Дома не держат

В одном доме-комплексе жил непримечательный человек, как и все он имел распорядок дня, что был полностью забит поминутно. И учёба, и работа, и даже поход в туалет, всё расписано. Возможны лишь небольшие отклонения от графика. Это никак не заботило его, да и никого более. Парня никак не задевало недостаточное свободное время. А что с ним делать? Ведь за день всё сделано. Только слоняться по квартирке или улице, но этим он и так занимается когда работает. Его зовут Филипп. Обычный парень 23 года, молод, имеет девушку, с которой они познакомились ещё в самом детстве, их познакомили родители. То была красавица, которая была умна, спортивна и разделяла все интересы парня. Когда они встречались по графику «проведения времени с семьёй» общались на многие различные темы. Парень горазд на всё — он мог пойти хоть куда, но стал писателем по заверению своей матери, которая как только увидела своего сына, пишущего небольшой стишок, поняла, что это его дело. Но из-за работы такого рода у него было много свободного времени. Да, он сидел и обдумывал свои книги, письма, стихи, но ведь ему никто не мешал думать обо всей своей жизни. А думать там было хоть и мало о чём, но всё же за некоторые вещи мысли цеплялись. И вот в очередной раз, отработав смену, он кинул записки в почтовый ящик и выключил свет из-за позднего времени, прошелся к кровати улёгся как можно удобнее и заснул. Без мысли ни о настоящем, ни о прошедшем, ни о грядущем. Только услышав будильник, Филипп встал и отключил назойливую машинку, что постоянно работала в одно и то же время. Затем он пошёл в ванну, умываться, чистить зубы, да и в общем занимается туалетом. После утренней ванной, он идёт на завтрак в общую столовую, где обычно на утро подают кашу, кроме особых дней календаря, где дают рыбу или яичницу, но от этого можно и отказаться, если заранее был написан документ об аллергиях, но казалось никому это и не нужно было. Потом занятия утренней физкультурой. Ничего особенного, простая зарядка и разминка, людям не нужно устанавливать рекорды или участвовать в соревнованиях, поэтому все спортивные занятия нужны только для поддержания физических способностей в теле. Дальше по распорядку дня идут учебные занятия, которые распределены на группы по интересам. И так как Филипп работал писателем — он был распределён в литературное направление, где они изучали авторов прошедших лет и нового времени; правописание и подобные занятия для поддержания грамотности и интереса. Затем снова физические упражнения, но уже на улице. Основой которых была небольшая пробежка по кругу, возле подъезда. Такие занятия, конечно, иногда прерывались погодой в виде града, но тогда люди занимались всё в тех же спортивных залах, что и утром. Далее обед, снова возвращаясь в столовую, в которой каждый день в неделе новый суп и десертик. Что приводит к послеобеденному «проведению времени с семьёй». Но парень не сидел со своей семьёй, он ходил к родителям своей девушки и проводил время с ними. Ведь родные Филиппа уже давным-давно не были дома. Отец архитектор и строитель этого дома-комплекса, он ведёт свою службу каждый день. А так как отца не было пары лет — мать пошла за ним, оставивши ребёнка вместе с семьёй друзей, что не были против помогать мальчику. На каждый вопрос: «Почему вы не спросили, зачем та уходит?», слышался один ответ: «Это было не вежливо». Как заканчивалось время с семьёй, наступали снова занятия и после был полдник, на который можно было не идти, но парню было сложно устоять перед сладкими булочками. И в итоге от дня ничего не остаётся, только тихий час, который Филипп пропускает, так как не видел в нём смысла, да и за работу можно было взяться раньше, чьё время обычно начинает после сна. И вот, это был очередной день, кроме того, что сегодня какое-то полностью паршивое настроение. Естественно и предыдущие дни не были в «радостном мире», но именно сегодня ничего не получалось написать, а вопрос «почему?» держался на устах. Подобные случаи уже бывали и для этого есть памятка, которая предлагает заняться пробежкой и если даже после неё ничего не идёт, то просто отдохнуть до того, пока не придет