Я зла не помню, я его записываю.

— Бляять… — шепчет Шастун войдя в темную квартиру и предчувствуя тяжелый разговор, что тяжелым ватным одеялом оседает на языке. — Арс? Тишина режет уши, а мрак комнаты раздражает глаза. Антон выдыхает, уставши и потирает переносицу замечая светлый блик от ноутбука, что стоит на журнальном столике. — Арсений. Попытка снова провальная. Ответа нет, как и Арсения в комнате не наблюдается. Антон проходит дальше, замечая на экране стоп кадром своё лицо в шоу у Ляйсан и весь пазл, что до этого момента он выстраивал как догадку, встает на свое место. Тихо открыв дверь на балкон, он выдыхает облегченно, когда видит знакомый силуэт, который курит в открытое окно. — Ты же бросил. — И снова начал. — тихо выдыхает Попов, выпуская сизый дым. Голову не поворачивает. Рассматривает что-то там в темном ночном небе. Антон чувствует, что надо объяснится, хоть и понимает, что объяснять ему снова, по сути, нечего. — Ты опять загнался… — скорее отвечает, чем спрашивает Шастун и медленно подходит, положив руку на плечо Арсению. — Да нет, я привык. И как-то обреченно звучат эти слова, что Антону самому становится тошно от вранья, что он каждый раз рассказывает на Ти Ви. — К чему, Арс? — Что у тебя есть девушка и у вас с ней все хорошо. — Боже… Антон если честно уже устал твердить одно и то же и по тому же кругу. Он уже хочет уйти, дать себе время подумать, чтоб снова не сорваться на крик, но тихий вопрос, заставляет остановится. — А про свадьбу обязательно было говорить? — А ты предпочёл бы, чтобы я промолчал? Арсений хмыкает, но отвечать не спешит. Если бы вы знали, как он устал, вы бы заплакали. Когда-то он сам согласился на Кузнецову в качестве прикрытия, но он даже представить себе не мог, как же будет тяжело. Знать, что твой человек, для всех как бы и не твой, довольно сложно. И если по началу было терпимо, то с каждым годом, совладать с собственными эмоциями, все сложнее. В Арсении сучья натура бунтуется, как только он видит фанаккаунт посвящённый, так называемому «Ирону». Ему хочется закатить глаза и не выкатывать их обратно. «Как можно видеть то, чего нет?» — хочется крикнуть Арсению, но он молчит, просто закрыв приложение от греха подальше. Иногда не выдерживает и вкидывает свои ребусы тем, кто понимает, чувствует и видит. От этого становится легче, но хватает ненадолго. — Лично я бы предпочёл, чтоб ты тактично не стал отвечать на данный вопрос, Антон. — Арс… — А дальше что? Для пущего эффекта может обвенчаетесь? — Господи, ты несёшь чушь. Антону ругаться не хочется, да и сил на это банально нет. Он разворачивается и молча уходит в квартиру принять душ и наконец отдохнуть от тяжелого рабочего дня. Арсений выходит следом, снова садится за ноутбук и включив на полную громкость продолжает смотреть интервью именно с того момента, где Антон распинается про свадьбу. Стелет красиво, конечно, аж хочется пожелать счастья, здоровья, да детишек побольше. Антон скрипит зубами и специально громко гремит посудой, засовывая еду в микроволновку. Хватает вещи и быстро сматывается в ванную, громко хлопнув дверью. Долго нежиться под горячими струями не получается. Бесит все, даже запах геля. От недосказанности выламывает кости. Хочется либо разосраться до конца, либо помириться. В подвешенном состоянии Антон находиться ненавидит. Когда он выходит из душа, его ахуй достигает апогея. Арсений сидит в позе лотоса, натянув очки и с умным видом что-то записывает в блокнот. Антон бы не придал особого значения, если бы не услышал все те же самые слова, что были минут десять назад сказанные им же. Что за…? — Ты охуел? — Что? — Арсений смотрит удивлённо, будто бы и в самом деле не понимает, что происходит. Актёр, конечно, от Бога. — Что ты делаешь? — Пишу. — Пишешь, что, Арсений? — Ну должен же я помнить дословно, что ты тут затираешь. Не хочу потом это все пересматривать, лучше выучу и буду пилить тебя этим до конца твоих светлых дней. Невинно так хлопает глазками, будто сказал что-то приятное, а Антон охуевает так, что слов найти в ответ получается не сразу. Когда Арсений снова упирается взглядом в экран, Антон устает охуевать. Ничего лучше на ум приходит, как просто захлопнуть крышку ноутбука и положить сверху руку. — Ну вот нахера, Антон? Мне немного осталось. — Издеваешься? — Ничуть. — Только мозгоебства мне хватало для полного счастья. Вот, знаешь, чего я хочу сейчас больше всего? Арсений молчит, но брови поднимает, показывая, что слушает внимательно. — Пожрать и лечь смотреть какую-нибудь муть по телеку, уткнувшись носом в твою макушку. — А как же свадьба, Антон? Ты же так сильно хочешь взять в жены Ирочку. Антон понять не может, то ли Арс уже просто стебет его, то ли до сих пор психует. Хер поймешь, че у него на уме. Лицо кирпичом он держать умеет долго. Арс отталкивает руку Антона и снова включает, принимаясь писать, а Антон так заебан и так выбит из колеи, что в конечном итоге, просто ловит псих, бросая раздраженное: — Ой, блять. Делай ты, что хочешь. Заебал.

