Cнег в августе

Этот Фик – выдумка. Все события и герои являются вымышленными. Любые совпадения с реальными людьми являются случайными. Когда, кажется что ты всемогущий, все может сломаться в одну секунду. Тусклое утро в грязных стеклах и снова этот запах лекарств в пространстве. Вечность возле окна. Двор, за которым природа. Машины. Главный вход. Люди заходят и выходят. Люди в разноцветных халатах. Темные, красный в полосочку и… белые… 8.30. До каждодневных процедур полчаса. Она уже проснулась, потому что тут время тянется слишком медленно и времени до 5 утра хватает, чтобы хорошенько выспаться. … Было начало лета… Приступы как-то странно участились к концу весны. Хотя должно было быть наоборот. Переменный период подходил к концу, погода устанавливалась постоянная. Но становилось только хуже. Месяц походов по врачам и результат – психонаркологический диспансер. Диагноз – психическое расстройство, вызванное постепенным (с годами) влиянием вегетососудистой дистонии и кислородной недостаточности мозга, а точнее не желанием вовремя всё лечить. … - Думаешь это шутки? Нервный смех. Трясущиеся руки и страх в глазах. - Я сбегу оттуда. - С ума сошла, будет хуже. - А что мне делать? - Я ничего никому не скажу. Там у вас в Америке совершенное лечение тебя вылечат очень быстро… - Ладно Короткие гудки. … Полгода спустя стало опять хуже. Теперь больше не отпускали домой по выходным. Полный стационар. Приступы сомнамбулии и суицидальные мысли впоследствии привели к транквилизаторам, которые уже после нескольких процедур растворили сознание, не давая возможности не только встать с кровати, но даже о чем-то думать. Но это дало все же свои результаты. Оказывается это только первый эффект – «овощ», дальше все нормализуется… все кроме психики. Приходилось притворяться, чтобы хоть изредка видеть свою любимую пуховую подушку. Но заставляли вести дневник и заполнять дурацкие анкеты каждые две недели. Имя: Ханна Фамилия: Джефферсон Дата рождения: 13 июня 1991 года. Вес: 50 Рост: 161 Самочувствие: (тут приходиться писать правду, психолог, работающая здесь, отлично разбирается в почерках): Лучше, чем плохо и хуже, чем хорошо (стандартный ответ) И много подобных вопросов касающихся порой даже слишком интимных вещей. Год спустя. Личный тайный дневник на замке, пока не нашли, а если и нашли то пока не вскрывали. «Год пустоты. Как бы сказала я раньше «год в жопу», но Америка отучила меня от этого. Я стала… интеллигентней что ли?! Улучшений нет, нет для того чтобы меня отсюда выписали. В корпусе напротив, творятся страшные вещи. Наркоманы. Именно тяжелые. Как сказал врач «скажу тебе честно, здесь они, чтобы не умереть в подворотнях, меньше возни»… неприятно, когда так говорят, зная мое отношение к наркотикам, но по вечерам я больше не сижу у окна и по возможности ночью засыпаю с музыкой в наушниках. Им больно. Им очень больно. Почти каждый день привозят новых. Почти каждый день вывозят новых. Криса тут нет. Да, методом детектива, смеясь в тоже время сама над собой, прокралась в архив. Его тут не было, и нет. Смерть не фиксировали. Я странно счастлива. Полдня летала по коридорам. Столкнулась с пятью медсестрами, и двумя врачами, которые остались очень довольны моим состоянием, так что на этих выходных, а не только в воскресение, я еду домой, ву-ху. Целых два дня со своей любимой подушкой. *Happy, happy, happy, happy*» … Дом всегда встречает так тепло и радушно. Пусть даже он и пыльный как дворняга, но уборка проходит в два счета, и ты уже наслаждаешься, хоть и малой, но свободой в полной мере. Засыпаешь перед теликом в три ночи и просыпаешься, как и раньше в полдень. Повседневное счастье, когда получаешь, то чего тебя лишили. Но дни пролетают слишком быстро, хоть и запоминается каждый час буквально, если не каждая минута. Даже приятно возвращаться обратно в больницу после туманным солнечный утром, когда ночной мороз еще сохраняется в воздухе. Врач попросил вернуться до обеда, надо что-то там решить с документами. По дороге, сквозь запотевшие стекла размытые очертания степей, снова за город, снова туда. Уже не хочется, но мысли теряются. В мыслях снова он. «Сколько тысяч раз я представляла себе, как спасаю его из лап какого-нибудь крупного мафиози. В ночном клубе. Пришлось бы петь полностью утянутой в латекс с шипами, потом подговорив одногруппников и, обыгрывая всю эту ситуацию, медленно спуститься со сцены направляясь к столику, где его пичкают наркотой. Потом перестрелка, две пули навылет. Бух-бах, пыш-ш-ш-ш-ш, все как в кино, эпично, он спасен…, хе-х…» она улыбнулась этому бреду. «Или просто запереться с ним в пустой квартире, и каждую ночь замазывать зеленкой синяки-последствия его ломки и мыслей, будто я прячу наркотики… Мне 22… пять лет уже я не могу ничего с собой сделать не могу заставить его