Мессия

Ты явно не заслужил того, что на тебя свалилось. Тебе даже представлять не придется того, что я хотел бы сказать тебе… Ведь ты — истинный главный герой этой большой, интересной истории, которая, тем не менее, полна боли. Я часто наблюдал за тобой — видел, как ты с лицом, абсолютно ничего не выражающим, ждал своего поезда, периодически поглядывая на часы. Как уверенно ты идешь по коридорам, кивая всем, кого встретишь, а они тебе в ответ «Привет, Фримен! Хорошего дня!». Ты определенно был достоин того статуса, что тебе присвоили. Ты умен. Я понял это сразу — обычному человеку не подвластно то, что тебе. Это выражалось даже в том, что только ты был способен выполнять одну и ту же работу часами. Чего стоят те документы в шкафах, что были тобой рассортированы? Основные события в твоей жизни, когда ты в полной мере осознал, за что тебе стоит бороться, начались после того, как я тебя разбудил спустя двадцать лет после столь неприятного… инцидента. Ты увидел полную картину. Восточная Европа, в которой ты когда-то мечтал побывать, превратилась в твой живой кошмар. Место, полное абсолютного несчастья. Я все еще помню твою реакцию: твои глаза бегали туда-сюда, сам ты чуть дрожал, а лицо все такое же каменное. Наверное, эмоции — просто не твое. Один человек мог бы с этим поспорить. Но давай сначала подберемся к истории вашего знакомства? Сначала тебе пришлось побродить по улицам, наблюдая за всем этим безумием, когда над людьми откровенно издевались, а все радостное было уничтожено. Даже ты был вынужден во всем беспрекословно слушаться комбайнов. Я знаю, они в первый раз тебя очень испугали, особенно когда ты попал к Барни. Это вызвало у тебя радость тогда, но одновременно и стресс. Перед тем, как увидеть своего лучшего друга, ты чуть не угодил на поезд в Нова Проспект — тюрьму строгого режима. Увидеть Калхауна было совершенно неожиданно. В твоих глазах появилось подобие радости. А ты был не особо эмоционален. Встреча с Аликс повлияла на тебя. Я увидел тебя совершенно другим: ты мог легко улыбнуться ее шуткам, потакал ей, особенно в Восточной Черной Мезе, когда ее отец, по совместительству твой коллега, рассматривал тебя как отца своих внуков. Любой другой бы умер от стыда, как минимум. — А ты неразговорчивый, да? — та фраза, которую она тебе сказала. Наверное, ты лучше всех ее запомнил. При первом знакомстве ты ей понравился просто до невозможности. Она тебе тоже, но немного в меньшей степени, ты, все же, не привык влюбляться. Да, она тогда показалась тебе, как минимум, нереально умной. Когда ты наблюдал за тем, как она работает, как спорит с учеными. Я помню, смотрел за тобой на свалке, мисс Венс еще тогда вручила тебе гравипушку, помнишь же? Ты увидел ее робота, Пса, и очень удивился, когда она сказала, что сама «нарастила» его до таких размеров. Тогда ты в полной мере оценил ее интеллект. Да-да, я знаю, именно это ты и ценишь в людях. Ты постепенно осознавал, что именно она — твой идеал, как бы клишированно и избито это не звучало, но ты, несмотря на свой статус Мессии, являешься таким же, как и все. Ты видел влюбленных людей, но вряд ли думал, что будешь таким же? И однажды ты смог это признать окончательно. Да еще и при ней. Ты, наверное, помнишь, когда. Но все же… я бы хотел, чтобы ты вспомнил это еще раз. К тебе летит мой кейс. Ты открываешь его и видишь белую вспышку… *** Абсолютная тьма. Она поглотила абсолютно все, и фонарика, встроенного в костюм Фримена, не хватало, чтобы все осветить. Позади ученого тяжело вздохнула Аликс. Ей повезло меньше — она могла видеть лишь удаляющийся свет, голубое свечение от накопителя, в котором хранится секретная информация с Цитадели и светящееся кольцо на спине своего спутника. Они в который раз не могли сориентироваться в пространстве. Когда в очередной раз он натыкался на барнакла или хедкраба, он начинал думать, что даже в Рейвенхольме все было не так… угнетающе. Аликс понимающе молчала. Все, чем она могла помочь — пострелять в них, защитить, что-то настроить, может быть. — Никогда не думал, что будешь делать после того, как все это закончится? — за спиной