***
— Майкл, знаешь не культурно вот так, прерывать беседу. — недовольно высказался Уильям. — Чего ты хотел? — Я... пап, там проблема с газовой плитой, Джимми попросил меня, сказать тебе об этом, — произнес Майк, немного запинаясь и поглядывая из под Уилла на тебя, одиноко сидящую и попивающую во всё удовольствие кофе. — Ыаргх! Почему ты не позвал Джека? — нервно ответил мужчина. — Его же нет сегодня. Он взял больничный вчера, ты что, пап, совсем забыл? — разочарованно сказал парень. — Черт, черт, черт, — бубнил тот про себя. — Вспомнил! Зови на помощь Генри, я отлично помню, что в таких случаях он хорошо справляется. Я бы и сам сделал, но меня ждет милая леди, а у нее времени в обрез. Прости. — отрезал он, и в конце концов удалился, довольный такой, направляясь обратно к диванчику за столик с недопитым кофе. — Ха, а я думала, что ты исчезнешь, я уже домой собралась. — Погоди, не ври. У тебя есть еще целых пятнадцать минут времени на меня. — Хорошо подловил. — Ну что ж, продолжим. Что каса— — Сестра! Т/И, я наигралась, хочу домой. Мама звонила, говорила, что нужно домой прямо сейчас, ведь тебе надо готовиться к докладу по какому-то предмету. Она сказала, что «Хоть ты и студентка в большом городе, дома должна быть прямо сейчас, мало ли. Я приеду и проверю!» — сказала подбежавшая твоя сестренка, вся запыхавшись, и даже чуть не уронила свой телефон. — Ладно, отдышись. Одевайся и пойдем, — промолвила ты, а потом устремила свое внимание на опечаленного Афтона. — Уилл, прости, похоже пятнадцать минут уйдут на время похода до нашего квартала. В любом случае, «убийственно» было с тобой познакомиться. — съязвила ты, подмигнув ему с сопровождающим хихиканием. — Язва. Ножом в самое сердце, не жестоко ли Т/И? — спросил он нарочно тебя, ожидая твоей недовольной ухмылки и ответной реакции. — Ох, что за способность, протыкать словесным ножом в сердца мужчин! Разве не чудесная сила? — засмеялась ты, и теперь твой смех навсегда отпечатался в памяти Уильяма, как самый странный, но одновременно милый смех, что он слышал в своей жизни. Этот смешок звучал так живо, так реально, и не как не наигранно, или выжато. Из всех девушек, которых Уильям повстречал, смех у них всех был какой-то фальшивый, такой, какой девушки специально выдавливают из себя, лишь бы казаться привлекательными и якобы милыми в глазах мужчин. Это и есть первый пункт, где Афтон отмечает, что ненастоящий смех — самое худшее, что может сотворить женщина, чтобы привлечь или понравиться представителям сильного пола. — Ха-ха, смешно, — притворно выговорил тот, играючи отводя глаза в сторону. — А мне то, еще зашивать придется. — Зачем? — Хочешь, чтобы я умер? А как же твои: «Буду здесь частенько бывать»? — Ну, так это правда. Я серьезно буду сюда приходить, но без тебя будет проще. — продолжила играться ты, вовсю язвительно улыбаясь. — А как же твои задачи по физике? — Решу, хоть и буду биться об стенку ночами. — Сучка. — ответил он, чувствуя свое поражение. — Олух. — добила ты его, повторив его совсем новую образовавшуюся привычку присваивать прозвища. — О, и ты меня прозвала. — Ага, олух. Через некоторый промежуток времени, ты и твоя сестренка прибыли домой. По приходу ты поняла, насколько опустошена изнутри, насколько было бы это неприятно признавать, но впервые тебе было весело с кем-то кидаться острыми шутками. Впервые, с Уиллом ты ощутила свободу слова, личную свободу, ведь не приходилось выдавать себя за ту личность, которую любили в тебе больше всего. Эта вторая добрая и воспитанная личность, являлась маской, которая губила оригинал. Все любят милую и прелестную Т/И, но никому не понравится остервенелая девушка, скрывающаяся внутри тебя самой. Ты так думала до этого момента, в смысле до встречи с Уильямом. Выглядел он довольно статно и сдержанно поначалу, волей-неволей, ты в начале думала, что это просто менеджер пришел пожаловаться на поведение твоей сестры. Но не всё так, как, кажется. После разговора, у тебя остались приятные впечатления, и как вразумительно девушке, ты почти всю ночь думала о нем. Что-то есть такое в нем, что заставляет тебя выворачиваться наизнанку. А если вспомнить реакцию твоего организма на Уилла Афтона, то любой бы смело заявил, что ты, мол, без особых усилий, без особых умыслов, влюбилась. Да, у тебя при одной приятной мысли об этом мужчине, ноги вжимались друг в друга, а стенки маточной трубы сокращались, сжимались. С тобой такое впервые. Признавать то, что ты влюбилась, для тебя нелепо, немыслимо, невозможно. «— Уильям Афтон — просто хороший собеседник, не более» — говорила ты про себя, и слышала, как сестренка рядом с тобой мирно сопела.Конец первого акта.
