Волчьи нежности

Невозможно не нервничать. О, он снова так близко – глухой короткий фырк у шеи щекочет кожу, и она тут же покрывается мурашками. Приятно вновь ощущать у шеи тёплое дыхание Рэйзора, тем более, когда он так славно нежится к рукам. Преодолев долгий путь, они присели на большой поваленный ствол, чтобы передохнуть после плодотворной охоты. Седовласый юноша сложил голову на плечо Беннета, а тот уже по обыкновению потянул к нему руки и коротко стриженными ногтями поскрёб за ухом. Паренёк довольно заворчал и зашевелился, подставляясь под ласку и даже не замечая, как всё больше контактирует с чувствительной шеей. Его не отвлёк даже нервный топот беспокойной ноги Бенни, который прилагал все свои усилия, чтобы сидеть смирно и не спугнуть момент. Каждый раз, как и в первый. Почти не дышал, стараясь сосредоточиться полностью на своих движениях, только бы подольше слышать прелестное урчание или вот так чувствовать его дыхание. Беннету казалось, что незамысловатые нежности стали неотъемлемой частью их общения, хотя изначально и подумать не мог, что Рэйзор такой чуткий и отзывчивый. Ласкается игривым волчонком, чем только подливает масла в разгорающийся душевный огонь. Невозможно было сказать наверняка, как его друг воспринимает происходящее между ними. Иногда Бенни корил себя – будто бы нагло пользуется его неосведомлённостью. Был страх, какой же большой был страх того, что Рэйзор не понимает, как на самом деле особенны все эти жесты, что они дарят друг другу. В подобные моменты волчонок такой чудесный. Потирается носом о щёку, прижимаясь крепко к боку Беннета. Юный искатель приключений даже и предположить не мог, что попадётся в ловушку, в самый страшный плен. Плен взора Рэйзора, который, не изменяя себе, смотрел прямо и честно, не собираясь отстранять взгляд. Эта искрящаяся непосредственность в радужке привлекала и манила. Бенни и понять не успел, как оказался близко-близко, находясь под наваждением. Судя по стуку, сердце пыталось пробить грудную клетку, но юноша всё равно не остановился, накрывая чужие губы своими и замирая от восхищения и страха. Он даже не мог до конца объяснить себе, почему испытывает такой дичайший восторг от простого прикосновения. Но эти секунды бессознательного контакта точно запомнятся ему на всю жизнь. Щекотка в животе сменилась на спазм, как только в голову вернулось осознание происходящего. Беннет испугался собственной решимости в произведённом действии. Словно до соприкосновения губ и не понимал, что делает, считал, что всё происходящее – это очередное славное мечтание, коих было много. А сейчас уже поздно: прижался к Рэйзору ближе некуда, отчаянно впиваясь пальцами в плечи и неумело двигая губами по его. Привычки подглядывать у Бенни не было, но всё же Мондштадт – город романтиков, поэтому милующихся по углам парочек он успел лицезреть не одну и не две. Со стороны всё казалось намного проще… Останавливаться было бессмысленно. Он совершил ошибку, так надо совершать её до конца. Обвив руками шею Рэйзора, он осторожно разомкнул губы, обхватывая его нижнюю и тут же опасливо отпуская. Как неожиданно приник, так он и отстранился, вроде и стыдясь смотреть в глаза, а вроде и впиваясь ими жадно в лицо в поисках спасения. Его взгляд криком звал надежду, чтобы она уберегла его от ужасного стыда или, самое страшное, от возможного гнева друга. Каждая секунда казалась целой вечностью – мысленно Беннет просил Барбатоса уронить на него небо, лишь бы не трястись от страха неизвестного. Рэйзор же незамысловато облизнулся, поднимая пугающе спокойный взгляд и даже пропуская лёгкую усмешку от вида взмыленного друга. – Зачем ты ткнулся губами мне в губы? – задал