исчезнуть из своих мыслей. Он стал частью моей души, если она все еще является моей. - Я хочу быть с ним всегда… - Взамен? - Моя душа… - Вечные метания и… - Стоп. Это желание не стоит вечности… - Хм-м-м-м?! - Сто лет - По рукам…» … - Ханна? - Доктор Браун, здравствуйте. - Вы хорошо выглядите сегодня, пожалуй, думаю все же буду отпускать вас почаще домой, если вы конечно желаете. - Ох, конечно, спасибо вам доктор, – она обняла его - Кхм… - Простите. - Ладно, поднимайтесь в палату и зайдите потом ко мне, это насчет документов, пришли ваши результаты и новые препараты, я хочу, чтобы вы взглянули и если вас они устроят, мы начнем курс. Она озадачено взглянула на него - Поговорим у меня в кабинете. - Хорошо. Удачи Доктор Браун. - Можешь звать меня Мэтт, или доктор Мэтт. - Ок, доктор Мэтт. Доктор. Очень милый доктор. Ему 40. Он не женат. Точнее холост. Был женат, но брак продлился 115 часов, именно столько времени понадобилось, чтобы прийти в себя, вернуться в Вегас и, терпя истошные вопли новоиспеченной супруги развестись. Он довольно таки симпатичен – каштановые волосы, зеленые глаза, невысокого роста, но он слишком доктор. Он слишком любит свою работу и практически все связывает с ней, но у него есть еще одна страсть – музыка, если б он не был врачом, он мог бы стать отличным музыкантом. Ну, наверное, мог бы. Два часа спустя. - Итак, Ханна. Ваши результаты… ваши результаты довольно таки хорошие я считаю, поэтому мы сделаем небольшой перерыв, в две недели и посмотрим, будет ли рецидив, если нет, то я назначу еще один курс, – он достал из стола аннотацию препарата – вот этого препарата. Он новый, точнее как новый, он прошел все испытания, клинические исследования, и побочный эффект у него один, весь курс вы не сможете находиться на солнце. Кожные покровы станут более чувствительны, но это пройдет через месяц после окончания курса, который продлиться три месяца и для того чтобы уберечься нужно будет просто носить белые вещи с капюшоном и длинными рукавами, белый отталкивает солнце. Еще в вашей палате мы повесит шторы, и я разрешу вам гулять вечером и ночью, потому что вам жизненно необходим свежий воздух не менее 4 часов в день. Еще ни в коем случае никогда не превышайте дозу, иначе остановка сердца, и ничего уже нельзя будет сделать, даже я буду бессилен, поэтому я лично буду следить за всем. Я, наверное, сейчас вас запутал? – он улыбнулся - Оу, нет, почти нет. Значит, я смогу выходить до рассвета и после заката? - Вы все правильно поняли. А теперь прочтите аннотацию, и подпишите эти документы, просто так надо - Хорошо. … Вечер выдался немного странным. Может усталость сказалась, но из параллельного наркологического корпуса доносились странные крики. Доктор Браун сказал, что это очередной тяжелый больной. Возможно, ему уже не помочь разве что обезболивающими препаратами постепенно приближать его к концу. Она села на окно и стала наблюдать, пытаясь выловить это странного человека в том корпусе. Любопытство порою все же берет верх. Внезапно с окна на третьем этаже слетела штора и она увидела тот бардак царящий в одиночной палате, трех мед братьев и того самого странного больного. Лица было не разглядеть, но что-то щелкнуло в груди, она встала с места и направилась в кабинет доктора Брауна, пока он находился у того больного. Она знала, что по принятии заводится анкета. После долгих поисков, так ничего и не найдя, она было собралась выходить, но тут перед глазами промелькнул ящик с надписью – «Новые. Временные» Нужная дата. Сегодня. Анкета № 35150 Имя: Крис Фамилия: Р.. Дата рождения: N месяца 19... года Род деятельности: безработный Причина: до конца не ясна, возможно, влияние прежнего рода деятельности, рок-музыки В прошлом: солист группы «---» «Я не верю. Не верю. Не верю» Она даже не расслышала шагов позади. - Ханна? Она обернулась, выронив анкету. - Мисс Джефферсон, что вы здесь делаете? - Я… я… ничего, – она быстро подняла папку и ловко забросила ее обратно в ящик - Чья это была анкета? - Ничья – она пулей вылетела из кабинета, еле сдерживая слезы. «Возможно, ему уже не помочь разве что обезболивающими препаратами постепенно приближать его к концу» Ночью ничего особого не происходило. Такая болезненная тишина. Такие глупые навеянные мысли… «Он спит или они сделали эвтаназию» Ее начинало трясти. Теперь он был слишком близко. … Годами ранее. Жизнь вечно преподносит сюрпризы, ты их, казалось бы, не ждал, не ждал физически, но душа, изнывала… Когда становилось очень плохо, можно было обратиться к нему, хоть и понимал в такие моменты что это все такой бред. Немного страшно. Теперь ты разговариваешь с пустотой. Но если нет другого выхода… Они довольно часто не понимали стремлений, целей. Довольно часто доводили, но слезы… она не смела их никому показывать. Сильные личности не