настроение. Обычно хватало и первого. За этим парень и начал одеваться на улицу. Начала проступать осень своими небольшими похолоданиями и из-за этого пришлось надевать кофту и штаны чуть теплее. Филипп вышел на улицу, но и бегать настроения не было. Он просто шёл по той же площадке, смотрел в пол, как и всегда. А сейчас просто глаза поднимать не хотелось. Сколько бы кругов он не наматывал свои неспешным шагом — в его голову ничего не приходило. Выдавив из себя небольшой круг, он удостоверился, что не в выбросе энергии дело, а в чём-то другом. Тогда он, как и было в памятке, пошёл домой, просто отдыхать. Но как это делать? Раздевшись, погладив одежду — он кладёт её на полку. Затем садится на кровать и начинает думать о том почему же сей день такой «особенный», но в голову ничего не шло, кроме того же «почему?». Тогда он лег, закутавшись как обычно, и начал закрывать глаза, но и это у него не получилось, потому что его тело настолько привыкло к распорядку, что аж не могло уснуть. Тогда он остался наедине со своими мыслями. «Почему сегодня ничего не получатся? Почему обычный ритуал не помог? Почему моя мать ушла за отцом, оставив меня одного в этой квартире? Почему соседи отпустили её, даже не спросив? Зачем та уходит без ребёнка? Почему отец не приходил день за днём? Почему тот мужчина тогда пришел именно к нам?» «Мужчина? Ах да, я особо не помню, что же происходило в тот день, ведь было всего 5 лет, я просто играл в свои машинки, как к нам в дверь кто-то постучался. Это было в год начала работ, когда были обустроены только пара комнат, в которых и посилились моя семья и друзья моих родителей, что сейчас за мной приглядывают. Родители подумали, что это как раз друзья и отец пошёл открывать. Но в дверях оказалась темная фигура, что всё равно была хорошо встречена и приглашена внутрь. Как только она вошла внутрь — можно было получше разглядеть незнакомца. Что оказался мужчина не бритый, весь в изношенной одежде. Тот не был злым, скорее был удивлён. Далее тот проходит на кухню и память уже ничего не даёт вспомнить». Бывши занятым этими мыслями он и не заметил, как стал засыпать и всё-таки погрузился в мир грёз. Снова проснувшись утром, всё с тем же не самым хорошим настроем он сделал все приготовления и пошёл заниматься всё тем же распорядком дня. Приходя к друзьям семьи, он пожаловался на своё состояние, но те только мило приобняли его и сказали, что это когда-нибудь, да пройдёт. И вот вечер и снова он сидит и не знает, что же ему написать. В голове всё ещё ничего дельного кроме уже набивших оскомину вопросов. Парень снова встаёт и направляется на улицу, действуя на автомате, он забывает одеться теплей и надевает обычную спортивную форму, а не кофту с более тёплыми штанами. Выходя на улицу, он поначалу и не замечает большего хлада. Совершив пару кругов, он, наконец, понимает по мурашкам, что забыл одеться. Парень уж думая бежать в здание за одеждой, наконец, поднимает глаза и оглядывается. Его зрелищу предстаёт огромное здание, но не в вышину: этажей оно было пяти, но в длину оно уходило за горизонт, что в одну сторону, что в другую. Это выглядело достаточно завораживающее и так же ужасно. Что это за здание, которое имеет такие размеры? «И я раньше этого не замечал, так как смотрел только в пол и на лица людей». Посмотрев больше, он замечает, что паттерн здания не меняется никак. Такие же подъезды, с такими же дверьми и окнами, такие же площадки для прогулок и спортивные площадки. Это было впечатляюще, что забрало все мысли и на некоторое время полностью ошеломило парня. «А ведь остальные не смотрят постоянно себе под ноги и видят это каждый день». После ещё некоторого времени любования на здание он решает всё-таки зайти внутрь, ведь уже опускалась тьма. Быстро ложась в кровать, даже не раздевшись, он постарался уснуть, ведь время уже было слишком позднее, но адреналин, что подступил к мозгу, вовсе не давал этому случиться. И так он лежал и даже не думал не о чём, просто смотрел в стену. И в какой-то момент его отпустило, он всё же уснул, но это произошло поздно. Проснувшись очередным утром, он пытается отключить будильник, но тот и не звучал: «О, проснулся