этот вопрос с убийственной непосредственностью. Инициатор замер, покрываясь краснотой до самой шеи. – Я… Я такой… Я не… я не специально! И-извини! Извини! Тысячу раз извини! Я. Мне! Идти надо. Б-бежать уже надо! – Беннет вскочил с места так быстро, что в глазах потемнело, и он тут же неловко свалился назад, прямиком в объятия Рэйзора, что встал следом, готовясь догонять. – Слишком нервный, чтобы идти. Стать спокойным и рассказать, что случилось, – сомкнул руки поперёк груди неудавшегося беглеца и сел назад на широкий поваленный ствол. Попытка ускользнуть не увенчалась успехом, как и две последующие. Рэйзор был явно обеспокоен взвинченностью своего друга, который к тому же стал пунцовым до самых ключиц. Он явно сделал что-то неправильное или даже… преступное? В ином случае юноша не понимал, почему второй так яростно хочет сбежать, но ему во что бы то ни стало нужно было узнать причину. Тем более что действие пареньку очень даже понравилось. Рэйзор последние месяцы чувствовал к нему сильную, необъяснимую самому себе тягу, которую выражал объятиями, незамысловатыми потираниями щекой о щёку или же попыткой накормить. Когда мягкие и тёплые губы Беннета пылко прикоснулись к его, юноша ощутил, как кровь становится горячее и, расходясь от сердца по организму, приятно обжигает изнутри. Рэйзор почувствовал с ним небывалую близость и только лишь хотел уточнить, имел ли его друг такое же желание. Но, кажется, опять выразился не слишком корректно, чем спугнул. Деваться Бенни было некуда. Его крепко держали, вынуждая всё это время чувствовать своей спиной размеренно вздымающуюся грудь предельно спокойного Рэйзора. От его непоколебимости паника только больше нарастала. Лучше бы он никогда не позволял себе такого смелого жеста. Не пришлось бы краснеть и тушеваться, пытаясь судорожно придумать оправдание своим чувствам. Юноша не сразу дошёл до мысли, что если его не отпускают и ждут объяснений, значит, и против ничего не имели. Но страшно… Как же было страшно осознавать возможность обратного. Беннету оставалось молиться Архонтам, прося повернуть его глупую слабость в правильное русло. Спустя время юноше всё же удалось успокоиться, но он продолжал опасливо молчать, разбавляя тишину только своим напряжённым сопением. Ослабивший хватку Рэйзор всё ещё терпеливо ждал объяснений. Сейчас ему хотелось бы иметь куда более широкий словарный запас, чтобы призвать смутившегося Беннета к разговору. Но ведь раньше он обходился в проявлении эмоций без слов, поэтому не растерялся. Подтянул друга к себе поближе, снова крепко смыкая на чужой груди руки, и принялся тереться носом о висок. Фыркнул довольно, щекоча лицо Бенни, и прильнул щекой к щеке, выдавая горлом прелестное, удовлетворённое урчание, очень похожее на неоформленный рык волчонка. Электрическим током сквозь тело юноши прошло напряжение. Он не отказался от проявляемых ласк и даже подался им навстречу. Вздохнул поглубже, собираясь с мыслями, и повернул голову, проникновенно смотря в честные глаза Рэйзора. Держать зрительный контакт долго у Беннета, конечно, не вышло, но он хотя бы оставил идею побега. Говорить было стыдно, поэтому юноша начал издалека. Подбирая слова, сконфуженно пояснял спутнику, какая связь может возникнуть между двумя людьми и что такое влюблённость. Ещё более неловко себя чувствовал, отвечая на переспрашивания Рэйзора: паренёк был на редкость любопытным и разговорчивым, когда Беннет мечтал провалиться сквозь землю. Объяснил, что поцелуй – это особенный жест, и дарят его не каждому. Упомянул отдельно, что лёгкий чмок не стыдно оставить на щеке родителя, брата с сестрой или близкого друга. А вот непосредственный контакт