Фримена что-то вспыхнуло красным. Он обернулся к ней. В его руках был красный огонек. Он посмотрел на нее недолго, затем покачал головой. Сложно сказать, о чем он думал. Ученый вскинул брови вверх и чуть наклонился к девушке. — Думала ли я? — кивок. — нууу… Осторожно! Она выстрелила куда-то за спину Фримена несколько раз. От зомби отлетела его хедкрабья голова, открывая вид на его изуродованное лицо. Из тела с пробитыми ребрами видны внутренности. Оно упало на землю, как мешок картошки. Она вздохнула и продолжила: — Наверное, я бы уехала в какие-нибудь другие города, кроме Сити-17. Никогда еще не бывала где-то кроме него. Они пошли дальше уже медленнее. Периодически отбиваясь от зомби, перезаряжая фонарик, находя все новые такие же сигнальные ракеты. Аликс нашла еще один интересный способ избавляться от врагов тогда — подносила к ним огоньки и они загорались. — Занялись бы полноценными исследованиями с отцом. Поездила бы на багги, который ещё тебе отдали, когда ты ездил в Нова Проспект. Она отвела взгляд в сторону. Уютно. Может, темная дорога — не то, чего она хотела, но компания одного конкретного человека смогла поднять ее настроение… — Я рада, что мы живы, знаешь, — вздохнула она. Фримен кивнул, — я все еще не понимаю, как остановился этот взрыв. Я увидела эту вспышку, а следующее, что я помню — Пса, который пытался меня разбудить, обломки зданий и запах… такой странный… будто я в пустыне находилась. — А какие в пустыне запахи? — усмехнулся ученый. От звука его голоса сердце Венс на мгновение замерло. Хотя она не подала виду, что ее смутило то, что он начал говорить. Хотя в самом деле внутри все переворачивалось в такие моменты. — Я просто как ассоциацию говорю! — Я видел вортигонтов. — Я тоже, — она поднесла кирпич к языку барнакла. Тот захрустел, будто это самая вкусная вещь в его жизни. Вдали показался свет. — они были странными, откровенно говоря, будто полупрозрачными. — Они тебя поглаживали. — Хе, ну, этого я уже не помню, — Венс прищурилась. — мне кажется, мы уже подбираемся к поверхности. — Возможно. — С тобой что-то случилось? Ты слишком много говоришь. — Мне нравится. На лице девушки растянулась глупая улыбка. Уточнять или переспрашивать она ничего не стала. Главное то, что он с ней говорит… — Я пожалею об этом, наверное, — сказала она чуть тише, чем обычно и опустила голову вниз. — ты мне чертовски нравишься. — Да? Аликс негромко рассмеялась. Ей хотелось умереть от неловкости. Ученый уставился на нее непонимающим взглядом. — Что «да»? Что ты вообще ожидаешь от меня услышать? — Ммм…? Фримен надул щеки. Наверное, он просто очень удивлен этим признанием. А может, он не может это принять. Но начавшее быстро стучаться сердце говорит об обратном. — Это самый нелепый диалог в моей жизни! — она закрыла лицо руками. — И ты мне. Ее лицо сделалось непонимающим. Она резко обернулась на Гордона и вскинула брови вверх. — Да? — Да. — Окей… — она замерла, чуть подрагивая. — Ты же не ждешь от меня всего этого романтичного бреда? — Ну, вообще, это не бред, и мне бы хотелось чего-то такого… — Хорошо. Я тебя люблю. — Ну, это многое меняет… — усмехнулась она. Венс вытащила из кармана сигналку и зажгла. Фримен неловко улыбался, а глаза его смотрели то на Аликс, то куда-то в сторону, то вниз. Сама же девушка, наверное, выглядит ничуть не лучше — на ее лице расцвела широкая улыбка, которая наверняка бы смутила ученого, увидь он ее. Скорее всего, он просто к этому не привык. — Окей. Теперь надо думать, что делать дальше… — Зачем? — Вроде как любим друг друга. А дальше что? — Ну, многие обычно после такого начинают встречаться или заключать браки. — Со вторым, наверное, будут проблемы. — Могу скрутить тебе кольцо из проволоки. — Совсем не романтично мы рассуждаем, — огонек погас. Атмосфера как-то поменялась. — в книгах я читала совсем о другом. Оба чувствовали, что перед друг другом уже не так неудобно. Скорее, очень даже приятно находиться рядом. Хотя ощущение, будто что-то съедает изнутри, не покидало ни на мгновение. — Это все глупости. — Ну да… У меня нет принца на белом коне, но есть ученый на багги.

