Водяной

- И там, глубоко-глубоко, спит водяной, он выходит только поздней ночью, когда темно-темно, вот как сегодня, чтоб ни звездочки. Ходит рядом с озером и ищет, кого с собой забрать. Схватит своими цепкими лапищами и будет тащить под воду, пока ты не захлебнешься в крике… - вещал тихий шепоток из-под одеяла. Огоньки мобильников вслепую шарили по стенам лагерного домика, иногда цепляя темные прямоугольники окон, словно бы желая удостовериться, не ходит ли кто вокруг, не глядит ли в окна... - И что... Вот прям в этом, в нашем озере? - послышался еще один шепоток. - Да, прямо здесь... Может даже уже ходит рядом и смотрит, не побежит ли кто ночью искупнуться, выползет из-под мостика, схватит и ... Слышится скрип двери, прерывая всю интригу, что нагнетал рассказчик, в дверях застывает темный силуэт и домик разрывается криками. - Да чтоб вас! Тихо все! Это я! - загорается свет и по итогу самым страшным, что могло бы предстать перед группой двенадцатилеток, становится разозленное лицо их вожатого - Вы какого черта опять не спите? А завтра будет - туда не хочу, то не буду. Паша не первый год подрабатывал в этом лагере и не смотря на всю свою любовь к младшим поколениям, порой просто топиться был готов в том самом озере. Особенно за такие вот бессонные ночи и то, что они за собой влекли... Очередько было собирался начать полуночные стращания перед тем, как отправить всех спать, как по помещению разнесся новый крик… - Там ходит кто-то! Там водяной! - Он нас утащит,Паша! - Паша скажи ему, чтоб уходил! - Да нет там никакого водяного, тихо вы… - Паша старался звучать как можно мягче и спокойней, но недосып и связанное с ним раздражение сказывались на нем не лучшим образом… - Я сейчас схожу и проверю, что там. И если это водяной, прогоню. Заодно передам, что если в следующий раз увидит, что вы не спите, то пусть заходит. Последние слова Очередько сопроводил толстенным намеком на то, что всем ребятам пора бы уже заныкаться под одеяла и делать вид, что они спят, пока вожатый прогоняет их воображаемого гостя. Его намек был понят. Потому вожатый сжалился и решил оставить свет в комнате, пока его провожали двадцать пар глаз. Выходя из домика, он включил фонарик на телефоне, действительно темень была такая, что шататься вокруг было чревато. Отойдя от домика, около которого естественно никто не кружил, кроме мошкары, вожатый направился вдаль по тропинке, что вела от домика его отряда, прямо к берегу озера, скрытого среди сосен. Он даже выдохнул, когда увидел безмятежную водную гладь, приближаясь к берегу. Здесь было красиво. Паша каждый раз ощущал, будто дух захватывает, когда смотрел на местные просторы. Даже будучи просто ребенком в этом лагере, по ночам сбегая сюда, чтоб целоваться с той странной девочкой, что между отрядами звали ведьмой… Даже сейчас, когда он уже вожатый, а та девушка пропала в толще времен и потерянных бумажек с номерами в конце смены… Очередько лишь улыбнулся с ностальгией и скинув кроссовки направился по песку к деревянному мостику, под которым по словам его воспитанников и обитал жуткий водяной. Уставшие за день от беготни ноги опустившись в благодатную прохладу отдались спазмом удовольствия, и Паша чуть ли не промурлыкал от этого ощущения. Да уж, сон — это конечно хорошо, но вот на такой момент пару минуток выделить хотелось… Но все-же стоило вернуться к тому, за чем он спустился к озеру вообще… Из рюкзака, что болтался за спиной был выужен конфискованный по правилам лагеря пакет чипсов. Паша опустил пакетик прямо к водной кромке, казалось бы просто желая сплавить несчастную вкусность в воду, но тут из-под досок метнулась цепкая рука и подхватив пакет зашуршала им под мостиком. - И тебе доброго вечера, Балор. – фыркнул Очередько, слыша, как хрустят чипсы и шуршит пакет – Может все-же покажешься, раз так рьяно пытался меня выманить? - А ты сам не приходишь! – проворчал наконец насытившийся голос. За голосом из-под моста показалась тощая темная фигура с бледным лицом и копной черных, как водная мгла поздней ночью, зеленые глаза, словно пара светлячков лучились светом, тонкие губы были поджаты в жесте искренней и глубокой обиды. Оказывается, местный водяной в его обиде был похож на девчонку, которую динамит желанный парень… Паша в принципе привык к этой вот реакции, но что уж поделать… Такой вот был Балор. - И ты решил вытащить меня, напугав детей? – устало потирает глаза Очередько. - Но ты ведь пришел! – с превосходством в голосе заявил хозяин озера. - Резонно – кивнул уже чуть более беззлобно вожатый. - Чего еще принес? – без стыда Балор начал рыться в Пашином рюкзаке, ища еще конфискованных вкусностей, благо уже было выверено опытом – в гости к водяному, без приятностей, которые так любил водяной приходить было чревато. - Оставишь тебя голодным... – фыркнул Очередько. - А тебе за то, что меня кинул и не