Одной крови

Слэш
R
Завершён
238
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
238 Нравится 22 Отзывы 37 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста

«Когда двое едины, перед ними бессильны даже железо и бронза» © И-Цзин, «Книга перемен»

      Никогда Сэм не думал, что звук закрывающейся двери может звучать как похоронный звон. Или стук закрывающейся крышки гроба. В этом гробу, которым стал кабинет доктора Ли, должен был остаться только Сэм. Но Дин, как всегда, разрушил все его планы.       Никогда он не забудет взгляда, когда сержант предложил бросить Сэма одного умирать и уехать, спасаться из города, охваченного ужасающей демонической эпидемией, жертвой которой в итоге стал сам Сэм. Дин смотрел на сержанта абсолютно непоколебимо. Так, что становилось ясно: его решение твёрже железа и бронзы. Даже если бы его попытались увести силой, брат дрался бы, как загнанный зверь, с остервенением, дрался бы так, словно этот бой — последний в его жизни. Всё это читалось в его взгляде. Но было в нём и то, что заставило Сэма ощутить, как страх холодом стянул лёгкие. Дин смотрел не с отчаянием утопающего, из последних сил борющегося за жизнь. Он смотрел как человек, поставивший на себе крест. Человек, знающий: с ним всё кончено. И принимающий это с абсолютной покорностью судьбе. Сдавшийся.       Сэм видел всё это в глазах Дина, вечного борца Дина, и ему хотелось закричать. Не потому что это он, обречённый на смерть от вируса, должен сейчас чувствовать себя так. А потому что последним человеком, которому пришлось пройти через это, должен быть его брат.       Непрошеные слёзы кололи глаза. Дин повернулся к Сэму с до тошноты фальшивой улыбкой на лице, из-за которой у него тут же зачесались кулаки. — Жаль, картишек нет. Или настольного футбола, — сказал брат нарочито весёлым тоном, который Сэм отлично знал и ненавидел. Он не позволит Дину увиливать. Не позволит совершить фатальную ошибку. — Дин, не надо. Уезжай отсюда.       Его собственный голос звучал бесконечно устало. Так, что Сэм почти не узнал его. Но в сведённой челюсти, в плотно сжатых губах брата было столько горечи, что Сэму стало ещё больнее. — Ни за что.       Он должен попытаться ещё раз. Должен, как бы ни давили отчаяние и осознание собственной близившейся смерти. Ради Дина. Сэм сморгнул слёзы, облизал губы, собираясь с последними силами. — Дай мне пистолет. И иди.       Дин сверлил его взглядом. В его глазах клубилась тьма, а голос был холоднее жидкого азота. — Последний раз говорю, Сэм. Нет.       Дин повернулся спиной, сделал шаг к столу доктора, всем своим видом говоря, что разговор окончен. Горькое отчаяние подкатило к горлу, и Сэм в бессильной ярости отшвырнул скомканную тряпку, которой недавно зажимал порез на ключице. Как быстро вирус разносится по крови? Сколько времени у него осталось до того, как он потеряет себя и превратится в монстра, подобных которому истреблял полжизни? — Ничего глупее ты не делал.       Сэм ненавидел себя за предательски дрожавший голос. Дин не должен видеть его таким. Особенно в его, Сэма, последние минуты. — Вот уж не знаю. А та официантка в Тампе? Ух, — брат притворно поёжился. Всё строит из себя клоуна. Какую-то часть Сэма это дико бесило, настолько, что хотелось встряхнуть Дина и заставить посмотреть правде в глаза. Но другая часть, та, что знала брата так же хорошо, как самого себя, понимала: такова его вечная защитная реакция, так он справляется со случившимся. Только сейчас Сэм не мог помочь Дину справиться. Он должен сделать это сам. Сэм мог только подтолкнуть его. Даже если это убивает их обоих. — Дин, я болен. Со мной всё кончено. Но ты не должен умирать.       Говорить всё это — всё равно что рывком сдёргивать со свежей раны пропитанный кровью присохший бинт. Всё равно что позволить кому-то сунуть пальцы в свежий, развороченный кусок порванной, кровоточащей плоти. Всё равно что самому себе по кускам ампутировать душу. Но как бы то ни было, Сэм понимал: если Дин останется, его ждёт то, что хуже смерти. Он не мог, не имел права этого допустить. Пусть такая судьба настигла его самого. Но не Дина. — Нет, — выдохнул брат, и было в этом «нет» что-то такое беспомощное, словно он был ребёнком, впервые столкнувшимся с несправедливостью и не знавшим, как на это реагировать. — Ты должен жить дальше! — А я хочу?       