плачут, разве только ночью в подушку. Истерики, чаще, чем в детстве. Теперь любая причина – цепь событий, задетых непониманием. Дневники, как способ… просто как способ. «В ту ночь была очень страшная истерика, но именно в ту ночь он мне приснился первый и единственный раз, мы сидели на лестнице, на какой-то площади. Он спросил, почему у меня слезы, я ответила, что они, никто меня не понимает и не верит мне, он сказал - держись, ты сильная, ты справишься, они поймут. Я как то ухмыльнулась, а он ответил - смотри сейчас пойдет снег, и в моем сне пошел снег, а когда я проснулась, снег шел на улице…» Всего одно мгновение чтобы почувствовать себя счастливым… … В это утро медсестра еле разбудила ее на процедуры. - Господи Ханна, что случилось, девочка моя? Ты выглядишь просто ужасно. - Эмми, помнишь, я говорила тебе про парня из рок-группы и ту старую историю про сон, и снег, Эмми он здесь. Но я пока не знаю, я его еще не видела, может просто совпадение или-и-и-и… - она застыла на месте войдя в процедурную. «О Господи. О черт. Черт. Черт. ЧЕРТ!!!» - Ханна? Садись, что с тобой? Отсутствующий взгляд на только присевшую девушку. - Мистер Р.. вам лучше? - Да. Спасибо. По крайней мере, не так больно, – хриплым голосом проговорил он. - Хорошо. Эрик – прокричала она, - отведи его в палату. Ханна только проводила этих двоих взглядом. - Эмми, это он, – у нее в глазах стояли слезы. – Господи, я надеялась, а Доктор Браун… Он…, – она не могла выговорить ни единой мысли до конца. - Что ты? Милая моя, все будет хорошо. Она обняла Ханну. - Но доктор. - Что доктор? - Он сказал, что ему не помочь, только безболезненно приближать его к концу… Господи. - Наш доктор всегда ожидает самого худшего, чтобы все было хорошо. - Я хочу с ним увидеться, Эмми, пожалуйста. Доктор разрешил мне гулять ночью, прошу, пожалуйста, устрой мне встречу. Только не говори пока доктору. Я скажу ему, придется сказать, только потом. - Ты этим вряд ли чего-нибудь добьешься. - Я знаю, но пожалуйста - Ладно, попробую. - Спасибо Эмми. - Ну, теперь хотя бы ты улыбаешься. … - Так, быстро, доктор Мэтт ушел в столовую, у тебя есть полчаса. Он спит, но должен уже скоро проснуться. Надеюсь, ты уже придумала, что скажешь ему. Все иди… «Только чтобы он не закричал. Только чтобы он не закричал…» Он мирно, почти мирно спал, потому что вряд ли можно спать с завязанными руками и ногами нормально. Она присела на стул. Сердце билось слишком сильно. «Сбегай, сбегай, сбегай. НЕТ!!!» Она дотронулась до его руки. Он тихо вздрогнул. Ханна отвернулась. Тихий голос: - Холодно… - пауза. – Вы врач? Она отрицательно покачала головой. Он приподнялся немного: - Тогда принеси мне героин,… прошу, дай мне его… - У меня нет – она встала со стула и направилась к двери - Стой, прошу, принеси, я не могу больше. Я прошу…. – его голос срывался, она поняла, что он не закричит, он просто не сможет. Она остановилась и закрыла руками лицо. - Хватит, - она развернулась к нему. – Знаешь, это… - она поняла, что все, что она хочет ему высказать еще рано, он не поймет, - позже. Я еще зайду к тебе. Она вышла. - Вернись, прошу… - последнее, что услышала Ханна перед тем как закрылась дверь. В коридоре ее встретила Эмми. - Ну? - Нужно немного времени, ему сейчас очень плохо. Пусть ломка пройдет, тогда я поговорю с ним еще раз. Она вернулась к себе в палату, но еще долго его голос, его интонация не отпускала ее мыслей… 8.45 Через 15 минут вечерний обход, надо как то прийти в себя, чтобы Доктор Браун ничего не заподозрил. Она легла на кровать и взяла плеер и включила R-E……. . Забыть на время… забыть… Она не заметила, как зашел Доктор Браун. Теперь она вообще мало кого замечала. - Ханна? Она не откликалась. - Ханна, - доктор Браун дотронулся до ее руки, от чего она вздрогнула и повернулась к нему, быстро снимая наушники. - Я же попросил не включать плеер во время обхода. - Простите, я забылась Он осмотрел больную, и, сравнивая последние результаты с предыдущими, был очень озабочен произошедшими изменениями. - Я вынужден направить вас на полное обследование как можно скорее. Ваше состояние мне категорически не нравится. - Что? Но все же было хорошо? Что происходит? - Это вы мне должны сказать. Я вижу, вы чем-то очень взволнованы, я не хочу вмешиваться в ваши дела, пока... - ? - Пока не придут результаты исследований и тогда, исходя из них, мы решим что делать. - Не надо ничего делать... Все нормально. Просто, просто мои родители... - Мм-м-м, ясно. В общем, пока ваше дело говорить мне правду или нет. До встречи Ханна. „Надо рассказать ему. Сейчас. Надо рассказать”. Она хотела окликнуть его. Даже представляла, как она рассказывает ему и он обещает сделать все, чтобы вытащить его. Милый, милый доктор. Но медлила. Секунду. Две. Три. Он вышел. „Черт...” … - Эмми, ээ-эй. Эмми, иди