Созревший

Собственная цель горела ярким маячком в голове ещё до момента призыва. Когда Чонгук открыл глаза в искрах догорающего магического огня, что перенёс его в нужное измерение, и взглянул в такие же точно тёмные, широко раскрытые глаза своего двойника, то цель эта вспыхнула в районе груди ярким, довольным огнём. Наконец-то он нашёл его, полнящегося манящей энергией, готового её ему отдать. Чонгук глубоко вдохнул тёплый, цветочный запах магии, исходящий от стоящего напротив человека, что являлся почти точной его копией по внешности, и тот моргнул, приходя в себя. Он среагировал быстро, но Чонгук, наполовину инкуб, был, конечно, быстрее. Когда его двойник дёрнулся назад, стремясь оказаться снаружи круга призыва, – вполне себе логичное действие, когда имеешь дело с демонами, – Чонгук грациозно хищным движением кинулся на него, нагоняя за долю секунды. Чонгук не ожидал, каким лёгким тот будет, каким по-человечески слабым – они всё же делили внешность, и ему думалось, что тот, второй, должен был быть сильнее. Но его двойник лишь высоко, панически вскрикнул, когда Чонгук врезался в него своим телом, и повалился прямо на пол, утягивая за собой и Чонгука тоже. Не то чтобы Чонгук был против. Наверное, нужно было проверить, не повредил ли человек себе что-нибудь при падении, но Чонгук был слишком занят тем, как близко оказалась чужая шея, в которую он не преминул уткнуться носом и вдохнуть поглубже. Здесь его запах был сильнее. Пока Чонгук глубоко вдыхал завлекающий аромат молодого тела, мешавшегося с привкусом магии, двойник успел перевести дух и начал активно сопротивляться, пыхтя и изо всех сил пытаясь Чонгука с себя скинуть. Чонгук фыркнул ему в шею – какой милый и какой чарующе слабый, хрупкий человек ему достался. Чонгук отстранился сам и перевернул отбивающегося парня на спину, чтобы взглянуть ему в лицо. Как только взгляды их пересеклись, двойник его опять застыл, явно поражённый. А поражаться было чему. Они были почти идеальными копиями друг друга, хотя какие-то детали, заметил Чонгук, разнились. К примеру, его собственные волосы, коротко остриженные, у копии были длиннее, они были очаровательно вьющиеся – да и в целом линии тела двойника были будто более аккуратными, хотя он был такой же крепко сложенный, как сам Чонгук. Но лицо – лицо не могло обмануть, это были его глаза, губы, нос, скулы и линия челюсти. Перед ним была живая картина того, как он выглядел бы, если бы родился в другом виде реальности. И Чонгуку очень нравилось то, что он видел. – Давай я буду звать тебя Ку, чтобы избежать повторений, – улыбнулся Чонгук, и Ку медленно моргнул. Затем он открыл рот и наконец сказал: – Кто ты такой? Я не трогал заклинание призыва, как ты тут… оказался? Голос у него был очень приятный, он был чуть нежнее, чем у самого Чонгука, и, слыша его, Чонгуку так сильно захотелось поцеловать эти мягкие, полуоткрытые, идентичные его собственным губы. Но сначала нужно было предоставить немного объяснений, чтобы успокоить милашку Ку. – Не трогал, – подтвердил Чонгук, улыбаясь широкой довольной улыбкой. – Ты наверняка пролистывал тот фолиант из любопытства, но знаешь, любопытство сильная вещь. А я был неподалёку. Чонгук не стал говорить ему о разорванном пространстве реальности, через которое ему пришлось шагнуть, чтобы попасть сюда. Ему не хотелось пугать бедную детку, тот и так выглядел так, будто готов был свалиться в обморок в любой момент. Значит, ещё никого раньше не призывал, Чонгук был у него первым, как мило. Вот только Чонгук не был обычным призывным демоном. Он и демоном-то был только наполовину, только глаза время от времени его выдавали, отливая истинным ярко-красным цветом, присущим глазам каждого демона. Наверное, и сейчас они его выдали, потому что его милый двойник застыл под ним, и глаза его расширились от удивления. – Ты инкуб, – проконстатировал Ку севшим голосом. – Я как раз был на этой странице когда… Но почему ты выглядишь, как я? – Так интереснее, – усмехнулся Чонгук, решив не разглашать, что он буквально был копией Ку, просто из другого варианта реальности. Зачем эти детали, когда можно было заняться чем-то намного более приятным? И всё же сперва Чонгук огляделся, оценил обстановку – никогда не мешало быть начеку. Чонгук отметил, что находятся они в подвальном помещении, которые часто использовались различного рода ведьмами для выполнения магических ритуалов. Подвал был небольшой и чистый, с сухим деревянным полом, лампами по стенам, дающими тёплый жёлтый свет помещению без окон, и с уставленными книгами и манускриптами полками книжных шкафов. Шкафы стояли у стен, в дальнем конце помещения Чонгук увидел лестницу, ведущую наверх, без сомнения в сам дом, а у противоположной стены вплотную к ней стоял широкий дубовый стол. Чонгук с первого взгляда мог сказать, что выставленные на нём склянки снадобий были мощными и достаточно опасными высокоуровневыми зельями. Судя по тому, насколько неопытен был Ку, он являлся лишь учеником и жил с настоящим, опытным ведьмаком. Что ж, тем лучше – главное не попасться и закончить прежде, чем этот самый ведьмак тут появится. Чонгук удовлетворился увиденным и вновь перевёл своё внимание на лежащего под ним человека. Тот продолжал разглядывать его, будто восьмое чудо света, приоткрыв рот, и наивное любопытство светилось в его глазах. Этот едва вступивший в жизнь ведьмаков милашка ни разу ещё не взаимодействовал с существами, отличными от людей, что было видно невооружённым взглядом. Он не боялся Чонгука, а Чонгук был весьма рад такому раскладу, облегчавшему ему задачу. Здраво рассудив, что с объяснениями было покончено, Чонгук приблизился и попытался наконец поцеловать мягкие влекущие губы. Он почти их коснулся, когда человек, его сладкая жертва, выпал из своего удивлённого ступора. Он резко вдохнул горячий воздух, которым Чонгук обдал его губы, а затем отвернул голову, выдав тихое, на выдохе: «Нет». Чонгук не то чтобы был придирчив в данный момент, а потому он лишь что-то согласно промычал, опустил голову ниже и начал покрывать мокрыми крупными поцелуями чужую гладкую шею. Он наполовину вылизывал, наполовину целовал, лаская кожу прикосновениями губ и языка, но Ку и это не пришлось по вкусу. – Нет, – уже громче выдал он и попытался выкрутиться из-под Чонгука. У него, конечно, ничего не вышло. Чонгук не хотел отрываться от него настолько, чтобы пытаться ему что-то втолковать, да и не видел в этом смысла, а потому он просто продолжил ласку, без шуток намереваясь утопить чужое сопротивление в удовольствии. Чонгук добрался до ложбинки между ключиц человека и лизнул впадинку, собирая языком его пленительный запах и вкус. Ку в своём нынешнем состоянии должен был идеально подходить Чонгуку в качестве источника энергии – она мерцала, резвилась в хрупком человеческом теле, едва не выплёскиваясь через край, и Чонгук сделает лучше им обоим, забрав часть её с собой. Цветок уже дал ростки внутри Ку, Чонгук должен был сорвать его, пока тот не начал гнить, отравляя при этом тело своего хозяина. Они очень хорошо помогут друг другу, так по крайней мере думал Чонгук, но Ку был с ним, очевидно, не согласен. Он вновь начал сопротивляться, уже серьёзнее и по ощущениям отчаяннее, всеми силами пытаясь Чонгука с себя скинуть. Чонгук, естественно, не сдвинулся ни на миллиметр, всё ещё водя носом по чужой шее, наслаждаясь гладкостью молодой кожи, полной магической энергии. Затем он вздохнул – между ними было слишком много слоёв – и взялся за ворот чужой растянутой, явно домашней футболки. Ку высоко взвизгнул: – Не смей! – но Чонгук просто вытряхнул его из футболки так, будто он совсем ничего не весил. Оказавшись обнажённым по пояс, Ку попытался прикрыться руками, чем вырвал у склонившегося над ним Чонгука низкий смешок. Услышав его, человек взглянул Чонгуку в глаза и проговорил: – Зачем т-ты это делаешь? Голос его легко дрожал, а во взгляде светились осознание собственной беспомощности и страх – ни с чем не спутаешь. Чонгук пожал плечами: – Потому что это приятно? – и расплылся в широкой, обнажающей зубы улыбке, когда Ку зажмурился и сжался. Чонгук наклонился и попытался поцеловать открытый участок чужой груди. Руки Ку тут же взлетели туда, стремясь это место от него закрыть. Чонгук почувствовал всплеск возбуждения где-то внизу живота и продолжил свою маленькую забаву. Он пытался целовать Ку там, где тот не мог закрыться, а тот, зажмурившись, пытался руками от него защититься. Его тонкие испуганные вздохи и поскуливания были музыкой для ушей Чонгука. Какая же