Один короткий, простой вопрос. Но он разом заставил Сэма онеметь. Ему показалось, что горло залили бетоном. Мир вокруг вдруг пошёл трещинами. Сэм почувствовал, что падает в длинный туннель, в котором не за что ухватиться, чтобы хоть как-то смягчить падение. Теперь он понял всё. Всё то, что не давало Дину покоя после смерти отца. Всё, о чём так громко молчал брат, почему так стекленел его взгляд, как сейчас, всё то, что превращало его в машину смерти на охоте и пробуждало неконтролируемые вспышки ярости. Всё то, о чём Сэм хотел, но боялся узнать.       Сил хватило только на придушенное «Что?» Он смотрел, как Дин нервно играл желваками, как медленно садился на край стола доктора Ли, вытащив из-за пояса «беретту» и отложив её в сторону. Брат наконец заговорил, и его голос звучал так, будто каждое слово давалось с трудом. Черты лица изломала улыбка, за которую Дин всегда цеплялся, как за последнюю надежду. Всё, что он говорил, он говорил с этой самой болезненной улыбкой на лице. Даже тон у него был какой-то… почти виноватый. Словно этой улыбкой брат извинялся за то, что Сэму приходилось выслушивать всё это. А сам Сэм чувствовал себя так, будто его сердце стало консервной банкой, а слова Дина — открывашкой с острыми краями. — Я устал, Сэм, — Дин слегка усмехнулся, будто приглашая брата посмеяться вместе. — От этой работы… жизни. Этот груз давит мне на плечи, я устал.       Слышать это было невыносимо. Сэм не выдержал. — И что, ты решил сдаться? Просто лечь и умереть?       А если серьёзно, то действительно, что намерен делать Дин? Что? Но брат молчал, и Сэм понял, что должен что-то сказать сам, пока его слова не свели с ума их обоих. — Слушай, Дин, я знаю, эта история с отцом… — Ты ошибаешься.       Пауза. Взгляд Дина оставался всё таким же отстранённым, и это пугало по-настоящему. — Дело не в отце, — продолжил брат. — Конечно, в нём тоже, н-но… — Так в чём же тогда?..       Дин выглядел таким одиноким. Потерянным. Таким же, каким Сэм ощущал себя внутри. Наверное, они прочли это по взглядам друг друга. Наверное, поэтому Дин почти беззвучно соскользнул со стола ему навстречу, а сам Сэм протянул к нему руки. В этот же момент в голову пробкой от шампанского ударило осознание: времени у них почти не осталось.       Дальше были только руки и губы Дина, враз заменившие кислород. Очертания тела, выученные наизусть и с болезненной чёткостью впивавшиеся в пальцы вместе с последними минутами. Горе разливалось внутри удушающим дёгтем. Сэм стискивал ткань куртки брата, не желая отпускать, торопился, целовал родные сухие губы то жадно, то нарочно замедлялся, чтобы запомнить до мелочей, — правду говорят, перед смертью не надышишься… Дин отвечал, не отставая, ловил каждое движение губ Сэма своим, но в его поцелуях не было поспешности и голода. Одна рука брата обвивала Сэму плечи, другая прижималась к груди. Прямо там, где под острым росчерком ключиц ныл болью свежий порез.       Сэма будто окатило ледяной водой. Прервав поцелуй, он резко оттолкнул Дина от себя, дёрнул за ворот, оттягивая вниз, силясь разглядеть порез. Рядом послышался сухой, нервный смешок, заставивший Сэма вскинуть голову. Дин улыбнулся и молча продемонстрировал ему раскрытую ладонь со свежим порезом. Порезом, измазанным его, Сэма, кровью.       Нет. Нет. Он не мог этого сделать. Он не настолько…       Сэма начало трясти короткими очередями озноба, второй раз за последний час неспособного говорить от потрясения. Он мог только, задыхаясь от поцелуев, смотреть на брата, зная, что в его собственных глазах сейчас отражался беспредельный, слепой ужас. А Дин улыбался, улыбался так, будто выиграл в лотерею. — Я же говорил, Сэмми. Так просто ты от меня не избавишься. — Чт… Как ты… Нет… — только и смог выдавить Сэм. В голове — пыльный вихрь панических мыслей. Дин теперь тоже заражён. Он умрёт. Умрёт вместе с ним. Осознание парализовывало так, что было трудно дышать. Брат приблизился осторожно, как к дикому зверю, обнял, непривычно мягко прижал к себе. — Не злись, Сэм. Я не мог иначе.       Голос ровный, спокойный. Будто он сам спокоен. Сэм не мог шевельнуться. Загрубелая широкая ладонь легла на затылок, пальцы зарылись в волосы. — Пусть это дезертирство… мне всё равно. Я отказываюсь вести эту войну один. Без тебя это не имеет смысла.       Руки дрогнули. Сэм заставил себя поднять их и прижать Дина к себе. Брат. Тот, кто был у него всегда и тот, кто остался в самом конце. Шёпот грел ему ухо. — Мы с тобой неделимы. Мы одной крови. И если твоя кровь заражена, моя — тоже. Если тебе суждено умереть, мне тоже.       Смиряясь, Сэм закрыл глаза.       Неделимы. Так было всегда. Лучшей участи придумать невозможно.       Он и не пытался.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.