***
Хакон не мог себя контролировать, когда дело касалось заботы об Эйдене. Пилигрим каждый день искал приключения на свою подтянутую задницу, и его приходилось иногда спасать. А после, естественно, нужно было сидеть и «зализывать» раны вдвоём. Мужчина перестал подсчитывать собственные раны и царапины, переключаясь полностью на младшего. Так он уберёг его от нового пореза над бровью, заслонив от разлетевшегося после выстрела стекла. Не хотелось добавлять новые шрамы на красивое лицо. Когда Эйдену в один из вечеров надоело, в очередной раз, слушать рассказы Хакона о бывших жёнах, он заткнул его поцелуем. Необдуманно и глупо, но действенно. Слишком долго пришлось ревновать к тем, кого рядом с ним сейчас не было. Пилигрим даже забрался на колени и сплёл посильнее пальцы, чтобы мужчина не сбежал. Вот только Хакон и не собирался этого делать. Сжимая свободную ладонь на талии и чуть ли не падая со стула, он целовал уже своего парня. Сожительствовать вместе оказалось довольно трудно. Сказывалась разница в возрасте, опыте, образе жизни и других мелочах. Притираться было немного странно, всё же они оба были мужчинами, но кто сказал, что будет легко. До драк редко доходило, но без ссор было трудно обойтись. Слишком сложно привыкать спать на одной кровати и делить несчастное одеяло. Так один раз пострадала подушка, которая рассыпалась на внутренности и тканевую оболочку. Хакону, как инициатору, пришлось собирать по всему полу остатки наполнителя. Пилигрим потом делал ему лёгкий массаж поясницы, потому что он неудачно согнулся, когда залез под стол. Он ещё пару дней смеялся над ним, когда тот, недовольно зыркая, прижимал к спине компресс перед тем, как одеться. Эйден нашёл для себя что-то вроде хобби. Когда Хакон дарил ему цветы, которые непонятно откуда доставал, парень отрывал самый красивый и сушил его между листами. Так и появился его мини гербарий. Старший один раз застал его за оформлением страницы, когда он сидел, высунув кончик языка, и пытался приклеить новый засушенный бутон. — О, как это мило. Даже не думал, что ты таким будешь заниматься. — Вот только не надо издеваться. — Малыш, я совершенно серьёзно. Могу помочь, если хочешь. И лучше использовать кое-что другое, сейчас покажу. Хакон принёс нитки и одну несчастную иголку, чтобы провести мастер-класс. Кто знал, что он умеет заниматься такими мелкими и творческими вещами. Эйден специально оставлял часть стебля, поэтому пришить цветок оказалось довольно легко. Теперь страница смотрелась довольно аккуратно, и на ней не было пятен потёкшего не в ту сторону клея. Пилигрим осторожно держал картонку в руках и боялся лишний раз её сжимать. Хакон довольно усмехнулся и легонько чмокнул его в висок. Его малыш нашёл для себя вполне нормальное занятие, такими темпами они оба смогут ментально разгрузиться.***
Айтор молча слушал возмущения Патрисии и в очередной раз задумался о разводе. Их отношения в последнее время гасли или наоборот, накалялись до предела, только не в романтическом смысле. Ссоры по пустякам стали неприятной обыденностью и инициатором всего этого становилась женщина. Ей опостылело постоянно ждать мужа, хотя она прекрасно понимала издержки его работы. Нет, конечно, Патрисия не была «дьяволом в юбке», просто ей это всё надоело. Хотелось поскорее вырваться с этого военного судна и вдохнуть свободу. Хуан, с этой дьявольской ухмылкой, воспринимался совсем иначе. Его не портила даже эта странная одежда, которую мужчина считал модной. Айтор пару раз замечал на себе его сканирующий взгляд. Вот только это не отталкивало, а наоборот, — притягивало с дикой скоростью. Они даже начали играть в гляделки и проигрывал всегда Райнер. Он неловко улыбался и отворачивал голову в сторону, будто ничего и не произошло. Мужчину это, естественно, не устраивало и он решил перейти к более решительным