Сборник BTS

— И когда ты уезжаешь? — ты стараешься подавить подкрадывающуюся истерику и слёзы от осознания, что человек, которого любишь, совсем скоро улетит в другую страну на несколько лет. — В следующие выходные, — с его лица улыбка не сходит. — Так что предлагаю тебе провести время с пользой. Неизвестно, когда мы снова увидимся. — Но мы ведь будем созваниваться, писать друг другу, верно? — Конечно, мы же друзья, — кивает Чон. Такие вещи расстраивают, ведь Хосок давно перестал быть для тебя другом, больше не было тех дружеских чувств, на замену им пришла трепетная любовь. Которая обжигала все внутренности из-за того, что ты не могла в этом ему признаться. Стало привычном всё таить в себе, наслаждаясь временем, проведённым вместе за чашечкой горячего кофе, или в крошечной библиотеке за поиском какой-то важной информации для проекта. Дружить с ним становилось сложнее, но и сейчас ты ничего против сказать не могла. Да, вы ещё друзья, и Чону совершенно необязательно знать о твоих чувствах. Знать, что он скоро уедет и, возможно, найдёт себе там, в другой стране, вторую половинку, было больно. Вы не увидитесь ещё долгое время. По крайней мере два года точно. — Да, друзья, — не сдерживая своих эмоций, вдохнула ты, но, кажется, Хосок просто подумал, что его подруга грустит из-за того, что он уезжает. И в очередной раз убеждалась: хорошо, что Чон не знает правду. — Кстати, когда я уеду, тебе нужно будет открыть кое-какой подарок, — Хосок нежно гладит тебя по голове, выражая так свою привязанность. Он всегда так делал, когда тебе было плохо. — Он очень важный, поэтому будь с ним аккуратна. Хорошо? — А что это за подарок? — смотря ему в глаза, с любопытством спрашиваешь ты. — Узнаешь, когда откроешь, поэтому даже не надейся сейчас что-то вытащить из меня. Время неслось неумолимо быстро, а вы каждый день проводили вместе, шастая по различным выставкам, концертам. Казалось, что вы стали ещё ближе, но разве может быть что-то между вами, кроме дружбы? Ближе, только если отношения парня и девушки. Настоящие, взрослые и серьёзные. Но тебе настолько было страшно признаваться в своих чувствах даже себе, что ты не заметила этого же страха в глазах Хосока. Как самая настоящая слепая не увидела, что чувствует он. В день его отъезда ты плакала сильно, прижимаясь щекой к его груди и маленькими ручками цепляясь в его кардиган. Он был мягким и пушистым, почти такой же, как характер Чон Хосока. Ты любишь в нём абсолютно всё. На прощание Хосок долго обнимал тебя, и как только объявили регистрацию на его рейс, он отпрянул и заглянул в твои глаза. — Держи, открой его, как только я улечу. Хорошо? — ты лишь кивнула в ответ, не прекращая при этом реветь. — Обещай, что дождёшься меня? — Х-Хорошо. Дождусь, обязательно. — Такое чувство, что я в армию ухожу. Он отдаёт тебе небольшой конвертик, а затем вдруг прикасается своими губами к твоей щеке, совершенно не торопясь, и целует. А у тебя сердце куда-то ухнуло и в животе бабочки запорхали. Но это же обычный дружеский знак, верно? Зачем тешить себя надеждами? Когда Хосок улетел, уже дома ты долго смотрела на конверт, думая открывать его или нет. Он был не такой уж большой. И это было тем подарком? Что Чон мог туда положить? Любопытство взяло верх к полуночи, когда ты вышла из ванной, полностью взмокшая и даже не успевшая вытереться полотенцем. Терпела… но терпение лопнуло. Было страшно узнать, что там внутри. Медленно открывая конверт, ты увидела небольшую бумажку, сложённую в несколько раз. Сквозь тонкую бумагу просвечивали чёрные чернила — любимые Хосока. Первое, что ты прочитала, было: «Привет, дорогая подруга. Знаю, что это детская книжка, которую мы, кстати, очень любили в детстве, но я хочу процитировать её. Это Сэм Макбратни «Знаешь, как я тебя люблю?». «Я люблю тебя далеко-далеко по этой тропинке, как от нас до самой реки! — А я тебя — как через речку и во-о-о-он за те холмы… «Как далеко-то», — сонно подумал зайчонок. Ему больше ничего не приходило в голову. Тут верху, над кустами, он увидел большое тёмное небо. Дальше неба ничего не бывает! — Я люблю тебя до самой луны, — шепнул зайчонок, и глаза его закрылись. — Надо же, как далеко… — Большой заяц положил его на постель из листьев. Потом улёгся рядом, обхватил зайчонка лапами и прошептал ему в самое ухо…» И если ты поймёшь, что это всё значит, жду от тебя продолжение». И ты не понимаешь сначала. Правда не понимаешь. Голова туго соображает, но когда до тебя резко доходит, ты вдруг начинаешь улыбаться как идиотка и смеяться. Так неужели это правда? Это действительно так? Но почему именно сейчас? Когда вам было пятнадцать лет, ты сказала Хосоку, что хотела бы, чтобы тебе признались в любви фразами из этой книги, а ты бы ответила фразой большого зайца. И кажется, твоё подростковое желание сейчас исполнилось? Красноречивое «И я люблю тебя до самой луны. До самой-самой луны… и обратно», пришедшее от тебя, заставило Хосока улыбнуться и расслабленно выдохнуть. Ты его любишь. Значит, он не ошибся. Хосок всё правильно понял, и, в отличие от тебя, оказался не таким слепым. Отношения на расстоянии сложная штука, но вы справитесь, правда.