***

Фримен проснулся со смешанными чувствами. С одной стороны, он видел себя рядом с ней снова, и более того, чувствовал то же самое, что и тогда. А с другой — снова увидел… его. Это существо давно не посещало его и учёный уже успокоился насчет этого. Если раньше оно могло появляться везде — в самой лаборатории, в мониторах компьютеров, в его снах, то сейчас было что-то вроде затишья перед бурей. Последний раз существо контактировало с ним во время того, как Алекс была ранена. Оно затирало что-то про возвращение долга тогда. И сейчас Фримен понял, что то имело в виду, говоря, что ему нужен больший простор для действий. Почему-то сейчас оно говорило с некоей участливостью с ним. Не эти несвязные предложения, которые оно, казалось, выдавливало из себя, не холодный тон, а действительно что-то похожее на речь обычного человека. Почему он помнит все, что оно говорило?.. — Гордон? Он обернулся — в дверном проёме стояла Аликс. Он постарался выдавить из себя улыбку. Она выглядела не так скверно, как ранее. По крайней мере, выспавшейся и менее помятой. Гордон подозвал ее к себе. — Барни пришёл. — Отлично. Как ты? — Есть ли смысл спрашивать? — в ее голосе столько усталости… Мужчине стало больно. — Ты поспала. — Да, — она села рядом с ученым, — да. — Я рад, что ты отдыхаешь. — Спасибо, правда… — она провела ладонью по лицу. — я не знаю, что бы я делала, если бы не ты. — Я считаю это своим долгом. — Не стоит, правда, — она еле заметно улыбнулась, смотря на Гордона. Он был каким-то особенно серьезным в последнее время. — тебя что-то беспокоит, да? Все-таки она заметила изменение в настроении ученого. А он про себя думал, говорить или не говорить о видении. Склонялся ко второму, ведь тревожить ее не очень хотелось. Как и объяснять, кто оно такое и почему приходит именно к Фримену. Он был уверен, что она не встречалась с ним. — Меня беспокоит все, что я вижу. — Ты как-то спокойнее относился ко всему этому. Все тогда с ума сходили. — Я тоже сходил с ума. — он неожиданно ее обнял. Как-то теплее становилось… — Ты не хочешь увидеться с Барни? — она положила голову ему на плечо. — вам, наверное, есть что рассказать. — Может и хочу. Не видел его с того самого дня. — Пойдем? — Да. Жизнь на базе текла как-то медленно. Было мало повстанцев, не везде горел свет. С такой тяжелой атмосферой было трудно даже дышать. В груди пусто до невозможности. Фримену было страшно подумать, что чувствует сейчас Аликс. Чрезвычайно страшно. Барни встретился им в одном из главных помещений. Вроде, это была ракетная шахта. Он заметил Гордона и подошел к нему. Он тоже поменялся… Выглядел он более уставшим, чем Фримен его помнил. Словно утратил тот самый огонек, который отличал его от остальных. — Привет? — начала неуверенно Аликс. — Да, привет. — его голос тихий и хриплый. — Наверное, нам стоит поговорить. Втроём. Сейчас мы не настроены на это, скорее всего… — девушка взглянула на Гордона. Тот кивнул, соглашаясь. — Знаете, как можно настроиться? Мои повстанцы смогли найти… вы не представляете, что. — Калхаун пошел в сторону жилых помещений и поманил двоих за собой. — Зная тебя, догадываюсь. — усмехнулась Венс. В коридорах все так же пусто. С тех пор, как Илай покинул этот мир, вместе с ним исчезло самое главное — смысл бороться за свою жизнь. Аликс — умная девушка, но пока ей никто не говорил о более серьезных последствиях. И она сама пока не задумывалась об этом, пребывая в печали… Для неё смерть отца — трагедия, так сказать, личного характера. А Фримен, прокручивая одну и ту же сцену в своей голове, все больше ужасался тому, что теперь их ждет. Доктор Кляйнер разделял пессимизм ученого. Теперь у Альянса все планы Сопротивления в руках, а человечество ждет только неминуемая гибель. Вот они находятся в комнате Калхауна, а прямо посередине стоят две бутылки — джина и пива. — Я наконец-то вернул, Гордон, — улыбнулся тот. — спустя двадцать лет. — Ты меня удивляешь. — Барни, неужели