сюда, пс-с-с-т, - выглядывая из-за угла, шепотом звала Ханна. - Что ты делаешь? - Доктор Браун на обеде, пойдем к нему. Я знаю ему недавно сделали обезболивающее, попробую с ним поговорить. - Ханна, опять? - Ну, Эмми, - она смотрела на нее своими большими серо-зелеными полными невидимых слез, отчего глаза казались еще ярче и как то особенно грустно блестели – Ну, прошу. Эмми. - Ладно. Но только в последний раз. Они подошли к двери. - Все иди, только быстро и тихо. Ханна зашла. Он сидел на кровати и выглядел, по крайней мере, не так сонно как прошлый раз. - Мм-м-м, это снова ты? Принесла? - Что принесла? - Героин... - Что опять? Ты что ненормальный, нет ну естественно, иначе, что ты здесь делаешь... - она начала превышать голос - Ты не понимаешь... - Нет, извини! Это ты не понимаешь! Господи, 5 лет добивать себя и ради чего. Ты просто глупый тип, что ты вообще думаешь? - она уже кричала на него в полный голос, а Крис недоумевающе смотрел на нее, - ты трус. - Она замолчала и взяла в руки его историю болезни - Ээ-эм... - Если ты думаешь, что будешь жить вечно, ты глубоко ошибаешься, на, почитай, довольно таки занимательно, тебе в лучшем случае осталось три месяца, - она швырнула в него папку и, выскочив из палаты, пулей пронеслась мимо Эмми и в коридоре сбила с ног Доктора Брауна. - Хе-е-ей? - Простите, - быстро проговорила она и убежала в свою палату. "Три месяца, три чертовых месяца. Это не справедливо. Это ложь. Ложь. ЛОЖЬ!!!!" Ей никак не удавалось остановить слезы. Она зарылась в подушку и закрыла глаза. Прошел гадкий день, ночь и теперь это гадкое утро. Все летит к чертям на огромных скоростях. Когда пытаешься спасти мир, мир пытается погубить тебя… Она сидела на качелях во дворе диспансера. Пасмурный день. Изредка мелкий дождь. Presence to feel… Единственный способ видеть день. Даже больно осознавать. Вспоминать... эмоции в один большой комок боли. Эти качели... Работа Стива. Соседняя палата полгода назад… «Месяц. Потом она больше не смогла скрывать. Мои постоянные расспросы. Солнечный день. - Стив, Сти-и-ив, смотри какой день, пойдем на улицу, раскачаешь меня на качелях. Стив? Стив… Она вышла из его палаты и наткнулась на Эмми. - А где Стив? - Ээ-эм, он в исследовательском центре. Стандартные процедуры. - Аа-а-а, а когда он вернется? - Где-то через недельку. - Хорошо, – Ханна улыбнулась Прошла неделя, две, три. Расспросы не прекращались, а ответов уже не было. - Стив так и не вернулся, почему так долго? - Я больше не могу так, Ханна,- Эмми говорила чуть не плача - прости меня. Его больше нет… - Что? - Он умер в ту ночь месяц назад, Доктор Браун не смог его спасти. Сердце не выдержало препаратов. В этот момент мир не рухнул, но стало адски больно. Хотелось испариться сию минуту из-под этих сожалеющих взглядов. Не слышать утешений, какой от них прок. Утешают только те, кто не понимает. Молчите. Вы остались, а его больше никогда не будет. Доктор Браун потом очень долго был зол на Эмми, потому что теперь пришлось спасать меня...» Она сидела и думала, как ей казалось вроде бы о Стиве, но когда ее одернул Доктор Браун, она поняла, что давно уже думает о совершенно другом человеке. - Ханна. Завтра вы едете на два дня в Нью-Йоркский Центральный Исследовательский центр, вас туда отвезут и привезут. Моя хорошая знакомая Доктор Нора. Она приедет за вами завтра после обеда. Там она будет вашим врачом, и по приезду с ней мы обсудим ваше состояние. - Хорошо Доктор Браун. Завтра к обеду я буду готова. - Вот и умничка, - он улыбнулся и поцеловал ее в макушку. Она весь день пыталась, как бы случайно встретится с Крисом, но его как-то странно нигде не было. Ближе к вечеру она вернулась в палату. До ночной прогулки было еще больше 5 часов. Она не знала чем себя занять и наматывала круги по палате. Его не было нигде - ни в палате, ни на улице. Она взяла в руки Стокера села на кровать и попыталась начать читать, но, не прочитав и 8 строк, швырнула книгу в стенку. Она злилась на себя, на него, на весь мир, что все шло под откос. Наконец солнце село, обход закончился, и она отправилась во двор перед сном. Ханна знала, что за ней наблюдают только первые 10 минут, поэтому выждала это время, гуляя по аллее, а затем, когда Эмми ушла спать, направилась к пожарной лестнице и забралась по ней на второй этаж, так как корпуса на ночь закрывались. С трудом отыскав в темноте нужную дверь, она зашла в палату, освещаемую только светом от фонарей и села на стул у изголовья кровати. Он не спал уже которую ночь. Мысли о скором конце убивали. Он не мог ничего сделать. Разрушен. Крис понимал, наконец, что он сделал, но изменить ничего уже нельзя. Он слышал, как кто-то зашел в палату, и догадывался, кто это был. Но он не хотел поворачиваться. Не хотел говорить. Она тоже. Никто не нарушал тишину около получаса. Ханна