Акт второй.
***
Погода с каждой минутой приобретала всё более паршивый вид, от которого, хочешь или нет, настроение подпортится. Дождь небрежными каплями капал на окна, оставляя ужасные брызги, как и машины проехавшие по луже. Слышалось, как дождь превращался в ливень, усиливаясь, а с ним и ветер, с помощью которого листья буквально срывались с ветвей деревьев и разносились восвояси. Близилось вечернее время суток. Солнце местами ребячески выглядывало из облаков, словно прячась от Земли и одаривало своими теплыми лучами лишь некоторые участки, а потом бесследно исчезало за кучей туч. В общем, сегодняшнее состояние природы подвержено по большей степени воздействию дождя, для всей отвратительности картины не хватало грома с молнией. Твое внимание опустилось на неизвестную тебе комнату дома Афтонов, куда тебя позвал прийти и позаниматься предметами, Уильям. Пошел четвертый месяц вашего знакомства, и с каждым днем, ты стала замечать, или же это просто в твоих «влюбленных» глазках Уилл, казался каким-то другим, не таким, как все, таким понимающим, сочувственным, как будто, он насквозь тебя видит. В любые твои «непогожии» деньки, Афтон словно чувствовал, и всегда, если есть возможность названивал тебе, иногда даже был... слишком приставучим со своей гиперопекой, что нередко задыхаясь от собственных слез, ты запальчиво кричала на него через трубку, пока как он, с его на удивление великим терпением продолжал всеми способами успокаивать тебя. И за эти месяцы, был лишь один момент, в котором ты увидела разозленного Уильяма, это когда ты в очередной раз пришла к нему в кабинет, пока он, сидел и всё время что-то подписывал, и сказала ему, что твоим парнем стал твой одногруппник. В голове твоей было только одно объяснение тому, почему же ты начала встречаться с тем, пока втайне сердце тянулось к другому. И это — страх и его производные. Сомнения, боязнь отказа, боязнь собственных чувств, мнения окружающих, помнится, что ко всему прочему, ты — интроверт, закрытый человек, и ты привлекла некогда Уилла, почти такого же. Отличием является конечно же, его самообладание, обаяние и шарм. Временами, ты думаешь, что ты просто его игрушка, которую он выкинет, как надоест. Как раз сегодня тебя и сопровождали до его комнаты эти самые мысли. Отключка желудка, отключка мозгов, отключка дыхательных путей усугубили ситуацию, конечно, не буквально, но ощущения у тебя были такие. Только сердцебиение неустанно не прекращалось, не ослабевало, парасимпатическая система херово справлялась с успокоением твоего невинного сердечка. Пришла ты к нему, не только позаниматься, но и расставить все точки на свои места. «Смелости на донышке осталось. Ай хватит! Наверное...» Вот, ты стоишь около двери, почти на пороге. Засомневавшись, ты начала размышлять: «Разве в двухэтажном доме, спальня хозяина распологается на первом этаже, плюс так близко со входом в дом? Странно...» Дверь открывает мужчина высокого роста, на голову выше тебя, весь в чем-то черном, похожим на сажу или золу. За этими черными пыльными пятнами, скрывается вид на подтянутый торс этого человека, с одним интересным шрамом. Афтон вспотел, и вытирался полотенцем, который был у него в руках. Мокрые волосы у лба прилипали к коже, пока как остальные нелепо, но привлекательно торчали во все стороны. Он заговорил первым: — Дракоша, что язык с пламенем проглотила? — спросил он, нежно улыбнувшись, не понимая почему твой взгляд остановился чуть ниже его шеи. — А ой, извини. Заработался и совсем потерял счет времени. Ты подожди в гостиной, пока я схожу в душ, предупреждаю дома никого нет, ладно? Ну, не дуйся, я просто увлекся созданием