такое положено, и вообще будешь меня оставлять одного, я буду приходить по ночам и будить твоих спиногрызов – зеленоглазый ревностно жевал шоколадку и кидался угрозами, а на Пашиных губах невольно расцвела улыбка. Все-же не первый год так вот было… Страшилки про водяного он тоже слышал уже не первый год и если быть совсем уж честным… В свой последний год в лагере он их и пускал… Как раз тогда он и встретил эту «рыбу его души» … Очередько не верил в утопленников и прочую гадость, которой так горела Яна, девушка с которой они так хорошо проводили последний год в лагере… И именно Паше явился тот черт, которого девушка вызывала из озерной глубины… Впрочем, по итогу было даже весело. Паша даже рад был, когда вернулся сюда уже вожатым, обнаружить одной прекрасной ночью горящие гневом под водой глазищи, которые доказывали, что ему ничего не привиделось и это не было просто розыгрышем… Обиженного водяного приходилось уваживать вечерними показами ютубчика, тасканием еды из столовки или конфискованных у детей вкусностей, так и жили, Паше было с ним весело, а Балор больше не оставался один, только вот все равно легкий флер грусти навевал каждый конец летних смен, когда Паша уезжал, а Балор оставался еще на год совершенно один… Пока водяной объедал его, вожатый просто смотрел на него и думал о том, что уже слишком привык к нему, к его капризам, ворчанию, к его шуткам… Хотелось бы видеть его каждый день в обычной жизни и просто… Знать, что он рядом и будет рядом и дальше… Но так далеко в мысленные глубины уходить не стоило, ибо пока молодой человек залипал, в вихрастую голову пришла новая блажь. -Купаться. – скомандовал Балор, на что Паша только пальцем у виска покрутил. - Поздно. Холодно. У меня там дети. – вожатый решил, что этих трех аргументов должно было хватить, но даже на них у зеленоглазого нашелся контраргумент. - У меня твои кроссовки. И они тоже хотят купаться. – ехидно улыбнулся Балор, поднимая в руке вышеназванный трофей, после чего Паша лишь тихо выругался – Какие слова, господин вожатый! - Хорошо-хорошо… дай кофту сниму – проворчал Паша обманчиво, но стоило водяному ехидно улыбнуться, наслаждаясь победой, как Очередько рванул вперед, желая выхватить свою итак многострадальную с постоянной беготней на мероприятиях лагеря обувь. И это ему бы удалось ему, не толкни его тонкая, но при этом уж больно сильная ладонь Балора прямо в воду. Паша был рад, что закричать он не успел, иначе пол лагеря бы сбежалось… - Ты, нечисть…. А ну иди сюда – Очередько в долгу не остался и позабыв про несчастные кроссовки, потянул водяного за лодыжку прямо вниз, к себе. Балор звонко рассмеялся и невольно даже Пашина злость сошла на нет от этого звука… - Тихо ты! Пол лагеря сбежится – буркнул вожатый брызнув в длинноволосого водой. - И пусть, пусть видят, что ты тут смеешься сам с собой, мокрый, как цыплёнок – продолжал уже тише водяной и на Пашиных губах от этой его детской радости расцветала легкая улыбка. Всегда бы видеть его таким довольным… Он даже засмотрелся на то, как вздернулся аккуратный носик и гордо горели глаза… - Ты там залип? – Балор фыркает, глядя на Пашин залипающий вид - Я? Я к дну примерзну сейчас – проворчал Очередько, ощущая, что у него горят щеки горят, будто он снова мальчишка, который смущается от простого осознания, что предмет воздыханий его в чем-то уличил… - А краснеешь из естественной терморегуляции? – хохотнул водяной, подходя ближе – Или мне помочь тебе согреться? Черт подери… Хотелось реально утонуть и пропасть на дне этого озера. Паша лишь ворчит что-то о том, что он итак весь мокрый, а Балор еще и скользкий как пиявка и подхватив с мостика свои кроссовки пропадает между соснами, слыша в след подколки водяного из оперы того, что Паша просто еще в жизни не целовался… По итогу все вышло в итоге как того пожелал Балор, Паша искупался… Вернувшись к домику он вспомнил о детях только по горящему свету. Слава высшим силам, что они спали и все были на местах. Выключив лампу, вожатый поплелся к себе в комнатку. Наконец отжав футболку и поставив кроссовки на подоконник Очередько остался один на один со своими мыслями, и они не утешали… Он мертв. Он не человек. Паша не может быть здесь всегда, вот только… Через все это катила бредовая и прямая мысль – найти ту ведьму, что призвала водяного и быть может… Что может? Может быть она найдет способ, вытащить Балора из-под толщи вод в люди, всякое же бывает… Да, бывает всякое и даже Балор загорелся этой идеей, когда Паша чуть более спокойный после обсуждения прошедшего вечера рассказывал водяному обо всем. Лето пролетело незаметно, а за ним и весь год. Ведьма нашлась, не та самая, но другая… Вот только… Лагерь закрыли и на озере велись работы. И все, что встретило Пашу на том берегу, где раньше он встречался по ночам с зеленоглазым хозяином озера, была табличка «проход воспрещен».