***
впервые принимаясь раздеваться перед ним, вайолет не знала, что в приличном обществе такое для девушки постыдно. но ей никто не объяснял нормы приличия во время войны, не было времени. сейчас же у неё есть выходные и она может позволить себе изучать подобные темы, чтобы не оказаться в неловком положении в следующий раз. больше всего вайолет хотела бы понять, почему бенедикт отреагировал так, как отреагировал, почему покраснел и спешно закрыл руками глаза? перечитав множество книг в попытках найти ответ, девушка нашла ту, содержания которой хотела бы не знать… она уже прочитала половину, когда почувствовала, как горит её лицо. но почему? что такого в этой книге, что заставило её тело реагировать так на обычный текст? это ей предстояло выяснить. и вайолет надеялась, что получится, дочитав, если бы её не отвлекли. — ты что это такое читаешь? — заинтересованное лицо слишком неожиданно появляется в поле зрения, — ого! не думал, что ты увлекаешься такой литературой. — я не увлекаюсь, — вайолет закрывает книгу, положив между страниц закладку. — ну да, конечно, так внимательно читала, — бенедикт улыбается, скрещивая руки на груди. — просто пытаюсь разобраться. — в чём же? — в нормах общества. блю перестаёт улыбаться. — это сложнее, чем ты думаешь. в обществе надо быть с рождения, слушать, смотреть, понимать всё с самого начала. а сейчас, когда ты уже имеешь своё представление о мире и людях, вряд ли у тебя получится правильно влиться. вайолет поджимает губы, понимая, что парень прав. но ей кажется, что кое в чём он поможет ей разобраться. — тогда… ты можешь мне кое-что объяснить? — да, конечно, что именно? девушка комкает ткань платья на коленях. почему-то страшно спрашивать. — почему ты так отреагировал, когда я стала раздеваться? — она смотрит на бена без стеснения, вычитывая эмоции и выражения лица. парень слабо краснеет, невольно вспоминая тот случай. давно привыкший к незнанию девушки о мире и подобным вопросам, он довольно быстро подбирается и находит слова, чтобы как можно правильнее выразить свои мысли. — потому что обычно девушка оголяется перед мужчиной только перед сексом. но сколько бы он не привыкал, некоторые реплики вайолет всё равно здорово выбивают из колеи. — что это? парень закрывает ладонью глаза. — это… один из способов взаимодействия между людьми. чаще всего — возлюбленными, но есть и исключения. — вот как, — вайолет закусывает шов перчатки. — ты можешь показать? — что?! нет, не могу! — бенедикт вспыхивает. — почему? — потому что не с кем, мы с тобой не пара, и раз ты даже слова такого не знала, тебе и в кровать-то с кем-либо пока нельзя. к тому же для девушки этот процесс впервые неприятен, — парень вздыхает, опуская голову. — не важно. я хочу знать, — девушка хмурится. — раньше ты не была такой упрямой. так сильно заинтересована? — да. — да уж… не этого я ожидал… — парень бубнит в ладонь, не отрывая глаз от девушки. красивая всё-таки. и даже металлические руки не портят вида.***
разметавшиеся по простыне светлые волосы кажутся нимбом и вкупе с небесно-голубыми глазами это выглядит волшебно. бену даже стыдно нависать с не самыми цензурными мыслями над этим ангелом. стыдно пробираться руками под рубашку, стыдно расстёгивать пуговицы на юбке, стыдно снимать бельё… на чердаке холоднее, со стороны постоянно открытого окна дует весьма ощутимый ветер, вызывая на белой коже толпы мурашек. — я закрою? — блю с трудом отрывается от созерцания прекрасного. — если хочешь, — у вайолет подрагивает голос. это заставляет парня опешить настолько, что тот чуть не путается в собственных ногах. закрытая комната проглочена тишиной, перебивает которую только неожиданно громкие сердцебиение и дыхание девушки. и непонятно — из-за холода это, или незнакомого ранее возбуждения. вайолет теперь сама обнимает вернувшегося в кровать блю за плечи и прижимается плотнее, прячет лицо в изгибе шеи. — я не понимаю, что происходит, — приглушённо шепчет девушка, бенедикт посмеивается. — ты возбуждена. сейчас это нормально, — он обнимает её в ответ, целует впервые в висок, чувствует, насколько поднялась температура, — чувствуешь что-то неприятное? — нет. то, что ты делаешь… мне нравится. — хорошо. бенедикт проводит пальцами по неровностям шрамов на животе, не осмеливается коснуться груди и невесомо целует порозовевшие скулы и нос. вайолет участвовала в войне, но в его глазах так чертовски невинна, что даже в губы целовать её кажется верхом греха. но он целует. ответа конечно же не ждёт, разве что крайне неумелого, и ожидания оправдываются. бенедикт терпелив и учит, дожидается, когда девушка поймёт, что можно просто повторять движения. металл протезов всё не хочет греться и холодит голую кожу, контрастирует с горячим телом в объятиях. сейчас, познавая нечто новое, вайолет отзывчива на любые касания. прикрыв глаза, она концентрируется на ощущениях; на тёплых пальцах, что без конца гладят шрамы, на тонких губах, что зацеловывают шею и ключицы, на дыхании, что вызывает приятные мурашки там, куда попадает. непривычное марево в голове разбавляется колотящейся в такт пульсу мыслью «приятно-приятно-приятно». в груди зарождается странный незнакомый звук и тут же беспрепятственно срывается с губ. — ох, вау. бенедикт