губ может быть только с особенным человеком в жизни. С кем хочешь быть постоянно рядом, кого хочешь поддерживать, кому желаешь всецело довериться. Слушатель дождался конца сбивчивого монолога, и на какое-то время повисла тишина. Мысленно юноша ставил в одну целую картину всё сказанное, осознавая сразу две вещи. Первая – почему друг так отчаянно хотел сделать ноги, вторая – какие на самом деле большие и тёплые чувства парень в его руках испытывает к Рэйзору. Волчонок перестал держать своего спутника, с рассеянным видом слезая с бревна и оставаясь на траве. Одиноко сидеть не пришлось: уже через секунду юноша разделил с ним травяной ковёр и обеспокоенно сжал ладонь, взглядом спрашивая, что случилось. Больше всего на свете паренёк надеялся не огорчить свой объект обожания. – Извини, Беннет. Со мной тяжело, – он печально опустил голову, вздыхая шумно. – Н-н-нет! Вовсе нет! Что ты такое говоришь, Рэйзор? – Беннет обеспокоенно обхватил ладонями его щёки и чуть поднял его голову, заглядывая в глаза. – Просто это… Само по себе как-то непонятно… И я совсем не знаю, у кого можно спросить. Но мне вовсе не кажется, что с тобой тяжело! Если мы попробуем вместе разобраться, у нас обязательно получится, – Рэйзор удовлетворённо фыркнул, чувствуя, как расположившиеся с двух сторон пальцы чешут его под челюстью. – Беннет много говорит. Опять. Рэйзор ускользнул из-под ласковых движений и боднул своего друга в грудь, вынуждая завалиться на траву. Он навис над Беннетом, оставляя его голову между своих рук. Ощущения очень странные… Перед ним лежал один из лупикал – часть его волчьей семьи, однако юноша сильно отличался от остальных. Запах кожи, хорошо улавливаемый у открытых ключиц, был особенно приятным и даже манил. Единственное, что всегда сдерживало Рэйзора от осуществления маленькой прихоти – правила приличия, о которых ему так нудно и подробно рассказывала Лиза. Пурпурной ведьме понадобилось много времени, чтобы мальчик не кусал каждого понравившегося человека, показывая так привязанность по-волчьи. Но как же сильно ему хотелось сомкнуть зубы на этой тонкой ключице и ткнуться в неё носом, с упоением втягивая аромат. – Хочу кусаться. – Ку…саться? – наклонил немного голову, глядя вопросительно. – Волк играет – волк кусает. Волку нравится – волк кусает, – он клацнул зубами над носом Бенни, игриво скалясь. – Ты можешь укусить меня, если хочешь, – опасливо глянул на загоревшиеся азартом глаза друга, чувствуя подступающую к щекам кровь. Раздалось мягкое, раскатистое рычание, и Рэйзор исполнил своё желание, просовывая любопытный нос под жилетку и смыкая зубы на привлекательной косточке. Не слишком сильно, но достаточно ощутимо, чтобы услышать сдавленное кряхтение. Беннету не привыкать к различного рода телесным повреждениям, а так он ещё и ощущает интерес возлюбленного в свою сторону. Парнишка запустил руку под капюшон Рэйзора, пробираясь пальцами через спутанные жёсткие волосы и достигая кожи головы. Мальчику-волку всегда нравились незамысловатые массирующие движения, которые Бенни произвёл и сейчас. В ответ на ласку снова послышалось долгоиграющее урчание. После недолгих раздумий юноша уже менее осторожно вонзил свои зубы в голое плечо, оставляя отчётливый след. Тихий вскрик дал понять Рэйзору, что он переборщил, после чего он сразу же виновато зализал укус и поднял невинные глаза с мелькающим в бликах сочувствием. Этот взгляд… Беннет и так не думал сердиться на него, а сейчас хотелось даже извиниться за реакцию. Оставалось только мягко улыбнуться, чтобы показать, что всё в порядке. Зеленоглазый засмотрелся на своего друга, не сразу замечая приближение. Поморгал часто, возвращаясь в