качалась на стуле, находясь где-то в себе, в своих мыслях. Губы шептали что-то. Он слышал ее дрожащее дыхание, как ножом по венам. Одинокий. Тут она вздрогнула мысли исчезли и какое-то внезапное дежавю. - Ты мне нужен. Ты мне жизненно необходим. Пожалуйста – прошептал она, и коснулась губами его виска. Затем быстро вышла и направилась к себе в палату, завтрашний день очень угнетал ее, Стив уже однажды не вернулся для нее из этого центра… Все следующее утро она собиралась, и даже не заметила, как прошло время. Во дворе просигналила машина, и Доктор Браун помог вынести и уложить вещи в багажник. Ханна обернулась на окно третьего этажа. Там было пусто. Наверное, он был в столовой. Она уселась на заднем сидении и снова взглянула наверх, он все же был там, сидел на окне. Когда машина завелась, он дотронулся до окна и провел пальцами по стеклу, прощаясь. Она улыбнулась, и одними губами прошептала «Bye»… Машина тронулась с места и вскоре вовсе исчезла из виду… «Два дня. Всего два дня. Ничего не случится, Эмми присмотрим за ним. Эмми будет рядом и доктор…» она успокаивала себя, но чувствовала, что все равно ее трясет все сильнее. Теперь она как никогда раньше боялась потерять этого человека. Два предстоящих дня казались такой непреодолимой горой… Приехав в центр, Доктор Нора побеседовала с ней, определила в палату и со следующего утра начала исследования. … - Мистер Р. так вставайте с окна, нужно сделать обезболивающее, - Эмми, зашла к нему в палату, чтобы сделать ему инъекцию, – сейчас я последний раз делаю вам этот препарат раз в 6 часов, следующий будет уже через 8. Она улыбнулась - Кто эта девушка? Она меня знает? - Ээ-эм? - Которая уехала сейчас на машине… - Аа-а-а, это Ханна. Но я не могу вам ничего сказать, она запретила мне говорить кому-либо об этом. - Так, Эмми, а вот этого вообще не стоило говорить, теперь вам придется рассказать всю правду, – он хитро посмотрел на нее, приподняв бровь. - Хе-е-ей. Не-е-ет. Я не могу. Она меня прибьет. - Эмми… - Нет. Он продолжал пристально смотреть на нее - М-м-м. Ладно. Господи, Ханна меня убьет. - Не убьет. Рассказывай. - Произошло уже много всего, и причиной всему, хм-м, почти всему, стал ты. Я не знаю, правда ли то, что Ханна рассказала, но не стану перевирать и расскажу все как есть. Надо как-то начать. Она сделала паузу, после чего начала свой рассказ. Крис слушал ее, в то же время рассказ вызывал странные образы из прошлого. Что-то очень знакомое. «Воспоминания. Чем я занимался эти 5 лет? НИЧЕМ. Совершенно. Героин. И, кажется, будто твое пространство, твой мир заполнен до краев. А в это время кто-то где-то надеется, что ты жив, просто жив. Может поэтому я и жил. А теперь…» каждый раз, когда его мысли доходили до этой точки, до воспоминаний о том, что ему осталось три месяца, он больше не мог ни о чем думать. Отголоски слов Эмми, о человеке пытающимся спасти пустую лживую душу. Глупый маленький ребенок. Слишком глубоко поняла призыв к действиям о спасении мира. В это невозможно поверить даже мне, не говоря уже о нормальных здоровых людях. - Понимаешь, Крис, она сильно привязывается к людям, ей нужно это внимание это общение, эта дружба. Но Стив умер. И в ней умер ребенок. - А если я скажу, что я тебе не верю. Ты училась на актерском, да? Эмми серьезно посмотрела на него. Он заметил, что в ее взгляде промелькнула злость. «Она не врет» По его спине пробежал холодок. Это как вскрыть вены и осознать это только когда начинаешь терять сознание. Пытаешь сжать руку и остановить кровь. Но сил почти нет. Темнота. А потом просыпаешься с перевязанной рукой. И кто-то даже вымыл полы у батареи. Кто-то кто не нужен тебе, но ты ему очень нужен. И как назло можешь мыслить адекватно. Горечь в душе. - Она мне рассказывала про сон. - Какой сон? - Когда ей было плохо, ты ей приснился и сказал, что все будет хорошо и в ее сне пошел снег, а потом когда она проснулась, снег шел на улице. Как-то так. Ну, в общем, я не знаю. Она ни разу не говорила ничего про любовь, но делая выводы из всего этого… - Молчи… - Но, Крис… это… - Не надо... Он замкнулся. Последний раз он влюблялся в колледже. Но это было давно, и вспоминать не хотелось. Это было уже не важно. «Это просто ее болезнь, она больна, она фанатик» Он мысленно повторял это, но еще больше разубеждался в этом. - Крис… Просто я знаю ее и она не может по-другому, она отдает всю себя, знаешь она может отдать тебе свою жизнь и даже не пожалеет об этом. Ладно, я тебе ничего не говорила. Эмми вышла из палаты. «Она влюблена… я не могу позволить себе ее любовь. Любить ее. Это смертный приговор для нас обоих. Мне терять нечего, а у нее вся жизнь» он сидел и был очень удивлен себе, своим мыслям. Он переживает за кого-то. В итоге. Когда потерял уже все. Он глубоко закопался в свои мысли, никак не получалось понять