Он только мой

Яркий беспощадный свет, будто тисками сдавил виски. Чувство было таким, как будто на него рухнула кирпичная стена. Все тело ломило. Парень чувствовал себя, мягко говоря, разбитым. Ощущение было, словно он конструктор, который разобрали на кусочки и совершенно не спешили собирать. Блондин вспомнил о том, как попал под машину, но вместе с сознанием пришла еще и противная ноющая боль, разлившаяся по всему телу. В основном она сосредотачивалась в правом боку, выжигая неприятным теплом место удара. Размытые нечеткие краски вскоре приобрели точные и понятные очертания и в них Андрею с трудом, но все же удалось узнать своих маму и сестру, которые сидели рядом с ним на белой кушетке. Цвет их лиц сейчас был подобен цвету накинутых на их плечи больничных халатов. Аня и Ирина выглядели очень уставшими. Мама и дочь о чем-то тихо беседовали, но из-за негромких интонаций уловить суть разговора было сложно, удавалось понять только отдельные отрывки из их диалога. Они говорили о Марке. Аня увлеченно повествовала маме о том, что виноват в случившемся только он. - Это не Марк виноват. – Обессилено выдохнул блондин. Аня и Ира немедленно повернулись к нему и, обнаружив, что парень действительно снова с ними, тут же по очереди начали рассказывать, как волновались за него, и что им пришлось пережить. На его слова внимания никто не обратил. Главным сейчас было то, что Андрей пришел в себя, а вот все остальное отошло на второй план. Но неожиданно сестра сменила тему. - …За это дело взялся наш папа. На водителя мы в суд не подавали – решили, что будет лучше без лишней огласки все уладить самим. Короче, мы ограничились оплатой лечения и небольшой моральной компенсацией. Он ведь фактически ни в чем не виноват, потому что попытка суицида… - Попытка чего? – Не понял Андрей. Это ведь была чистая случайность, а не неудавшееся самоубийство. - Уже нет смысла скрывать. Это ведь Марк довел тебя до этого. Наказать его с помощью милиции и суда, сам понимаешь, не получится – отец-капитан и все такое… - Какой Марк? Какое наказание? Я случайно попал под машину, я не хотел умирать! - Не отрицай его вину, сынок. – К разговору вновь присоединилась мама. – Я все знаю. Не пытайся покрывать этого начинающего преступника, он тебе ничего не сделает, Олег разберется с его насильственными наклонностями. - Мама, ты не поняла. – Блондин хотел было сесть, но боль опять сковала тело, лишая возможности шевелится. Но вдруг внутри все похолодело, мамины слова вновь автоматически воспроизвелись в голове и он обратил внимание на то, чего не заметил раньше. – Какими еще насильственными наклонностями? Аня? – Парень с надеждой и даже с какой-то мольбой попытался посмотреть в глаза сестры. Он хотел найти в них хоть какое-либо подтверждение тому, что сестра все-таки не предала его, не рассказала о его позоре. Но ее глаза лишь испугано убегали в сторону, не желая отвечать на настойчивый взгляд-вопрос. Им никогда не нужно было слов, чтобы понять друг друга. Брату и сестре всегда хватало этой незатейливой «игры глаз», чтобы разобраться в том, что твориться внутри, в душе их двойняшки. Даже мимолетных взглядов им хватало, чтобы докопаться до истины, каждой клеточкой прочувствовать то, что беспокоит близкого человека. В этот раз Аня не захотела приоткрыть ему свою душу, а значит, его догадка верна и мама уже действительно обо всем знает. И хотя, по сути, Андрей не был виноват в излишнем внимании Марка к себе, не считая, конечно, вызывающей и слишком яркой внешности, но он почувствовал неописуемый стыд за то, что с ним случилось, вернее, чуть не случилось. - Прости, братишка, просто я не могу позволить этому повториться. - Было видно, что это решение ей далось весьма сложно, но так же было понятно, что в его правильности она не сомневается. – Пусть лучше об этом узнает несколько людей, чем, - короткая, но очень