раньше него, хах», — парень чувствовал себя уже чуть лучше и пошёл умываться. И затем начинает одеваться на поход в столовую, но решает проверить будильник, подозрительно он молчит уже долгое время, вроде утро за окном, а тот и не сообщает о том, что нужно встать. И так подходя к будильнику, он замечает, что пропустил занятия по физкультуре и ему уже надо на учёбу — «Как это могло произойти! Я-я должен бежать!». Так в спешке он доходит до класса, где его по-обычному встречают и тогда он вливается в привычный график. Приходя к девушке с её родителями он облегчает душу высказав, что произошло, они лишь сказали, что в этом ничего серьезного и если тому снова не будет спаться, пусть примет таблетки из аптечки, что есть в каждой квартире, а если закончатся, то сходить ко врачу, у него всегда они есть. Но ничего более. Далее день прошёл как обычно, хотя даже повышенное настроение из-за немного изменившегося графика не помогло ему написать ничего. И он снова пошёл на улицу, где рассматривал здание со всех возможных ракурсов. Но потом, подумал — если есть здание, то, что за ним или на пример за собой. Обернувшись, парень увидел такое же здание. Это прибавило небольшого шока. Так он провёл ещё один день. Вернувшись в комнату, Филипп снова не мог уснуть, тогда в голову пришли мысли о снотворном и он даже решил использовать его, но остановился, как только набрал в стакан воды: «А что поменяется-то, если я, один, не пойду на все занятия?». С этой мыслью он выпил стакан воды и пошёл спать. Проснулся парень от звуков будильника, потом выключив его, перевернулся на бок и на удивление, снова уснул. Затем проснулся через пару часов в более лучшем состоянии. Он ощутил какую-то свободу. Но что с ней делать? в голову пришла идея: «Дома не бывают бесконечными, значит, всё-таки я могу дойти до конца. И это надо проверить». Филипп оделся как на вечернюю прогулку и пошёл на улицу. Там он, шаг за шагом, следил за горизонтом, но конец никак не становился ближе, тогда тот стал чуть быстрей идти, быстрей, быстрей. Затем тот уже бежал, но кроме одних и тех же дверей, окон, площадок — ничего. И только, когда парень выдохся — он направился в обратную сторону. К тому моменту как писатель доходит до подъезда, из того начинают выбегать люди в спортивной форме, что находились в его группе по физической подготовке. Они ничего ему не сказали, просто улыбчиво поприветствовали и пробежали мимо. И тогда Филипп замечает, что с остальных подъездов в то же время такие же группы в похожи одеждах разбежались по площадкам и начинали кружиться в идентичных действиях, как какие-нибудь роботы. Но большинство из них были ему знакомы и как казалось были совершенно не похожими. Парень заходит в смешанных чувствах в здание, доходит до своей комнаты и садится на кровать и вместо обычных дел или вопрошания себя — начал планировал что-то. Он обдумывал, как ему увидеть конец этого здания. После всего, что довелось ему увидеть — все идеи и мысли были скомканы в одно. Бесконечная работа отца и следующая отправка за ним матери, безразличие окружающих, даже тех, кто с ним провёл всю жизнь, незнакомец, пришедший из ниоткуда и затем девшийся в никуда. Дело было в доме. И что б найти родителей, и чтоб понять окружающих, и наконец, узнать, кто тот мужчина был, нужно было понять это здание. «Разве могут быть бесконечные дома?» — после этой мысли парень надел лёгкую домашнюю одежду, вышел в коридор и устремился в правую от себя сторону: — «Да, я должен дойти до конца!». Тогда Филипп и начал свой поход по зданию. Поначалу он продвигался лёгкой пробежкой, особо не напрягаясь, но и быстрее чем просто пешком. Бежал он сквозь квартиры, чьи двери были одинаковы, а за стенами царила тишина, хоть в подобное время вся семья проводила его вместе. Но пока это не сильно заботило парня. Так он бежал уж с час. Из комнат никто не выходил, а кроме молчания окружения был лишь шум лампочек, чьё жужжание было достаточно тихим. Правда топот от бега и отдышка парня давила на голову хуже, чем тишина в коридорах. Так Филипп бегал ещё час и, наконец, выдохся, он не хотел пока останавливаться и продолжил медленным шагом продвигаться по