ее… таких людей давно нет… он не верил. Но привязывался к ней. Все ближе и ближе. Даже не задумываясь, что не сможет ее отпустить. Позже он случайно узнал от доктора, во сколько она приезжает и ждал ее на улице у крыльца. Ему скорее хотелось ей все сказать, зазубренный текст. Чтобы закончить это все. Ближе к вечеру подъехала машина, и Доктор Нора с Ханной вышли и направились внутрь. Крис заметил, что выглядит она уставшей, поэтому не стал ее окликать, а решил зайти к ней на следующее утро. Ханна с Норой зашли в кабинет Доктора Брауна, и он немедля взял бумаги и стал смотреть результаты. - Доктор Браун, ничего страшного с Ханой не происходит, просто осень обострение болезни, плюс как обычно у молодежи осенняя депрессия. Но у нее ослабевает сердце, я думаю это действие препарата. Нужно его прекратить - Но это невозможно, Нора. Ты же знаешь. - Значит надо его чем-то заменить… - Господи, чем? Нора ты сводишь меня с ума. Доктора как всегда начали спорить, что лучше для пациента, а Ханна сидела с отсутствующим видом, смотря в одну точку. Бледное лицо, впалые щеки, эти два дня измотали ее как никогда. В итоге она не смогла больше слушать их спор. - Эмм, Доктор Браун, можно я пойду, я очень устала. Посплю немного. - Да, конечно Ханна, иди. Она быстро поднялась, выскочила из кабинета и столкнулась с Крисом. Она закрыла лицо руками и заплакала. - Ханна. Что ты? Иди сюда… - он прижал ее к себе. – Все хорошо. Пойдем, тебе нужно отдохнуть. Он отвел ее в палату и уложил спать. … В это утро она была бодрее и уже не такой бледной как вчера. Они встретились в столовой. - Ханна, мне нужно поговорить с тобой. - А, да? - Мне Эмми все рассказала, я знаю про те 5 лет. Но я не могу поверить, что такое может быть. - Тогда просто забудь. - Я не могу. Ты ведь влюблена. Я знаю, что ты была той ночью в моей палате. Она опустила глаза. - Просто так нельзя. - Что нельзя? Это такое чувство, которое невозможно по желанию отменить или включить снова. И я не виновата, что важным для меня человеком стал ты. Как мне объяснить. Я не стану говорить, что это любовь. Любовь – это когда люди живут уже 20 лет в браке и все еще чувствуют такое странное чувство счастья, когда хлопает дверь, и ты знаешь, кто сейчас войдет в гостиную. А я просто не могу по-другому, понимаешь, я не могу выкинуть тебя из своей жизни. - Это неправильно. Пойми, мне терять нечего. Я постепенно смиряюсь с этим, что ж, я сам виноват, я отвечу. Хотя, не знаю, что я там буду говорить. Просто прошу тебя не нужно. - Ладно. Я ничего не смогу сделать, но я не буду тебя беспокоить. Прости. Она встала и вышла из столовой… Как редки такие моменты, когда в самый нужный момент можно ни о чем не думать. Когда в душе до того пусто что хватает места для всего, для чтения, для мыслей. И не один день. И не два. Неделями. Просто откачали весь воздух и ветер прекратился. Но ты живешь и не замечаешь. Слова мимо ушей. Но все хорошо. Обещания принято сдерживать. Она стояла у окна теневой стороны диспансера и смотрела в пустоту, вдыхая свежесть осени. В этот день было прохладно. Осень сбрасывала листву, посыпая дорожку зиме. Зовет и ждет. Казалось все прошло. Навсегда. Они уже специально случайно не виделись больше недели. Ханна забыла про музыку неба на подоконнике. День – бодрствуем, ночь – спим. Она не слышала шагов позади. И дыхания. Он уже минут десять стоял за ее спиной, в сантиметрах от нее и с закрытыми глазами вдыхал ее аромат. Холодный ветер резко ворвался в окно, отчего она сжалась. Крис обнял ее за талию и коснулся губами шеи и щеки. - Я больше не могу забыть о тебе. Но я – твоя смерть. Я не хочу калечить твою жизнь. - Не говори ничего. Она развернулась к нему. Коснулась ладонями его щек. Он вздрогнул, ее руки были совершенно ледяными. Она улыбнулась. Он нежно коснулся ее губ своими и затянул в поцелуй. Легкий, словно взмах ресниц. И настолько же страстный. - Прости. - Мы глупые. - Я знаю. Он улыбнулся. - Я влюблен в тебя… Она прижалась к его груди, а Крис поцеловал ее в макушку. Эмми, самое любопытное создание на свете, улыбалась, глядя на эту картину. Вечером Крис зашел в палату Ханны. - Идем я тебе кое-что покажу. - Куда? - Идем… Он провел ее через весь диспансер в свой корпус и вывел на балкон. Это было сказочное место, самое невероятное, что видела Ханна за последнее время. Четвертый этаж, длинный балкон весь усаженный цветами, от высоких и вьющихся до маленьких цветущих кнопочек. С одной стороны плетеное кресло-качалка, с другой небольшой диванчик. Все было так легко. Ухоженно. И с этой стороны садилось солнце. Ханна улыбалась. - Я здесь очень часто бываю. - Тут так красиво, Крис. - Пойдем… Он сел на кресло и взял ее на руки. - Тш-ш-ш, - она поднесла палец к его губам, закрыла глаза и вдохнула вечерний воздух полной грудью. Он улыбался, глядя