прекрасная вещица ему досталась. Наконец, устав играть, Чонгук уткнулся лицом в чужой живот. Ку попытался отстранить его мелко дрожащими руками, хоть немного сдвинуть с места, но в этот раз Чонгук был непреклонен. Он хотел попробовать на вкус. Чонгук не обратил ни малейшего внимания на руки, пытавшиеся ему помешать, а вместо этого открыл рот и втянул в него мягкую кожу живота точно справа и чуть вниз от пупка Ку. Тот взвизгнул от удивления, а Чонгук застонал, посасывая сладкую кожу, желая оставить на ней свою метку, желая сожрать человека целиком. Его слегка заострившиеся зубы впились чуть сильнее нужного, и конечно тонкая кожа поддалась незамедлительно. Рот Чонгука наполнили капли солоноватой крови – даже кровь у человека была восхитительно вкусной, но ведь не за ней он пришёл, верно? Это заставило его отстраниться, зализывая мелкие поверхностные ранки, что оставили на чистой коже его зубы. Ему нравился этот укус, выглядящий, как метка принадлежности. Когда он отстранился полностью и взглянул на Ку, тот, судя по его вздрагивающим плечам и задыхающимся сдавленным вздохам, плакал. Он прикрывал лицо руками, будто ребёнок, будто это могло его от Чонгука защитить, а когда Чонгук коснулся пальцами едва подживших от его слюны ранок, проверяя их состояние, Ку подтянул ноги к груди и, не остановленный Чонгуком, повернулся набок и сжался в комок, больше не сдерживаясь, начиная плакать навзрыд и громко всхлипывать. Чонгук, не ожидавший такой сильной реакции, нахмурился и отклонился назад, садясь перед рыдающим Ку на колени, толком не зная, что ему стоит сделать. Как ему человека ласкать, когда тот так сильно плакал? Подумав пару мгновений, Чонгук решил действовать осторожнее. Он наклонился ближе, расставляя руки по обе стороны от сжавшегося Ку и тем самым накрывая его своим телом. Ку подавился всхлипом и, ощущая его близость, заплакал сильнее, вжимая дрожащие руки в своё лицо, пытаясь закрыться. Чонгук склонился над его спрятанным лицом и ткнулся носом прямо в мокрую от слёз щёку. Ку издал тонкий оборванный скулёж, а затем начал тихонько упрашивать: – Н-не надо, не надо, ну пожалуйста, прошу, не делай этого, не надо… Какой же он был милый и маленький, аппетитный, Чонгуку так и хотелось наброситься на него с поцелуями. Но кто сказал, что Чонгук не мог проявить немного терпения? Вместо поцелуев он продолжал мягко тереться о чужую щёку носом, не пытаясь повернуть человека или раскрыть его из зажатой позы. Какое-то время так всё и продолжалось: Ку плакал и просил оставить его в покое, а Чонгук оставался рядом, дыша одним с ним воздухом и намокая от слёз, скользящих по чужим щекам. Наконец, Ку немного успокоился, а Чонгук мысленно похлопал себе – какой же молодец, теперь ему не придётся трахать бьющееся в рыданиях сопротивляющееся тело. Скорее всего не придётся. Когда Ку едва отстранил руки от лица, чтобы взглянуть на Чонгука красными опухшими глазами, Чонгук даже испытал к нему нечто вроде сочувствия. Но не то чтобы это сочувствие могло изменить то, что Чонгук собирался с ним сделать, а значит оно было в данный момент совершенно бесполезным ощущением. Чонгук встретил взгляд человека своим, приподнимая брови в немом вопросе, и Ку неровно выдохнул, но закрыться снова не попытался. Эта маленькая победа принесла Чонгуку какое-то несоразмерное чувство удовольствия – и почему ему так понравилось, что Ку прекратил от него прятаться? Может, это его тело радовалось скорому приливу чистейшей магии? Чонгук не мог сказать наверняка. Ку опустил руки ещё ниже, открывая вторую половину своего лица, а затем сказал искусанными, блестящими от слюны губами: – Я всё, что угодно сделаю, всё, что тебе нужно, только пожалуйста… – Твой цветок ведь уже раскрылся, – бесцеремонно перебил его Чонгук. Ку глянул на него непонимающим взглядом. – Цветок? – повторил он потерянно. Чонгук подарил ему свой коронный невпечатлённый взгляд. – Тот, что у тебя между ног, – пояснил он, и Ку тут же покраснел, опуская взгляд. Какой милый, очаровательно. – Ты им-меешь в виду вирус? – спросил он, всё ещё не встречаясь с Чонгуком взглядом. Чонгуку очень, очень хотелось сорвать с него всю одежду и взглянуть своими собственными глазами, но чего ему точно не хотелось так это ещё одной вспышки панических слёз. – Я не знаю, что твой учитель тебе сказал, но это точно не вирус, – усмехнулся Чонгук. Он дотянулся и стёр с чужой щеки следы слёз – Ку попытался дёрнуться в сторону, но Чонгук его удержал. – Ну тише, тише. Я не причиню тебе вреда. На самом деле я хочу тебе помочь. Теперь пришёл черёд Ку смотреть на него невпечатлённым взглядом – и вау, даже это у них выходило идентично, Чонгук был в полном восторге. Он улыбнулся этому милому выражению, а Ку неверящим тоном спросил: – Помочь? Это так ты мне помогаешь? – А затем вдруг отрезал безапелляционным тоном: – Нет, спасибо, я лучше откажусь. Чонгук фыркнул, а затем всё-таки засмеялся с нелепости этого утверждения и того, каким уверенным тоном Ку ему отказал. – Ты не можешь отказаться, птичка, – сказал ему Чонгук в перерывах между смехом, и да, Ку действительно походил на маленькую хрупкую птичку в его руках, хотя тела у них были практически идентичные. Когда он отсмеялся и снова взглянул на человека, Ку выглядел осторожным и слегка испуганным. – Это не – это не помощь, если я не могу отказаться, – сказал он, явно пытаясь удержать голос от дрожи. – Ты мне не помогаешь, ты просто… хочешь взять то, что нужно тебе самому. Чонгук хмыкнул, видя смысл в чужих словах – вот только очаровашка Ку не знал, что без Чонгука ему не под силу будет с собственным цветком справиться. Так что на самом деле Чонгук помогал им обоим – вот какой он был молодец. – Ещё раз: твой цветок ведь уже раскрылся? – поинтересовался Чонгук. Когда человек не ответил, глядя на него прищуренным подозрительным взглядом, Чонгук одним сильным движением перевернул его на спину, а затем без промедления повел руку между прижатых ног Ку, желая проверить своё предположение. Тот вскрикнул, вздрагивая от неожиданного прикосновения, и прижал ноги ближе к себе, опять попытался отодвинуться, чему Чонгук помешал, прижимая его к гладкому деревянному полу. Кажется, каждая мышца в теле человека напряглась, когда Чонгук вжал руку ему между ног, ища то самое, особенное место. Губы у Ку дрожали, когда он открыл рот, явно намереваясь что-то сказать. Из горла его в результате вырвался лишь жалобный скулёж, а вниз по вискам скатилась пара слезинок. – Ш-ш, мне просто надо посмотреть, – попытался успокоить его Чонгук, не желая, чтобы у человека началась ещё одна истерика. Это не сильно помогло, а ноги человека были так плотно прижаты друг другу, что Чонгук не мог ничего через ткань его домашних штанов прочувствовать. Ку пах так, будто был готовым – с другой стороны, он явно ничего о своём цветке не знал, а Чонгуку нужно было убедиться, нужно было знать. – Разведи ножки, детка, а то я так ничего понять не могу, – вежливо попросил он, чувствуя себя настоящим джентльменом. Ку лишь яростно замотал в ответ головой и выдавил: – Не т-трогай… Чонгук раздражённо выдохнул, убрал руку и приблизил своё лицо к мокрому, слегка опухшему от слёз лицу человека. Даже его ангельскому терпению имелся предел. – Послушай, птичка, – начал он, чувствуя, как глаза кратко сверкают глубоким красным, чтобы затем вернуться обратно к своей непроглядной черноте. – Мы можем сделать это по-хорошему, а можем по-плохому. Я могу содрать с тебя эти штаны, сам развести твои прелестные ноги и может тогда я уже пойму наконец, с чем имею дело. Когда губы Ку после его слов задрожали сильнее, и он заплакал уже по-настоящему, с новой силой, Чонгук опять провёл рукой по чужой щеке, вытирая слёзы, а затем, вспомнив, достал из кармана платочек и принялся вытирать мокрые щёки человека уже им. Ку продолжал молча плакать и прерывисто дышать, глядя на Чонгука так, будто тот был его мучителем. С какой-то стороны это была правда – но ведь Чонгук был и спасителем тоже. Вот как много ролей он собрал в себе воедино. – Поэтому я и даю тебе выбор, – уже мягче сказал Чонгук, продолжая аккуратно утирать чужие щёки. – Послушаешь меня, и я сделаю тебе приятно. Я постараюсь быть осторожным. Я правда не хочу делать тебе больно, когда этого можно избежать. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, а затем человек решился задать свой вопрос: – А если я не хочу? – С этим у тебя нет выбора, – тут же ответил Чонгук, и Ку прикрыл глаза, несчастно всхлипывая. Чонгук утёр новые слёзы, полившиеся из глаз, идентичных его собственным. – Ну-ну, детка, не плачь, я тебя не обижу. Я о тебе позабочусь, обещаю, – мурлыкал Чонгук, пока Ку давился всхлипами, лежа под ним на полу, не пытаясь отстраниться или отстранить от себя чужие руки. Какой же хороший, послушный мальчик. Некоторое время так и продолжалось, пока Ку немного не пришёл в себя. Глаза его всё ещё были мокрыми, а платочек, которым Чонгук утирал его слезы, вымок почти насквозь. Чонгук всё равно предложил Ку высморкаться, потому что нос у него совсем не дышал от рыданий. Ку это и сделал, в последний раз утёр глаза, а затем свёл губы в тонкую, решительную линию – такое знакомое выражение – и раскрыл себя для сидящего рядом с ним на коленях Чонгука. Чонгук с нескрываемым голодом пронаблюдал за тем, как Ку осторожно опускает ступни на пол и совсем чуть-чуть раздвигает согнутые в коленях ноги. У Чонгука возникло непреодолимое желание издать какой-нибудь умилённый звук, что он и сделал. Ку метнул на него непонимающий взгляд. – Я… сделал что-то не так? – спросил он мягким, лишь едва сбившимся после всех рыданий голосом. – Нет-нет, всё верно, просто ты очаровательный. Раздвинь их пошире, мне всё-таки нужно как-то между ними устроиться, верно? Услышав это, Ку сильно покраснел и опустил глаза, глядя куда-то Чонгуку в грудь со смущённым выражением на лице. Чонгук издал ещё один покоренный чужим очарованием звук, пока Ку медленно раздвигал ноги шире и шире. Чонгук наблюдал за ним со сбитым дыханием – этот вид серьёзно его возбуждал. Но поделать со своим возбуждением он пока ничего не мог, так что он просто ждал, пока для него появится место между чудных ног Ку. И как только оно появилось, дольше ждать не стал. Он скользнул на своё место и без промедления вжал свою руку человеку между ног. Тот вскрикнул и напрягся, но воспротивиться не попытался. Хороший мальчик. С этого положения, когда Ку был так хорошо для него раскрыт, Чонгук сразу нашёл то, что искал, и вжал руку в нежное, несомненно полное магии место. Для проверки контакт с обнажённой кожей был бы наиболее подходящим вариантом, но Чонгук справится и так. Ощутив давление там, где раскрыл его тело цветок, Ку вскрикнул громче и тут же принялся просить: – Только не там, пожалуйста, не там… Чонгук не обратил на его просьбы никакого внимания, круговыми движениями вжимая собственные пальцы через ткань штанов, вырывая у Ку болезненный стон. Вот значит как. Чонгук прекратил движения собственной руки, вскинул на человека взгляд и спросил: – Когда ты впервые почувствовал себя странно? У Ку ушло насколько секунд, чтобы переварить вопрос, но затем он после сухого всхлипа ответил: – Три м-месяца назад. Чонгук нахмурился. Достаточно долгое время. Ку повезло, что Чонгук нашёл его сейчас, потому что давно созревший цветок начинал причинять его телу боль, полный магии, которую сам Ку не в силах был воспринять. Чонгук проверял ещё и потому, что если б нужное время ещё не подошло, если б цветок ещё не созрел, то Ку не смог бы отдать ему магию, а Чонгук не смог бы её принять, они бы только навредили себе. Сейчас же Чонгук убедился, что процесс созревания уже прошёл – и даже больше, цветок готов был быть сорванным уже достаточно долгое время. Ку необходимо было избавиться от этого бремени как можно скорее, чтобы позволить собственной магии развиваться как следует. – Как давно появились симптомы? Боль, тошнота, головокружение? – всё-таки спросил Чонгук, желая знать наверняка. Глаза Ку расширились от удивления. – Откуда ты знаешь? – Не у тебя первого появился подобный цветок, детка, – решил ответить ему Чонгук, чтобы отвлечь его от собственных пальцев, вновь подбиравшихся к заветному месту. Ему нужно было начать Ку разрабатывать, если он собирался завершить начатое – а он несомненно собирался. Ку едва заметно дёрнулся с возвращением пальцев, но Чонгук отвлек его, продолжая говорить: – У меня самого был такой цветок, – сказал он, удерживая взгляд Ку своим. Реакция не заставила себя ждать. – Что? – проговорил человек с явным удивлением. – Ты не лжешь? У демонов они тоже могут появляться? – Вообще-то я только наполовину демон, – поправил Чонгук, мягко надавливая на вход в тело Ку, что был создан магией цветка. Ку вздрогнул и болезненно застонал, уже открыл рот, несомненно чтобы попросить Чонгука остановиться. Поэтому Чонгук продолжил говорить: – Прежде чем ты спросишь, как же я от него избавился, – тут он криво усмехнулся, – у меня не было, знаешь, такой помощи, как у тебя. Никто не забрал скопившуюся магию, цветок лопнул у меня внутри, оставив отвратительный шрам, а сам я едва не погиб, пытаясь привести свою магию под контроль после всего этого. Но, как видишь, в итоге у меня получилось. – Чуть не погиб?! Лопнул внутри?! – воскликнул Ку без заминки, и голос у него был высокий и испуганный. Да, примерно такой реакции Чонгук от него и добивался. – Но я... – Тише-тише, всё хорошо, я ведь тут, – тут же принялся успокаивать его Чонгук, наклоняясь ближе, одновременно сильнее давя на проход, наверняка заставляя его слегка раскрыться. Ему придётся постараться, если он хочет вместить туда свой член. – Я с тобой, и я помогу тебе сделать так, чтобы цветок спокойно покинул твоё тело. Ку глядел на него пару мгновений, нервно покусывая нижнюю губу, а затем выпустил её и спросил: – Как я могу знать, что ты говоришь мне правду? Что это не просто твои выдумки? Чонгук издал задумчивое «м-м», а затем ответил, широко улыбаясь: – Ты не знаешь, птичка, и не узнаешь. Но с другой стороны – зачем мне лгать? С этими словами он уцепился рукой за край домашних штанов Ку и дёрнул их вниз. Они легко скользнули с плотных бёдер, хотя человек издал тихий звук протеста и попытался поддержать их. Чонгук дёрнул их ниже и ниже, стягивая полностью, и Ку остался перед ним в одном нижнем белье. Он прижал руки к своей промежности, закрываясь, в то время как Чонгук окинул его откровенно вожделеющим, пожирающим взглядом. Затем он встретился взглядом с большими покрасневшими глазами Ку и сказал с расстановкой: – Если б я хотел тебя взять, я бы уже давно сделал это. Зачем мне что-то тебе объяснять и уж тем более лгать? Инкубы, конечно, демоны, ложь у нас в крови, но зачем создавать себе лишние трудности, когда я и так легко получил бы то, что хотел. Тут Чонгук наклонился ближе, нависая над человеком, заставляя того опустить взгляд, выдохнуть и сжаться. – Правда, моя дорогая детка, состоит в том, что цветок собрал в твоём теле столько магии, что оно начало её отторгать. Если так и продолжится, с тобой будет то же, что и со мной, а так как ты человек, то сомневаюсь, что ты выживешь. – Чонгук увидел, как Ку вздрогнул от этих слов и от жёсткого, непререкаемого тона, которым они были сказаны. – Я могу тебе помочь, могу забрать излишек магии и цветок покинет твоё тело, а отверстие затянется само собой. Мне нужна магия – тебе нужно от неё избавиться. Всё просто, разве нет? Ку ничего не ответил, но руки у него ощутимо дрожали, а глаза были влажными и умоляющими. Чонгуку захотелось застонать, член с новой силой запульсировал в штанах, но он сдержал себя. Не время, пока не время, ему нужно было проявить ещё чуточку терпения. – И что ты собираешься делать? – спросил Ку, стараясь удержать свой голос и не дать ему сорваться. Как же хорошо он выглядел, разложенный под Чонгуком, готовый принять от него всё то, что Чонгук собирался ему дать. Краткая дрожь возбуждения прошлась по телу Чонгука, и он почувствовал, как глаза его снова сверкнули красным. – Увидишь, – сказал он, ставя точку в их разговоре, а затем потянул нижнее бельё Ку вниз, желая наконец-то увидеть цветок вживую. Чонгук не лгал, когда говорил, что тоже когда-то был заражён цветком, который был паразитарной инфекцией – так что может «вирус» и был для него подходящим именем. Не лгал он и о том, что с ним произошло, когда цветок в какой-то момент переполнился магией. Чонгук всегда обладал большим магическим потенциалом, и это сделало ситуацию только хуже. Он оказался совершенно не готов к тому магическому всплеску, что последовал после разрыва цветка внутри него. И шрам, что остался после уничтожения входа, созданного цветком, у него тоже имелся. Кожа Ку была чистой, нетронутой, прелестного нужного оттенка, а цветок ещё не начал опасно набухать – отверстие, которое он создал прямо между анусом Ку и его членом, лишь слегка покраснело и припухло от ласки Чонгука. Ещё оно было едва влажным, будто умоляло поскорее что-нибудь в него вставить. Не успел Чонгук наглядеться, а уж тем более коснуться, как Ку опять прикрылся руками, будто