***
— Врёшь! — с чувством собственного превосходства вопит Заяц, вскакивая с места. — Нет, — спокойно отвечает Артём, даже не отрываясь от экрана своего ноутбука. Серёжи лишь сидят в углу и с любопытством подглядывают за спором двух друзей. А точнее, попытками Максима поймать Артёма на вранье. После уверенного «нет», пыл Макса чуть стихает, но он всё ещё хочет знать правду. Потому что чует, что что-то не так. — Да я в жизни не поверю, что у тебя никого нет, — усмехается Максим, буквально падая обратно на свой стул. Артём заинтересованно поднимает голову, кидая взгляд на Макса, — Ты ж светишься как лампочка! — А ты мигаешь, как надоевший светодиод, — хмурится Гаус, — К чему ты про лампочку? — К тому, что у тебя кто-то есть, дорогой мой душнила, — Макс радостно улыбается, заприметив секундное смятение на лице Артёма, — Кто же та прекрасная незнакомка, что затуманила ваш разум, Артём Андреевич? — Кажется, это твоя самая длинная фраза за всю жизнь, не думаешь? — ехидничает Артём, пытаясь соскочить с темы. Максим лишь закатывает глаза, продолжая улыбаться. — А мне вот тоже интересно, — в разговор вдруг включается Шевелев, до этого скромно сидевший в уголке дивана, — Кто же эта незнакомка, Артём? Артём бросает укоризненный взгляд в сторону Серёжи, и возвращается к Максиму. — Нет у меня никого, Макс, — вздыхает Гаус, заглядывая другу прямо в глаза, — А если появится, я тебе первым расскажу, идёт? Макс недоверчиво щурится, но решает пока отступить. Пожимает плечами и медленно кивает. — Фиг с тобой, я всё равно знаю, что прав, — с этими словами Макс тут же теряет интерес к другу, открывая на телефоне Тикток. Артём чувствует на себе пристальный ухмыляющийся взгляд где-то сбоку, но делает вид, что ничего не замечает.***
— Ты уверен, что хочешь остаться? — хмурится Горох, поглядывая на часы, — Завтра свой сценарий допишешь, тебя ж никто не торопит. — Нет, Серёж, я должен доделать его сегодня, — качает головой Артём, взъерошивая свои волосы и вздыхая, — Завтра это будет уже не то. — Ну, как хочешь, — пожимает плечами Серёжа и, со всеми прощаясь, выходит из офиса. — Шевелев, ты чего такой медлительный? — тут же тянет Максим, наблюдая за тем, как Серёжа пытается собрать свои вещи, — Нас уже такси ждёт. Серёжа, и правда, собирался слишком долго. Перекладывал с места на место провод от ноутбука, искал телефон, который в итоге оказался в кармане… В конце концов, Максим сдался и отправился на улицу, ждать неторопливого Серёжу в машине. Артём не слышал и не видел ничего, кроме экрана и текста на нём. Рядом остывал забытый кофе, а в голове собирался огромный ком из разных идей и обрывков собственных мыслей, перемешиваясь с недавними словами Максима про «прекрасную незнакомку». Шевелев, оставшийся незамеченным, тихо подкрался к парню сзади, положил руки ему на плечи и мягко поцеловал его в макушку. Артём замер на несколько секунд, после чего откинул голову назад, заглядывая Серёже в глаза и устало улыбаясь. — Может, ты всё-таки домой? — жалобно тянет Серёжа, не выдерживая усталого вида Артёма, — Выспишься в мягкой кровати, под тёплым одеялом. А не здесь, на жёстком диване. — А может, ты останешься со мной? С тобой я готов спать и на полу, — тихо шепчет Гаус, с надеждой взирая на Серёжу. Серёжа лишь качает головой, поджимая губы. — Ты знаешь, что я не могу. — Знаю, — вдруг резко произносит Артём, возвращая голову в обратное положение, и зло дёргает плечами, скидывая с них теплые руки Серёжи, — Можешь ехать, Макс уже там тебя заждался. — Ну, Тём, — тянет Шевелев, обходит Артёма и присаживается на корточки, обхватывая его колени ладонями, — Не обижайся, пожалуйста. — Серёж, ты же понимаешь, что я долго не продержусь? Меня уже бесит, что ты не можешь разобраться в своих чувствах, бесит, что мы прячемся по углам, чтобы вдруг никто нас не заметил, бесит… — Артём тяжело вздохнул, сдаваясь под напором прекрасных тёмно-карих глаз, — Я один тебя любить хочу, Серёж. Шевелев вздрогнул — он редко слышал от Артёма какие-то слова о чувствах, а признаний практически никогда. Поддавшись вспыхнувшей эмоции, Серёжа поднимается на ноги, хватает Артёма за руку и тянет за собой, вынуждая того встать со стула. Мягко обхватив ладонями любимое лицо, Серёжа тихо касается губ напротив. Артём прикрывает глаза, бесшумно выдыхая и