чувства, преодолевшие время

— вот здесь аккуратнее, не спеши, — лань сичэнь стоит позади юноши и помогает ему с разминкой. — цзинъи, я же сказал, не торопись, — иногда ему приходится останавливать ученика, хватая его за плечо, чтобы тот не травмировался из-за резких движений. — прости, — парень лишь сдувает чёлку с глаз и пытается делать всё сам.       лань хуань никогда раньше не соглашался учить. он довольно известный фигурист, не один год посвятивший фигурному катанию. первое время он даже катался не один. у него был партнер, в которого он был влюблён, только вот его чувства всё испортили. они выступили на своём последнем соревновании, последний раз пожали руки друг другу в аэропорту и больше никогда не виделись. сичэнь иногда читал о своём возлюбленном в новостях, радовался его успеху, но никак не мог понять, почему чувства никак не утихают.       он наивно полагал, что если прекратит узнавать о нём что-либо, постарается забыть, то и чувства забудутся глубоко внутри. хах, он сейчас почти главные фанат. анонимный, правда. — сичэнь-гэ, ты снова витаешь в облаках, — цзинъи уже зашнуровал коньки и вышел на лёд. — прости-прости.       этот мальчишка чем-то напоминал мужчине его возлюбленного, он точно такой же вспыльчивый, импульсивный, но при этом очень талантливый и добивающийся всего своим трудом. наверное, поэтому он согласился его наставлять и тренировать.       сичэнь следом за юношей выходит на лёд и делает пару кругов для разминки. — ну что, посмотрим, чему ты научился, — он улыбается и отъезжает к бортику, чтобы включить музыку.       странный, вероятно, способ обучения, по крайней мере, сичэнь не видел такого у кого-то ещё, однако ему он казался более действенным. перед началом тренировки они с цзинъи изучают какое-то старое выступление или самого сичэня, или какого-либо ещё фигуриста, а на льду начинают повторять. только есть один момент. они обуславливаются с какой минуты они начинают отдаваться музыке. цзинъи первый раз не понял, что нужно делать. до конкретной минуты они полностью повторяют движения, но после неё забывают обо всём и вслушиваются в музыку, дают ей возможность захватить тело, чтобы выступление было душевным, выражало самые сокровенные мысли.       это полезно и для самого лань хуаня. он не давит на ребёнка своим пристальным взглядом, тем самым не сбивая его, и сам выливает душу в каждое движение. потом они вместе смотрят, что получилось − всё записывается на установленные в зале камеры.       стоит музыке остановится, слышатся хлопки. не аплодисменты, медленные, словно нахальные, хлопки ладоней. сичэнь смотрит секунду на цзинъи, замечает его удивлённый взгляд и оборачивается. удивительно, что он не потерял равновесие и не упал. — а кто-то мне говорил, что никогда не будет учить, — низкий с лёгкой хрипотцой голос действительно насмехается. — ваньинь… — хуань пытается сдвинуться с места, но он не может. — ты же говорил, что больше не вернёшься ни в город, ни сюда. — значит, мы оба не держим своего слова. — цзян ваньинь открывает дверцу на каток и становится на лёд, — видимо обул коньки так же незаметно как пришёл. — как тебя зовут? — обращается уже к мальчишке. — л-лань цзинъи! — он заикается от волнения, но спокойно подъезжает к наставнику.       цзян ваньинь недоумённо переводит взгляд на сичэня, тот постепенно начинает верить, что человек, которого он уже не ожидал увидеть в своей жизни, стоит перед ним. — мы однофамильцы, — хуань поворачивается к ученику. — давай сегодняшнее занятие перенесём на завтра, хорошо? — да, конечно, — цзинъи всегда был понимающим мальчиком, поэтому кивает и прощается. но прежде чем уйти останавливается рядом с цзян ваньинем и смущённо потупляет взгляд, пытаясь вымолвить свою просьбу. — оставишь ему автограф? он твой фанат, — сичэнь понимает, что творится с подростком, поэтому быстро приходит ему на помощь, замечая добрую усмешку на лице бывшего партнёра.       получив согласие, цзинъи быстро уходит со льда за своими вещами, чтобы можно было и быстро уйти и быстро предоставить блокнот для желанной подписи. вскоре в помещении мужчины остаются наедине. — что ты здесь делаешь? — вопрос достаточно тихий, но в пустом зале достаточно хорошо слышен. — помнишь, ты мне советовал всегда следовать зову сердца? — сичэнь кивает. — спустя несколько лет я решил прислушаться. — всё равно не понимаю — глупый, я приехал к тебе. — перестань, я помню, что ты мне тогда сказал. между нами ничего не может быть. да и почему ты уверен, что я не нашёл кого-то другого? — а ты нашёл? — …нет. — и всё ещё любишь меня?       сичэнь не хочет смотреть на него. всё то, что он так скрывал в глубине души, позволяя вырываться только во время выступлений, сейчас хочет безвозвратно показаться. он не хочет снова почувствовать боль от отказа, от грубых слов. но он всё равно отвечает не так, как хочет. — да.       ваньинь медленно подъезжает к нему и берёт за руки. в привычной манере оглаживает пальцами внешнюю сторону ладоней, поднимает медленно взгляд. даже на коньках он всегда был ниже ланя. — ты помнишь нашу любимую песню? — на его губах горькая улыбка. — счёт каждой секунды, — в его глазах боль от воспоминаний.       они одновременно отъезжают друг от друга на равное расстояние, отзеркаливают движения, даже выражение лица.       лань хуань каждый раз с замиранием сердца пересматривал их старые вступления с этой песней. оно требовало невероятного доверия, и они доверяли, словно себе. в новостях писали, что у зрителей пробивались слёзы от наблюдения за ними. он печатал эти вырезки и хранил.       трудно было доверять человеку, которого не видел несколько лет, но сердце доверяет, велит доверять и отдасться чужим рукам. — столько лет прошло, а ты всё ещё закрываешь глаза в конце, — ваньинь шепчет, когда они останавливаются друг напротив друга, опустив головы. он протягивает руку к нему и поднимает его лицо, чтобы смотреть на трепещущие ресницы, закрытые глаза и собравшиеся в уголках слёзы. сичэнь ждёт, когда он отпустит и снова уйдёт, но только чувствует прикосновение тёплых губ к его лбу. — я не уйду, больше никогда, — снова шёпот, горячий родной шёпот. — почему ты не оставлял мои мысли все эти годы? пока не ответишь мне за это, не отпущу тебя. — зачем ты тогда вообще уезжал? — сичэнь тоже шепчет, приоткрывая глаза и удивлённо замечая слёзы и у возлюбленного. — я считал, что это неправильно, мы бы так только испортили нашу карьеру, но это сделал я, а ещё разбил тебе сердце. нам обоим, — ворошить прошлое всегда тяжело, но это необходимо, чтобы избежать недомолвок. — я тоже люблю тебя, сичэнь.       вместо ответа он получает крепкие объятия и тихий всхлип. хуань прячет лицо в его плече и улыбается. он уже и не надеялся услышать подобные слова от этого мужчины. — нам нужно начать всё с самого начала.