в отчаянной надежде, что тогда его не станут трогать. Чонгук поднял взгляд выше, собираясь одернуть его – он правда не славился большим терпением – но тут же смягчился, потому что в чёрных выразительных глазах Ку стояла искренняя, откровенная мольба. – Ну что ты, птичка, я же сказал, что сделаю тебе приятно, так ведь? – попытался успокоить его Чонгук, и Ку приоткрыл дрожащие губы чтобы сказать: – Мне страшно, пожалуйста, я не м-могу… Чонгук вздохнул, с едва ощутимой жалостью глядя на сжавшегося под ним человека. Он переместился выше, накрывая тело человека своим, приближаясь к его лицу, и Ку издал какой-то оборванный жалобный звук, напрягаясь и зажмуриваясь. Чонгук приблизился к чужим сжатым губам и выдохнул: – Ну же, видишь, всё хорошо… – а затем поцеловал. Какое-то время Ку никак не реагировал на ласку, всё так же крепко сжимая губы, но затем Чонгук мягко куснул его нижнюю губу, и Ку приоткрыл рот, издав вздох удивления. Чонгук тут же проник внутрь языком, медленно его вылизывая, лаская, наслаждаясь влажностью и мягкостью чужих губ. Ку ему не отвечал, но и не пытался отстраниться – наоборот медленно, но верно расслаблялся под Чонгуком, осознавая, что так его пытаются успокоить. Когда после пары минут медленного поцелуя Чонгук отстранился с влажным чмоком, оставляя какое-то расстояние между их лицами, Ку выглядел потерянным в удовольствии. Чонгук коснулся рукой его всё ещё вжатых в промежность рук, и Ку дёрнулся, вновь напрягаясь. – Ш-ш, расслабься, не надо бояться, – прошептал ему Чонгук, а затем ещё раз чмокнул в губы. Когда Ку расслабился, думая, что они опять будут целоваться – ему это начало нравиться, Чонгук знал, чувствовал, – Чонгук действительно вновь накрыл его губы своими, одновременно сдвигая его руку с промежности. Ку издал совсем короткий, тихий звук, но подчинился, давая Чонгуку доступ к своему самому беззащитному, нежному месту. Когда Чонгук начал медленно массировать его мягкий пока член, не трогая нигде больше, Ку издал удивлённый звук в поцелуй, сильнее приоткрывая рот. Чонгук продолжил целовать и ласкать его, кожа под его пальцами была нежная, мягкая и такая привлекательно уязвимая. Чонгук мог сделать больно так легко, если бы захотел, но вместо этого он продолжал свою терпеливую ласку, и член в его руке начал потихоньку твердеть. Ку издавал тихие краткие и будто смущённые стоны в поцелуй, пока его член наливался кровью в уверенной хватке Чонгука. Ему нравилось доставлять этому нежному, находящемуся в его власти человеку удовольствие, так что Чонгук продолжил целовать, твёрже обхватывая чужой член рукой и ускоряя её движения. Стоны Ку вскоре стали совсем отчаянными, и Чонгук отстранился, позволяя ему глубже дышать. Ку уже был так близок к тому, чтобы кончить. Какой чувствительный, опыта в сексе у него почти и не было, он настолько отзывчиво реагировал на каждое прикосновение, что хотелось утопить его в удовольствии – Чонгук именно это и намеревался сделать. – Нравится? – поинтересовался он, ощущая горячие выдохи Ку на своём лице, слыша его несдержанные нежные стоны. – Да, ах, сильн-нее, – выдал Ку сквозь стоны, глядя на него полуприкрытыми, влажными глазами. Чонгук слегка отстранился, продолжая быстрым, чётким ритмом двигать рукой, глядя на трепещущие ресницы, покрасневшие щеки и влажный розовый рот, ничем не отличный от его собственного – а спустя пару мгновений Ку начал кончать. Чонгук продолжал дрочить ему одной рукой, пока тот забрызгивал себя спермой, а вторую руку без промедления повел к влажному отверстию цветка, вставил в него сразу два пальца на всю длину. Он прекрасно отвлёк Ку лаской и последующим оргазмом, так что его тело приняло пальцы легко, тут же расслабляясь под необычным вторжением. Внутри у Ку было горячо, влажно, и пульсация магии близко ощущалась через тонкие стенки гладкого отверстия, ведущего глубоко ему в нутро. Не зря этого паразита называли цветком – его магия отдавала почти приторно сладким, цветущим запахом, в то время как сам цветок создавал себе целый канал внутри тела жертвы, раскрывал его новым возможностям и одновременно с этим ставил под ужасное давление. Обычный человек мог от такого сломаться, но Чонгук облегчит его ношу – так, как умеют одни только инкубы. Ему понравится, Чонгук был уверен. Когда Ку немного пришёл в себя после своего оглушительного оргазма, то тут же понял, что что-то было не так. Глаза его распахнулись, и он издал потерянный, очень милый звук. Непонимание отразилось на очаровательном лице, пока Чонгук продолжал глубоко входить в Ку пальцами, раздвигая узкие стенки. Каким же человек был маленьким, чёрт, разве строение цветка не должно было соответствовать его фигуре, почему он был таким зажатым и узким? Сейчас поделать с этим что-то возможности не было, а потому Чонгук лишь протолкнул третий палец наряду с первыми двумя, разводя их, пытаясь создать в пульсирующем горячим магическим жаром отверстии немного места для собственного члена. Тогда Ку немедля выдал жалобный приглушённый звук и попытался свести ноги вместе. Одну ногу Чонгук остановил, но вторая его рука была занята, так что он чуть не рыкнул приказное: – Не зажимайся! Кажется, часть его натуры, что была демонской, решила проглянуть в этот момент, потому что Ку вздрогнул и сжался, не отрывая от него глаз, сильнее пытаясь подтянуть ноги к себе. – Что ты д-делаешь, выйди, н-не… Тут Чонгук низко, предупреждающе зарычал – ощущение было такое, что у него клыки едва не полезли наружу от испытываемого им алчного, всепоглощающего собственнического чувства. Никто не смел отнимать у него законную добычу. Ку в ответ на такой властный жест застыл, пораженно раскрыв рот. – Я сказал тебе не зажиматься, – на диво спокойным голосом оповестил его Чонгук, продолжая резко двигать рукой. – Ты получил удовольствие, а теперь ляг и расслабься, птичка. Дай мне взять своё. Тело Ку под ним едва ощутимо дрожало, а отверстие цветка – розовое, гладкое, созревшее – становилось всё влажнее, из него текла прозрачная вязкая смазка, отдающая магией так, что у Чонгука рот наполнился слюной, а челюсть свело до сжатых зубов в предвкушении. Ку сухо всхлипнул – Чонгуку казалось, что если б тот не был так поражен, захлёстнут эмоциями, то точно бы уже плакал. Чонгуку нравилось его потерянное между нежеланием, страхом и робким проблеском удовольствия выражение лица. Он собирался взять человека так, чтобы тот потерял все свои мысли, все слова и хотел лишь одного – чужой толстый член в себе. Наконец, Ку раскрыл едва дрожащие губы и, перекрывая звук собственной хлюпающей при толчках смазки, сказал: – Н-но ты внут-внутри, это ст-странно, зачем ты это… – Детка, – вздохнул Чонгук устало, хотя выражение это было напускное, потому что пальцы его продолжали настойчиво долбиться в чужую дырку. – Я собираюсь тебя трахнуть, неужели ты ещё не понял? Ку, до этого издававший тихие стоны в такт с толчками пальцев Чонгука, после этих слов замер с открытым ртом, глядя на Чонгука большими глазами. – Да, я собираюсь засунуть свой член прямо туда, – подтвердил Чонгук, останавливая движения пальцев, чтобы расстегнуть пуговицу на собственных джинсах. Ку моргнул, наконец приходя в себя, а затем попытался отползти в сторону, приподнявшись на локтях. Чонгук ему, конечно, не позволил, вынул из него влажные, напрочь испачканные смазкой пальцы и положил руку на чужой живот, прижимая человека к полу. Он остановил его отход, а ещё пометил Ку собственной отдающей магией смазкой, мешая её со следами спермы, оставшимися после оргазма. Ему ужасно нравилось вот так клеймить Ку его же собственными жидкостями. – Отпусти меня, пожалуйста, отпусти, ну пожалуйста, – бормотал Ку испуганно, не отрывая взгляда от ширинки штанов Чонгука и внушительного бугра в его штанах. – Тебе понравится, – уверил его Чонгук, приспуская собственные штаны вместе с бельём, выпуская наконец свой колом стоящий член. Ку издал тихий сдавленный вздох, когда увидел налитый, длинный и толстый член Чонгука – он всё-таки был наполовину инкубом, а половые органы у них были покрупнее людских. Ку открыл, затем закрыл рот, затем вновь открыл и неверяще сказал: – Он не поместится. Слишком большой, он никогда не поместится. – Вот мы и посмотрим, – отозвался Чонгук с хищной улыбкой, а затем дёрнул его за бёдра ближе к себе. Ку издал в ответ растерянный вскрик, проезжаясь поясницей по полу, расставляя ноги, чтобы поддержать себя. – Вот так, держи себя раскрытым для меня, – приказал Чонгук, собирая чужую смазку и распределяя её по собственному члену с влажным