грустная запинка, - чем мы тебя потеряем. Андрей даже не знал, что сказать. В горле стоял противный ком из слов, которыми он должен был заступиться за Марка. Шатен, конечно, не был перед ним совсем не виновным, но этот парень ведь так или иначе спас ему жизнь и не был виновником ДТП. Хотя, есть ли смысл говорить сейчас что-то? Все равно ведь ему никто не поверит. Его утверждения о невиновности Марка спишут либо на ушиб головы, либо, как предположила мама, на то, что он слишком запуган, чтобы давать трезвую оценку поведению своего обидчика. Для всего остального мира Марк ведь просто хулиган, никто не знает, каков он на самом деле, чем он живет, чем дышит, что творится у него в голове. Правду сказать, и Андрей-то за один раз в нем не очень уж и разобрался. Он просто знал, что этот парень лучше, чем кажется и пытается казаться. - Кстати, сынок, - робко начала Ира. Ей, судя по неуверенному выражению лица, было сейчас невероятно неловко. Пальцы неустанно теребили серебряный браслет на левом запястье. Мама нервничала. – Он… Ты… Ну, в общем… - Тяжелый вдох. – Между вами что-то было? «Чем дальше в лес – тем больше дров» - в мыслях подметил Андрей и его щеки при этом порозовели еще больше. Несмотря на сильное смущение, юноша все-таки мог спокойно ответить. - Нет. - Точно? – Недоверчиво переспросила сестра, вспомнив о Марковой толстовке, которая странным образом оказалась у ее брата. - Поверь, если бы меня изнасиловали, я бы это заметил. – Высказывание получилось довольно грубым. Нервы начинали потихоньку сдавать, а разговор накаляться. Андрею уже поднадоел этот допрос. Его фразы постепенно становились раздраженными и весьма несдержанными. - Не обижайся, просто… - Пожалуйста, оставьте меня наедине. – Блондин побоялся, что дальше он просто перестанет себя контролировать и наговорит родным много глупостей, о которых позже очень пожалеет. - Ладно. – Мама и сестра, синхронно поднявшись, тут же покинули больничную палату. Парень устало вздохнул, выпуская пар. Шлейф маминых духов все еще можно было уловить в воздухе, загроможденном терпким противным запахом таблеток, мазей и прочих неприятнопахнущих медикаментов. Глаза не спеша прошлись по маленькой бледной комнатке. Возле его кровати стояла капельница, из пакетика на которой в его вену непрерывно поступала какая-то непонятная прозрачная жидкость. Кровать, кушетка и малюсенький столик были здесь единственной мебелью. Освещало весь этот довольно скучный и неуютный интерьер всего одно небольшое окно, располагавшееся на стене с правой стороны от кровати Андрея. Да уж, курс лечения обещает быть долгим и мучительным. Неизвестно, сколько еще времени ему придется провести в полной изоляции от окружающего мира. *** Бледное лицо не выражало никаких эмоций. Безжизненный взгляд был устремлен в потолок. Только изредка веки опускались, и ресницы начинали едва заметно дрожать, после чего из небольшой щелочки под ними появлялась маленькая серебряная капелька, которая не могла удержаться на месте и убегала в прядь коричневых волос, оставляя за собой влажную дорожку на виске. Руки судорожно сжимали простынь на все еще не застеленной кровати. Ничего не хотелось. Только раствориться в безграничной душевной пустоте. Не дышать, не любить, не чувствовать… Неожиданно слух уже привыкший к несколькочасовой тишине уловил внезапно возникший раздражитель. Чьи-то шаги за дверью его комнаты эхом отдавались в голове. Кто это? Да какая разница. Кто бы это ни был, ему не удастся помочь Марку, не удастся изгнать из его сердца безжалостное чувство вины, пожирающее изнутри, затмевающее все хорошее и светлое. Стук. Ах да, он ведь запер дверь. Вот и отлично. Пусть его гость убирается отсюда подальше. Ему и так плохо. Нет никакого настроения выслушивать чьи-то лекции или беседовать о чем-то. Звуки становились все громче. Они проникали в голову и разрывали ее