поддаваясь собственным чувствам. Серёжа поцеловал ещё раз — и внутри у Артёма всё затрепетало, заворочалось. Он был готов целоваться с Шевелевым вечность, ведь он слишком сильно любил. Возможно, Макс был прав. Артём влюбился, влюбился сильно и безнадежно. Телефон Серёжи задребезжал, заставляя ребят отстраниться друг от друга. Шевелев поджал губы, безмолвно извиняясь, и ответил на звонок. — Серый, ты если сейчас не спустишься, то за ожидание будешь водителю натурой платить! — возмущается в трубку Максим. Артём всё слышит и лишь игриво приподнимает бровь. — Да иду я, иду! — бурчит Серёжа и сбрасывает трубку. А после, улыбается и снова тянется к Артёму, оставляя лёгкий, практически невесомый поцелуй на его губах. — Мне тебя теперь ещё и к таксисту ревновать? — шутливо возмущается Гаус, поправляя Серёже спутанную чёлку. Шевелев лишь качает головой, усмехаясь. Серёжа уходит через несколько минут, а в воздухе лишь остаётся след от его парфюма. Артём зависает на месте на некоторое время, пытаясь прийти в себя. А после принимает решение вернуться к работе, даже не собираясь думать о том, что Серёжа сейчас поедет домой, к своей жене. И спать он будет с ней, а не с ним. Внезапный порыв заставляет Артёма схватить телефон и отправить пару фраз смс-кой. — я всё ещё люблю тебя. доброй ночи. Серёжа читает сообщение, ещё находясь в такси. На его плече беззаботно сопит Максим, а водитель лишь иногда косо поглядывает на парней через зеркало. Шевелев мягко улыбается, вчитывается в сообщение несколько раз, дабы впечатать его на подкорку, а после одним нажатием пальца удаляет. Нельзя, чтобы его увидели. Серёжа был влюблён в Артёма уже полгода. И это были лучшие полгода, полные любви, заботы и весны. Весны, которой так Серёже не хватало. Но Серёжа слишком много думал и много сомневался. Да, ему нравился Артём, но насколько отношения с ним были правильным решением? Друзья поймут и не отвергнут их чувства, но не поймут поведение Серёжи по отношению к своей жене. Ведь это всё неправильно и некрасиво. Но и расставаться со своей второй половинкой, с той, с кем Серёжа провёл почти десять лет вместе, было страшно. Развод, деление имущества, и прочее, и прочее. А Серёжа боялся сделать больно своим близким людям. Не понимая, что делает это уже сейчас, всё ещё не определившись с выбором. Артёму было невыносимо наблюдать за обычными отношениями супругов, за их обыденным «заедем домой, приготовим ужин», за поцелуями в щеку и тёплыми взглядами. Артём молчал, терпел, изредка срываясь на Серёжу, но после этого сразу же извинялся так, как умел. Серёжа умирал от его мокрых, глубоких поцелуев в губы, и мягких поцелуев в шею и ключицы. Шевелева мотало из-за контраста, чувства выбивали из-под ног и лишали дара речи. Серёжа никогда ещё так сильно не влюблялся. От этого было ещё страшнее. Страшнее что-то менять.***
Парни долго осознавали чувства друг к другу. Сначала Максим познакомил Артёма с Серёжей. Заяц и Гаус были лучшими друзьями, ходили вместе на открытые микрофоны и участвовали в разных юмористических шоу. Даже доехали до Камеди Баттла, где, в общем-то, и познакомились с Серёжей. Шевелев и Гаус друг друга не сразу приняли и полюбили. Кажется, у Артёма даже была какая-то симпатия к Максиму, о которой тот не догадывался. Зато её видел Серёжа, став случайным свидетелем неловких попыток Гауса подластиться к Зайцу. Прошло время, и Артём свою невзаимную влюблённость отпустил — и практически сразу влюбился в девушку, которая его самым наглым образом бросила через два года отношений. Все это время Серёжа был молчаливым наблюдателем, имея за собой свидетельство о браке и вроде бы счастье. Вроде бы. Нельзя было сказать, что он свою жену не любил. Любил. Но иначе. Любил как родного человека, как сестру. Ему не хватало страсти в отношениях, не хватало сильных эмоций и чувств. Всё было просто хорошо. Серёже не надо было хорошо. Серёже бы и на троечку сошло, но лишь бы быть счастливым. Как эти двое сошлись — тот ещё вопрос. Кажется, это был один из вечеров октября. Заяц и Горох в тот день участвовали в каком-то ночном стендапе в Сторе, поэтому быстро покинули офис, оставляя незавершённые дела Артёму и Серёже. В процессе парни разговорились, а к концу вечера вдохновленный их разговором Артём пригласил Шевелева сходить в бар. Откровения