непристойным звуком. На мгновенье он запрокинул голову назад, бесстыдно застонав от того магического предвкушения, которым его наполняла тёплая, вязкая цветочная смазка. Да, человек определённо был готов. Когда он опустил голову и вновь взглянул на Ку, тот лежал перед ним, испуганный, сжав вместе ноги до побелевших коленей, будто это заставило бы Чонгука отступить. Да если б весь ад сошёл на землю в этот самый миг, это не смогло бы Чонгука от человека оторвать. Он положил руки на милые колени прекрасных длинных ног и с силой надавил, не спуская взгляда с Ку. Тот издал ещё один беспомощный вскрик, пытаясь зажаться, но Чонгук был, конечно, сильнее. Его ноги начали раскрываться, дрожа под давлением рук Чонгука, оставляя промежность Ку совершенно беззащитной. Ку издал очередной сдавленный звук, видя, каким взглядом Чонгук пожирает его промежность, а затем потянулся, чтобы закрыть её руками. Чонгук без промедления вскинул голову и пригвоздил Ку своим тяжёлым, не терпящим возражений, демонским взглядом. – Будешь пытаться закрыться – и я сделаю тебе больно, – пригрозил он абсолютно серьёзным тоном, и кажется одной этой фразой опять почти довел Ку до слёз. Ну, кто же был виноват в том, что Чонгук не умел быть нежным, а Ку всё не позволял ему взять то, что принадлежало Чонгуку по праву. Ку ещё мгновенье смотрел на него влажными, полными слёз глазами, а затем вдруг расслабил ноги, переставая сопротивляться раскрывающей хватке Чонгука. – Пожалуйста, – булькнул он, а затем проглотил всхлип и продолжил: – Я не буду… не буду сопротивляться, только пожалуйста не делай мне больно, пожалуйста, я буду слушаться, буду, только не надо больно, не надо… Тут губы его вновь дрогнули, а по вискам вниз скользнуло несколько слезинок. Теперь, когда Чонгуку не надо было больше держать чужие ноги раскрытыми, у него появилась большая свобода перемещений. Он вновь приблизился к раскрывшемуся перед ним человеку, упираясь руками в пол, устраиваясь между чужих ног так, что Ку пришлось раскрыть их ещё сильнее, чтобы вместить фигуру Чонгука. – Вот так, молодец, послушный мальчик, хороший, – бормотал Чонгук, гладя чужие волосы, а затем взялся за собственный член. – Я сделаю тебе так хорошо… Он поймал взгляд Ку своим и не отпускал, продолжая что-то говорить, успокаивая и отвлекая, а сам тем временем твёрдым, сильным движением толкнулся во влажное от смазки отверстие. Ку подавился вздохом, широко раскрывая глаза, шокированный ощущениями. Начало головки вошло крепко – и боже, каким же Ку был невероятно узким и как Чонгуку не терпелось втиснуть в него весь свой член. – Вот так, принимай от меня всё, птичка, давай же, – пробормотал Чонгук, пока Ку пытался нормально вдохнуть. Чонгук не дал ему такой возможности, без промедления толкаясь глубже. Он смог войти совсем чуть-чуть – отверстие всё-таки было слишком маленьким для него. Ку от его толчка выгнуло дугой, он попытался отползти, попытался что-то сказать сквозь судорожные вздохи, но не то чтобы Чонгук собирался его слушать. Он зафиксировал Ку так, чтобы тот не мог отстраниться, а затем принялся толкаться в слишком узкое, с трудом раскрывающееся на члене отверстие. Ку всё-таки смог набрать в грудь побольше воздуха для жалостливого крика, а затем вцепился руками в плечи Чонгука и попросил, глядя на него мокрыми глазами со слипшимися ресницами: – Пожалуйста, медленнее, пожалуйста, мне больно, больно, прошу… Чонгук выдохнул, на мгновенье приостанавливая движения, давая и человеку, и себе возможность привыкнуть к невероятной тесноте и пульсирующим магией влажным стенкам. Через несколько мгновений Чонгук толкнулся ещё раз, и отверстие захлюпало, выпуская наружу вязкие струйки магической цветочной смазки. Ку вскрикнул в ответ, сильнее сжимаясь вокруг члена Чонгука, а затем вновь забормотал: – Нет, нет, слишком большой, это слишком, не надо… Чонгук в ответ наклонился ближе к его уху и горячо прошептал: – Я не могу больше ждать, птичка, – а затем ещё одним сильным движением вогнал член почти на всю длину. Ку снова вскрикнул, забрызгивая всё вокруг сладкой смазкой. Чонгук дотянулся, обвёл пальцем пульсирующий, растянутый до предела вокруг его члена вход, а затем поднёс руку к лицу и жадно слизал оставшуюся на пальцах влагу смазки. – Какой вкусный, – похвалил Чонгук, глядя сверху-вниз на тяжело дышащего человека с искусанными влажными губами и капающими из потемневших глаз слезами. Не дожидаясь ответа, Чонгук вновь толкнулся, наконец входя до конца, издавая длинный, низкий, довольный стон, ощущая, как обволакивают и восхитительно сжимают его чужие стенки. От этого глубокого толчка Ку опять выгнуло, а затем он упёрся руками в грудь Чонгуку, пытаясь его хоть немного отстранить, заставить податься назад. Чонгук ещё несколько мгновений держал его полностью насаженным на свой член, слушая слабые стоны и поскуливания. После он склонился, упираясь одной рукой в пол, а другой крепко удерживая чужие бёдра, и начал толкаться в тугое неподатливое тело. Ку тут же рассыпался маленькими «нет», «стой» и «слишком глубоко», перемежающимися болезненными отрывистыми «ах-ах-ах», что вырывал из него своими толчками Чонгук. Чонгук и сам стонал, не сдерживаясь, наслаждаясь тугим скольжением, узостью раскрывающейся дырки и конечно пульсацией магии, которая признала в нём инкуба и стремилась влиться в него, отрывисто всплёскиваясь в такт с неумолимыми движениями Чонгука в чужом теле. Скоро, очень скоро он получит от Ку всё, что тот только мог ему дать – а может и больше. – Тебе ведь нравится, ты ведь хочешь этого, да, моя детка? – сбитым от стонов голосом проговорил Чонгук, заглядывая продолжающему стонать человеку в лицо. – Н-нет, я н-не – ах! – прервался на стон Ку, а затем выдал ещё одно протяжное и будто умоляющее «м-м-ах!», зажмуриваясь и шире раздвигая ноги, сильнее раскрывая себя для Чонгука. – Не нужно притворяться, я ведь всё вижу, – воркующим голосом отозвался Чонгук, и на мгновенье отпустил чужие бёдра, чтобы пройтись рукой по щеке Ку. Тот открыл глаза и взглянул на него разрывающимся между удовольствием и нежеланием его ощущать взглядом. Даже глаза его мерцали магией, которая сильнее и сильнее разгоралась в нём с каждым новым толчком Чонгука. – Не надо притворяться, будто тебе не нравится, как я долблю твою дырку, – ещё нежнее произнёс Чонгук, а затем подкрепил свои слова резким толчком, выбившим из человека очередное беспомощное «ах!» – Да, вот так, любишь, чтобы тебя трахали, – продолжал бормотать Чонгук, всё сильнее возбуждаясь, чувствуя, как пульсирует член в чужом тугом нераскрытом теле. – Обожаешь чувствовать в себе член, только для него и годишься, не так ли? – Н-нет, не только, я не то-только, – выдал Ку срывающимся голосом, а затем всхлипнул, лицо его отразило расстройство и стыд. – Я не хотел, н-не хотел, ты заставил меня! Затем он прикрыл лицо руками и опять вдруг начал бессильно плакать, сжимая Чонгука в себе почти болезненно, расстраивая волны магии, которые Чонгук безуспешно пытался поймать. Чонгук тут же прекратил двигаться, склонился над человеком, будто стараясь закрыть, понимая, что перегнул палку – Ку не по душе были его грязные разговорчики, – а затем оторвал одну руку от лица Ку и зашептал прямо ему в губы: – Ну что ты, не плачь, детка, не надо, прости, я совсем не это хотел сказать, ты самый замечательный, сжимаешь меня так хорошо, в тебе так охуенно, я бы хотел вот так трахать тебя часами, чёрт… – Н-не надо, – выдал Ку тихонько. Плакал он уже меньше, хотя всё ещё вжимал ту руку, что не держал Чонгук, себе в лицо, закрываясь. Чонгук продолжал быть так близко, как мог, разделяя воздух, которым они дышали, и периодически тычась носом в мокрую от слёз гладкую щеку. – Я не буду, – сказал Чонгук тихо, а затем поверхностно, слабо толкнулся, вырывая из Ку тихий стон. – Но чтобы взять у тебя магию, мне нужно кончить, понимаешь? Тот наконец оторвал руку от своего лица, вновь раскрывая себя Чонгуку. Чонгук дождался неуверенного кивка, а затем опять возобновил толчки, чувствуя, что магия улеглась вместе с тем, как успокоился Ку. Чонгук смог человека утешить, и от осознания этого факта удовлетворение напополам с облегчением разливались внутри. – Такой хороший, послушный мальчик, такая милая птичка, – продолжал хвалить Чонгук, чувствуя, что он был на верной дороге, ощущая взгляд чужих глаз на себе и вслушиваясь в тихие, скромные почти постанывания. – Так хорошо раскрываешься для меня, так хорошо держишься, какой же ты молодец, маленький. Всплеск чужой магии, последовавшей сразу вслед