***

Еда в глотку не лезет, и Антон лениво ковыряет вилкой макароны. Еще и не выспится наверняка как обычно. Он не слышит шагов, только чувствует, как голова Арсения ложится ему на плечо, щекой прижимаясь к щеке. — Антон? Антон молчит, запихнув в рот сразу несколько макаронин и ждет, что же на этот раз выкинет Арсений. Судя по жалобным ноткам, пришел мириться. — Ну Антон? — Че? — получается грубо, но Арс внимания не обращает, тыкаясь своим носом Антону в висок. — Ну прости. Я правда переборщил. — щеку уже целует мелкими поцелуями, а Антон на долгих двадцать секунд зависает. — В смысле? — прокашливается Шастун, — То есть ты мне хочешь сказать, что ты не обижался? — Ну нет, я, конечно, сначала психанул, а потом, когда ты пришел, меня практически сразу отпустило. Вот если бы ты начал оправдываться… Арсений договорить не успевает, Антон поднимается резко и получается, даже слегка отталкивая от себя Попова, но тот стоит, опустив глаза в пол, как нашкодивший котенок. — Ну Антон… Ну пожалуйста. Антон в гробовом молчании ставит тарелку у раковины. Еда практически не тронута, а выбрасывать жалко. Так он и стоит нахмурившись, не сдвигаясь с места. — Ну, а как бы ты отреагировал? — Не делай вид, что варишься в этом всем в одиночку. Арсений показательно вздыхает, но шаг вперед делает. — Но мириться же мы будем, да? Рука у Арсения теплая и родная такая, что Антон едва удерживает уголки губ, не давая им подняться наверх. Арсений выглядит раскаявшимся, держит в одной руке руку Антона и ковыряет пол большим пальцем ноги. — Ты такой дурак у меня конечно… — Антон громком давится смешком, — Не делай так больше, ладно? — А ты больше не обещай жениться. — Арсений… В конце концов, мои слова не значат, что завтра я поведу ее под венец,- но на красноречивый взгляд Попова, поправляет себя, - Или когда-либо. Ты же понимаешь это? — Обещай. — Да блять… — Обещай, Антон. — Обещаю! Ладно! Арсений на это звонко чмокает Шастуна в губы и уже двигается в сторону, но Антон тянет его обратно в свои объятия. — Ну и куда это ты? — Ноут выключить. — Потом выключишь. — А сейчас… — А сейчас нет. — Антон… Арсений договорить не успевает, в секунду оказываясь сидя на столе. — Антон, нет! — Че это? — Мы за этим столом едим! Антон! — Будет че вспомнить. А теперь заткнись, будь добр. Арсений громко пыхтит, но оттолкнуть не пытается. Антон к шее присасывается так, что наутро наверняка останутся следы. Шастун чувствует, как заполошно бьется пульс, ощущает губами каждый толчок и плывет от каждого тихого постанывания. Еще недавно противившийся Арсений шире раздвигает ноги, притягивая к себе парня, в кулак сжимая его кудряшки. Пижамные штаны топорщатся в районе паха. Антон с нажимом проводит рукой сверху и ловит губами гортанный низкий стон. — Я так тебя люблю, Арс, так люблю. Арсений сам целует Антона в губы, прихватывая нижнюю зубами. Толкается в рот языком и тянет штаны Антона вниз. Вытаскивает налитый кровью член наружу и размазывает выступившие капли предэякулята по всей длине. — Признайся…-сипит Антон, — Все было ради этого? — Сначала нет… — Пиздун. Какой же ты пиздун, Арс. Арсений сейчас ничего доказывать не собирается. Он медленно водит рукой, целуя мягкие губы. Шастун помогает Арсу избавиться от белья, обхватывая два органа своей рукой, благо