Серёжи об обратной стороне семейной жизни наложились на страдания Артёма от одиночества, а крепкий алкоголь стал связующим звеном. Но нет, в тот вечер парни не переспали, и даже не целовались. Зато что-то тёплое и нежное друг к другу почувствовали. Серёжа поначалу путал свою симпатию с дружеской, а вот Артём всё понял слишком быстро. И практически сразу же раскрыл все карты — поймал Шевелева у его дома спустя две недели и тут же поцеловал, уже после сбивчиво объясняясь в любви. Серёжа же чужие чувства принял не сразу и от Артёма позорно сбежал, но уже через несколько дней первым пришёл к нему на порог. С признанием и раффаэлками, любимыми конфетами Гауса. Там всё и завертелось. Серёжа справедливо переживал за их отношения — если всё раскроется, скандала не избежать. Успокаивало лишь то, что его супруга недавно ушла в длительный отпуск, что позволяло парням вечерами задерживаться в офисе за «работой». Серёжу устраивали секреты, устраивала их маленькая тайна, но вот Артём был другим. Артём хотел открыто говорить Серёже о чувствах, целовать, когда захочется, а не в те моменты, когда ребята уходят за кофе или просыпают по утрам. Ситуацию ещё усугубляло то, что Серёжа и Максим жили в одной квартире, и в связи с этим, часто проводили время вместе, и на работу приезжали тоже вместе. Артём даже ревновал первое время, пока не понял, что это всё глупости и Шевелев ему повода усомниться в своих чувствах не даст. Поклонники «Минских» их чувства не замечали — по крайней мере, Артём редко видел посты с упоминанием себя и Серёжи в романтическом ключе. И это радовало, ведь значит, ребята хорошо скрываются. Но и печалило: неужели в них совсем нет искры, если их не замечают? Артём даже всерьёз задумался однажды. Они сидели вдвоём у Артёма дома, пока там никого не было. Взъерошенные, раскрасневшиеся, с опухшими губами от поцелуев, парни смотрели какой-то фильм с проектора Артёма, и лениво поглаживали друг друга. Серёжа был полностью увлечён картинкой на экране, а Артём задумчиво оглядывал его профиль, витая где-то в своих мыслях. — Со мной что-то не так? — хмурится Шевелев, почувствовав на себе пристальный взгляд Артёма. — С чего ты взял? — вопрошает Гаус, мягко улыбаясь. — Ты во мне скоро дырку прожжешь, — усмехается Серёжа и поворачивается к парню, — Признавайся, о чём думаешь? — Как считаешь, между нами есть искра? — интересуется Артём, цепляя Серёжу за руку и вкладывая в его ладонь свою. — Искра, буря, безумие, — беззлобно шутит Серёжа, глядя Артёму прямо в его красивые глаза насыщенного голубого цвета. — Между нами сильные чувства, этого недостаточно? — Ну, вот смотри, — качает головой Артём, — В книжках же есть такое понятие, как «искра». Когда персонажи видят друг друга, ловят искру, и ты сразу понимаешь, что им суждено быть вместе навсегда. Разве между нами не может быть такой искры? — Я в такие вещи не верю, — пожимает плечами Серёжа и тут же спохватывается, замечая, как Артём мрачнеет, — Но, Тём, я верю в нас. У нас есть будущее, а это поважнее какой-то там искры. — Ты правда считаешь, что у нас есть будущее? — Артём смотрит на Серёжу с надеждой. Серёжа надежды Артёма рушить не хочет. — Конечно, Тём, — кивает Шевелев, — И нисколько в этом не сомневаюсь. Артём чувствует, что Серёжа не врёт, и радостно улыбается. Притягивает к себе Серёжу, и мажет лёгким поцелуем в уголок его губ. Шевелев тихо выдыхает, после чего берёт дело в свои руки, и целует парня в губы. Настойчиво и смело. Артём цепляется за край своей же футболки на Серёже и так же смело отвечает, давая Шевелеву зелёный свет на всё.***
Но их уют не мог быть вечным. С каждым днём Артём становился всё раздражительнее: работы было много, шёл самый разгар сезона на региональных сценах, из-за чего приходилось кататься по всей стране, а тут ещё и Серёжа, носящийся со своей больной женой, как с маленьким ребенком. Таня заболела резко и утянула за собой Шевелева. Нет, он был в полном расцвете сил, но подрывался на каждый её звонок, тут же вылетая из офиса по первой её прихоти. Горох и Заяц не обращали внимания, лишь иногда умиляясь тому, как Серёжа заботится о своей второй половинке, а вот Гаус конкретно вскипал. Злился, негодовал и из-за этого всё больше срывался на друзьях, отвешивая им различные саркастичные комментарии. Макс держался от