изнутри своим противным, жестким звучанием. Не хватало больше силы выдерживать дальше эту пытку. Голова и так болела, а этот стук, подобно увеличительному стеклу в несколько раз масштабировал, увеличивал боль, которая уже и так заполняла все пространство в его уставшем от всего мира мозгу. - Марк, открой. – Ровный, но строгий голос отца. Да уж, кого-кого, а его хотелось видеть сейчас наименьше, ведь если он уже пришел, значит это надолго. Марк уже догадывался о причине визита своего папы, но о том, о чем им предстоит поговорить, даже думать не хотелось, так как именно мысли о причине их будущего разговора не давали ему покоя и довели его до этого полумертвого состояния. Но что поделать? Придется открывать. Парень неохотно поднялся с кровати, успокаивая себя тем, что если он прямо сейчас откроет дверь, издевательство над его мозгами закончиться раньше, чем в противном случае. Его взору открылся мрачный силуэт отца. Темные круги под глазами выдавали ночную бессонницу. Марк отошел от дверного проема, пропуская его внутрь. Он был словно приведение – медленный, грустный… Из него будто выжали все соки. - Нам нужно срочно все обсудить, решить и договориться, что делать с тобой дальше. - В смысле? – Никаких эмоций, никаких чувств. Абсолютная апатия. - В прямом. Ты же понимаешь, что подталкивание к суициду это уже статья? – Марк удивленно поднял глаза. Он уже и не ждал от себя какой-либо реакции на любые слова отца. К чему такой странный вопрос? - Знаю. Но причем тут я? - А притом, что Андрей вчера пытался покончить с жизнью из-за твоего, кхм-кхм, некорректного поведения и непристойных предложений. - Это он сам тебе сказал? - Нет, я сам догадался, а его сестренка еще и все любезно подтвердила. - Аня?! – Марк был немного в шоке. Откуда еще и она обо всем узнала? - Да, Аня. Ты же понимаешь, что просто так я этого оставить не могу. В колонию ты, конечно, не угодишь, мы с Андреевыми родителями договорились о нераспространении этой информации, сам понимаешь – ни, им ни нам огласка не нужна. Но чтобы больше ты к нему не приближался ближе, чем на десять метров. - Пап, ты вообще, что ли, с головой не дружишь? Ни к чему я его не толкал! Мы друзья! У меня не было даже мыслей об этом! - Не смей мне грубить, сопляк! – Да уж, нужно было быть поаккуратнее с выражениями. Ситуация только усугубилась. – Я же не говорю, что ты толкнул его под машину! Ты морально довел его до этого. А я-то думал, что с ним то же, что и с Русланом, что все это по обоюдному согласию. - А откуда ты знаешь, что это не так? – Это действительно было не так, но Марку хотелось узнать, в чем прикол и кто подлил масла в огонь, так круто его подставив - Аня рассказала. – Он опять был спокойным. Только в глазах читалось безграничное сожаление о чем-то. То ли о том, что не проконтролировал все вовремя, то ли, о том, что вырастил такого сына на свою голову. – И о дискотеке, и о твоей толстовке. – Наткнувшись на шокированный взгляд сына, он уточнил. – Да-да, и о парке она тоже знает. Скажи, круто? Шатен не знал, что сказать. Действительно, учитывая его не самую хорошую репутацию и то, что все знают какой он безалаберный негодяй, в глазах их ближайшего окружения все действительно выглядело так, словно он домогался несчастного парня, а тот, не выдержав столь сильного давления, решил покончить с жизнью. Стоп! А если все действительно так? Если Андрэ действительно это надоело? Если он действительно просто испугался, придя на встречу и увидев его? Может он захотел демонстративно убить себя, чтобы Марк понял, какую боль он причинил ему? В голове друг за другом рождались новые и все более неожиданные предположения и чем дальше, тем худшими они становились. - И что мне теперь делать? – У Марка было ощущение, будто все его внутренности вырвали и забыли засунуть на место. Внутри было так холодно, так пусто. Неужели, это