ты реально нашел эти несчастные бутылки? — Аликс вскинула брови вверх. — Все для вас, дорогие… Не мог остаться в стороне. Они сели прямо на полу. В комнате было довольно темно, что сыграло свою роль в создании той атмосферы, которая нужна для душевных разговоров. Даже нашлись чашечки для них — ну не из горла же хлебать? — Рассказывай, куда ты пропадал, — Аликс несмело отпила. Наверное, она впервые пробует? — и почему приехал? — Почему приехал очевидно, наверное. А пропал куда… — он сделал пару больших глотков. — я посчитал, что сделал для вас все, что мог. — Почему? — Фримен пока еще не притронулся к своему джину. — Я работал под прикрытием в ГО, поднял восстание за Илая, старался защищать повстанцев. В последнем и заключалась-то моя основная миссия. А здесь вы занимались исследованиями, я не особо в них силен. — И как тебе это помешало? Ты определенно был нужен нам. Как минимум, ты был двадцать лет рядом со мной, все те годы, что я росла… — Аликс, прости меня. Но я уже сделал все, что в моих силах, когда защитил их всех. Понимаешь? — Мы понимаем тебя. — уверенно сказал Гордон. — Не беспокойся за это. — А вы, типа, встречаетесь? — Калхаун поспешил сменить тему. — рассказывайте, как так вышло. — Мы из Цитадели тогда возвращались. Я решила тогда просто признаться, потому что терять мне было нечего. А получилось то, что получилось. — Я знал, мистер Фримен, что она тебе нравится! — широко улыбнулся тот. — А ты, Барни, так и не устроил свою личную жизнь? — внутри себя ученый усмехнулся. — Я бы, честно, очень хотел. Но как-то не везло мне, сам понимаешь, история с Джиной многому научила. — Эй, ты никогда мне не рассказывал? — возмутилась Венс. — Да там просто типичная история любви и предательств, милая, просто девушка не по мне оказалась. — М-м, — девушка поставила пустую чашку на пол. Гордон налил ей еще уже от себя. — охотно верю. — Мне какой-то хер на днях снился, — проронил Калхаун. Его друг напрягся. — пересказывал мне сценарий моей жизни. Сказал, вроде, что моя миссия завершена. Не знаю, что он имел в виду, но я реально испугался. У ученого все внутри замерло. Он отчего-то до невозможности боялся этой темы. До последнего разговора с Илаем тот свято верил, что единственный знал о нем. И хотел, чтобы это реально было так. Ведь это существо принесло столько проблем в этот мир и столько внутренних страданий ученого. А оказалось, что о нем знал кто-то еще. Была лишь одна надежда — что о нем не знала Аликс. Только не она. Только не она. Только не она. — А… Что он еще сказал? — спросила она, как на зло. — Это всего лишь сон. — отрезал Фримен. — Они редко имеют значение. Просто события, которые произошли за день, смешались в одно сновидение. — Имеет смысл… — сказала тихо Венс. Гордон и правда странно себя вел. Неразговорчивость, конечно, ему присуща, но если обычно он просто слушал всех, кто с ним разговаривал, то сейчас… Будто не хотел говорить. Что-то его терзает. — Гордон, ты совсем не пьешь. — заметил Барни. — Не хочу. — Я думал, ты захочешь расслабиться. — Я просто не смогу. — Тебя что-то беспокоит? — Меня беспокоит все. — прошептал тот. — Гордон… — девушка положила ему руку на плечо. — Ничего, Аликс. — Мы понимаем тебя, Гордон, пусть нас и расстраивает твое недоверие, — примиряюще сказала Венс. — мы многое прошли вместе с тобой. — Да! — живо согласился Барни. — ты всегда можешь обратиться к нам за помощью. Мы никогда не подведем тебя! Внутри его сердца что-то закололо, наполняя теплом с ног до головы. Губы Гордона тронула нежная улыбка. И пусть они переживают сейчас не самые лучшие времена, даже не зная, что ждет их дальше, главное для них то, что они вместе. У них одна цель — помочь человечеству обрести свободу и счастье. Почему-то каждый из них сейчас чувствовал абсолютную любовь. Ко всему. Фримен чувствовал то, как становится легче дышать. Собравшись с мыслями, он произнес: — И я вас никогда не подведу. Ни-ког-да.