hide in the moonlight

Странно было быть знакомыми, быть в курсе того, что происходит в жизнях друг-друга, и при этом свести общение к минимуму. Естественно, не специально. Это обстоятельства, жизненная канва и ещё тысячи причин на вопрос «почему». Если подумать, то за всё время знакомства, константа их общения это — исключительно нормы какого никакого этикета, включающие в себя приветствия при встречах. Инициатор этих приветствий, чаще всего она. И то лишь потому, что у неё это врождённое. Кажется, заговори с ней дерево, она и его поприветствует, и вряд ли удивится. Шикамару, как бы ни силился выдавить из себя хоть слово, едва бы смог. Он лишь подолгу смотрит на неё, и кажется, будто этого достаточно, и для него, и для неё. Ему сразу становится ясно состояние её души или тела. До академии, стоило взглянуть, и ему почти сразу всё становилось ясно. Напугана? Обижена? Заинтересована? Счастлива? Читать её было легко, как открытую книгу. Потому, в словах он никогда не нуждался. С возрастом спектр выражаемых эмоций на её лице резко ограничился, за что он, сам того не желая, взъелся на Неджи. К счастью, тот поубавил пыл, а в последствии и вовсе стал заботливым братом. Однако, Хината осталась прежней, и тогда, единственное что ему оставалось, разгадывать её по морщинке меж бровей всякий раз когда она была расстроенна, или же, по блеску глаз, когда была счастлива. Он приучился, стал разбирать по крупинкам каждый взмах ресниц и даже тональность молчания. Иногда он вспоминал те далёкие дни ещё до академии. Когда Ино впервые представила их друг-другу. Хината была маленькой, едва ли не на целую голову ниже него самого, и даже на пол головы Ино. Тихая и робкая, она всё же улыбалась всякий раз, когда Ино ворчала на них или же между ними случалась какая-нибудь потасовка. Они часто проводили время все вместе, и часто он видел, как одногодки или же дети постарше старались её всячески задеть. Не сговариваясь, команда номер 10 решила, что обязательно должна защищать её. Позже, появился Наруто, появились Киба и Шино, Куренай-сенсей. То жаркое лето, где её короткие, иссиня чёрные волосы переливались на солнце, кануло в лету, оставляя после себя лишь горькое послевкусие. Иногда, он думал о том, что хотел бы вновь вернуться назад и кое-что изменить. К примеру, не отпускать всё на самотёк, а проявить самую толику инициативы. Крохотное старание могло бы всё переиначить, однако сложилось как сложилось, и как раз поэтому становилось лишь горше. Было славно наблюдать за тем, как она становилась старше. Тихая и робкая, мягкая Хината делалась лишь прекраснее с каждым цветением вишни. Она научилась смотреть на мир уверенно и прямо, научилась стоять за себя и тех, кто дорог. И даже он был включён в этот список, что несомненно, как огорчало, так и радовало. Шикамару смотрел на неё, стоял рядом с ней, слышал её голос, но так и никогда не обратился к ней напрямую с чем-то большим. Простым «как дела», хотя бы. Внутри будто мало помалу расковыривалось, будто кто-то выедал по кусочку от плоти. И даже в те сутки, одни единственные, когда у них оказалась совместная миссия, они так и не заговорили. Слова сказанные вслух были так ничтожны, что его тянуло блевать от себя. Он лишь смотрел на неё, видел в её глазах отблески спрятанной луны, и думал о том, что тоже хотел бы спрятаться там. Отражался ли он когда-то в её глазах? Или всё что там было, лишь блики огненного солнца? Когда пошёл дождь, вынуждая их переждать под навесом старого дуба, Шикамару будто окоченел. Замер, усевшись прямо на сырую землю, и не смел даже шевельнуться. Он не любил пустых слов, ненавидел раздражающий говор других людей, но в тот миг желал лишь одного: чтобы она заговорила. Хината молчала, тянулась к разведённому костру и грела холодные руки. Лишь на миг она подняла голову, посмотрела на него из-под чёлки, а затем улыбнувшись, больше самой себе, отвернулась вновь. Что-то болезненное, до тошноты противное расцвело в груди. Внешне он, конечно же, все так же оставался спокойным, и даже отстранённым. Крутил в руках зажигалку Асумы, не смея затянуться, и выглядел вполне себе обычным. Хината сидела рядом. Безмятежная, обретшая душевное равновесие. Грела тонкие пальцы и улыбалась своим мыслям. Шикамару вдруг ощутил всю правильность происходящего. Краткий миг гармонии или чего-то подобного. Мерцающая зелень уходящего лета, дождь и огонь. Идиллия. Ощутилось так, будто он оказался на горной вершине, рассматривая проплывающие мимо облака. Сентиментально, но иначе описать он бы не смог. Она уснула на его плече, а через время, когда закончился дождь, они вернулись в деревню. Эти сутки — единственное, что у него осталось в памяти, выжженное и высеченное. Шикамару, сколько себя помнил, всегда просто смотрел. Сначала взволнованный, а затем — обречённый. И та невидимая стена которой он оградился от неё, так никогда и не была сломлена, несмотря на то, что он действительно хотел. Сегодня она была счастлива. Они оба. Ему этого было более чем достаточно. В величии двух небесных светил, он так и остался тенью.