Прощение

Она лицемерна. Улыбается всем, как всегда обманчиво-приветливо, стараясь сохранить свой образ хорошей подруги и человека, которому можно довериться. Можно доверить свою жизнь. Ее голос немного хрипловат, но тем самым не теряет своего очарования и влияния на окружающих. Ей верят. Верят в ее доброту, в ее честность, в ее веру в узы. Это было жестоко. Жестоко так обманывать невинных людей, которых переполняет отчаяние и они возлагают на тебя большие надежды. Жестоко смотреть в плачущие, детские глаза и нагло обещать им что-либо, зная что убьешь их собственными руками. Сара была неимоверно жестокой девушкой, а Джо её прикрытием. Он тоже всем врал, стараясь убедить присутствующих в невинности школьницы и ее намерений и поэтому Шин его убил. Это было вынужденно для выживания. Он хотел в это верить. Иногда хотелось ударить её. Ударить за двуличие и хорошо прикрытую фальшь лаской и мягкостью, в которую верили абсолютно все. За безжалостность и беспощадность, которая скрывалась за плачем и слезами за умершими, но он держался изо всех сил, снова надевая на лицо дружелюбную улыбку. И все таки, иногда прокрадывались сомнения. Сомнения, что Шин ошибается. Что на самом деле Сара вполне отзывчивая и добродушная девушка, что можно довериться и надеяться на нее. Они приходили глубокой ночью, когда тихий стук в дверь прерывал его мысли, а звук шагов приближался все ближе и ближе. Когда матрас прогибался под её весом, а руки девушки сжимали одеяло, стараясь хоть как-то контролировать наступившее эмоции. Когда тёплые пальцы сжимали голубые волосы, а нос утыкался в шарф, сидя неподвижно несколько часов, из-за чего конечности полностью немели, а в тишине были слышно лишь хриплое, прерывистое дыхание. Тогда почему-то подозревать не хотелось, а лишь смотреть в прострации в одну из стен комнаты, бездумно перебирая рыжие волосы. Тсукими чувствовал себя нужным. Он чувствовал себя живым. И когда стал выбор между Канной и им, Шин надеялся на нее. Надеялся, что та сделает правильный выбор. Ведь она станет не только спасением маленького ребенка, но и его. Ведь смысла нет. Кто-то уже предвестил его скорую кончину, а он лишь глупо сопротивлялся, стараясь сделать себя тем, кем не являлся. У него не было шансов с самого начала и надеяться на что-то было довольно опрометчиво. И сейчас, срывая свой голос, он умолял стоящую перед ним девушку принять правильное, по его мнению, решение. Сару трясло, а в глазах было отчаяние. Гадкое чувство, которое встречалось уже не в первый раз, но к нему нельзя было привыкнуть. Всё же, хотелось надеятся на то, что это закончится. Что этого больше не повторится. И она проголосовала. Пошел подсчет голосов и Шин смог вдохнуть полной грудью, проговаривая: – Это было ожидаемо. Ты же ненавидишь меня, да, мисс Сара? Хоть на языке крутились лишь слова благодарности. Потому что она знала. Знала, что он не простит. Знала, что так будет лучше. А потом всё смешалось, закрутилось перед глазами. Канна в глазах которой читалась безвыходность и вихрь вопросов. Чидоин просящая все же не совершать казнь и отстаивающая его жизнь. Свой слабый знак протеста в виде снявшегося ошейника, а ещё собственную кровь, которую он так боялся совсем недавно увидеть. С каждым шагом силы покидали его, но Тсукими упорно шагал по разрушенному коридору. Он обязан это сделать. Обязан поблагодарить и извиниться перед ней. Обессиленные пальцы постучали по клавиатуре, включая ИИ, где-то на заднем плане слыша быстрые шаги из-за чего мягкая улыбка сама собой появилась на уставшем лице. Все таки она не была такой плохой. Сара совсем не была плохой. Звуки шагов прекратились. Юноша чувствовал ее взгляд, но боялся повернуться. Боялся в очередной раз увидеть ненависть и презрение в глазах Чидоин, но мысли прервал тихий всхлип. Она начала гладить его по волосам, прося о прощении и падая вместе с ним на колени. Хотелось бы спросить ее "За что?", но сил было слишком мало, а Шин ещё немного хотел бы побыть здесь. Наконец он чувствовал свободу. Наконец мысли были приведены в порядок. Довелось только улыбнуться, но улыбка выглядела слишком измученной и утомленной, а веки уже не слушались и закрылись сами собой. Тело расслабилось, а рука, сжавшая чужую, упала на пол с глухим стуком. Джо смотрел с экрана удивлённо, но после понимающе улыбался, говоря Саре успокаивающие вещи. Ведь все таки он умел прощать. Как и она.