лучшего друга подальше, иногда кидая на него сочувственные взгляды, а вот Серёже было несладко: они всё ещё снимали одну квартиру. Зато Шевелеву будто бы было не до этого. Артём был уверен: его тайный парень попросту Гауса не замечал, а может, и вовсе придумал отличный повод слиться с их отношений. Но Серёжа замечал всё. Замечал, как Артём нервничал и злился, и просто искренне хотел подойти и успокоить. Поцеловать в макушку, прижать к себе, дать возможность выговориться. А вот Артём сам к себе никого не подпускал. Предпочитал добивать себя в полнейшем одиночестве. — Тём, подай мне, пожалуйста, мой сценарий, он у тебя на столе лежит, — Серёжа нарочно тянет гласные, чтобы звучать как можно мягче. Чтобы Артём на него внимание обратил. Зря, — Артём хватает сценарий и, не глядя, бросает его на соседний стол. Экземпляр громко падает на поверхность, сотрясая полупустую кружку с кофе. Глаз Артём даже не поднимает, продолжая слишком громко стучать по клавиатуре. — Лис, — вновь обращается Серёжа к Артёму, используя его старое прозвище. Кажется, срабатывает, потому что Артём печатать перестает, — Может, поговорим? — А что, твоя жена уже выздоровела? — саркастично хмыкает Гаус, поднимая взгляд из-за монитора, — Или ты решил уделить мне время в перерыве, пока она снова не позвонила и не попросила принести ей авокадо? — Ты абсолютно справедливо злишься, Тём, — выдыхает Серёжа, потирая переносицу, — Но, тут всё так сложно… — Сложно, потому что ты сам так решил, — качает головой Гаус, — Сам всё себе усложнил. И двигаться с места не хочешь. — Кто сказал, что не хочу? — внезапно восклицает Серёжа, подскакивая с места, — Если бы можно было всё решить легко и просто, то я бы уже давно… — Что? Развёлся бы? — встаёт следом Артём, — Кому ты врёшь? Скажи, что ты всё ещё её любишь, а со мной из-за новых ощущений встречался. Скажи! — Это не так, и ты это знаешь, — резко отвечает разозленный Шевелев, — Я с тобой, потому что влюбился, а не… Что вообще за глупости ты несёшь, Тём? — Просто иногда мне кажется, что со мной ты просто трахаешься, без всяких чувств, — горько выпаливает Артём, сжимая кулаки и проклиная самого себя за эти слова. Знает ведь, что это не так, знает, что Серёжа что-то к нему чувствует, но… Серёжа резко замирает. Больно. Обидно. Невыносимо тяжело слышать такие слова от того, кого ты, кажется, смог по-настоящему полюбить. В несколько мгновений Шевелев преодолевает расстояние между ними, грубо обхватывает ладонями лицо Артёма и целует. Терзает его губы с особым упорством, кусает, языком проникая внутрь. Гаус тихо стонет, чувствуя, как много всего вложено в этот поцелуй. Гаусу за свои слова становится стыдно. Он цепляется за футболку, боясь Серёжу отпустить, хватает ткань крепко и тянет на себя, желая чувствовать тело Шевелева своим. Они целуются долгих три минуты, прежде чем отстраняются друг от друга. Артём смотрит на Серёжу отчаянно, замечая его прекрасные глаза, которые почему-то блестели, и замечая его недобрую ухмылку, которая наводила лишь на ужасные, отвратительные мысли. Нет, Серёжа не зря его целовал, Серёжа его любит, определенно точно любит. — Ты прав, — тихо произносит Серёжа, стараясь скрыть дрожь. — Что? — хмурится ничего не понимающий Артём. — Ты оказался прав, — повторяет Шевелев, нервно сглатывая, — Мы просто трахались, без чувств. Артём замирает. Нет, Серёжа не может, Серёжа не… — Я к тебе ничего не чувствую, — чётко произносит Шевелев, смотря не на Артёма, а куда-то насквозь. Смотрит ещё раз, на этот раз в глаза, моргает слишком часто и нервно дрожит. А после тут же срывается с места и вылетает из офиса, оставляя Гауса наедине с собственным разбитым сердцем и абсолютной пустотой внутри. В офисе внезапно появляется Макс. Он не видел и не слышал последней сцены, но прекрасно видел, как оттуда вылетает Шевелев. Увидел застывшего Артёма, просто пытающегося не разреветься, и тут же поспешил к нему. И сразу же прижал к себе, крепко обнимая плечи и похлопывая его по спине. Артёму не хватало сил что-то говорить или оправдываться, поэтому он просто уткнулся другу в плечо, оставляя на его футболке свои слёзы. Заяц не понимал, в чём дело, но понимал, что виновник тут один. Желание послать Шевелева далеко и надолго было слишком сильно, так же сильно, как желание прямо сейчас сцеловать с щек