another universe

— Дазай, сука, — проорал Чуя, — ну и куда мы попали? — Понятия не имею, но тут слегка прохладно. — Прохладно?! Да мы все из-за твоих фокусов сейчас сдохнем от обморожения! — у Накахары аж нос посинел, пока он кутался в плащ, обычно висящий на его плечах, как на вешалке. В кои-веки рыжий решил использовать его по назначению, запоздало понимая, что пользы от этой тряпочки действительно маловато. — Чуечка, спасибо за предложение, но ты же знаешь, что я хотел умереть с прекрасной дамой, — вздыхает Дазай, разводя руками, — ты не пройдешь этот кастинг. — Это Питер, — услужливо поясняет Достоевский, оглядевшись по сторонам, — Невский проспект. — Больше на Китай похоже, — усмехается Осаму, — никогда не думал, что в России столько азиатов. — Это ты еще в Эрмитаж не заходил, — Федор откровенно угарает с каких-то локальных шуток, которые до его собеседников пока не доходят, — ничего, всяко лучше, чем на окраинах Москвы. Там ты будешь теряться в догадках, Армения это, Грузия или все-таки Узбекистан. — А, так это твоих рук дело, — Чуя в ярости подхватывает Достоевского за грудки и уже готов силой гравитации сравнять нахала с землей, но способность почему-то не срабатывает. Он пытается активировать ее снова, убедившись, что Дазай стоит в нескольких метрах от него и даже не порывается подойти ближе, но ничего не происходит. Накахара продолжает как болван повторять одни и те же слова, на что Достоевский лишь хитро ухмыляется. — Да что за фигня? — Мы имели дело с крайне сильным эспером, — потягиваясь начинает Федор, продолжая выглядеть так, словно происходящее абсолютно его не касается. — Станислава Лема мы давно приметили и пытались завербовать. Точно неизвестно, какая у него способность, но по предварительным данным разведки, он может сгоряча взять и закинуть всех, кто ему досаждает, в параллельные миры. Случаев, когда кто-то возвращался назад, к слову, не зафиксировано. Точно. Так вот что за чудик прервал их финальный файтинг за книгу. Час от часу не легче. Из очевидных плюсов — книга не досталась Достоевскому, а еще, видимо, это больше не их проблемы. По крайней мере до тех пор, пока они не придумают, как перемещаться между измерениями, что не звучит как что-то реальное и быстро реализуемое. — И почему же портовая мафия о нем ничего не знала? — кашлянув спрашивает Рюноске. — А ты помнишь про свой без вести пропавший седьмой отряд? Минута молчания. Все медленно осознают, что теперь они в большой мясистой жопе. — Получается, мы сейчас в мире, где у нас нет способностей, — резюмирует Ацуши, вроде и желая продолжить эту мысль, но не зная, к каким выводам должен прийти. Вообще-то он большую часть жизни провел в приюте, где не было ни единого гребанного эспера, не имея ни малейшего представления о том, что он — человек-тигр. Уж Накаджима-то как-нибудь прорвется, в отличие от Акутагавы, который был морально не готов прекратить запугивать окружающих своим Расемоном за каждый криво брошенный в его сторону взгляд. — Вполне вероятно, что в мире, где ни у кого нет способностей, — предполагает Дазай, — но важно сейчас другое… — Не волнуйся, Петербург — город возможностей! — закатывает глаза Достоевский, прерывая слишком предсказуемую тираду, — Целых восемьсот мостов. Боюсь, тебе придется дожить до старости, пока будешь выбирать, с какого лучше всего сброситься. — Мысли читаешь, — Осаму кажется более чем удовлетворенным и пулей подлетает к какому-то ларьку, нацеливаясь на путеводитель. Куникида, находившийся до этого в молчаливом ахуе, тут же вырывает книгу из перебинтованных рук. — В первую очередь необходимо выяснить, расплачиваются ли тут теми же деньгами, какая тут местность, который сейчас