действительно так и он сам заставил любимого человека пойти на такой ужасный шаг? Да, он действительно еще хуже, чем предполагал, и его ошибки оказались еще более грубыми и серьезными, а их последствия еще более ужасными, чем он мог допустить или подумать. Он не имеет права любить. Своей любовью он делает любимым только хуже. Он чудовище. - Я уже сказал тебе, чтобы ты просто держался от него подальше и все. Контролируй себя и думай о том, что ты делаешь и о том, какими будут последствия твоих поступков. - Хорошо. Я больше не приближусь к нему до конца своей жизни. - Вот и славно. – Отец даже смог выдавить из себя некую пародию на улыбку. Он в последний раз смерил сына ровным бесчувственным взглядом и вышел из комнаты, оставив парня наедине с его беспросветными мыслями. *** Руслан был сам не свой. Андрей опять не пришел в школу и опять не отвечал на его звонки. Да и Аня сегодня на занятиях так и не появилась. Он очень беспокоился о любимом, мало ли что могло с ним случиться. Уже начинался урок истории, и вот в класс, цокая каблуками, вошла их классная руководительница Мария Александровна. Поздоровавшись со своими учениками, она положила на стол учебник и классный журнал, а сама неторопясь села за стол. Сегодня она почему-то не улыбалась и глаза у нее совсем не светились привычной для всех окружающих веселостью. - У нас в классе случилось неприятное происшествие. – Начала учительница. – Дело в том, что Андрей попал в больницу. И поэтому я бы хотела обратиться к вам с просьбой при возможности навестить его. - А что с ним случилось? – Удивленно-испуганым голосом задал вопрос Руслан. - Он попал под машину. Его жизни ничего не угрожает, но несколько дней ему придется там полежать на всякий случай. «Когда же он умудрился попасть под машину?» - Недоумевал брюнет. Все остальное время он провел в жутком волнении и невыносимом ожидании, умоляя оставшиеся уроки закончиться как можно раньше. *** После того, как он очнулся, прошло уже семь часов. За это время к нему опять приходила сестра (оказалось, что она из-за него сегодня прогуляла школу), но большинство времени проведенного вместе, они просто просидели молча, боясь взболтнуть лишнего. Аня чувствовала свою вину, а Андрей просто не хотел говорить. Не то, чтобы он обиделся на сестренку (она ведь хотела как лучше, и он это отлично понимал), просто на душе было какое-то мерзкое ощущение того, что он как будто предал человека, которому обязан был своей жизнью. Блондин ведь по сути-то и не знал, что теперь будет с Марком, так как не удосужился дослушать то, о чем говорила ему сестра, пытавшаяся рассказать о подробностях происшествия, случившегося с ним. Какой же он все-таки дурак… Два раза ему приносили «еду», разумеется, ни о каких вкусовых качествах не могло быть и речи, это ведь больница, а не ресторан. Поэтому Андрей даже не посмотрел в сторону, стоящего возле него на столике подноса. Вечером ему уже хотелось выть от скуки. Мама и сестра ушли (причем, по его же убедительной просьбе). Теперь он, не зная, куда себя деть, рассматривал голубей, сидящих на его подоконнике. Андрей остался без самых необходимых вещей. У него не было даже мобильного (в целостности которого после аварии он очень сомневался, а вот спросить о том, «выжило» ли его мобильное устройство, парень забыл). Да уж, круче некуда. Даже думать было особо не о чем. Он размышлял о своих чувствах к Руслану, но там не было ничего интересного. Стандартная безответная любовь. Андрей тяжело вздохнул и перенаправил мысли в другое, более не садо-мазохистическое русло. Помимо собственных чувств, действительно интересовало его сейчас только одно – ему было интересно узнать, кто же все-таки позвал его на ту «роковую» встречу на мосту. Вспомнить голос того, кто так неистово прокричал его имя, когда его сбила машина, не удавалось. Юноша как раз перебирал в голове возможные