коридору, что не подавал признаков об окончании. Квартиры уже шли с четырьмя знаками, но в дверях не было никаких отличий. Ни единого. И вдруг как из неоткуда прозвучали голоса и скрип мебели, а затем и открытие дверей. Парень встал по стене, чтоб никому не мешать. Все своим скопом шли на занятия в школы. Это вызвало уже странности. Он находился далеко от мест, где были бы знакомые лица, но всё так же действуют по расписанию. Но странник не стал себя вопрошать о чём-либо, просто продолжил путь. Вскоре люди вернулись в свои хаты и более не издавали и звука, до следующей памятки в расписании. И даже притом, что иногда люди встречали пришельца, они не вопрошали кто тот и почему здесь, просто так же, как и знакомые были вежливы, а если те оказывались рядом, то обязательно приветствовали по всем правилам. Но и это было особо безразлично путешественнику. Скитаясь уже к ночи, что можно было понять по концу распорядку дня и затишью более чем на четыре часа, парень устаёт совсем, его глаза слипались, хоть и в них бил свет потолочных ламп, но силы уходили и надо было спать. Филипп не решился заходить в чей-то дом и будить людей посреди ночи, он просто лёг в углу за дверь, где его если и огреют по голове, то тогда время будет просыпаться. Кончено парню так же хотелось есть, но эта нужда будет восполнена только с утра. И хоть голод и пожирал мысли об овечках и приятных сновиденьях, но положение было для этого безысходным и потому парень рано или поздно уснул. Утром его разбудил гул в коридоре и топот десятка людей. Те направлялись в столовые. Парень встал, отряхнулся, протёр глаза и отправился есть. Конечно, было странно есть не почистив зубы, все-таки ритуал, что он никогда не нарушал. Но желудок не требовал отлагательств и требовал яств. Утолив жажду, тот направился дальше в путь. Так проходит ещё часа три и тогда тот встречается с ещё одной проблемой, ему нужно было в туалет. Скиталец не мог просто взять и зайти к кому-то домой и попросить, особенно к настолько незнакомым людям. Тот начал выжидать время как все выйдут из квартир и тогда уже парень мог зайти и воспользоваться благами. На подобную достаточно преступную вещь — как использование вещей без спроса — он оправдывал себя, тем, что не собирался ничего воровать. Так прождав время и прокравшись в дом, Филипп направился в уборную. Понял он это потому, что квартира была совершенно идентична его, кроме того, что его комнаты были в портретах, картинах и подобной декоративной утвари. В этом месте ничего не выдавало о какой-либо памяти, даже вещи были как будто их только что сделали. Всё происходящее собиралось в одно большое странное ощущение пустоты. Не было никого, кто бы отличался от другого, за исключением парня. Тут в размышлениях он всё же набредает до уборной и пользуется ей. И уже подходя к выходу, он с облегчением, что операция по проникновению закончена, слышит небольшой скрип, обернувшись, он увидел маленькую девочку, одетую с иголочки, но с не завязанными волосами. Филиппа это сильно испугало: «Она всё это время была дома? И что мне делать?». Парень встал в ступор, он смотрел на неё и та, по всей видимости, на него. Но после пары секунд молчания, девочка попросила: «Не могли бы вы завязать мне волосы?». Парень не знал как это делать, да и вся эта ситуация была очень странна, по этому он сбежал за дверь и чуть ускоренно пошёл далее по коридору. Сердце стучало так, будто вылетит из груди, надо было всё-таки остановиться и успокоится. Устанавливая спокойное дыхание и пытаясь настроится на что-то спокойное, в голове всё же пробегала мысль, то что девочка не испугалась, а даже попросила помочь: «Её, что не учили, что с незнакомцами дел иметь не надо?». Постоявши у стены, что была такой же как и остальные, восстановив сердцебиение, парень уже мог направиться вперёд, дальше к ответам, хотя кроме вопросов, он ещё ничего не нашёл. И путешествуя день по коридору, у него так и пробегала мысль, что это здание всё же может быть бесконечным. Но это не дало бы ему ничего. Потому он и шагал. Дверь за дверью, номер за номером, они проходили мимо него и что б не было совсем скучно — он просто считал дни. Хотя