улыбается, поднимаясь на локтях в желании смущающе заглянуть девушке в глаза. и так и замирает, увидев столь очаровательную картину. вайолет красива, невероятно красива, и блю хочется смотреть на неё вот такую вечность, а то и две. — ты такая красивая. он по новой целует и шею, и плечи, осторожно спускается на грудь. и уходит в астрал, когда в ответ на это вайолет стонет снова, громче, цепляется за его волосы, вздрагивая всем телом. крышу сносит. сносит так сильно, что уже практически всё равно на осторожность к невинному ангелу. бенедикт целует шрамы, чистую кожу, ставит метки и в ответ на всё это вайолет стонет, извивается, чувствуя совершенно незнакомое. — ты невероятная. восхитительная. волшебная, — говорит он между поцелуями. вайолет кажется, что её сердце сейчас остановится. значение всех этих слов ей прекрасно известны, но когда она слышит их в свой адрес, это выбивает из колеи, заставляет любые мысли покинуть голову. будь она механизмом, давно перегрелась бы и стала неисправной. бенедикт вскоре останавливается, у кромки белья. цепляя пальцами тонкую полоску ткани, плотно облегающую бёдра, он привлекает к себе внимание. — вайолет. девушка сглатывает, поднимая голову. пелена перед глазами рассеиваться не хочет, но это не мешает слышать. — могу я снять? ей хочется сказать, чтобы он делал всё что душе угодно, чтобы заставил покинуть тело от незнакомых ощущений, но получается только рухнуть, расслабившись, обратно и утвердительно промычать. бенедикт тяжело выдыхает, заставляя ткань медленно сползти со своего законного места, — приходится подняться, чтобы выпутать чужие ноги — и роняет ставшее ненужным бельё на пол. вайолет ждёт, старается двигаться, чтобы помочь, но тело упрямо отказывается вновь становиться послушным. — не волнуйся, тебе не нужно ничего делать, — бенедикт вновь наклоняется и шепчет куда-то в низ живота, пуская мурашки и вызывая дрожь. металлические пальцы зарываются в волосы. парень поднимает глаза и видит неосознанную мольбу. он не знает, приходил ли в себя после её последнего стона, но сейчас точно проваливается в небытие под этим взглядом. как можно… вайолет сводит брови, поджимает губы. непривычно. всё это так чертовски непривычно. — пожалуйста. о чём она просит, не знает сама, но надеется, что знает бенедикт. а парень не уверен, любые мысли и его собственные желания давно расплавились, оставив лишь обязанность показать ей, как хорошо может быть, разрушить созданные им же в её голове предрассудки о том, что это неприятно. плевать. от первого прикосновения горячего языка вайолет задушено стонет, больно сжимая чужие волосы. слишком. это не то, чего она могла ожидать, совершенно не то. думать она не может давно, но сейчас перестала пытаться мыслить. сейчас всё внимание уделено тому, что раньше им обделялось. бенедикт укладывает ноги девушки себе на плечи, притягивая ближе, обнимает за талию и снова проводит языком по коже, слыша новый стон. чёрт. это оказалось куда приятнее, чем он рассчитывал. слышать, как у вайолет сбивается дыхание и рвутся из груди стоны, чувствовать, как напряжено её тело и сжимают волосы её пальцы. парень прикрывает глаза, отдаваясь процессу и стараясь не думать, как позже будет болеть челюсть. вайолет выгибается, когда очередное движение оказывается раз в тысячу приятнее предыдущих, сквозь стон пытается попросить сделать так ещё раз, растеряв всю скромность. что-то подсказывает, что ещё немного и её сердце остановится буквально, не справившись с нагрузкой. пульс колотится в ушах, горит лицо, жарко. бенедикт сжимает её талию крепче, прижимает к кровати и выполняет немую просьбу. раз за разом. пока девушка не заходится громкими стонами, что граничат с криком. боже, кажется, сейчас умрут они оба. вайолет задыхается, выкрикивая ругательства, что слышала от старших по званию, слишком хорошо. нервные окончания истерично воют о перегрузке, пока в момент не замолкает всё, пропадая за звоном в ушах и собственным протяжным стоном. всё тело пульсирует и не перестаёт подрагивать, чувствительно сейчас настолько, что чужое дыхание, лишь едва касающееся кожи, вызывает на ней толпы мурашек. отдышаться всё не удаётся, включить вновь чувства кроме осязания — тоже. пустота. но постепенно туман начинает рассеиваться, позволяет теперь слышать такое же тяжёлое дыхание снизу. — о, господи, — бенедикт, посмеиваясь, выдыхает и поднимается, нависая. вайолет хотела бы спросить, что это было, но ей кажется, что голос отказал после криков. по телу разливается приятная нега, на место тумана в голове приходит сонливость. нужно восстановить силы. — спать хочешь? вайолет кивает, поворачиваясь на бок, всё ещё изредка подрагивая от касаний ткани к коже. бенедикт встаёт с постели, накидывая на неё одеяло, и собирается уже уйти, прихватив свои вещи, но усталый шёпот заставляет остановиться: — останься. — мисс желает, чтобы я поспал с ней? девушка смеётся и согласно мычит. бенедикт думает, что после такого отказать ей уже никогда ни в чём не сможет, а потому возвращается и ложится рядом, притягивая ближе к себе. чувствовать, как расслабляется вайолет в его объятиях, приятно до дрожи. он натягивает одеяло повыше и, уткнувшись носом в светлые волосы, медленно проваливается в сон.***