за его словами, нельзя было проигнорировать. Значит, Ку не нравилось, когда его унижали, но нравилось, когда хвалили. – Давай же, я хочу слышать, как тебе приятно, хочу, чтобы ты стонал на моём члене, принимаешь его так хорошо, – зашептал Чонгук ему прямо на ухо, сильнее и сильнее двигая бёдрами, погружаясь в сладкое тело, всё плотнее охватывающее его волнами магии, дарящее ему вязкую переливающуюся смазку, хлюпающую, капающую на пол при движениях. В этот момент Чонгук услышал, как дверь в подвал распахнулась. Он подавил порыв зарычать, тут же накладывая ограничительные чары – никто не подойдёт к нему и его жертве, – а уже спустя мгновение в подвал спустился настоящий ведьмак: видимо, учитель Ку. На мгновенье он застыл, поражённый открывшейся перед ним картиной, а затем Ку вслед за Чонгуком повернул голову и заметил его. Ку тут же издал удивлённый вскрик, окончившийся стоном, а затем забормотал отчаянное: – Юнги, н-не надо, не смотри… Значит, его учителя звали Юнги. Тот, кажется, пришёл в себя, выражение шока слетело с его лица, и он кинул на Чонгука, что смотрел на него в ответ, убийственный взгляд. Кончики его пальцев затрепетали магией – ох, этот ведьмак был очень силен. Но у Чонгука имелось преимущество, не так ли? – Отпусти его, – зашипел Юнги не хуже разъяренной матери-кошки, – сию же секунду. Чонгук усмехнулся, останавливая движения и тем самым вырывая у Ку болезненный стон. Магия в нём, подчиняясь предыдущим толчкам, всё ещё покачивалась, будто волнами расходилась от центра спокойного озера, что было его магической сутью. Самому Чонгуку тоже неприятно было прерываться: их магия уже начала неразрывно сплетаться вместе, и способности Чонгука как инкуба поддерживали эту связь, пока они занимались сексом. Но раз уж Юнги был тут, стоило показать ему, что к чему, чтобы не смел мешать. Он приподнялся, выскальзывая из Ку, и тот издал высокий панический звук, протягивая к нему руки, пытаясь уцепиться, остановить – ну до чего же милашка! Чонгук дал ему уцепиться, а затем без промедления дёрнул вверх. – Давай, птичка, поднимайся, – приговаривал он, устраивая Ку на коленях, поддерживая за талию, устраиваясь сразу за ним. – Покажем твоему учителю, чем мы тут занимались, что скажешь? Юнги глядел на них, сжав зубы, с абсолютно нечитаемым выражением лица. Хоть руки его были сжаты в кулаки до побелевших костяшек, а в ауре чувствовалась яростная жажда убивать, он пока не сдвинулся с места, не попытался атаковать выставленные Чонгуком защитные чары. Может, пытался разбираться в ситуации. Оно и к лучшему, Чонгук не хотел бы пугать свою сладкую детку, особенно когда они были уже так близко к завершению ритуала. В этот момент Ку, до того полностью сосредоточенный на Чонгуке, осознал, что Чонгук устроил его на коленях лицом к своему учителю, заставляя выпрямиться и раскрыться перед ним. – Нет, хватит, перестань, нет! – высоко вскрикнул он, безуспешно дёргаясь в железной хватке Чонгука. Тот тем временем толкнул его колено своим, заставляя чуть шире расставить ноги, а затем прижал сопротивляющееся тело к себе и горячо зашептал на ухо: – Ну же, детка, тише, – и чувствуя, как застывает Ку, переставая сопротивляться, продолжил: – Тише, вот так, смотри только на меня, слышишь? Чонгук прижал его покрепче к себе, чувствуя, какой раскалённой была чужая спина, чувствуя, как намокает от пота его собственная грудь. Чонгук знал, насколько отчаянно Ку хотелось иметь его внутри себя – настолько же сильно, насколько Чонгуку хотелось вновь заполнить его. Подчиниться желанию Ку мешал лишь собственный стыд. Зафиксировав человека так, как ему было нужно, Чонгук толкнулся горячим, мокрым от смазки членом ему между ног, проходясь им по внутренней стороне чужого бедра, пачкая смазкой. Он пока не был внутри, но скоро, уже очень скоро – Чонгук ощутил, как от этой мысли поднимается в нём волной неостановимая магия, желающая слиться с чужой. Чонгук вновь сделал движение бёдрами, проезжаясь головкой члена по раскрытой влажной дырке. Ку издал сдавленный стон, а затем повернул голову, чтобы встретиться с Чонгуком взглядом. Он уже не сопротивлялся раскрывающей позе, хотя вся его промежность вместе с грудью и животом была на обозрении. Вместо того, чтобы противиться, Ку выдал тихое умоляющее: – Пожалуйста, я прошу, только не при Юнги, я не хочу, чтобы он вид-дел меня таким. Тёмные глаза Ку вновь блестели слезами – сколько же он плакал, Чонгук не хотел, чтобы он столько плакал, и вместе с тем это выражение так до странности подходило его милому лицу. – Каким – «таким»? – поинтересовался Чонгук, одной рукой прижимая Ку к себе за талию, а другую кладя на чужой подбородок, заставляя смотреть только на себя. – Ты прекрасен, милый, – выдохнул Чонгук в чужие губы, и Ку на судорожном выдохе сказал: – Пожалуйста, я просто не хочу, чтобы он видел… видел как меня… И то, как лицо Ку сложилось в очень уязвимое, просящее выражение, вместе с тем, какими беспомощно-умоляющими были его слова, заставило Чонгука его перебить. – Детка, как же охуенно ты выглядишь, когда умоляешь, – простонал Чонгук, а затем всё-таки смог толкнуться под правильным углом, входя в узкую дырку с хлюпающими, непристойными звуками. Ку издал жалобный стон, пока Чонгук вставлял ему глубже и глубже, до конца, а Юнги в это время, кажется, совсем потерял самообладание. Он попытался атаковать защитные чары, но получил только громкий хлопок и сноп искр в ответ. Ку дёрнулся от резкого звука, попытался повернуть голову, сильно сжимая член Чонгука внутри себя, но Чонгук ему не дал, продолжая удерживать рукой его челюсть. Вместо этого Чонгук сам взглянул прям в разъярённые глаза Юнги, а затем ещё раз толкнулся в узкое тело и сказал: – Как видишь, наша магия уже связана. Будешь пытаться разорвать её сейчас – сделаешь только хуже. Цветок этого не простит. Он подался назад – медленно, так медленно, – а затем погрузился во влажное нутро Ку снова, вырывая из него стон и новый поток разбрызгавшейся везде смазки. – Я тебя убью, – проскрежетал Юнги. Аура вокруг него стлалась абсолютно чёрная, ядовитая, яростная. Чонгук только усмехнулся в ответ. – Попробуй. А затем начал трахать Ку так, будто собрался вытрясти из него всю душу. Ку не сопротивлялся ни мгновенье, а только рассыпался громкими несдержанными стонами, расслабляясь вокруг члена Чонгука, позволяя вбиваться в себя глубоко и резко, двигаясь с силой его толчков. – Да, вот так, птичка, как же ты меня хочешь, – шептал ему на ухо Чонгук, достаточно громко, чтобы острый слух наблюдающего за ними ведьмака уловил каждое слово. – Так хорошо принимаешь меня, раскрываешься на моём члене, настоящий хороший мальчик и только для меня, да? Последовавший довольный всплеск магии сопроводился особенно несдержанным стоном Ку. Ноги у него дрожали едва заметной дрожью, с мокрых ресниц продолжали периодически падать слёзы, а с губ срывались высокие оборванные стоны. Голос у человека лишь едва охрип от всех пролитых слёз, мольб и криков, но все ещё оставался высоким и нежным, таким, что хотелось выбить из него как можно больше звуков, выпить их все. Кажется Ку старался не смотреть в сторону Юнги, жался ближе к Чонгуку, но вместе с тем всё равно пытался бесстыдно подмахивать бёдрами, насадиться сильнее, глубже. Чонгук ощущал его удовольствие почти как своё собственное, продолжал шептать Ку на ухо всякие непристойности и ритмично двигаться в его вымокшем от смазки и всё равно таком узком теле. Наверное, отверстие всё-таки не совсем подходило для такого крупного члена, что был у Чонгука – но этот самый факт делал процесс ещё упоительнее, чувственнее, слаще. Ку был несравненным для него. Чонгук чувствовал, как внутри нарастает магическое напряжение, чувствовал магию человека тоже – она так плотно сплелась с магией цветка, что трудно было различить, где заканчивается одно и начинается другое. Чонгук ощущал, как ближе и ближе подбирается развязка, и в этот момент он взглянул прямо в глаза Юнги. Тот весь горел диким желанием содрать с Чонгука кожу живьём – Чонгук его понимал, Ку был совершенной прелестью, а Чонгук сделал ему больно, заставил раскрыться для своего члена, наполовину силой, наполовину увещеваниями вынудил принять то, чего Ку от него принимать не хотел. Естественно, Юнги был в бешенстве – но глаз от них не отрывал, следил за каждым магическим завихрением и сплетением, за каждым движением Чонгука внутри человека, что наполняло всё вокруг потрескивающим напряжением. Видимо хотел убедиться, что Ку в итоге останется жив, потому что такая тесная