подарка для тебя. — сказал он, словив на себе твой презрительный взгляд. — Уильям, пять минут. — отрезала ты, чувствуя эту разницу в росте, но тебе всё равно хотелось ощущать себя главной, а тот страх развеялся, он постоянно почти исчезает, когда Уилл с тобой. — Хорошо, дорогая, — с этими словами он поднялся на второй этаж. — Не скучай! — восклицал он, сразу же после этого закрыв за собой дверь ванной. «Допустим, я не стану заходить в ту комнату, сохранив чувство неожиданности, и присяду здесь на диван, включу телевизор и посмотрю что-нибудь» Взяв пульт в руки и закинув ноги на деревянный журнальный столик, ты одним нажатием кнопки включила телевизор, а за ним и всемирно-известную видео-сеть. В поисковике не было ничего необычного, кроме одного запроса, после запроса о том, «как пожарить картошку» А именно: «Правильное вскрытие человека» — Зачем? — вслух произнесла ты. — Бу. Затем. — выговорил Афтон, находясь за спинкой дивана, касаясь руками твоих плеч. — Снова извини, зайчик, если напугал тебя, — сказал он прежде чем, ты успела что-то ответить, как в тот момент, он легким прыжком перепрыгнул через спинку и уже покоился на диване, находясь близко к тебе. Ты замечаешь, что у него на одном плече уже находится другое полотенце. — Как дела твои, зая? — медленно протянул он, устало потянувшись к стакану с водой на столике. — Хорошо, любимый, — специально ответила ты, подчеркнув последнее слово, отчего пьющий воду Уилл, хорошо подавился, и жидкость «пошла не в то горло» — Не волнуйся, я не пьяна. Я рассталась с тем парнем, ведь поняла, что никто не сможет заменить его. — Определись уже, ветреная. И наконец, скажи кто же этот, твой «самый-самый»? — с надеждой выдал мужчина, откашливаясь. — С недавнего времени ты завоевал мое доверие, но не настолько, чтобы я спокойно раскрыла самую сокровенную тайну тебе. — Пока ты так активно поклоняешься ему с божьей любовью, он, уверен, и знать не знает, что ты так сохнешь по нему, девчонка, — а ведь он наполовину прав, Уилл понятия не имеет, что ты сохнешь по нему. — Уилл, мы это уже проходили... — устало произнесла ты, прильнув к его плечу, на что он, машинально начал гладить тебя по голове, обхватив твои плечи. — Хм... упрямица. Хотя бы скажи о его внешности или о внутреннем мире. Ну, неужели не я твой лучший друг, что ты не можешь мне просто рассказать о нем? — состроил из себя жертву тот. — Уилл... — Ни слова. Если ты мне не скажешь, кто этот придурок, что на такое долгое время отнял у тебя сердце, я замучаю тебя изнурительными упражнениями по физике. Совершенно без моей помощи. — поставил он перед тобой условие. — Уилл... Ты меня не слушаешь... — Не нужно оправданий, ясное дело, что я тебе не дорог. — Уилл... это не так. Просто выслушай меня. — занервничала ты, и выбралась из его объятий. — Да что такое, дорогуша? — Уильям! Я уезжаю учиться за границу, из-за того, что меня отправляют обучаться по обмену, на полгода, — опечаленно произносила ты, что можно было прочувствовать насколько тебе было плохо. Последовало короткое молчание, Уилл задумался, но затем снова обнял тебя, обхватив твою макушку, слегка успокаивающе поглаживая. — Я всё понимаю. И я рад, что ты сказала это раньше. Когда? — медленно ответил он, пребывая в некотором страхе от того, что случится между вами в будущем. — Через неделю. — твоя первая слеза упала на его рубашку. — Ничего любимая, всё будет хорошо. Но с одним условием, чур, целую неделю ты будешь со мной, и только со мной. Идет, сердечко мое? — спросил он, совершенно не обращая внимания на то, какие слова употреблял. — Уилл, я... тебе...