кандидатуры того, кто мог бы пригласить его, как внезапно в палату вошла невысокая полноватая медсестричка-блондинка и известила его о том, что к нему пришел посетитель. - Пусть войдет. – Глухо пробормотал Андрей. В палату медленно и неуверенно вошел Руслан. Увидев изувеченное тельце любимого, который, казалось, после того, как попал сюда, похудел еще больше и был даже худее, чем стоящая возле его кровати капельница, он неубедительно улыбнулся, пытаясь показать свое дружелюбие. - Привет. – Негромко поздоровался он, шагнув вглубь комнатки, ближе к больному. - Привет. – Тусклый взгляд Андрея зажегся неожиданной радостью. Он почему-то совершенно не думал о том, что к нему может придти Руслан. Юноша даже поначалу подумал, что уснул от скуки и ему просто приснился слишком правдоподобный романтичный сон, но незаметно для друга ущипнув себя, блондин понял, что все-таки не спит и что происходящее сейчас действительно прекрасная реальность. А он ведь его тогда бросил и перестал навещать, причем, даже никак не извинившись и не объяснившись перед ним, а Руслан… какой же он, все-таки благородный… Брюнет выглядел таким милым с больничным халатиком на плечах и с букетом астр. С букетом? Андрей присмотрелся внимательней, убеждаясь, что ему не привиделось. Цветы ведь обычно несут любимым, а тут такой сюрприз. - Это для тебя. – Руслан, увидев то, что Андрей сейчас не в состоянии даже поднять астры и фрукты, сам аккуратно положил все на столик у кровати и присел на кушетку. - Спасибо. Прям дежавю какое-то. - Точно. Только в этот раз мы поменялись ролями. - Кстати. – Андрей почувствовал себя неловко за то, что тогда, когда друг был на его месте, он поверил в глупые трели своих одноклассников и перестал к нему ходить. Конечно, в этом не было острой потребности, но все равно получилось как-то некрасиво. – Прости меня за то, что я тогда прекратил тебя навещать. Руслан непонимающе нахмурился и неожиданно спросил: - Я думал, мы с тобой это уже обсудили. - Когда это? – Наследуя выражение лица брюнета, задал вопрос в ответ Андрей. - Вчера после уроков. – Руслан удивился тому, что его друг не помнил событий, которые случились совсем недавно. К тому же, их разговор был для обоих довольно ощутимой эмоциональной встряской, которую нельзя так легко выкинуть из головы. - Вчера? Странно… Я вообще не помню вчерашнего дня. – Блондин напрягся, пытаясь восстановить довольно-таки весомый и, судя по всему, очень важный провал в памяти. – Нет, ничего не помню. Вообще. - Ты серьезно? – Брюнет не очень обрадовался перспективе еще одного «решающего разговора» с Андреем, он тот-то еле пережил, а еще один… - Абсолютно. А может, ты мне расскажешь, что вчера случилось? – Еще лучше. Значит, Руслан прямо сейчас без никакой предварительной подготовки должен в двух словах рассказать о том, что с ними вчера произошло? Должен парочкой предложений просто и ненавязчиво повествовать ему о том, как они признались друг другу в любви? Нет, не получится. Лучше немного отложить это, чтобы хоть как-то подготовиться самому и подготовить Андрея. А что если блондин просто пожалел о том, что вчера сказал ему о том, что любит? Если он на самом деле ничего к нему не чувствует и сказал это только из-за сильного давления на себя? А теперь он просто притворяется, что потерял память, чтобы «тонко намекнуть» на то, что хочет забыть о произошедшем и что считает свой поступок ошибкой, которую желает немедленно исправить? Хотя вряд ли он так хорошо играет. Да и в таком случае он не попросил бы его рассказать ему все. Слишком уж убедительны его слова и слишком уж сложно в них не поверить. В любом случае, сейчас им не стоит говорить об этом. Лучше отложить все на более благоприятные времена. - Нет, не стоит. В принципе, ничего интересного-то и не случилось. Обычный будничный ничем неприметный день. – Не веря самому себе, ответил Руслан.