год, от какого события ведется летоисчисление, чем культура этого мира отличается от нашей… — блондин тараторит, а Чуя пялится на Дазая, будто спрашивая «И как ты терпишь этого зануду?». Осаму пожимает плечами, продолжая немой диалог. «Признай, что я был лучшим напарником, чем он», — на лице Накахары ясно читается превосходство. «Я хотя бы сумел найти себе нового напарника, а с тобой настолько невыносимо, что очередь из желающих закончилась, не успев начаться», — сарказм в одном только изгибе бровей заставляет рыжего плотно сжать кулаки. Ацуши никак не может истолковать дальнейшие переглядывания, а потому забивает. Что ни говори, а между этими двумя каким-то ебаным чудом установилось полное взаимопонимание. Им даже слова не понадобились, чтоб полноценно посраться — для такого нужно быть на какой-то одной, совершенно особенной волне. Доппо сообщает, что в целом не обнаружил отличий их мира от этого. На обложке год — 2020, на одной из страниц — карта мира, точь-в-точь такая, как на школьных уроках географии, а сзади ценник — 250 рублей. То есть как минимум у русских в этом новом мире валюта та же. Федор вырывает книгу у него из рук, открывает страницу с кодами телефонов для разных стран и автомобильными кодами субъектов. Медленно кивает — тоже стопроцентное совпадение. — Как думаете, а тут есть другие мы? — спрашивает Ацуши, серьезно задумавшись. — И не приведет ли наша с ними встреча к концу света или типа того? Он не помнит, где читал о том, что такое часто случается с любителями сунуться в альтернативную вселенную, но это определенно где-то было. — Думаю, это последнее, чего стоит бояться, — задумывается Осаму, — если они и существуют, то определенно где-нибудь в Японии. — Кроме Достоевского, — агрессивно добавляет Чуя, все еще желающий навалять этому пидору, — может, ну его? Оставим здесь, пускай сам выпутывается из этого дерьма. — А ты у нас будешь гидом, который прекрасно ориентируется в городе и знает язык, — усмехается Федор, — удачно выжить в России, коротышка. — Дазай у нас говорит на русском, и для суицидника просто охуительно выживает в абсолютно любых условиях, — Накахара даже не заметил, как напрямую заявил, что его бывший партнер — и швец, и жнец, и на дуде игрец. Рекламный агент, не иначе. А впрочем, ни для кого не секрет, что если уж рыжий и решил поспорить, то в ход идут все аргументы, и степень их паршивости перестает иметь значение. — Очень мило, что ты не предлагаешь выкинуть меня, — гаденькая ухмылочка возвращает Чую в привычную для всех реальность, где единственное его желание рядом с Осаму — вмазать этой гребанной шпале прямо в морду. И желательно, много раз подряд. Сучка он все-таки, но сучка своя и привычная, не то что Достоевский — свалившаяся как снег на голову крыска, ставшая проблемой похлеще Гильдии. Все еще непонятно, чего от этого парня, бегающего круглый год в шапке-ушанке, ожидать. Продавец, по всей видимости привыкший к кулачным боям, спокойно закуривает, наблюдая за разворачивающимися событиями так, словно попал на спектакль. Странные иностранцы, хуй пойми что балакающие на своем забугорном, и, наверное, изрядно подвыпившие. Классика. Пока не пытаются ничего спиздить — все нормально. Авось даже привлекут своей возней покупателей, падких на развлечения. Кашель Акутагавы усиливается, и Куникида, тоже отморозивший себе все, что можно и что нельзя, разнимает успевших набить друг-другу шишки идиотов, которые все никак не перерастут эти ребяческие потасовки. Может, они и были нормой в их пятнадцать, но когда это два мужика, которым за двадцать, начинаешь невольно поражаться тому, как эти двое дожили до своих лет. В случае Дазая — поражаться с двойным усердием.