магическая связь давала Чонгуку безграничные почти возможности – он мог делать с Ку что хотел, эта пульсация жизни – а ведь магия и была самим воплощением жизни – была сейчас в его руках. Именно поэтому Чонгук мог глядеть Юнги в глаза, зная, что тот будет глядеть в ответ, что не оторвёт взгляда ни на секунду, готовый броситься к ним как только магические путы спадут. Чонгуку нравилось, что Юнги наблюдал за происходящим с такой неусыпной сосредоточенностью. Чонгук наблюдал за ним тоже несколько секунд, а затем сказал едва перекрывающим стоны Ку голосом: – Нравится смотреть, как я его трахаю? Нравится, как я заставляю его скакать на моём члене, а, Юнги? Выражение лица Юнги стало ещё более убийственным после этих слов, а Ку, тоже услышавший слова Чонгука, будто только что вспомнил, что они были не одни. Он попытался слабо дёрнуться в сторону, но Чонгук его, конечно, удержал, продолжая резко двигаться, вырывая влажные звуки из тела Ку и из его рта. – Пож-пожалуйста, Юнги, не – ах! – не см-мотри, – выдавил бедняжка сквозь стоны, но в том-то и было дело, Юнги не мог не смотреть. Чонгук, конечно, не сделал бы своей птичке ничего плохого, но Юнги об этом знать не мог. Он застал демона-инкуба трахающим своего бесценного ученика – что он вообще мог обо всей этой сцене подумать? Так что Юнги с выражением вымученной вины на лице продолжал молча наблюдать, не отворачиваясь, но и не пытаясь объяснить. Вряд ли Ку своим замутнённым от удовольствия и переполненным магией сознанием вообще понял бы сейчас какие-то объяснения, так что Чонгук взял это дело на себя, прижался губами к чужому уху и горячо зашептал: – Но что, если он хочет смотреть, а, птичка? Ты выглядишь просто волшебно выебанным, ты знаешь? – М-м, нет, – то ли всхлипом, то ли стоном ответил ему Ку, голос у него неуверенно дрожал. – Он н-не – я не – я с-сейчас… – Ты хочешь кончить, правда же? – промурлыкал Чонгук ему на ухо нежным голосом, продолжая жёстко вбиваться в чужое тело, слушая звуки хлюпающей, каплями падающей на пол смазки и видя, как сильно налился багровым цветом член Ку, к которому никто в процессе даже не притронулся. На животе у Ку уже были следы спермы от его первого оргазма, несколько мутных капель остались на головке его члена – но он несомненно кончит ещё раз, Чонгуку даже не придётся его ласкать. Ку выдал лишь громкий и отчаянный стон в ответ, очевидно пытаясь сдержаться, но не в силах этого сделать. Чонгук покрепче ухватил его за бёдра и зарычал не терпящим пререканий тоном: – Давай же, кончи для меня, сделай это, детка. – Н-нет, я не – не хочу так, я не д-должен, – забормотал Ку в ответ слабым голосом, но тело его всё дрожало, готовое излиться удовольствием, а магия вспышками поднималась всё выше, ближе к поверхности, готовая отдаться Чонгуку. И всё равно он продолжал бороться с усиливающимся удовольствием, продолжал сдерживаться. Внутри у Чонгука в ответ на это расцвело ощущение удовлетворения и даже гордости: всё-таки милашка Ку был сильнее, чем он думал, да к тому же знал, как опасно было кончать для инкуба, когда магия их так тесно сплелась воедино. Ку знал, что оставит себя совершенно уязвимым перед Чонгуком, если кончит для него. Вместе с тем ему требовался лишь лёгкий толчок, и тогда магия Чонгука, да и собственная магия, смешанная с цветочной, точно толкнёт его за грань. Ему нужно было сделать один-единственный шаг, получить одно-единственное слово одобрения. Так что Чонгук вновь положил свою правую руку Ку на челюсть, заставляя поднять на себя взгляд, ни на мгновенье не останавливая движений, держа магию готовой политься через край. Когда Ку взглянул на него, в глазах у него плескалась эта невероятная цветочная магия, дарящая его тёмным глазам яркие золотые проблески. – Ну же, ты ведь послушная маленькая птичка, – выдохнул Чонгук прямо в искусанные губы, и Ку задержал дыхание, смотря на него заворожённым взглядом. Глаза его горели золотом, в то время как радужку Чонгука заливал яркий красный цвет. В голове Чонгука на секунду промелькнула мысль о том, как они должны были выглядеть сейчас – сплетающиеся в страстном единении почти идентичные тела, горящие глубоким бордовым и ослепительно золотым взгляды, сплетающиеся в страстном единении тела, лица так близко, будто готовые для поцелуя. Вокруг плавала, оплетая их, невидимая человеческому глазу магия, и казалось, что всё вокруг на миг затаило дыхание, пока они принадлежали только друг другу. – Ты можешь это сделать, Чон Чонгук, можешь кончить для меня, – прошептал Чонгук, ни на секунду не отрывая взгляда от горящих магическим золотом глаз. Ку от его слов едва дёрнулся, распахивая глаза ещё шире. Чонгук усмехнулся и продолжил: – Тебя ведь даже зовут так же, как меня, да? Неудивительно, ты ведь и есть я, с небольшими только изменениями. Ку выглядел так, будто хотел что-то сказать, но полное магии сознание не слушалось его, так же как не слушалось тело, давно принадлежащее демону перед ним. В результате изо рта его вырвался лишь тонкий, высокий и просящий стон. Он был так сильно возбуждён. – Да, вот так, – похвалил его Чонгук, видя, как Ку начинает потихоньку сдаваться удовольствию. Дыхание его стало отрывистым, стоны превратились в скулёж, а всё тело напряглось, сладко сжимая Чонгука внутри. – Вот так, молодец, давай же, – продолжал уговаривать Чонгук, сам теряя дыхание от близости оргазма и магического всплеска, – давай, я не сделаю тебе плохо, ты же знаешь, знаешь, что можешь отпустить, можешь мне довериться. В конце концов я – это ты. Чонгук жадным взглядом пронаблюдал, как после этих слов глаза Ку закатились, и он начал содрогаться в беззвучном, сметающем и перекрывающем все чувства оргазме. – Чонгук, нет! – вскрикнул где-то на заднем плане Юнги, но было уже поздно. Чонгук почувствовал, как толкает его самого в сладостные объятия ритмичные сжатия стенок цветочного канала вокруг его члена и не стал противиться зову. Он выдал длинный, высокий стон, похожий на те, что издавал Ку на его члене, а затем прислонился лбом к кончающему Ку, закрыл глаза до цветных кругов и позволил собственному оргазму накрыть себя. Он выплеснулся глубоко в тело человека, обвивая его руками, сильнее прижимая к себе – и поймал чужую верткую, полную силы, плотным потоком стелящуюся вокруг магию цветка вперемешку с магией самого Ку. Время было взять то, что ему причиталось. С каждой оргазмической судорогой из Ку выплёскивалось всё больше магии, но Чонгук, конечно, знал, что делает. Он принимал осторожно, не рвя струящиеся, поблёскивающие золотом жизненные нити, наполнял себя силой без того, чтобы истощить чужое естество до предела. Он правда не хотел причинять Ку вред. Услышав тихий жалобный звук, Чонгук открыл глаза и обнаружил, что Ку смотрит на него всё ещё сверкающими золотом глазами, с выражением беспомощного удивления, почти шока на лице. – Ш-ш, спокойно, спокойно, – пробормотал Чонгук тихо, продолжая потихоньку забирать чужую магию, впитывать её в себя до тёплого, дрожащего внутри чувства заполненности. – Расслабься, – сказал он, и через мгновенье Ку подчинился, закрыл глаза, расслабляясь в чужих руках. Доверился. Чонгук кратко прижался губами к его виску и продолжил медленный, осторожный процесс передачи, всё ещё погружённый в горячее тело Ку до отказа. Отверстие цветка пульсировало магическим теплом, и даже после оргазма находиться в нём было до ужаса приятно. Какое-то время они сидели так, деля тепло, магию и послеоргазменную негу, а затем Чонгук почувствовал, что цветок в теле Ку истощился полностью. Теперь он не представлял никакой опасности и не будет причинять человеку никакого дискомфорта. Чонгук выскользнул из чужого тела медленно, постепенно, а после пронаблюдал, как лениво сочится отверстие цветка остаточной смазкой и спермой Чонгука. Небольшая припухлость исчезла, и это был явный знак того, что отверстие затянется само собой в ближайшие несколько дней. Когда он взглянул на Ку, тот смотрел в ответ, сонно почти моргал и по-видимому пытался прийти в себя. Чонгук усмехнулся, но звук вышел мягким. Он ожидал, что человек уснёт, истощённый произошедшим, но Ку опять его удивил. Вместо того, чтобы расслабиться и уплыть в сон, Ку встрепенулся, садясь и поджимая под себя ноги. На Чонгука он глядел невидящим взглядом и явно был сосредоточен на чём-то внутри себя. Чонгук с любопытством наблюдал за игрой выражений, таких знакомых на таком знакомом лице. Сосредоточенность, затем растерянность, после – яркое, ничем не замутнённое расстройство, почти паника. – Моя магия, – пробормотал