на нее. Она открыла глаза. - Знаешь, мои желания всегда сбываются. - Правда? - Да. Однажды я пожелала быть с тобой вечно. - Желание почти сбылось. Только вот длина нашей вечности – месяц. - Тогда пусть это будет самый счастливый месяц, – прошептала она. Он чувствовал, что она начинала дрожать от холода. - Погоди, - он снял свитер и отдал ей, - вот одень, ты мерзнешь. Она надела его свитер. - Такой теплый. - Это сестра привезла. Он старый, его моя мама вязала, когда еще была жива. - У тебя есть сестра? - Да, но я ее больше не увижу, она сегодня улетела с мужем в Швейцарию. - А… мама? - Она… умерла… не так давно. Три года назад. Не выдержала. В тот день меня откачивали уже в третий раз, а у нее случился инфаркт. Но ничего не смогли сделать…, – он отвернулся, на глазах появились слезы. Ханна обняла его. - Она простила тебя. Я знаю. А с сестрой ты еще увидишься, я попрошу Доктора Брауна, когда тебе станет лучше, отпустить нас туда на недельку. А тебе станет лучше, и не спорь. Она поцеловала его. - Давай останемся здесь навсегда. - Доктор Браун, - он стал пародировать его, - он найдет нас и по отрывает нам головы. Ханна рассмеялась. - Он многим обещает это сделать, когда они доводят его. Правда, правда. Он засмеялся и еще крепче прижал к себе девушку. … …повествование Эммы… Такая красивая любовь. Может даже красивее многих других, за пределами диспансеров и лечебниц. Каждое утро он дарил ей цветы, обычные полевые, что росли вокруг, либо печеньки, либо записки, нет не со стихами, просто три слова «Ты нужна мне», «Ты моя жизнь»… Только три слова, в которых жил целый мир. Они оба так расцвели, буквально сразу. Казалось, что теперь все будет хорошо. Мне всегда представлялось, как после очередного обследования доктор, не без удивления читая результаты, решает подписать выписку из больницы. Нельзя держать взаперти счастливых людей. Даже доктор как-то изменился. Стал таким добряком. Он даже не кричал больше на меня, если я что-то путала. И солнца стало больше над больницей. Своим задором и любовью они изменили этот маленький мир, в котором поселились. 4 месяца пролетели так незаметно. В тот вечер ему стало как-то нехорошо. А ночью случился приступ. Я разбудила Ханну по просьбе доктора. - Ханна, пойдем – ее голос дрожал. Она привела ее к операционной, а сама зашла туда, она никак не могла поверить. Через пару мгновений она вышла. - Эмми, что случилось? - Ему плохо, доктор сейчас пытается что-то сделать. Ханна чуть не упала в обморок. - Ханна, Ханна, девочка моя, что ты, все будет хорошо. – Эмми усадила ее на кушетку в коридоре. Руки тряслись, по щекам текли слезы. Она ведь знала, что не сможет расстаться с ним так просто. - Сейчас я принесу тебе успокоительное. - Не нужно, просто время пришло. Значит так надо. Через три часа из операционной вышел Доктор Браун. Она ничего не могла сказать, точнее не хотела, боясь, что как в фильмах «ну что?» и доктор только отрицательно покачает головой. - Он жив Ханна выдохнула и закрыла лицо руками. - Но, он парализован, я не могу ничего сделать, его организм разрушен полностью, я…, я не знаю, как он живет. - Можно мне к нему? - Да заходи, он уже должен проснуться Она зашла. Крис только перевел на нее виноватый взгляд, совершено не двигаясь. Он быстро подошла села рядом и обняла его. - Я не чувствую ног. - Все будет хорошо. Завтра приедут доктора из Нью-Йорка, и помогут тебе, просто доктор один не все может, а они хорошие, – она всегда умела очень убедительно врать. Он улыбнулся ей. И он всегда знал, когда она врет. Он знал, что это начало конца, и был спокоен за себя, ему было больно за Ханну. Теперь она целые ночи проводила у его кровати, доктор ей разрешил, она уже почти была здорова, и нагрузки были не так опасны. Ханна делала все, чтобы он чувствовал себя как можно лучше. Прогулки. Развлечения. Она заставляла его смеяться, и казалось, будто дела стали идти в году. По самому краю лезвия, стоящего на стальном шаре, главное удержать равновесие. Не упасть. Еще немного. Очень скоро она вымоталась полностью. Снова бледная, слабая. Но при нем она не показывать усталости. В следующее две недели его состояние ухудшалось страшными темпами. Он уже жил почти на одних обезболивающих и больше не вставал с кровати. Она зашла к нему в палату и принесла ему всяких сладостей и вкусняшек. - Крис, - тихо прошептала она, убирая волосы с его лица. Он открыл глаза и с трудом улыбнулся. - Ты устал,… хочешь печенек? – она смотрела на него сияющими глазами. Он отрицательно покачал головой. - Просто побудь рядом. Я никак не могу заснуть. Он прилегла рядом с ним на кровати и прижала его к себе. Слезы покатились по ее глазам. - Поплачь. Все пройдет. Скоро. - Почему? – она закусила губу и край его пижамы, чтобы окончательно не впасть в истерику. - Значит так надо. Она