то, что он не начал со своей квартиры было проблемой, ведь номера хоть и имели обычные цифры в них, но считались они не просто по порядку, а через какой-то промежуток, то одни цифры пропускались, то другие. Эта закономерность вроде стала понятной на тысяча четырёхсотой двери, тогда начала пропускаться шестёрка, переходя на семёрку, пройдя до тысяча четырёхсот семидесяти стали и шесть и пять. Это было как будто случайные цифры, но как можно было пропустить целый десяток? И разве не получается, что идя по тысячным квартирам, он мог быть на самом деле ещё на сотых? Видимо это новые вопросы, которыми парень не хотел себе сильно забивать голову, так как их и без этого было много. Потому он перестал смотреть так часто на номера, просто просчитывая двери перед собой. Так проходит день, парень поел ещё один раз, и так же уснул в коридоре. Наутро его будит та же толпа, так же идущая куда-то. На этот момент парень отказался от завтрака, почему-то ему и не хотелось. Он спокойно продержался до обеда особо не мучаясь, хотя даже тогда он не хотел есть, но понимая, что это норма, без которой его желудок не скажет спасибо, он направился в столовую. Где люди всё так же сидели, чуть ли не на тех же местах, что и в предыдущий раз. Никто не садился за столом в углу, потому он ел постоянно, даже до похода. Далее он продолжил идти и так закончил день, ходя по нужде, когда людей не было дома. Так проходит и следующий день и последующий. Каждый новый он встречал всё большим и большим не желанием есть и всё большей прострацией людей. Так в один момент он пошёл в туалет, когда ещё люди были дома и только на выходе осознал, что он сделал, немного испугавшись, но посмотрев обратно за дверь, люди стояли прямо у порога и улыбались ему, это выглядело слишком сюрреалистично. Он ведь случайный человек, а они и совсем не были против того, что тот зашёл и воспользовался их туалетом, даже напротив прямо в эту секунду как он вернулся, они предложили ему чай со сладостями. Но парень вежливо отказался. И продолжил путь. Так он на дню испытал нужду ещё раз и решил проверить это. Он зашёл в квартиру и, разгоняя стеснение, в голове попросил, те же спокойно ему разрешили. С этого момента он уже не стеснялся заходить к людям в дома, ведь все были совершенно одинокого приветливы. Так прошёл уже месяц, парень об этом не задумывался пока не зашёл в одну из квартир и посмотрел на стену с календарем. И тогда он поправил не только проход в туалет, но воспользоваться в ванной, на что ему не было отказа. Филипп шёл уже месяц — это ужасало, день за днём, один и тот же график, все счастливы, ничего не менялось, только парень, что ходил из квартиры в квартиру по не кончающемуся коридору. Так в номерах пошли какие-то буквы, но в остальном всё то же. День за днём, неделя за неделей, уже прошёл год. Парень снова это заметил только по календарю, но ничего не выдавало это, кроме бороды и волос, что уже достаточно выросли, а заметил парень это, когда ел суп и в отражении увидел уже не себя, а какого-то незнакомца. А так же одежда, что уже называлась так номинально, так как была растянута и вся в сальных пятнах, намекала на смену. И уже как год, пользовавшись визитами к людям, парень так и отправился в первую попавшуюся квартиру. Там его снова же приняли добром, он прошёл в ванну, воспользовался услугами жены хозяйки и его даже постригли и побрили, а когда тот попросил одежду, та же женщина пошла в гостиную и затем, вернувшись, отдала свёрнутую друг в друга комок одежды. Выйдя из квартиры, парень начал её надевать, и она поразительно подошла ему, как влитая. Но ведь все, кто жили в том доме, были либо меньше его, либо просто по комплекции не подходили, откуда же у них нужная ему одежда? Новый вопрос встал в голове. Как же всё это достало. И уже хотелось забыть обо всём, что произошло, но никак не хотелось возвращаться обратно, ведь прошел целый год. Поэтому путь продолжился. Неделя, месяц, год, два, три, десять, двадцать, тридцать лет… Время идёт, парень уже считается мужчиной, но не находится конца. Это уже не было каким-то путешествием, а той же рутиной, что и когда он находился у себя дома. Только теперь у