ладонь большая и двигает запястьем быстрее. От переизбытка чувств Попов валится спиной на стол, утягивая Антона за собой и поддается бедрами вперед толкаясь в чужой кулак. Дышат часто, в унисон, смотря друг другу в глаза нос к носу. Антону хочется большего. Закинуть эти стройные ноги себе на плечи и войти одним слитным движением в такое родное и желанное тело, но разрядка близка и останавливаться не хочется совершенно. От ярких картинок кружится голова и подкашиваются ноги. Антон уже заранее знает как с утра разбудит Попова, но обрывая себя на половине мысли снова концентрируется на ощущениях. Арсений под ним дрожит и дышит часто-часто иногда срываясь на тихие стоны. Антон рассматривает его такого возбужденного, взъерошенного в одной футболке с дрожащими ресницами на закрытых глазах. От укуса в шею Арсений всхлипывает, притягивая пятками к себе Шастуна еще ближе и на двух толчках изливается себе на футболку. Шаст нагоняет его через секунд двадцать и полностью валится на Арсения бормоча на ухо: — Ты из меня все соки выпил. — Это для того, чтоб больше никому не досталось, — усмехается Арсений, мягко касаясь чужих волос. — Можно подумать, мне кроме тебя кто-то нужен еще. Антон аккуратно поднимается, попутно целуя щеку. — После того, что ты со мной сделал, ты просто обязан жениться на мне. — В который раз за эту жизнь? — Антон громко смеется на легкий пинок, — Но я подумаю над твоим предложением. Арсений цокает языком и закатывает глаза, аккуратно спускаясь на пол. — Почему хорошо нам обоим, а самый грязный всегда я? — Ты серьезно сейчас хочешь об этом говорить? — Почему нет? — уперев руки в боки задает вопрос Арс, и выглядит это так комично, что Антон не выдерживает, громко заливаясь хохотом. Попов улыбается, а Антон достает влажные салфетки с полки и сам вытирает чужой живот. — Потому что я всегда могу за тобой поухаживать? — Подлиза. Антон быстро чмокает Арсения в губы и выбрасывает салфетку в мусорку. — Устал? — у Арсения в глазах сочувствие и понимание. Антон натягивает штаны обратно и слабо кивает, прикрыв глаза. — Иди ложись, я сейчас. Антон уходит, а Арсений, не торопясь убирает тарелку, все-таки выбрасывая макароны и заваривает Антону его любимый чай с бергамотом. Потрепал нервы своему человеку, теперь и поухаживать надо. Все-таки не стоят брошенные на ветер слова Антона громкого скандала. В конце концов они оба в одной лодке. И сейчас переборов собственный псих, Арс понимает, что ни Ира, ни Стас, между ними встать не смогут, как бы не пытались. А улыбчивый, счастливый и солнечный Антон душу греет намного больше обиженного, отвернутого к стене. Выключив свет на кухне, аккуратно заносит кружку в спальню и ставит на тумбу рядом с Антоном. — Спасибо. — Антон хлопает по месту рядом с собой, и Арсений, не раздумывая, залезает под одеяло, укладывая голову на вздымающуюся от дыхания грудь. По телевизору в который раз идут «Сумерки», которые Арсений, кажется, знает наизусть. Он обнимает Антона поперек груди и под тихий гул телевизора проваливается в спокойный сон. Антон, чувствуя размеренное дыхание, аккуратно целует Арса в макушку и, мелкими глотками попивая чай, понимает, что предложи ему хоть сотню разных Ир, он никогда бы и ни за что не променял своего любимого Арсения хоть на одну из них.