промолчала. Бессмысленный диалог, не несущий никакой смысловой нагрузки. Просто очень медленно отрезают кусок сердца. - Я не хочу больше ничего знать и понимать, - она вытерла лицо рукой и, привстав на локте, коснулась ладонью его щеки, – я хочу, чтобы ты жил. Я желаю. Это мое желание. Он усмехнулся. Ханна вопросительно посмотрела на него. - Глупая… - А хочешь, хочешь, я даже продам свою душу, и тогда ты будешь жить, или я отдам тебе свои органы. Он улыбался. - Я хочу, чтобы ты меня поцеловала. Она коснулась его губ. Горький, самый горький поцелуй… - Иди, отдохни немного. - Sleep, sweetie, let your floods come rushing in and carry you over to a new morning – прошептала она ему на ухо, - я скоро вернусь. … Ночью случился приступ удушья. Ханна находилась у него, и она то и вызвала Доктора Брауна. Два часа спустя. Доктор Браун вышел из операционной и Эмми с Ханой тут же накинулись на него. - Ханна… - он хотел закурить и нервно теребил свои пальцы и губы, - прости. Она опустила глаза, а Эмми тут же зарыдала. - У него полностью разрушены легкие. Ханна, - он приподнял ее лицо, - Все нормально? - доктор был удивлен ее спокойствию. Она, молча, развернулась и ушла в свою палату, где очень быстро заснула. Что случилось? Никогда не поймешь сразу. Только на утро, первое утро в одиночестве ты, наконец, понимаешь, что больше нет ничего, ни этого голоса, этих глаз. Что такое смерть? Это как выйти в дверь, как обычно забыв попрощаться, только без возможности вернуться обратно. Столько недосказанных фраз…. Что-то осталось? Детали. Этот свитер. Эта боль. И смерть, которая всегда будет рядом. Потому что ты никогда ее не отпустишь, никогда не отпустишь память о нем. 5 месяцев. 152 дня. 3 648 часов. 218 880 минут. 13 132 800 секунд. Каждую секунду с ним и без него, но с мыслями о нем… …5 лет, о которых она никогда не пожалеет… … С этого утра Доктор Браун решил возобновить процедуры. Он надеялся скорее завершить курс и постараться выписать Ханну. Она как всегда направилась утром в процедурную, где Эмми как всегда сделала ей укол. - Ханна… Она улыбнулась. - Ханна, я не знаю что сказать, – она обняла девушку. - Все хорошо, - прошептала она, - я пойду к себе, отдохну еще… - Конечно, девочка моя, тебе нужно поправляться, ты должна быть сильной. Ханна вышла. 30 минут спустя. Доктор вернулся в свой кабинет и нашел на столе записку «Дорогой Доктор Браун, Мэтт. Я не знаю, что написать Вам, что сказать. Вчера, я не могла ничего осознавать, Ваши слова как будто в дымке, но сегодня утром он не проснулся вместе со мной… это больно, оказалось это очень больно. Когда часть твоей души находиться сначала в холодной камере в морге, а затем на глубине двух метров под землей. Я не знаю, как мне его отпустить. Время. Глупо надеяться, что станет лучше. Все как в замкнутом круге, я даю себе слово уйти, ухожу и все равно возвращаюсь к тому же месту. Не знаю, чувствовали ли Вы когда-нибудь что-то подобное, если да, то Вы меня поймете. Я не знаю, как это описать, когда каждый день ты просыпаешься с еще большим желанием жить, когда счастье становится жизнью. Знаете, Крис однажды сказал, мне «Смысл жизни и есть в том, чтобы жить, просто жить, не ища причину». Он и был моей жизнью без причины, без «но» и «если». Это глупо звучит. Но… поймите меня. 5 лет и в итоге…. Это выше моих сил. Поэтому, простите меня. За мои глупости, за все, но сейчас, когда Вы читаете это прошло уже полчаса, как Эмми сделала мне инъекцию… Я смешала две дозы препарата, я знаю, Вы запрещали, я знаю, к чему это ведет. Прошу Вас, не предпринимайте ничего. Так будет лучше. Еще целых сто лет я не встречусь с ним. Успокойте Эмми. Ей будет больно. Обычно через 40 минут она приходит проведать меня. Все будет хорошо. Поверьте мне. Целую Вас крепко. Ваша Ханна.» Он закурил, руки немого тряслись. Тут задыхаясь, заскочила Эмми. - Доктор Браун… Доктор, - она упала на колени и закрыла руками лицо, - Господи, я убила ее, я зашла…, а она не дышит и сердце не бьется…, Господи Доктор Браун, – ее трясло, и лицо становилось все бледнее. Он подошел и обнял ее. - Тише, тише, ты не виновата, она смешала две дозы, это она устроила себе передозировку. Она его слишком любит. Эмми непонимающе посмотрела на него, а доктор протянул ей записку. Она прочитала и еще сильнее расплакалась. - Эмми, все хорошо. Как ни странно, но я верю ей. По-другому бы и не было. Она слишком упряма, что ж теперь они там, где им лучше, – он безуспешно пытался успокоить девушку. Эмми подняла глаза, и ее взгляд упал на окно. - Доктор смотрите За окном падал первый снег. Эпилог. Этот фик, повесть, потенциальная истина, истина которую мы видим для себя. Порою чувство может стоить смерти. Те, кто знают, поймут, для остальных же пусть это останется просто историей. Это далеко не бестселлер. Это просто мысли.