Артёма его солёные слёзы, и взять с него обещание никогда не рыдать из-за Серёжи. Да, Максим был в их отношениях третьим. Тем самым третьим, о чувствах которого не догадывались остальные двое. Максим был слишком влюблён в Артёма, и сейчас его собственное сердце стучало слишком громко, перебивая тихие всхлипывания друга. Максим был готов для Артёма стать жилеткой и запасным вариантом, если понадобится. Максим ради Артёма был готов на всё. Жаль, Артём об этом не догадывался. — Тём, расскажешь? — тихо спрашивает Максим, отстраняя от себя Артёма. Гаус вытирает слёзы тыльной стороной кисти и качает головой, грустно улыбаясь. — Макс, извини, но… — слёзы снова идут рекой, и сдержать у Артема их не получается. Осознание собственной ничтожности: Шевелев поступил грубо, но Гаус сам его обидел. Когда в его чувства не поверил. Хотя были ли чувства? Максим больше не выдерживает смотреть на чужие слёзы. Мягко обхватывает ладонями лицо Артёма, сочувственно смотрит в его глаза, наполненные солёным морем, и испытывает сильное желание парня поцеловать. И целует, — но не в губы. Целует в щёки, чувствуя на собственных губах горечь от чужих чувств, целует в кончик носа, в уголки рта, в подбородок. Добирается до его красивых, но нервно искусанных губ, и замирает. Позволит ли ему Артём? Не пошлёт ли? Артём удивлён. Артём не знает, чем вызван такой порыв Максима, и даже не догадывается о его искренних чувствах. Он решает, что Максим просто слишком хороший друг. И всё это просто неправильно. — Извини, — Артём отстраняется, не замечая на миг сверкнувшей боли в глазах Максима. Заяц тут же приходит в себя и лишь неловко улыбается, почесывая затылок. — Это ты меня извини, — произносит он, протягивая руки к другу и тут же резко их убирая, — Ты домой идёшь? — Не хочу, — качает головой Гаус, вспоминая, что Серёжа Горох его слезливо просил погулять где-нибудь сегодня вечером, — Наверное, здесь останусь. Максим ломается, Максим хочет Артёму предложить погулять с ним по ночной Москве, встретить вместе рассвет и… Но Максим боится. — Тогда… Я тогда… — смущённо мямлит он, — Я домой. — Давай, — улыбается Артём такому милому розовощёкому Максиму, — и не переживай за меня, всё хорошо. — Не буду. Но ты пообещай, что не будешь плакать, — хмурится Макс, дожидается уверенного кивка от Артёма и исчезает в дверях. Артём искренне улыбается, думая о том, что Максим всё-таки очень хороший друг. И очень добрый. Артём надеется, что Максим не причинит вреда Серёже в порыве дружеской поддержки. Артём моментально тухнет, вновь вспоминая о словах Серёжи. Я к тебе ничего не чувствую. Неужели, он говорил правду? Или же нагло соврал, чтобы сделать больнее? Где был настоящий Серёжа? Где был его добрый, милый Серёжа, что целовал его в макушку и делал ему какао? Почему он допустил эту ситуацию? Почему? Почему он выбрал не Артёма?***
Серёжа лежит и смотрит в потолок уже добрые тридцать минут. Где-то сбоку тихо сопит Таня, завернутая в одеяло до носа — Серёжа девушку оберегал от дальнейшего развития болезни. А ещё Серёжа думает об Артёме и о его красивых глазах, в которых так и плескалось отчаяние. Об Артёме, которого будто сломали. Шевелев себя презирает. Как низко — поцеловать, дать надежду, а потом просто её разбить. Хотя, наверное, тут и Артём виноват — ведь усомнился в Сережиных чувствах, не смог поверить до конца. А Серёжа тоже человек, и ему тоже бывает больно. Размышления Шевелева были перебиты тихой очередью постукиваний в дверь. Серёжа медленно приподнялся с кровати, понимая, что за дверью стоит Максим. В его стиле. И правда, за дверью стоял Макс. И Сережа даже в темноте видел, каким нехорошим блеском отдают его тёмно-карие глаза. — Поговорим? — предлагает Заяц и, не дожидаясь ответа, уходит в сторону кухни. Серёже ничего не остаётся, как идти следом. Максим включает свет и падает на один из стульев, молчаливо приглашая Серёжу сесть напротив. Шевелев садится, хмурясь и удивляясь странному поведению Макса. Максим смотрит на Серёжу с прищуром, пытаясь что-то для себя понять. Серёжа нервно постукивает пальцами по столешнице, пытаясь хоть как-то перебить повисшую между друзьями тишину. Через несколько минут Макс не выдерживает и кладёт свою ладонь на руку Серёжи, заставляя его прекратить. Шевелеву к тактильности Макса не привыкать, поэтому