— — Да. Давно. С того дня, когда ты впервые ужалила меня в сердце, пчелка. Надеюсь, ты уже убедилась, что половой акт, не самое главное для меня, понимаешь? — нежно сказал он, пытаясь словить твой взгляд на себе. — Погоди... Уильям Афтон! Вы, буквально, только что признались мне в любви? — Погоди... Т/И! Вы, буквально, правильно восприняли мои слова? Конечно, это так. Я то думал, что ты давно это поняла... — нежно проговорил мужчина, прижимая к себе с новой силой. — Разве это правильно? Разве правильно, что ты и я... — Я знаю о чем ты, — взглянул Афтон на тебя, поглаживая твою щеку. — Любви все возрасты покорны. Нет ничего страшного и стыдного в том, что ты — младая девушка, а я — зрелый мужчина, и что мы возможно будем парой. Я серьезно, в этом нет ничего такого. Подумаешь, десять лет разница. Кого это останавливало? А ведь он прав. С одной стороны, ты влюблена в него до потери пульса, что лишь от одной мысли, что он и ты... когда-нибудь сможете за ручки ходить, приводит тебя в неимоверное состояние смущения и легкого шока, так как, такой мужчина, такой симпатичной внешности, скорей всего будет нагло пользоваться этим, а это значит, что он станет — бабником. Как ни странно, с Уильямом дела обстоят совсем по-другому. Несмотря на его обаяние, шарм, общительность, не каждая захочет с ним поговорить, и не к каждой, сам Уилл намерен подойти. У него как будто хорошо развита чуйка на людей, что помогло ему определить ту, которая явно подошла бы ему. Но здесь дело не только в том, что ты похожа на него, дело в том, что Афтон в тот знаменательный день был непредельно счастлив от того, что новая серия аниматроников готова и скоро будет выпущена в свет, вместо этих старых с пружинными замками и старыми шарнирами. А Уильям очень долго стремился к такому прорыву, который наконец, в силу его амбициям, осуществлен. И не исключено, что «счастье» обусловленное этим прорывом, не вылилось бы и не отразилось бы на других, соответственно. Да-да, в те минуты вечно покоящаяся, вечно чем-то недовольная душа Уилла, наконец начала плясать и радоваться, ведь не просто же создать совершенно новые модели роботов, с новороченными функциями по последним современным меркам, ведь так? А это и вправду так. Оттуда и такое дикое желание поболтать с кем-нибудь, а тут ты, сидишь вся такая закрытая и уединенная с которой так и хочется выдернуть слова, или излить душу. И снова, да, Уильям после объяснения задачки, поведал тебе, на той самой первой встрече, о своих новоиспеченных аниматрониках. Ведь почему нет? С каждым хотелось бы поделиться такой новостью, пока как Майкл не разделяет интересы своего отца, что насчет Генри, то тот больше понимает в сфере бизнеса, и не очень вникает в эти схемы, чертежи, конструкции, эндо-скелеты. Поэтому когда Уильям рассказал Эмили о такой потрясающей новости, то тот, что-то бессвязно пробубнил в ответ, устремив внимание на какие-то бумажки, что не могло не огорчить, или даже оскорбить Афтона. Но этим этого стойкого и амбициозного мужчину не остановить. Разговор с тобой был незаменим ему, с тех пор, как он осознал насколько было чудесно и колко говорить с тобой. А теперь... Спустя столькие месяцы, да для Уилла четыре месяца значат многое. Он успел привязаться к тебе, и даже... на время забыть об убийствах. За это время, а именно с того момента как появилась в его жизни — ты, он напрочь оставил эти кровавые дела. Надолго ли? Возвращаться к ним как-то не хотелось, ведь настроение у него всегда было хорошее, за исключением тех прожитых дней в диком одиночестве, наедине с муками совести, некоторыми отголосками или голосами, ну, и... с разобранными аниматрониками. Общение с тобой приносит тому удовольствие, и тот