу и завалиться в траву на радость клещам. Где-то посреди рассказа об очередном скандальном задержании, в воздухе повисает абсолютно не гейское "Бля, какая жопа". Вадим следит за взглядом мента и не согласиться не может. Олег, запарившийся в июльскую жару сидеть в рыбацкой одежде, решил снять униформу, оставшись в футболке и трусах. А на фоне ярко-рыжего солнца в зените, его булки выглядели абсолютно съедобными на вкус. По крайней мере, куда съедобнее, чем рыба, барахтавшаяся на бревенчатом мостике. Два голодных взгляда сталкиваются в абсолютном понимании всей патовости ситуации. В штанах теснеет. Душа и туалета поблизости нет. Волков их обоих нахрен пошлёт с такими предложениями в антисанитарных условиях. Коллективный вздох заставляет оглянуться даже Олега, увлечённого наращиванием рыбных капиталов. - Вы там не перегрелись ещё? - хотя этот вопрос в первую очередь стоило задавать бы ему. Вадим салютует бутылкой пива: - У нас есть терморегуляция. - Олег показательно поднимает свою, давая понять, что поводов для беспокойства нет. Наклоняется за ней абсолютно по-блядски. А может, так только кажется? - Надо было пластиковые брать - сетует Вадим, в красках описывая, как пластиковые бутылки можно вместо клизмы использовать. Ну а что, в зоне боевых при желании трахаться как кролики и не такое придумаешь. Игорь краснеет, как девушка после первого поцелуя, но в глазах такие чертята пляшут, что Вад ему смело ещё бутылку открывает и подаёт, а то точно сказать не решится, чего придумал такого завлекательного. План обговаривается детально. С учётом умений и навыков, и полным распределением обязанностей. Вадим берёт на себя ключевую роль - отвлечь внимание. Приходится признать, что конкурировать с рыбами оказывается сложно весьма. Олега они ловят на пути от ближайшей сосны обратно к удочке. Благо реакция от алкоголя у него замедляется достаточно сильно, чтобы не заметить хитрецы в глазах и не увернуться от медвежьих объятий. - Пусти. Вдруг у меня там клюёт! - папа учил Вадима идти на компромисс. Но... Но руки уже сами собой забрались под резинку трусов, ягодицы сжали. Время компромиссов бесследно прошло. - Нам на пол-года хватит и так. Игорь вообще рыбу не ест - только ловит да, ну что поделать, тараканы у каждого свои в голове. Олег конечно как-то накормил его рыбными котлетами так, что тот и не заметил, но проворачивать то же самое с красной рыбой он не торопился, и обычно просто жарил отдельно что-нибудь жирное и мясное. - Мы не будем здесь... - заезженная пластинка. В примерочной не будем, на работе не будем, в поезде не будем. В последнем, к слову так и не уломал. Трое суток дрочки по пути в ментовский санаторий. Там, правда, и уламывать нужно было обоих - в поезде Игорь не пил. Вот они двое и сцепились, один принципами, другой комплексами. Ходили полуголые из-за духоты, в карты играли. А бедный Вадим Драконович страницы не мог спокойно прочитать от того, как яйца гудели. Он мотает головой из стороны в сторону, мол конечно не будем, просто посидим. - Ну, а чисто теоретически, если бы как в Сирии, только без взрывов и полной казармы солдат? Волков смотрит из-под густых бровей, даже немного напрягается, чует подвох, по сторонам оглядываясь. Ловит взглядом Игоря, убравшего уже удочки с жердей, прежде чем он прижмется со спины: - Вы бутылку нашли? Она же бог знает сколько здесь провалялась! - так будто в действительности есть разница, что в жопу пихать. Хотя может и есть, может Вадим один её не чувствует. Игорь вот вовсе предпочитает ничего, за редкими исключениями, когда на работе не так затрахали и перетрахать нужно. - Чисто теоретически? - переспрашивает Вадим, наблюдая за тем как бегущая строка "рыбалка-рыбалка-рыбалка" исчезает из глаз. Видит как руки Игоря под футболку тому залазят, ложась поперёк груди. И как Волков сыплется, выдыхая невнятную смесь перегара и звуков ему в лицо, тоже видит. На второй круг обсуждения санитарных условий они выходят, уже целуясь. Волкову бы с такой страстью к чистоте больницы инспектировать, а он вот о своей заднице печется: - Вы хоть помыли? - Мгм - Вадим стаскивает трусы вниз, насколько руки дотягиваются. Бедра мнет пушистые, разводит в стороны и отвечает внятно, насколько может с прикушенной губой. - Воду набрали уже? - Дестиллированную - говорит прямо на ухо, силясь заглушить шорох ткани позади. Пальцами сильнее впивается, разводя ягодицы в стороны и чуть ли не приподнимая над землёй. Больно быть не должно. Как минимум потому что утром Вадим самолично Волкова в душе пальцами трахал и сосал так, что хрипота в голосе слышится до сих пор. Секунда-другая на осознание. Пальцы больно впиваются в плечи, Олег даже успевает рот открыть, чтобы как следует их обматерить, обманщиков, как поводов для мата становится больше в разы. - Что ты?...