он просто пожимает плечами и мягко отводит руку, действительно останавливая постукивание. — Скажешь, почему с офиса так быстро сбежал? — интересуется Максим, откидываясь на спинку стула. — Тане нужна была помощь, вот и сбежал, — хмурится Серёжа, не понимая, с чего такой допрос. — Допустим, — пожимает плечами Макс, — А Артёма в слезах почему оставил? Как до этого довёл? — Что? — тут же спохватывается Серёжа, — Он плакал? Плакал из-за… — Из-за тебя, Серёж, да, — договаривает за него Макс, складывая руки на груди, — Но мне он об этом говорить не захотел. Может, ты расскажешь? — Это не то, о чём нам стоит говорить, Макс, — качает головой Серёжа, — И явно не здесь. — Боишься, что жена узнает? — приподнимает бровь Макс и разочарованно хмыкает, — Да, Серёж, от тебя я такого не ожидал. — Это вообще не твоё дело, Заяц, — фыркает Шевелев, впиваясь пальцами в собственные колени, — Неужели своих проблем не хватает? С Катей давно всё хорошо стало? Макс стискивает зубы — Серёжа знает, на что давить. Знает, что у Макса с его девушкой уже несколько месяцев в комнате напряжение висит, такое сильное, что каждый оттуда сбежать пытается, да поскорее. — У нас с Катей небольшой разлад, но мы хотя бы встречаемся. А ты, вы…. — Максим резко распахивает глаза, до Максима мысль доходит, — Не-е-е-т. Не может быть. Скажи, что я неправильно подумал! Серёжа молчит, с любопытством наблюдая за метаморфозами Максима. — А что ты подумал? — Серёжа напрямую говорить не хочет. А ещё он постоянно оглядывается, переживая, что позади может появиться кто-то из их девочек. — Вы л…любите друг друга? — Максим внезапно меняется в настроении, превращаясь в тихий и скромный комочек. Серёжа задумывается, хотя ответ ему самому давно известен. — Можно и так сказать, — пожимает плечами Шевелев, скромно улыбаясь. Замечает растерянность Макса, но интерпретирует её по-своему, — Только не рассказывай никому, пожалуйста. Сам понимаешь… — А, да, — поджимает губы Заяц, — Тогда почему он тогда был таким… убитым? Что ты ему сказал, Серёж? — Макс… — Ведь когда люди любят друг друга, они не делают друг другу больно, — отчаянно рассуждает Максим, не услышав реплику Серёжи, — Разве я не прав? — Я счастлив, если в твоей вселенной это так, — Шевелев трепет кудряшки Максима и поджимает губы, — В моей пока не получается. Серёжа вздыхает, поднимается со своего места и уже собирается уходить, когда слышит тихое покашливание со стороны Максима. — Серёж, ты мой очень хороший друг, но Артёма я буду защищать всегда. Даже, если придётся, от тебя, — чётко произносит Заяц, оттягивая край собственной толстовки и очевидно нервничая. — Я знаю, — отвечает Шевелев и выходит из кухни, оставляя Максима одного наедине со своими мыслями.***
На следующий день Артём намеренно игнорирует Шевелева и всё время проводит с Зайцем и Горохом. Серёжа ревнует слишком открыто, из последних сил сдерживаясь, чтобы не сорваться на собственных друзьях. Макс, теперь уже осведомлённый, слишком часто зависал в своих мыслях, иногда кидая взгляды на Серёжу и получая от него метафорические молнии в ответ. Залипал на Артёма и его невероятную улыбку, иногда пропуская мимо ушей всё, что ему говорили эти слишком мягкие, слишком желанные губы, и…. — Макс, ты слышал, что я тебе говорил? — хмурится Артём, мягко обхватывая чужое плечо. Максим от его прикосновения плавится окончательно. И что с ним произошло? Он был влюблён уже достаточно давно, но никогда не придавал этому особого внимания. Просто иногда внутри бесновались чертики при взгляде на Гауса, и больше ничего. А после вчерашнего Зайца будто бы перезагрузили — вкачали в него гиперфиксацию на Артёме и забыли, что его оперативка такие тяжести не тянет. Приходилось вывозить из последних сил. Но быть влюблённым — это одно. А быть влюблённым в друга, зная, что второй твой друг с ним встречается, да они ещё и любят… Было невыносимо. Хотелось спросить у судьбы, за какие такие прегрешения она бедного Максима наказывает, где он успел ей не угодить? И будет ли когда-нибудь на его улице праздник? Он видел, как эти двое смотрели друг на друга. Хотелось выжечь себе глаза, чтобы их большую любовь не замечать. Чтобы не замечать, как Артём переживает, ожидая действий от Серёжи, и как Серёжа эти самые действия в его сторону совершать боится. Максим хотел