действиям. — Мэтт попросил тебя зайти к нему, желательно выйти прямо сейчас. — Барни, можно было сообщить это по рации. Избавь меня от своего общества. Барни как-то подозрительно ухмыльнулся и, скорчив обиженную мину, вышел из кабинета. Хуан особо не обратил на это внимание и с недовольным вздохом поднялся с дивана. Идти на базу миртоворцев совершенно не хотелось — они в последнее время слишком презрительно в его сторону косились, и это нервировало. В душу даже закралось нехорошее предчувствие, хотя Райнер уже пару лет сомневался, что она у него вообще есть. В коридорах было пусто и тихо, хоть хоррор фильмы снимай. Благо уф-лампы работали исправно, и можно было ни о чём не беспокоиться. Айтор слишком неожиданно вышел из-за угла, и Хуан вздрогнул. — Тебе следует уйти поскорее отсюда. — С чего бы? — Софи давно точит на тебя зуб и хочет с помощью брата избавиться. Мэтта сегодня даже на базе нет — он на складе проводит инвентаризацию. — Интересная информация… Ты следил за мной, что-ли? Айтор не успел ответить на вопрос, потому что в конце коридора послышались шаги. Судя по идиотскому сленгу, это были одни из подпевал Барни. Хуана утянули в одну из пустых комнат — очень банально, но действенно. Там было довольно темно, поэтому он с чистой совестью прижался к миротворцу. Мрачные и замкнутые пространства пугали. Зато никто не видит поджатые от страха губы и трясущиеся ладони. Главное — лишний раз не закрывать глаза. Айтор попытался успокоить излишне громко колотящееся сердце, но Райнер всё испортил, когда вцепился в рукав. Тишина давила сильнее вчерашнего похмелья, после дня рождения Мэтта. Зато было слышно всю брань, рассыпавшуюся за дверью. Дружки Барни не могли найти свою цель и сейчас думали, как сообщить об этом по рации. Хуан боялся крови и смерти больше всего на свете. Опасность остаться без виски тоже пугала, но занимала лишь второе место. Непонятно, почему миротворец спас его, но сейчас мужчина был ему безмерно благодарен. Пусть даже если это было сделано из какой-нибудь выгоды, хотя кому он вообще нужен? Айтор не хотел лишний раз распускать руки, но Райнер стоял так непозволительно близко. Ладони сами собой легли на дрожащие плечи и легонько их сжали. В темноте не было видно чужого лица, но хотелось, чтобы на нём не было презрительного выражения. Хотелось успокоиться. Обстановка продолжала давить вместе с идиотами за пределами комнаты. Они, будто издеваясь, стояли в нескольких метрах и продолжали без остановки чесать языками. Хуан поднял голову, перестав сверлить глазами пустоту, и первый начал поцелуй. Айтор тут же опустил ладони ему на талию и нежно огладил пальцами поясницу. Обычно это помогало разрядить обстановку и придать ей немного романтики. Оказывается, с мужчинами так тоже срабатывало. Тихий стон и лёгкий укус за нижнюю губу подтвердили это. — Ты теперь не трясёшься, как осиновый лист. — Вот только не надо подкалывать. — От тебя убийственно пахнет одеколоном. Мне всегда было интересно сколько же ароматов в твоей заначке. — Не нравится? — Я этого не говорил. Моя, уже бывшая, жена любила только цветочные, а мне нравятся более дерзкие. Так что твой меня вполне устраивает. Хуан довольно усмехнулся и обвил руками чужую шею. Так он мог прижаться ещё ближе, чтобы углубить поцелуй на максимально возможный уровень. Они даже не заметили, как в коридоре воцарилась тишина. Дверь, оттделяющая их от света, открылась под напором отмычки. Хакон ещё долго будет помнить тот день, когда он застал эту обжимающуюся парочку. — Малыш, закрой глаза и отвернись. Ты слишком молод, чтобы это видеть. Эйден закатил глаза и стукнул бегуна по голове. Его парень порой был слишком прямолинеен. Подельников Барни они устранили, теперь можно с чистой совестью вернуться домой. А эти пусть сами разбираются… Благо они успели их прервать в менее интимный момент.