угораздило

как его угораздило? да он и сам не знает. жизнь штука весёлая, думает чонгук, массируя виски. ему как-никак стукнуло двести десять, и встретить истинного в таком возрасте он не планировал. не то чтобы он сильно против, но встретить истинного смертного… вот это уже что-то интересное. его жизнь не представляет из себя что-то необычное, если не брать в расчёт его вампиризм. да, он выходит на улицу (только если в тенек), ест чеснок (только по праздникам у бабули в ближайшем ресторанчике), да и вообще представляет из себя ничем не отличающегося от других людей человеком. но он гребаный вампир. тэхён не знает об этом, даже когда шкафчик с бумагами и документами предательски ломается, и им обоим приходится чинить его, вместо того чтобы совать друг другу языки в глотки. в том ящике обраруживаются документы с тысяча восемьсот двенадцатого года, и это немного настораживает (ещё не парня, к сожалению) тэхёна, который на всё это кидает лишь «вот это у тебя схожесть с дедом». и как сказать об этом — непонятно. можно лишь пытаться выведать о его отношении к мистике, вроде всё окей — тэхён любит гулей, ведьм и вампиров с оборотнями, но вторых почему-то больше. и даже не почему-то, а «ну они такие тёплые и большие, а ещё могут покатать на спинке». какая, к черту, спина, когда у него есть чонгук, который может подарить бессмертие? но дни идут, и скрывать от тэхёна свою сущность становится всё сложнее, по крайней мере, он пытается. но, спешу огорчить, всё летит к херам, когда друг (они, прости господь, на стадии свиданий и ухаживаний, но официально никто ничего не предлагал) в один день назначает встречу и приходит в кафе в своём светло-голубом тренче и садится напротив. — нам надо поговорить. что проносится у чонгука в голове? тэхёну нравится кто-то другой, тэхён уезжает или на крайняк у него рак, и он умрёт через пару годиков. но всё оказывается куда лучше (хуже). — скажи честно, ты остыл ко мне? чонгукову челюсть с пола необходимо поднимать троим, если не четверым, когда вопрос тэхёна лезвием рассекает тишину за их столиком. — нет. — а в чем проблема? тэхён не нервный, скорее пассивно-агрессивный и жаждет знать ответ на свой вопрос. — как бы тебе сказать- — прямо. официант приносит им заказанные милкшейки и уходит, виляя бёдрами под джастина бибера, и чонгук не знает, как сам ещё держится, чтобы не танцевать. тэхён взглядом сверлит в нём дыру. — я вампир. напротив него кашляют. — ты издеваешься? хех, ну в общем то, как его угораздило? теперь он сидит, не зная, что и как ответить, чтобы не выглядеть полным дураком и не отпугнуть тэхёна. — понимаешь, это так и есть. — звучит странно. — не отрицаю. на минуту между ними воцаряется молчание, пока тэхён не принимается пить напиток. — окей, ладно, ты бы мог доказать мне это? ох, чонгук всегда горазд кому-либо что-то доказать. — загибай пальцы, сладкий. тэхён кладёт руку на стол. — мы гуляли лишь в пасмурную погоду. в большинстве своём проводили время у тебя или у меня дома, когда были солнечные дни. я не ел чеснок ни разу за три месяца нашего знакомства. я постоянно ношу с собой зонты. в моём доме нет серебра. тэхён прыскает со смеху, расслабившись. — тогда почему тебя видно в зеркалах? — теперь зеркала покрыты не серебром, а алюминием. погугли, если интересно. чонгук наощупь пытается поймать трубочку губами, и лишь с третьей попытки может нормально пить. тэхён смеётся с него. — и сколько тебе? — двести десять. — ого, так ты старик. — теперь перестанешь со мной общаться? вопрос с ухмылкой, но серьёзный. чонгуку не хотелось бы потерять своего истинного только из-за этой ситуации. — не-а, люблю постарше. тэхён оскаливается и наклоняет корпус вперёд. — ладно, когда ты сможешь меня укусить? божечки-кошечки, оказывается чонгук даже не против, что его угораздило. — когда мы станем парой, обещаю. тэхён заискивающе шепчет: — я готов хоть прямо сейчас. через пару часов на шее тэхёна появляются две маленькие дырочки на шее (а также синяки на бёдрах).