реальность, только когда кончики носов соприкоснулись. Рэйзор мягко поводил головой из стороны в сторону, продолжая тихонечко урчать от не совсем ему понятного удовольствия. Родившаяся между ними, наивная близость окутала обоих с головой, подталкивая на более смелые действия. Бенни отчаянно вглядывался в лицо друга, пытаясь запомнить каждую его подробность, боялся, что больше не предоставится возможность видеть парня таким открытым и довольным. Боялся, что больше он не захочет так трепетно касаться его или начнёт сторониться. Юноша постарался тут же себя успокоить более позитивными мыслями, но его короткое замешательство не осталось незамеченным. Хмурясь, Рэйзор забегал зрачками по лицу Беннета в поисках подсказки. – Я сделал больно? – Нет! Совсем нет! О, великие архонты… Прости, я опять всё испортил. Только не уходи, пожалуйста, – ухватился цепко за его шею, не давая отодвинуться. Рэйзор озадаченно наклонил голову: уходить он не думал, а даже наоборот, желал растянуть момент их милований подольше. Беннета точно что-то беспокоило, но что конкретно, его спутник не понимал. Волчонок недолго обдумывал пришедшую в голову идею и, не дав вставить ещё один поток извинений, прижался с завидной уверенностью губами к его, сильно жмурясь. Своей напористостью буквально вдавливал Беннета в траву, а потому вскоре отстранился, скуксившись. Когда инициатором был лежащий перед ним юноша, то и поцелуй был куда приятнее. Не веря в произошедшее, смущённый до ужаса искатель приключений снял перчатку и дотронулся кончиками пальцев до разгорячённых губ и щек, после чего мелодично засмеялся. Кажется, его меч в пылу сражения никогда не был объят таким пламенем, каким сейчас обладало его лицо. Попытка со стороны друга придала Беннету уверенности. Приподняв корпус, он обвил шею Рэйзора и, прикрыв глаза, потянулся губами к лицу. Замер от соприкосновения, не слыша ничего вокруг из-за стука взволнованного сердца, который отдавался в ушах. Юноша опасливо приоткрыл рот, следом смыкая губы и чувствуя, как неумело и чувственно ему подаются навстречу. Как на талии сжимаются сильные руки и как в грудь впиваются зубья с ожерелья. Беннет сделал короткий перерыв на вздох и снова прильнул к шероховатым губам, убеждаясь с каждой секундой в явности происходящего. Искренность непосредственных и неуклюжих ласк придавала решительности неопытным поцелуям. От избытка невероятных эмоций юный искатель приключений начал взволнованно подрагивать. Алкоголь он никогда не пробовал, однако сейчас в полной мере осознал, каково это – быть опьянённым. Парень и сам не заметил, как нежные поцелуи его сместились на щёки и нос – он слепо исполнял желание прикоснуться губами к каждому доступному участку лица. И ведь не успокоился и не отстранился, пока не закончил начатое. Беннет мелко трясся, смотря на Рэйзора счастливо. Так счастливо, как смотрят только влюблённые: с теплотой, трепетом и непомерной лаской. Не мог до конца понять приятное наваждение или действительность, но в глазах друга отражалось то же самое. Юноша напротив него всё шевелил своим чутким носом, вбирая побольше чарующего запаха кожи, пока она так близко. Паренёк не справился с ведущим его желанием и прикусил щёку Беннета, задерживаясь на багровеющем месте губами. – Поцелуи – приятно, но кусаться – понятнее. Ты очень хрупкий. Нельзя всего закусать. А я хочу, – стиснул покрепче мелко дрожащего друга. – Ты замёрз. Но, – не желая расцеплять руки, прислонился губами по обе стороны лица и ко лбу, – лицо горит. Странно. – Я не замёрз, Рэйзор, – Беннет неловко хихикнул и коснулся своим лбом его. – Просто ты даёшь мне эмоции! Они настолько сильные и большие, что мне тяжело с ними