факт, тоже не берем в исключение, так как, какой мужчина может не хотеть прекрасного времяпрепровождения с его понравившейся, в твоем случае, любимой особой? Вот именно, никто. Возможно не сейчас, а несколько позже. И ты, теперь говоришь ему, заявляя что через неделю оставишь его на полгода? Звучит воистину ужасно. Афтон разочарован. Ругаться, ссориться смысла нет, потому что хоть он и не в восторге от этой новости, но хотя бы есть неделя. Та самая до боли пробирающей ненавистная, так же одновременно чудесная неделя, минимум времени, максимум для чувств. Афтон, действуй, возможно это твой последний шанс. «Любви все возрасты покорны...» — а ведь ты и не в курсе о темной личности Уильяма. За что его имя местами пестрит в газетах, за что его так зовут. Подумаешь, имя. А что заключено в произношении с уст разных людей, кто изрекает его? С одних, — восхищение, с других — зависть, ах и с последнего типа, — желание, наступление скорейшей смерти этого поганого ублюдка, так говорят немногие, более-менее подозревающие и отчасти знающие его якобы истинную сущность, люди. Не особо ярким представителем является — Генри Эмили. Его самый «преданный» друг, который поначалу удивлялся его творениям и тому сколько дива сотворил Уильям, а затем выручивший с этого кучу зеленых бумажек, откинувший живого человека в сторону, поставив на первое место денежное состояние, собственное благоустройство и эгоизм, возвысившись на использовании трудов другого человека, а потом... так мерзко и предательски пожаловавшись местной полиции об убийствах его знакомого. Нож в спину, в первый раз. Во второй? Ко всему прочему, это было очень давно, эти двое всё еще остались партнерами по сей день, просто стараясь не влезать в дела друг друга, живя на чистом уважении к друг другу. Они больше не друзья, и Уилл это хорошо понимает, он был сердит на Генри, но как же классно, что все обвинения Эмили оказались сущими недоказанными предъявлениями. Не суд, не полиция не смогли в чем-то обвинить Уильяма Афтона, в силу некоторых обстоятельств. Видите ли, хитрец успел все запрятать. Стереть все улики. Интерес Генри к Уиллу угас, а любовь к деньгам лишь усилилась. «— Мол, пусть делает, что хочет, лишь бы от этого партнерства деньги лились как из ведра. Я знаю, и твердо уверен, что такой проныра как Уильям, не попадется. Хочет месива, пусть будет ему месиво, мне плевать» — вот так отзывался невысокий мужчина с очками, крепкого телосложения об Афтоне и его проделках» Кстати о хороших моментах, помнится тебе, как ты однажды сидела у себя в квартире, как тут ни с того, ни с сего к тебе впопыхах наведался Уилл. Сказал, что вычитал блестящую новость о том, что твой научный доклад был одобрен и даже взят для какого-то не столь значимого, но достойного внимания, эксперимента. Между прочем, этот доклад ты готовила как раз таки с ним, и если бы не он, ты бы не сдала его, и его не напечатали бы в газете. «— Т/И, твой... твой доклад одобрили! — задыхаясь прокричал брюнет, придерживаясь за дверь. — О боже, Уилл! — выбежала ты к нему, обнимая и целуя в щеку. — Спасибо-спасибо! Что бы я без тебя делала? — Определенно сидела бы с пересдачей, не зная как ее сдать. — и снова он, и снова со своими шуточками. — Ты у меня молодец, я так тобой горжусь, — возвышал тебя тот, хотя в этом есть доля правды, так как он лишь направлял тебя, а всё остальное ты выполняла сама. — Ты тоже молодчина, Уильям» Между тем, на улице постепенно темнело, ветер продолжал наращивать темп, начавшаяся гроза словно била по окнам, тараня как будто пытаясь проникнуть в дом. Ваша «оживленная» беседа не очень клеилась, вы оба были разочарованы и опечалены. Как