Ку всё тем же нежным, совсем не севшим от стонов голосом. Он выглядел таким потерянным, таким обескураженным, что Чонгук инстинктивно придвинулся ближе, желая успокоить. Ку тут же вскинул на него взгляд, в котором читался чистейший шок. – Что ты сделал? Я её не чувствую, – ещё тише, чем прежде сказал Ку, и тогда Чонгук понял наконец, о чём он говорил. За те три месяца, что цветок рос и развивался в человеке, он успел накрепко срастись с его магией, приумножая её, превращая в свою собственную. Забирая всё это богатство, Чонгук забирал из резерва всё, что было – по-другому было никак. Источник магии Ку был нетронут, но все его резервы, которые он так привык ощущать, оказались пусты. Чонгук открыл рот, чтобы объяснить, и тут подал голос Юнги, про которого Чонгук, так занятый Ку, успел совсем забыть. – Чонгук, ты в порядке? – сказал он, и Чонгук тут же перевёл на него тяжёлый, ничего хорошего не сулящий взгляд. Юнги перевёл взгляд с Ку, которому адресовал свой вопрос, на Чонгука и сразу же угрожающе зашипел: – Ты что с ним сделал? Пробиться через барьер Юнги всё ещё не пытался – знал, что это было бесполезно и опасно, особенно теперь, когда Чонгук до отказа был напитан чужой магией – но вся его поза выражала агрессию, готовую прорваться наружу, только повод дай. Юнги был в ярости, а ещё он был испуган, потому что не знал, что Чонгук в действительности с Ку сделал – кроме того, что взял его силой. – Я спас ему жизнь, – рыкнул в ответ Чонгук, скаля на Юнги заострившиеся зубы и показывая блестящие глубоким красным глаза. Юнги не дрогнул ни на мгновенье, а только сильнее сжал пылающие магией руки в кулаки. Он собирался ломать барьер. Чонгук и хотел бы подняться, чтобы ему помешать, но тут на предплечья ему легли чужие руки. Он тут же перевёл всё своё внимание на Ку, что смотрел на него с плохо скрываемой мольбой. – Где моя м-магия? – чуть ломающимся от подступающей паники голосом проговорил Ку. Чонгук мгновенно вернул себе контроль, глаза его перестали так яростно гореть красным, а зубы вернулись в их обычное состояние. Он положил свои руки Ку на плечи, когда хватка того ослабла на его предплечьях. Ку выглядел побеждённым, а ещё ужасно уставшим и вместе с тем полнящимся мучительным напряжением. Чонгук видел и воспринимал все его эмоции так чётко – потому что знал каждое выражение заплаканного лица в буквальном смысле как своё собственное. – Чонгук, – позвал его Чонгук своим – их общим – именем, и Ку дёрнулся, наконец фокусируя на нём свой взгляд. – Да, вот так, смотри на меня и слушай, – продолжал он, видя, как слегка расслабляется Ку под его прикосновением, под его взглядом. Он действительно доверял Чонгуку, и это было так странно, так неправильно после всего, что произошло. Но в сложившихся обстоятельствах это играло Чонгуку на руку. – Чтобы обезвредить цветок, я опустошил твой магический резерв. По-другому не вышло бы, ваша магия к тому моменту была неразрывно связана. – Увидев, как задрожала нижняя губа Ку и он приготовился рыдать, Чонгук поспешно продолжил: – Но я не забирал всей твоей магии. Сейчас ты не чувствуешь её только потому, что привык ощущать весь накопленный тобой резерв. Ку был достаточно неопытным для того, чтобы не понять это самому, подумать, будто вся его магия была вычерпана до капли – хотя если бы это было так, он, как человек, вряд ли был бы сейчас жив. Ку понятия не имел обо всём этом, о том, насколько на самом деле опасно было то, что они с Чонгуком только что сделали. Он даже не знал, что Чонгук не просто принял его облик – он им и был. Но это и к лучшему. Не стоило сильнее усложнять ситуацию для Ку. Услышав слова Чонгука, он и так испытал настолько сильное облегчение, что заплакал снова, мгновенно расслабляясь в хватке Чонгука, утыкаясь носом ему в плечо и тихонько, надорванно плача. Чонгук позволил, гладя его по волосам и шепча что-то успокаивающее ему на ухо. Даже когда Ку немного успокоился, он продолжал всё так же прижиматься к Чонгуку, ища успокоения в ком-то, кто сделал ему так больно. Чонгук вздохнул и тихо сказал, едва касаясь губами чужого уха: – Попробуй достать её. Магию. Попробуй дотянуться, заглянуть внутрь – как тебя учили? Ку икнул от пролитых слёз, но лицо своё от вымокшей рубашки Чонгука не отнял. Он вдохнул поглубже и отозвался слегка нетвёрдым голосом: – Юнги говорил, загляни в своё отражение в зеркале внутри. Чонгук легко улыбнулся – учитель дал Ку хорошее объяснение, лучше многих других, что Чонгуку доводилось слышать. Некоторое время ничего не происходило – Чонгук успел досчитать до двадцати, а затем Ку издал громкий восторженный вздох и тут же сел прямо, являя Чонгуку своё покрасневшее, опухшее от слёз, но всё ещё такое красивое лицо. – Она там! Она всё ещё там! – выдал Ку искрящимся от радости голосом, и в этот момент он выглядел совсем как ребёнок, которому подарили всё, о чём он только мог мечтать. Чонгук улыбнулся, а затем поднялся на слегка затёкших от неудобной позы ногах. Улыбка тут же сползла с лица Ку, и он, глядя на Чонгука снизу-вверх, запрокинув голову, потянулся к Чонгуку с просящим выражением в больших тёмных глазах. Конечно, он хотел быть близко, Чонгук ведь до отказа был наполнен его собственной магией. Она лежала глубоко внутри Чонгука тёплым, приятным и мощным весом. Ку станет таким сильным – но в этом не приходилось сомневаться, он ведь был Чонгуком в конце концов, а Чонгук был хорош во всём, особенно в магии. Чонгук ухватил протянутую к нему руку Ку, погладил тыльную сторону ладони, но больше ничего делать не стал, успокаивая Ку кратким контактом. Портал, который заберёт его в его собственное, родное измерение – Чимин наверняка уже заждался – постепенно начал открываться, повинуясь воле Чонгука. Ку его, конечно, не видел, а вот Юнги, наверное, мог. – Значит моя работа здесь закончена, – сказал Чонгук, не в силах сдержать улыбки при виде удивлённо приоткрывшегося рта и круглых глаз уставившегося на него Ку. Будто думал, что он останется, ну что за прелесть. – Но ты… – начал Ку, а затем умолк, не зная, что сказать. Наверняка его существо подсказывало, что Чонгука нельзя было отпускать, что Чонгук был его – потому что он был наполнен только что оторванной от её истинного владельца магией. Но разве Ку был бы так уж неправ? Чонгук в конце концов был его – и только его. – Не волнуйся, ты быстро восстановишься, – продолжая улыбаться, сказал ему Чонгук в качестве утешения. Затем он обернулся, чтобы взглянуть через плечо на Юнги, который всё ещё стоял у входа в подвал и наблюдал за ними с абсолютно потерянным выражением лица. Ку придётся серьёзно объясниться с ним – но это Чонгука уже не касалось. – Мне действительно пора, а то я боюсь, что мы подарим твоему учителю сердечный приступ, – усмехнулся он, а потом взглянул Юнги в глаза и обратился уже к нему одному: – Позаботься о нём. Ему предстоит многому научиться, а ты можешь помочь. Он вырастет и станет – ну, ты и сам видишь потенциал, поэтому и взял его в ученики, правда? – А затем он улыбнулся шире, желая ввести Юнги в ещё больший ступор и добавил совсем тихим голосом: – Взял меня в ученики. Юнги моргнул – выглядел он так, будто действительно собирался либо свалиться с сердечным приступом, либо свалить Чонгука самым мощным своим заклинанием. Чонгук хихикнул, а затем перевёл взгляд обратно на Ку, который разглядывал его будто зачарованный. Позади, прямо за спиной Чонгука, уже завывал портал, готовый без потерь пронести его через пространство других реальностей. Чонгук склонился и, всё ещё держа руку Ку в своей, оставил мягкий поцелуй на костяшках его пальцев. Ку моргнул, всё так же молча глядя на него, но в одном только взгляде у него было столько разных эмоций, что Чонгуку сложно было в них разобраться. – Ты вырастешь и станешь сильной, птичка, – сказал Чонгук, с небольшим сожалением отпуская идентичную своей руку, всё ещё удерживая чужой взгляд своим. – Мы вряд ли ещё когда-нибудь увидимся, но это и к лучшему, правда же? Так что я думаю, я могу сказать тебе так: прощай, Чон Чонгук. Ку продолжал безотрывно глядеть на него, а прежде, чем спиной шагнуть в пламя портала, Чонгук услышал сорвавшееся с его губ: – Чонгук. И это совершенно точно было обращением. * Юнги с Чонгуком остались в подвале одни. Чонгук всё продолжал сверлить заворожённым взглядом то место, где только что исчез – второй Чонгук. Демон-Чонгук. Демон-Чонгук, который только что трахнул не-демона-Чонгука, его ученика Чонгука, прямо у Юнги на глазах. – Что блять вообще, – кинул Юнги в повисшую в подвале тишину.