- Волков откровенно брыкается, получая пьяный поцелуй между лопаток. Калейдоскоп эмоций на лице такой, что Вад искренне жалеет, что не снимает на видео. Ухмыляется хитро, целуя в колючий подбородок: - Всё санитарные условия выполнены, ревизор. - Идиоты, блядь - сведённые к переносице брови и ярко-красный румянец. У Игоря вид такой, словно он какой-то дзен познал. Даже интересно становится. Он кивает, выходя, целует Олега в висок и Вадим как по команде опускает его обратно на землю, поднимая руки на талию. Не происходит ничего. Только Волков стоит напряжённо-сосредоточенный. - Ну ты это.. - начинает Игорь. - А может нахуй пойдешь? - план даёт трещину. Олег смущён и нервничает, а у Вадима стоит так, что не только голова не думает, а скоро порвутся штаны. Расстегнуть ширинку, чтобы хоть немного легче стало. Волкова вверх, пока ноги инстинктивно за спиной не сомкнутся в замок. Голые, волосатые, но в берцах, на одном из которых, чуть ли не белым флагом, болтаются трусы. - Держись, бля - руку одну отпускает, заводя ниже, под задницу. - Бля, отъебись - точно такое же в ответ, и ощущение рук, крепко сжавших шею для опоры, но в без пяти минут удушающем, злобное пыхтение на ухо и чёткое ощущение стояка. - Ты теперь всю жизнь очко будешь сжимать? - Вадим почти уверен, что по жопе его пинает не Игорь, хотя и не видит нихрена, находит только на ощупь колечко мышц, просовывает насухую два пальца и разводит в стороны, ощущая, как тёплая жидкость стекает по руке. Помощь приходит откуда и ждали. Игорь помогает Олега удержать под отборный мат в свою сторону. Стягивает с Вадима штаны до колен и, с выдохом облегчения, вжимается между ягодиц. Рука свободная ложится вначале Вадиму на член, но он быстро шикает, что стоило бы лучше возместить ущерб пострадавшей стороне. Пострадавшая сторона перестаёт брыкаться, хотя в ответ на попытку Грома поцеловать и клацает звонко перед носом зубами. Пострадавшая сторона тянет: - Вадь, я вас потом обоих придушу - и ослабляет хватку на шее. Потом значит только одно - не сейчас. А там может и дело будет закрыто за сроком давности. Вадим чужую руку чувствует, как палец проскальзывает по соседству с его двумя, стукается костяшками о костяшки и слышит полувменяемое: - Так можно уже - и хрен объяснишь что вот, сам в курсе, только собирался и... Волков тихо стонет над ухом. Будь он чуть левее или дальше, Вадим бы вообще не услышал, а так смело целует его в плечо, убирает руки из-под задницы, чувствуя, как крепчает хватка ногами. Приставляет член, трётся ещё раз, целует в плечо выдавая что-то вроде "Волчик, давай". И он даёт. Расцепляет ноги так, что пожалуй если бы не Гром, то из-за замедленной реакции свалился бы не на член, а на пол. Внутри мягко и горячо. Теперь лицом к лицу выходит. Олег абсолютно красный, словно неясным чудом обгорел под Питерским солнцем: - Опять твои идиотские идеи. Убью. - ворчит, целует и ерзает вверх-вниз по члену. Вадим даже смалчивает, что не его. Потому что кажется и не идиотская. Да и наказание удивительным образом походит на похвалу. Тесное соседство с чужими пальцами вещь не особо приятная, учитывая, что в понимании Игоря маникюр входит в список особенно гейских вещей. Но Вадим терпеливо замирает, давая растянуть сильнее. В шею целует, дотягиваясь до мочки уха и прикусывая до вздоха. - Поместимся? - вопрос не ему адресованный, но Вад зачем-то тоже кивает головой. Приходится выходить, ощущая лёгкий холодок от ветра, сжимать ладонью оба члена, ругаясь на Грома, чтобы ближе встал. Вставлять заново, куда медленнее и аккуратнее. - Стойте - и беспрекословное послушание. Ещё бы, одного раза за день и так много: никогда не знаешь останешься без ужина или без яиц. Волков одну руку назад заводит, цепляясь за шею Игоря. Другая остаётся у Вадима на плече для одному ему ясной балансировки. Кивок головой. Тесно так, что если разогнаться, кончить можно за пару фрикций. Игорь входит чуть глубже, выходит почти до головки, Вадим следом и дальше, словно карты или какая настольная игра - ходы по очереди. Олег дышит загнанно, грудь вверх-вниз ходит мокрая от пота. Капелька предэякулята выступает на головке. Вадим в её сторону кивает Игорю, потому что сам не дотянется, смотрит как тот растирает её по стволу и дополнительно на руку сплевывает, прежде чем пальцы вокруг члена сомкнуть. Сам он целует грудь, шею, кадык, слизывает текущую каплю пота вдоль артерии. Даже в губы на секунду целует, не совсем удачно сталкиваясь зубами. Теснота становится менее ощутимой, давая без страха резче толкаться. Ещё бы кончать синхронно на раз-два уметь, вообще бы замечательно было. Но в таких ситуациях не до сказочных сверхсинхронных оргазмов, всё честно - сначала Волков. По нему, слава богу, визуально заметно когда. Брови густые встают домиком, широко раздуваются ноздри. Челюсть он разжимает в самом конце, приоткрывая рот. Сперма пачкает Грому кулак. Внутри это ощущается нереально, мягкими волнами пульсации. В такие моменты хочется прочувствовать, замереть. Потому, когда уже всё утихнет, плавно выскользнуть, на ноги Олега опустить, всё ещё приобнимая и придерживая и уже грубыми и резкими помочь кончить друг другу, наблюдая за тем, как собственная сперма в кулаке Игоря смешивается с Олеговой. Улыбаться, когда Волков целых десять секунд ждёт, благородно дав отдышаться, прежде чем заявляет: - Пиздец отмыться хочу.