бы замечать влюблённые взгляды в свою сторону от одного конкретного человека. Того самого человека, который сейчас в Шевелеве дырку прожигал, кладя уже пятую ложку сахара в чай. При условии, что он сахар в чае вообще терпеть не может. — Тём, спасибо за чай, — выхватывает Макс кружку у Артёма и тут же делает глоток. Морщится от сладости, но молчит. Ничего не сообразивший Гаус лишь пожимает плечами, и заваривает себе новый. Уже без сахара. Шевелев лишь наблюдает за всей этой картиной, замечая за Зайцем внезапно слишком большой интерес к Артёму. Сегодня Заяц и Горох снова уходят на стендап, и впервые Максим этим фактом не особо доволен. Оставлять Артёма и Серёжу вдвоём не хотелось абсолютно. Но и сливаться с выступления было бы некрасиво. Поэтому, пришлось уныло выдохнуть и отправиться вслед за Серёжей на выход, улыбнувшись Артёму на прощание. А Шевелев будто бы этого и ждал. Как только дверь захлопнулась, Серёжа закрыл дверь на защёлку и присел к Артёму, сидящему на диване с ноутбуком. Аккуратно забрал из его рук гаджет, закрыл его и убрал на стол. Гаус лишь с интересом за всей этой картиной наблюдал, позволяя Серёже делать с собой что угодно. Потому что иначе не мог. — Лисёнок, — тихо произносит Шевелев, проводя по щеке Артёма кончиками пальцев и медленно переходя на шею. Артём лишь прерывисто дышит, сходя с ума от одних лишь прикосновений. Ужас, как же сильно он на него реагировал, как же сильно он его чувствовал! — Серёж, у тебя не… — Гаус судорожно выдыхает, ощущая, как чужие руки осторожно проникают под толстовку, мягко проходясь по его рёбрам, — Не получится меня соблазнить. Я всё ещё на тебя зол. — Вообще-то, — шепчет тихо Серёжа Артёму на ухо, щекоча его своим тёплым дыханием, — Я извиниться хотел. За то, что соврал. — Так, значит, всё-таки соврал, — хмыкает Артём, но получается у него это не слишком уверенно, — Знать бы, в чём… — Я к тебе чувствую что-то сильное, — продолжает шептать Шевелев, между делом оставляя лёгкие поцелуи на чужой шее, — Что-то невероятно романтичное и возвышенное. — А поконкретнее? — Артём не скрывает того, что ему действия Серёжи нравятся. Даже слишком. — Я люблю тебя, — шепчет Серёжа прямо в чужие губы, после чего их целует, заставляя Артёма тихо постанывать от удовольствия. Не разрывая поцелуя, Артём медленно тянет на себя Серёжу, заставляя его сесть к себе на колени. Серёжа углубляет поцелуй, цепляясь за ткань толстовки Артёма в попытках её стянуть. Артём подстраивается, помогая Серёже, после чего проделывает то же самое с его верхней одеждой. — Я тоже тебя люблю, Серёж, — выдыхает Артём, отстраняясь. А после, притягивает парня к себе и самозабвенно целует, вырисовывая на спине Серёжи пальцами загадочные символы.***
— Этот диван жутко неудобный, — фыркает Артём, разминая Серёжины плечи уже после секса, — Мы слишком стары для такого. — Я младше тебя на восемь месяцев, эй! — шутливо возмущается Серёжа, хлопая парня по коленке. — А, да, извините, — усмехается Артём, — Это же я здесь совращаю малолетних. — Какой ты… — Смешной? — расплывается Гаус, наклоняясь к Серёже. И тут же получает лёгкий щелбан в нос. — Отвратительный, — улыбается Серёжа, наблюдая за тем, как Артём хмуро потирает свой нос. — Макс бы сказал, что я «открыл роллет с отвратительными шутками», — счастливо щурится Гаус, не замечая, как мрачнеет Серёжа. — Как давно ты цитируешь Макса? — интересуется Шевелев, разворачиваясь к парню. Артём лишь хмурится. — А ты меня к Максу ревнуешь? — вопросом на вопрос отвечает Артём. От той атмосферы счастья, витающего в воздухе, в момент не осталось и следа. — Нет, я просто… — сбивается Серёжа под напором Артёма. — Вчера ты сказал, что ничего не чувствуешь ко мне, оставил меня одного, — перечисляет Гаус, начиная вскипать, — А сегодня как ни в чём не бывало спишь со мной и ещё ревновать успеваешь. Тебе нормально, ничего не жмёт? — Я же просто спросил! — возмущённо восклицает Серёжа, — И вообще, я тебе в любви признался, а ты… — Мне похлопать, Серёж? — язвит Артём, — В отличие от тебя, Макс вчера пытался меня поддержать. Даже… — Что «даже»? — Артём видит напряжённое лицо Серёжи и понимает, что зря ляпнул, — Ничем поделиться не хочешь? — Это сугубо между мной и Максом, — отвечает Артём, заставляя Серёжу задыхаться от возмущения. — О, у вас уже и секреты