него нет места куда вернуться, Филипп забыл номер своей комнаты, он и стал забывать расположение книг и медалей, что кажется, были у него. А были ли? Он стал забывать всё, а реальность не давала ни одной зацепки. А то к чему он идёт, действительно имеет разгадки? А может он уже видел свою мать с отцом, просто не помнит ни их лица, ни поведение, ни голоса? С каждой секундой этих размышлений, и видом улыбающихся лиц, что на самом деле ничего к нему не имели: ни добра, ни зла — безразличие. Всё это скапливалось в нём с каждым днём. Страх нарастал. Он не найдёт конца, а если и вернувшись, он всё ещё будет в том же графике, что не даёт ничего. Он уже боится вернуться, ведь его знакомые те же пустышки, что встречают его каждый день. Приветливые, но им на самом деле плевать, что ты сделаешь в ту же секунду. Филипп облокотился на стену и упал в слезах, понимая, что он ничего не понимает. Вся его жизнь, это то, что он пропускал, сейчас у него нет ни начала, ведь он его забыл, ни будущего, так как коридор не показывал и единого намёка на конец. Стены того же цвета, того же состояния, номера представляли из себя какую-то билеберду из букв и иногда проглядывающихся цифр. Люди, наполняющие те же квартиры, что лета назад, выглядели по другому, имели другой цвет кожи, другой рост, никак не похожи на пришельца, но всё так же пусто улыбались и приветствовали его. Даже сейчас, когда он рыдал в коридоре, они проходили мимо, не думая подойти и помочь тому. Нет, они направлялись по своим делам, что каждый день были теми же и на самом деле ничего не меняли в этом месте. Проходит вторая половина дня слёзы перестали течь, хоть и настроение было таким же паршивым. Была ночь, но путешественник не хотел спать, кажется, пока у него был срыв, он успел вздремнуть и не заметить этого. Теперь он шёл и ночью. Всё та же тишина, что развеивается шагами и горящими лампочками. Это уже не просто давило, это выводило из себя. День за днём, год за годом, новая рутина не могла исчезнуть уже ничем. Это было невыносимо. И тогда Филипп побежал, как никогда не бежал, он использовал всю мочь, через боль и слёзы он это делал, как мог, отбросив всё. Бежал, бежал, бежал, пока не оказался во тьме. Прямо перед ним стояла стена, а над ним уже которую квартиру не горел свет, ведь даже проводки под лампочки не было. Лишь, дальний свет сзади освещал минимально, стоящие рядом проходы, в которых и дверей не было. За ними была полнейшая пустота, лишь голые стены и просвечивающий ночной свет через окна. А пред лицом была ледяная, не обклеенная обоями стена. Это был конец? Путь длиной в десятки лет. Закончился на тьме и пустоте. Обернувшись, в глаза стал бить неприятный жёлтый свет, который манил к себе. Путь назад? Стоит ли пытаться вернуться? Или остаться здесь, где не только пустота физическая, но и мысленная, ведь никаких ответов он так и не нашёл. А нужно ли это уже сейчас? Филипп не знал. А вопросы ли его двигали с самого начала? Уже казалось не важно. Можно остаться во тьме, можно вернуться. Но по старой традиции, он вышел на улицу и решил пробежаться по кругу, чтоб ему пришло что-то в голову. Тогда, выйдя на улицу, он заметил, что теперь нет второго здания, видимо оно закончилось раньше, чем это. Тогда разверзся смех изо рта Филиппа: «Да если б я жил в том доме, то мог бы раньше дойти до конца! Ахахахахахаха!». Но смех заменился пустотой, прошедшего пути. Он видел миллионы людей, что шли за своими целями и мечтами, которые для него были за гранью понимания, а сам он так и не нашёл ничего своего. Даже когда он пришёл к тому, что вроде считал своим путём, ничего не произошло. А о пути рассказывали лишь мозоли, растянутая грязная одежда, волосы, что сально повисли на плечи и неряшливо выращенная борода до бакенбард. Филипп пробежал два круга, стало холодно — он поднял глаза, а пред ним стояло здание на пять этажей, что за горизонтом не заканчивалось, это вызвало у него трепет. Тогда он зашёл внутрь. Подошёл к первой попавшейся квартире и постучал. Там его встретил знакомый голос: «Входите» — и пред ним разверзлась дверь. Оттуда свет бил в глаза и ослеплённый он шагнул за порог и захлопнул дверь за собой.