Разбитый шар пророчества

      Очередное совещание руководства отряда Невилла было вызвано недавним разговором профессора Снейпа и Гермионы Грейнджер. Девочка рассказала друзьям о просьбе декана поддержать Гарри Поттера и о его намеках, что избранному ребенку может в Хогвартсе грозить опасность из-за взрослых втягивающих Поттера в очень взрослые проблемы. Кандидат на таких проблемных взрослых в школе магии был только один. Директор Альбус Дамблдор.       — Ты точно в чем-то права, Герми, если у моего крестного есть некий обет перед директором Дамблдором, то единственное, что он может сделать, это окольно намекать о сложных моментах и ну эту вашу итальянскую забастовку время от времени организовывать, выполняя приказы очень точно, но очень формально.       — Тут уже не намеки, Драко, куда уж прямее сказать. Но все же мальчики, а вот если на ком-то некий Непреложный обет, скажем послушания или повиновения то можно такого человека прямо заставить врать?       — Герми, если на ком-то такой обет, то его можно заставить себе «Обливиэйтом» память стереть или самоубийство совершить. Повиновение — это тебе не просто хранение тайны. Это рабство, магическое. А к чему ты это спрашиваешь? — уточнил Невилл у подруги.       — Понимаешь, еще в прошлом году я разговаривала с профессором Снейпом о смерти родителей Гарри Поттера. Он мне озвучил крайне нереальную версию которая даже у меня сомнения вызывала, а уж настоящих полицейских или авроров и вовсе убедить бы не смогла. Но он в нее, похоже, верил сам. А ведь мистер Снейп не дурак, — растерянно сказала кареглазая девочка.       — Это как раз объяснимо. Когда случились те события его тоже допрашивали авроры, и крестный даже месяц сидел в Азкабане. После его выпустили не сумев ничего доказать, но представляешь как его там проверяли! И сывороткой правды и легилименцией и представь, а если на нем обет и рассказать о том что было на самом деле он не может! А тут допрос! В принципе есть шанс такую ситуацию обойти, нужно снять в думосбор все твои воспоминания, от и до определенного момента. Так же как снимаешь их для омута памяти, — рассказывал друзьям Драко.       — Я тоже слышал, что когда ты снимаешь свои воспоминания для думосбора. Маг вытаскивает их конкретно из своей памяти и они из памяти просто исчезают. Узнать, что именно произошло в какой-то день, можно лишь снова их просмотрев, — уточнил Невилл.       — То есть Северус Снейп был первым человеком который увидел трупы родителей Гарри, он же вызвал Дамблдора на место преступления. Но он явно увидел еще нечто. А после когда попал сначала к аврорам, а после в Азкабан то он озвучивал уже версию событий которую рассказывает уже всем до сих пор. Причем уверенно так рассказывает, словно сам глубоко убежден в ней. Допустим, что на момент вызова Дамблдора обет на профессоре Снейпе уже был. Тогда он действовал по приказу…       — Скорее всего был, именно из-за обета мой крестный скорее всего Дамблдора в дом Поттеров и вызвал, вместо авроров. Тогда Дамблдор что то в доме Поттеров сделал, возможно убрал некие улики, после отвез Гарри с мадам Макгонагалл к его дяде и тете маглам. А крестному велел что нужно сказать аврорам. И вот в этом случае что бы не попасться на прямой лжи мистер Снейп и мог снять те воспоминания которые не хотел показывать властям, — задумчиво сказал Малфой. Мальчик внезапно осознал в какую серьезную ловушку угодил его магический крестный.       — А что, профессору Снейпу нужно было переноситься туда где есть омут памяти, чтобы вытащить из своей памяти неудобные воспоминания? — поинтересовалась девочка.       — Необязательно. Омут памяти нужен, чтобы просмотреть такие воспоминания, но что бы их снять нужны лишь волшебная палочка и флакон. А после флакон просто уменьшаешь и прячешь. А что ты конкретно имеешь ввиду, тебе непонятно как это делают? — уточнил Невилл.       — Мне скорей непонятно почему профессор Снейп иногда убежден в своей странной версии, словно это могло быть правдой, — пожала плечами Гермиона.       — Ну это как раз просто. Вытащив собственные воспоминания за определенный, скажем, час, человек будет считать, что в этот час ничего и не было. Он же ничего не помнит. А после того как он просмотрит собственные воспоминания об утерянном часе, он будет знать что допустим в этот час он гулял голым по Косой аллее, но всего лишь точно знать. А вот помнить о случившемся все равно ничего не будет. Ну как взгляд со стороны на самого себя. Мне дедушка, когда был жив, объяснял, почему особенно увлекаться вытаскиванием своих воспоминаний не стоит. Знания — это одно а личная память — другое, — вздохнул Невилл.       — То есть мой крестный знает, что было там у Поттеров. Но не ощущает лично, как будто смотрит со стороны, хмм. Да очень похоже. Но директору Дамблдору он точно сопротивляется если окольно советует нам принять Гарри к нам, держаться от стукачей Уизли подальше. И Дамблдора вызвали на место смерти Поттеров раньше авроров. Получается, что он к смерти их семьи причастен лично? — задумался Драко.       — Ох, не знаю, Драко, может да, а может нет. У нас только обрывки информации из газет, а там еще более неточная версия событий. Настоящую версию знал только профессор Снейп, но ему приказали ее утаить, как вы говорите он даже в Азкабане сидел, не говоря уж о том что ему пришлось себе чистку памяти устраивать. Но да, Альбус Дамблдор к этому точно причастен.       — Крестный не только в Азкабане сидел, у нас еще и телесные наказания по подозрению в соучастии. А он Пожиратель смерти, так что ему сорок плетей только так там прописали. Вот.       — Но пойти на ваш ужас в виде Азкабана, чистку собственной памяти и телесные наказания только из-за одного обета повиновения… Нет все равно это как-то не вяжется одно с другим мальчики. Поттеры убиты, Темный лорд убит, Гарри Поттер маленький совсем но жив и в полной безопасности. А на такое добровольно идут, как правило, чтобы спасти кого то, близкого еще живого… Слушайте мальчики, а вы можете портреты в Гриффиндорской башне расспросить о Северусе Снейпе, во время его учебы в Хогвартсе. Ведь Лили Эванс и Джеймс Поттер учились на Гриффиндоре, а что если версия с тем, что профессор Снейп любил маму Гарри верна! Эх, уточнить бы это, — вздохнула девочка.       — Так, ты сейчас о чем? — подозрительно спросил Невилл, глядя на подругу.       — Есть у нас, маглов, такая прекрасная вещь, как программа защиты свидетеля. Допустим, если кто-то давал показания в суде против жуткого преступника, а дружки этого преступника угрожают семье этого человека. То наша полиция меняет такому человеку имя, документы и организовывает ему переезд в другой район страны или даже на другой континент. Спасает. Маги тоже не дураки. О том, что Темный лорд желает убить Гарри и его родителей чтобы не мешали убивать их сына у вас знали очень многие. И очень многие сочувствовали Поттерам, особенно в Отряде Феникса. Могли ли они организовать друзьям ложную смерть, чтобы они спокойно переехали куда-то подальше, в Америку, скажем… Именно в этом случае у профессора Снейпа появляется личный мотив стерпеть все, но спасти любимую!       — Организовать-то могли, но как же Гарри? Какие родители оставят сына? Ведь именно на этого мальчика охотился Милорд… Семью любимой крестный безусловно попытался бы спасти, но если бы эта любимая, спасаясь сама, бросила своего маленького сына… Ты понимаешь, Герми, мистер Снейп такой максималист. После такого эта дама точно была бы его бывшая возлюбленная…       — Идея логичная, но со своим ребенком невыполнимая, родная мать на подобное не пойдет, — соглашаясь с другом сказал Невилл.       — Ладно. Значит, я ошиблась, но Гарри нужно предупредить уж если на него открыл охоту такой тип как Дамблдор, то можно ждать чего угодно, тролля в туалете и цербера в коридоре.       На том дети и закончили обсуждение этой непростой темы. А если бы ее слышал Северус Снейп то он бы разозлился за точность многих выводов детей. Был у него флакон со своими воспоминаниями о четырех часах 31 октября 1981 года, которые он провел в доме Поттеров. И многое зельевар Снейп заново увидел в думосбросе из этого флакона, словно уже чужими глазами. Очень впечатляли эти собственные воспоминания, особенно после Азкабана. Это было больше всего похоже на шизофрению, помнить с неизбывной болью одну версию событий озвучивая ее властям, четко знать вторую которая опрокидывала почти все его представления о людях, да еще и подозревать третий, невидимый пласт этих давних событий.       Ведь он в тот роковой день так и не увидел в своих воспоминаниях из флакона, человека номер три, Волан-де-Морта и человека номер четыре руководителя спешного но четко спланированного отъезда Поттеров. А оба этих человека были очень важны, все же вокруг них строились все событья. А о том, что может, а что не может сделать мать и отец в отношении своего ребенка у профессора Снейпа тоже было что рассказать. Вот только рассказывать это совсем не хотелось, тем более каким-то посторонним детям.       «— Ну что, Том, по-моему, неплохо получилось мне удалось представить близняшек Патил сейчас? Я старался».       «— Да, спасибо, я оценил. Жаль что у тебя таких уж сильных способностей к менталистике нет. Но ничего, вот достанем диадему Кандиды Когтевран, можно будет подтянуть тебя по этому предмету».       «— Прежде чем подтянуть, нужно эту диадему найти, вы точно уверенны что эта вещь в Хогвартсе? Не мог ли кто-то найти ее до меня?»       «— Я не думаю, что ее нашли уж очень своеобразная это вещь. Так что завтра после уроков но до тренировки по квиддичу снова будем стараться открыть выручай комнату. Поможешь, Гарри?»       «— А куда я теперь денусь? О нет! Джинни Уизли, Том, ты извини, но я убегаю или мне придется думать где прятать труп этой мелкой! О нет. Не успел…»       — Гарри, постой, я тут тебя всюду ищу! А Рон даже не знает, где ты! — к Поттеру подбежала плотненькая рыжая девочка. Возможно, Джинни была милая девчонка, но ее великая «любофф» к Гарри сожгла ему столько нервных клеток, что мальчишка был готов к крайним мерам обороны от этого рыжего несчастья.       — Ты меня нашла, Джинни. Я очень надеюсь, что у тебя ко мне серьезное дело, иначе ты пожалеешь, малявка, — Герой магического мира был суров и тверд как скала.       — Девочек бить нехорошо! — тут же обиделась девочка.       — А мальчиков преследовать хорошо? Говори, в чем дело, или я ухожу, — Гарри зловеще сложил на груди руки, подражая своему декану Снейпу.       — Пожалуйста, напиши мне в дневник свою анкету, ну, что тебе нравится, а что не нравится, ладно? Чтобы я тебя получше узнала, — девочка протягивала Гарри маленькую черную тетрадь. Что ж, рисовать в этой тетради без толку, рисунки исчезают. Писать тоже, мало того что исчезает сам написанный тобой текст, так тебе еще отвечает кто-то очень вредный. А Джинни ведь обещала папе подружиться с Гарри Поттером и подарить ему эту тетрадь. Она послушная девочка, она подарит, возможно, после этого Гарри подружится с ней?       — Так, Джинни, давай сюда твою…тетрадку и слушай писать свою анкету для девочки, это дело долгое и очень личное, так что в ближайшие три недели я буду этим очень занят. Поняла? — Поттер со всей возможной суровостью взял у Уизли младшей черную тетрадь и спешно удалился в направлении подземелий Слизерина.       Но до них мальчик не дошел остановившись в коридоре. Ну вот теперь эта тетрадь. ох, он ей напишет! Теперь будет где сорвать злость. Гарри достал шариковую ручку и со вкусом написал в тетради с черной обложкой: «Я, Гарри Поттер, терпеть не могу рыжих девчонок, а уж если такую девчонку к тому же зовут Джинни, это уж совсем отвратительно». Внезапно надпись стала словно бы таять на пергаментных листах старой тетради, а после там появилась другая надпись.       «Кто ты?» И тут же в голове Гарри завопил его не слишком живой компаньон Том.       — Отлично, Гарри! Как ты сумел найти мой единственный крестраж? Это точно мой дневник, я его ощущаю, это ни с чем не перепутать!       — Том, вы говорите, что дневник был у тебя дома, а после оказался в руках Альбуса Дамблдора, это точно?       — Увы, точно, когда он с Квирреллом захватили меня в моем же доме, Дамблдор нашел этот дневник и отложил его в свои вещи. А после они приступили к обряду. Ты хочешь сказать что эту вещь тебе передали от Дамблдора через кого-то?       — Через малявку Джинни Уизли, младшую сестру тех самых Уизли что три недели назад так сильно хотели покатать меня на летающей машине когда внезапно закрылся проход на платформу 9¾, а до этого Рон, Фред и Джордж приглашали меня к себе домой, в Нору Уизли… Настойчиво приглашали. Обкладывают, сволочи, и похоже эти гады плотно связаны с директором Дамблдором. Помните, я вам рассказывал, что братья Уизли на всех доносят Дамблдору? Ну вот…       — Думаю, ты прав, все это идет от Альбуса Дамблдора и называется словом «обкладывают». Он явно многое знает, но надеюсь что не все. Лучше всего уменьшить мой старый дневник и закрыть его дезиллюминационным заклинанием, я научу тебя как это сделать. Это важно мерзавец Дамблдор не должен найти эту вещь у тебя раньше времени.       — А заклинанию «Обливиэйт», чтобы выполнить его без палочки вы научить меня можете? Джинни Уизли, пусть думает, что потеряла где-нибудь эту вещь! Я бегу за ней прямо сейчас!       — Очень умно, используй следующую формулу «Забвенье максима» и открытые ладони держи возле висков этой девочки. А ты добрее меня, Гарри, мне случайную свидетельницу пришлось убивать… Не догадался я стереть ей память, умное решение.       Но столь сложные события происходили не только в Хогвартсе. В Магической Британии в издательском доме «Обскурус» проходил в эту же самую минуту весьма серьезный разговор. Между одним из владельцев издательского дома лордом Ноттом, лордом Люциусом Малфоем и Отдела Тайн мистером Джоном Смитом весьма скромным невыразимцем.       — Только наличие старых отрывочных записей, лорд Малфой позволяет нам определить что предложенный вами к печати учебник не подделка. К тому же прописи и алфавит нагов был ясно опознан специалистами из магической Индии. Но вот какой вопрос, этот Северус Снейп, откуда у него столь расширенный и полный курс представленного языка? Вроде бы этот маг ни разу не покидал пределов Британии, -мистер Смит расспрашивал Люциуса Малфоя о новой представленной им к печати книге с большим интересом.       — Здесь дело не столько в моем старом друге, сколько в его юном соавторе, мисс Гермионе Грейнджер. Именно она основной носитель языка парселтанг и основная движущая сила в составление данного учебника. Мистер Снейп всего лишь помогал своей ученице полукровке, — увы, спасая давнего друга, Люциус Малфой отдавал на рассмотрение Отдела Тайн семью мисс Грейнджер. Но по его мнению этой семье мало что грозило.       — Всего лишь?! Вы хотите сказать что в Хогвартсе рядом с детьми магов, обучается полукровка Наг и вы об этом знаете? Я хотел бы услышать ваши объяснения как члена Совета попечителей магической школы, — невыразимец несколько повысил голос, а лорд Джефри Нотт тревожно посмотрел на Люциуса. Все же его сын Теодор учился сейчас в Хогвартсе и именно на том же потоке что и эта странная девочка Гермиона Грейнджер, полукровка слизеринка…       — В Хогвартсе на втором курсе на факультете Слизерин действительно обучается мисс Гермиона Грейнджер и она точно полукровка. На половину человек магл, на половину Древний эльф. Полукровка Старший расы это конечно не полностью человек, но для остальных детей это совершенно безопасно. Уверяю. И поэтому я также уверен, что с этой девочкой легко общались наги и гоблины, — лорд Малфой развел руками.       — Древний эльф?! Знающий нечеловеческий язык и письменность? Вы уверенны в своих словах, лорд Малфой? — еще строже спросил невыразимец.       — Эта мисс не без доказательств уверяла своего декана Северуса Снейпа, что она знает несколько редких языков из них два нечеловеческих, гоббледук и парселтанг, но по-моему, эта милая девушка скромничает. Язык своей матери устный и письменный она несомненно знает тоже. Так что издавать ее книги добившись тем ее доверья весьма перспективная идея. В первый же день пребывания в Хогвартсе ее распределили на факультет Слизерин и она открыла покои Салазара Слизерина, в которых теперь и живет. Лично я за своего сына вовсе не опасаюсь а он дружен с этой девочкой.       — То есть мать этой Гермионы Грейнджер, Древний эльф, стала женой магла и осталась в Англии? — изумленно спросил Джефри Нотт, для ревнителя чистой крови такая ситуация казалась дикой.       — Я рассказал то, что точно знаю. И мне кажется что лорд Нотт абсолютно прав. На мой взгляд разумно было бы издать первую книгу мисс Грейнджер, а после подкинуть ей прекрасную мысль составить учебник с прописями языка Древних эльфов. Или дать девочке возможность заработать на переводах столь древних книг. Это было бы разумно, господа. Очень разумно. А вот что не кажется мне разумным доносить до директора Хогвартса Альбуса Дамблдора все детали родословной этой девочки. Потому что поведение мисс Грейнджер и ее матери мне понятно, а вот поведение и намерения Альбуса Дамблдора, увы, нет. Надеюсь, что ваше начальство мистер Смит извещено о некоторых проблемах, возникших в Хогвартсе в прошлом году? Так вот, в нынешнем году эти проблемы не исчезли.       — Я наслышан об этих проблемах, лорд Малфой, Совет попечителей и аврорат предоставил нам полную информацию и поверьте ее тщательно изучают. Но надеюсь, что вы понимаете: к мисс Грейнджер желательно проявить повышенное внимание, — невыразимец взглянул на Люциуса Малфоя.       — Разумеется, мистер Смит, ведь это хорошая школьная подруга моего сына. Но от чрезмерного внимания я бы воздержался, ну чтобы ни в чем не провоцировать ее родных со стороны мамы… — лорд Малфой вернул собеседнику красноречивый взгляд.       — Но так что же? Можно ли запускать в печать этот столь прекрасно составленный учебник парселтанга? — поинтересовался итогом беседы лорд Джефри Нотт.       — Нужно, уважаемый Нотт, нужно. И тираж увеличьте пожалуйста еще на восемь тысяч экземпляров, Министерство магии их выкупит.       Собеседники остались весьма довольны проясненной ситуацией. Нагов пусть даже полукровок в Хогвартсе нет и это хорошо. А еще одну очень любопытную полукровку можно использовать в интересах Министерства магии. Перспективная девочка.