есть, как же замечательно! — разъяренный Шевелев вдруг вскакивает со своего места, хватает толстовку со стола и натягивает её, не с первого раза попадая в рукава, — Тогда с ним и встречайся. У него, правда, девушка есть, но тебе же не привыкать, правда? Артём резко замер, осознавая, что Серёжа ему только что сказал. Да и сам Серёжа только что это осознал. И сразу же бросился к Артёму, хватая его за руку. — Тём, я не хотел, честно, я… — Гаус лишь поджимает губы, вытягивая свою руку из хватки Серёжи, — Оно само случайно вырвалось. — Может, зря мы всё это? — внезапно произносит абсолютно потерянный Артём, — Может, нам нужно закончить? — Артём, — тяжело выдыхает Шевелев, не веря тому, что говорит его самый близкий человек напротив, — Скажи, что ты шутишь. Пожалуйста. — Наши отношения всё равно ни к чему не приведут. Между нами, может, и есть «искра», но вот будущего точно нет. — Ты так считаешь? — хрипит Серёжа, делая маленький шаг назад, — Ты, правда, считаешь, что мы всё вот это… Зря? — Ну, я тебя, в любом случае, люблю, — пожимает плечами Артём, сам себя проклиная за дальнейшие слова, — Но больше так не могу. Не могу делить тебя с твоей женой, не успеваю за твоими перепадами настроения. Я слишком слаб для твоих чувств, Серёж. Я, как ты, не умею. — Артём, ты горячишься, — качает головой Шевелев, — Давай, я отвезу тебя домой, ты выспишься, и… — Нет, Серёжа, — резко отвечает Артём, кладёт руки Шевелеву на плечи и улыбается, — Это ты сейчас поедешь домой, обнимешь свою жену покрепче, и ляжешь спать. Выспишься, и забудешь всё это, как страшный сон. — Но ты не спросил меня, хочу ли я всё это забывать, — тихо произносит Серёжа, опуская взгляд, — И вообще, я всё ещё считаю весь этот разговор абсурдом, так ведь не должно быть! — Серёж, тебе придётся в этот раз послушать меня. Если мы не остановимся сейчас, мы рассоримся окончательно, и тогда команда «Минские» пострадает. А ты сам помнишь, что команду мы ставим выше всех своих проблем. Так нужно. Серёжа помнит, сам же этот девиз придумал. И сам же от него пострадал. — Прости, — шепчет Шевелев и притягивает к себе Артёма, крепко обнимая его за талию. Поднимает на него взгляд и мягко целует в губы, — Я буду скучать по тебе. — И я, — кивает Артём и целует Серёжу чуть глубже, прикрывая глаза и улыбаясь прямо в поцелуй. А после, они расходятся. Вызывают разные такси, и уезжают в разные стороны: Серёжа домой, а Артём — к Зайцу и Гороху на стендап. Ему нужны были ключи от квартиры, а ещё — поговорить с кем-нибудь. И выпить.***
Артём просыпается от слишком знакомого голоса где-то поблизости. Распахивает глаза и резко вздрагивает от неожиданности — перед ним сидит до жути довольный Максим с кружкой и что-то бормочет. — Что? — хмурится Артём. — Доброе утро, соня, — повторяет Макс и протягивает кружку, — На, выпей, поможет от похмелья. — А что я у тебя делаю? — спрашивает парень уже после выпитой чудодейственной жижи, — Я надеюсь, мы не… — Нет, — качает головой Максим, краснея, — Горох уехал чуть раньше, и я решил приютить тебя здесь, чтобы не отправлять одного на такси. И ты просто уснул! — Ладно, верю, — щурится Артём, но тут же расплывается в улыбке, — А ты меня теперь всегда спасать будешь? — Что ты имеешь в виду под «спасать»? — улыбается в ответ смущённый Максим, — Мне просто не всё равно, и я искренне хочу тебе помочь. Артём замирает на несколько секунд, а после улыбается ещё шире, и тут же прячет улыбку за кружкой. — Просто ты мне нравишься, — неслышно произносит Максим, в надежде, что Артём его не услышит. Артём лишь делает вид, что не слышит, предательски краснея. А где-то внутри, на руинах разбитого сердца, только что пробился первый цветок.***
Потом Артём обязательно поинтересуется, куда делась девушка Максима, а Максим лишь пожмёт плечами и выдаст броское «расстались». А Артём прижмёт Максима к себе в попытках утешить, лишь предполагая, какой эффект производит на своего лучшего друга. А Серёжа будет слышать буквально каждое их слово за стенкой, но к ребятам не придёт. Он обещал Артёма послушать. Пошёл на это ради команды и ради самого Артёма. И если Артём вдруг будет счастлив с Максимом, Серёжа этому будет только рад. Профессионально игнорируя боли в сердце и временами ревность, сжигающую дотла. Оно ведь переболит и пройдёт. Обязательно пройдёт.