бы мужчина после такой новости не расспотрошил пару тройку людишек. Так, мало ли. — Не спорь со мной, хотя бы в этот раз Т/И, я настаиваю. Поживешь у меня неделю, потом более-менее успокоенная поедешь. Не волнуйся, с родителями твоими я сам поговорю. — Надеюсь, ты их не убьешь, или они тебя, — после таких слов брюнет напрягся, а его зрачки сузились, но потом он понял, что ты сказала это в шутку и тебе неизвестны никакие его убийства. — Да-да, наверняка. Anyway, хочешь развлечься? — Если ты о том, то нет. Я только что убедилась в твоих чувствах, а это шок для меня. — Я ничего шокирующего не сказал, зая. А вот... насчет твоих чувств... Слушай, у меня остался камень в горле и иголки в мозгу. Развей мои сомнения, и хоть обрадуй что ли... Медленно, словно змея жаждущая наживы, ты подходишь к полуголому Уильяму, немножко покачивая бедрами, играя на его нервах. А он в свою очередь, не может ничего понять и внятно говорить. Его напрягли твои сексуальные движения в его сторону. — Хочешь узнать правду о моих чувствах? — выдала ты, всё ближе приближаясь к нему, и на ходу не нарочно поправив свисшую лямку от лифчика, заставляя последнего неосознанно облизнуться от предвкушения, которое его тело ожидает, и от этого ломит. «Нет, нет, нет, нет. Она же не собирается...» — кричал внутри себя Афтон, явно ощущая, что еще чуть-чуть и он потеряет всякий контроль над своим телом. Руки Уилла вжимаются в диван, ногти больно впиваются об само кожаное покрытие, дыхание слишком частое и невыносимое, за окнами капли дождя капают на подоконник. Звук воды, звук льющейся воды, вот это ужас. Ты осторожно присаживаешься на его колени, специально немного поежившись. Твои теплые ладони распологаются у его плеч, массируя. Ты видишь, как глаза Уильяма забегали в поисках оправдания. Он почувствовал страх. — Уилл, я... — оттянула ты, и поцеловала его, проникая языком куда глубже, зная, что он вполне этого ожидал, но не совсем то, что случится далее. Постепенно одобряя и больше не в силах сдерживаться, он грубо отвечает на твое столь заманчивое предложение, нечаянно укусив твою нижнюю губу от блаженства испытавшего с тобой. Губа немного вспухла, создавая желание укусить еще раз, но он не стал, потому что тебе больно. Тебе пришлось разорвать поцелуй и прокашляться, ведь с тобой ничего подобного раньше не было, и тут когда глаза твои были сосредоточены на его лице, ты примечаешь его первые, маленькие, милые морщинки свидетельствующие о том, что старость никого не жалеет, и что с годами, эта оказия доберется и до тебя. Лицо Афтона приобрело нотки недопонимания, он не желая, надеялся, что ты продолжишь то, что начала, но этого не было в твоих планах. —... люблю тебя. — окончила ты свои начатые слова, коснувшись кончиком указательного пальца его носа, с соответствующим «Буп!», и крепко обняла его за плечи, на что он ответил тем же, поняв твои былые намерения. — Глупыш, а ты о чем подумал? — О том, чего ты себе представить не сможешь... испугала же ты меня, дрянная девчонка, — облегченно вздохнул он в ответ тебе, прижав твое тело крепче и ближе к себе, головой он уткнулся в твое плечо, вдыхая твои ароматы наполную.***
Сгнивший «мусор» покоился в контейнерах, Чувство страха уходило прочь. Ты рядом со мною, пусть даже и ополчится на меня весь мир, Ведь я знаю, что мы вместе... Гнойные, обгрызанные кости тел лежали в черных пакетах, оставляя за собой ужасающую вонь, Друг, которого ты звал прежде, чванливо плюнет тебе в лицо. Не верь ему, будь подальше, Лишние улики спрячь. Иначе, исход событий неизбежен, Цена самой жизни стоит на кону... Любовь или смерть, вот в чём вопрос.
Конец второго акта.