совладать, ха-ха. Поэтому я дрожу, как берёзовый лист на ветру. – Объяснять сложно. Я чувствую что-то. Вот здесь, – юноша расцепил руки, всё ещё крепко удерживая парня одной, и взял чужое запястье, направляя к своей груди. Ладонь Бенни мягко легла на рубашку и невольно сжалась, ощущая биение сердца. – Я чувствую лучше, чем говорю. Там что-то есть. Много. Тёплое. Это сделать ты. Звонкий, жизнерадостный смех заполнил пространство вокруг. Беннет порывисто прижался ухом к его груди, вслушиваясь с упоением в каждый стук. Он хотел закричать на весь лес о своих чувствах и о наполняющей его жилы радости, но больше этого желания была жажда слушать сердце Рэйзора. Беннет молчал. Впервые так продолжительно за всё их общение. Ведь болтливый юноша обычно старался вести беседу с неразговорчивым мальчиком и замолкал только на охоте или в битве. Но даже молчание его было столь громким и столь говорящим, что Рэйзор усмехнулся. Они просидели так до тех пор, пока не стихли неуёмная дрожь и бешеный стук в груди. Распрямившись, Беннет размял затёкшие конечности. Ему казалось, что буря внутри него утихла, но стоило только раз посмотреть на Рэйзора, как вихрь снова набрал обороты. К чему говорить про беспорядок в душе, когда от силы своих чувств юноша сам был готов пламенем обратиться? И языками нежгучего огня согревать очаровательного паренька, разбудившего в нём подобное. Отчасти за эту пылкость было даже стыдно. Не хотелось навязывать другу свои чувства, своё присутствие. Оставалось лишь обращать в его сторону полные тёплых надежд взгляды. Юноша поймал этот взор и остался недоволен тем, что они теперь соприкасались только взглядами, решив тотчас же исправить. – Не хочу расставаться с тобой сегодня, – Рэйзор сложил голову на острые колени друга. Неудобно: слишком костлявая получилась подушка. Однако другую парень бы не предпочёл. – Знаешь..! – начал с энтузиазмом Бенни, но вовремя понял, что его предложение может звучать смущающе, поэтому стих, пропуская неловкий смешок. – Мои папы любят, когда ты приходишь. Говорят, что ты очень хороший и часто спрашивают, как у тебя дела. Может… ты останешься на ночь? Думаю, против они не будут. Мы приготовим стейков, засядем в моей комнате и будем болтать до самого рассвета! – Говорить… Опять? Слишком много за день, – поморщился, бубня устало под нос. – Я могу рассказывать тебе интересные истории, а ты будешь слушать. Ну и… Ещё… Чем-нибудь… Займёмся… – метнул стыдливый взгляд, сразу же опуская зрачки мимо лежащей на его ногах головы. Он бы хотел обниматься ночь напролёт и мягко нежиться с ним в темноте, когда не видно смущения и чувствуешь себя куда менее неловко. – Чем-нибудь займёмся? Поцелуями? – Беннет подавился воздухом и забил себя кулаком по груди, чтобы быстрее прокашляться. Если бы это был не прямолинейный и безобидный Рэйзор, то он бы точно решил, что над ним издеваются. – А! Э… Ну! Если ты тоже хочешь, конечно! Только, пожалуйста, при папах так не скажи, а то я под землю провалюсь от стыда… Понятливо кивнув, Рэйзор поднялся и протянул Беннету руку, чтобы помочь встать. Когда тот с лёгкостью вскочил, то ощутил, что ладонь его отпускать не собираются. С удовольствием сплетя пальцы, юноша озарил своего спутника широкой, радостной улыбкой. Пускай они держались за руки совсем недолго, пока не вышли за пределы леса, теплота их чувств согревала пылкие сердца обоих вплоть до дома. И хотя Рэйзор уже устал от разговоров, а Беннет не вынесет ещё одной неловкой сцены, кое-что им всё же придётся обсудить. А именно – насколько честно после всех этих чувств говорить по отношению к другому, безусловно, светлое, но всё же неподходящее для их связи слово “друг”.