Постоянство времени

      Темные стены Больничного крыла Хогвартса освещались лишь тусклым светом пары факелов, висящих у самого входа и неровно мерцающих от регулярного открывания и закрывания дверей. Глубокая ночь за окнами красовалась необычайно чистым небом, на котором виднелись миллионы далеких звезд. На другом же конце большой общей палаты уютно потрескивал согревающий камин, а белый потолок был едва виден без очков, расплываясь и искажаясь, будто был живым.       Гарри лежал на кушетке, укрытый толстым теплым одеялом. Уже минут десять прошло с того момента, как он очнулся от долгого сна, но слабость была такой, что не хватало сил даже на осмотр по сторонам. Это было и неудивительно. Если теряешь такой объем крови, да еще и получаешь порцию яда из шипа мантикоры, то организм точно не скажет спасибо.       В горле пересохло так сильно, будто последние несколько дней Гарри провел в жаркой африканской пустыне. Безумно хотелось пить. Но голосовые связки могли издать лишь нечто, похожее на сипение. А потому оставалось лишь ждать, когда мадам Помфри заметит, что он пришел в себя, и поможет справиться с жаждой.       Но не сказать, что Гарри сильно жаловался на такое положение дел. Если после пробитого навылет плеча, переломанных ребер и сильного отравления, единственными неудобствами были лишь слабость по всему телу и сухость во рту, то нужно было лишь всей душой благодарить магическую медицину, способную вытащить человека из, казалось бы, безоговорочно смертельного состояния.       Сделав над собой усилие, Гарри попытался оглядеться по сторонам, чтобы понять, один ли он был ранен настолько сильно, чтобы попасть в чуткие руки мадам Помфри. Он-то уже привык отлеживаться под этим потолком после бесконечных приключений и квиддичных матчей. Но вот остальные чемпионы могли пострадать куда сильнее. Особенно Флер, которая едва не падала в обморок от одного только вида маленького паука. Трудно даже представить ее ужас при встрече со взрослым акромантулом.       По левую руку наблюдались лишь пустые койки и освещаемый парой факелов вход. Судя по всему, его положили чуть ли не на самое дальнее место, а потому справа должны быть лишь окна, ночное небо и… Гермиона?       Да, прямо на соседней кровати мирно дремала его лучшая подруга, все еще одетая в школьную мантию, которую она использовала в качестве этакого покрывала. Кажется, с ней все было в порядке, а потому едва разогнавшееся в волнении сердце быстро вернулось в привычный ритм. Ведь вряд ли раскрытый учебник по Заклинаниям под головой являлся новой экспериментальной лечебной процедурой, верно? Хотя, в случае Гермионы, Гарри бы не удивился тому, что дополнительные знания способны исцелить ее организм куда быстрее чар и зелий.       В таком виде она выглядела невероятно мило. Словно вымотавшийся котенок, упавший на первую горизонтальную поверхность, которую смог найти. И похоже, что все время, что понадобилось Гарри на восстановление, Гермиона провела здесь. А это могли быть целые дни, а то и недели. Точнее он сказать не мог, ибо даже не представлял сам, как много усилий понадобилось мадам Помфри, чтобы привести его в норму.       Подобная забота очень тронула душу Гарри, заставляя очередной раз почувствовать себя счастливым от осознания, насколько же ему повезло иметь рядом с собой такую прекрасную подругу.       Словно почувствовав его взгляд, а возможно, даже услышав поворот головы в тишине Больничного крыла, Гермиона дернулась и открыла глаза, немного нелепо хлопая ресницами и пытаясь понять, который час. Она протяжно зевнула, потянулась, встала с кровати и подошла к Гарри, сквозь слипающиеся веки в темноте не замечая его пристального взгляда.       Она сама смотрела на него такими глазами, какими могла смотреть лишь та, кто искренне и от всей души переживает за его состояние. Со смесью тревоги, страха, нежности и заботы. Будто бы Гарри был для нее не просто лучшим другом, а кем-то особенным и крайне важным. Но как бы этот момент ни умилял Гарри, ему все так же хотелось пить, а потому пришлось нарушить сие чарующее молчание.       — При-вет, — с трудом просипел он, заставив Гермиону подпрыгнуть на месте от неожиданности.       — Гарри?! — прошептала она. — Гарри! Очнулся!       — Пи-ть…       — Сейчас, сейчас! — поняла Гермиона, схватила с прикроватной тумбы графин с водой, наполнила золотистый кубок и поднесла к его губам. — Вот. Аккуратнее, не облейся!       Живительная влага смочила его губы и горло, позволив легче дышать и чувствовать себя значительно лучше. Как бы он не старался пить аккуратно, но из лежачего положения было крайне трудно оставить все в сухости. Благо, те несколько капель, что вылились на его грудь, были заботливо высушены одним взмахом палочки Гермионы и коротким заклинанием.       — Спасибо, — произнес Гарри уже практически своим голосом. — Ты лучше всех…       — Да брось, ничего такого, — улыбнулась она, чуть порозовев.       — Сколько я здесь? — поинтересовался он.       — Не так уж долго, как мог бы быть, — горько усмехнулась Гермиона. — Прошло чуть больше двух суток. Ты потерял очень много крови. Мадам Помфри извела на тебя половину запасов Кроветворного эликсира. И целые тонны заживляющих мазей для плеча и лица. Осторожнее!       Гарри попытался приподняться и занять более удобное и вертикальное положение на кровати. Левое плечо моментально отозвалось стрельнувшей резкой болью, заставив его зашипеть и рухнуть обратно на матрас. К счастью, Гермиона быстро подскочила и помогла ему совершить задуманное, положив под спину пару подушек с соседних кушеток.       — Что бы я без тебя делал? — улыбнулся он.       — Глупости, разумеется, — фыркнула она. — Но Гарри… Я… Я чуть с ума не сошла, когда смотрела на тебя там… Ты чудом выжил в этом безумии!       Он видел, как ее буквально разрывают на части эмоции, требующие выхода наружу. Да, за пару дней ее сознание должно было чуть притушить и переварить чувства, однако, Гермиона, похоже, до сих пор находилась в шоке от увиденного. И эти ощущения не позволяли ей покинуть Гарри, пока она не убедится, что с ним все в порядке.       — Когда мантикора стрельнула в тебя своим шипом, — взволнованно рассказывала она, — я думала, что это конец… Ты бы себя слышал… Ты еще никогда так громко не кричал от боли…       — Ну, это было действительно нечто, — усмехнулся Гарри, вспоминая яркие ощущения.       — Когда ты упал в щель между камнями, судьи решили вмешаться и спасти тебя, — продолжала Гермиона. — Но им нужно было обойти барьер… Вроде бы несколько секунд, но мантикора успела бы тебя достать… Такая сила! Я не ожидала, что она сможет сдвинуть эти булыжники…       — Поверь, я тоже, — пытался он не дрожать голосом от воспоминаний клацающей пасти монстра перед своим лицом.       — Меньше чем за минуту я едва не похоронила тебя второй раз, — всхлипнула Гермиона. — Я даже не поверила, когда увидела тебя вновь… Как ты выбрался из щели… Как вырвал из плеча шип и пошел к яйцу… Как потерял сознание на самой вершине… Это выглядело как безумный кошмар! И я бесконечно поражаюсь тебе! Чем ты отогнал ее?       — Вмазал по глазам Коньюктивусом, — ответил Гарри. — Грюм подсказал ну о-о-о-очень полезное заклинание. Разве там не подводили итоги?       — Я не слышала, — замотала она головой. — Как только судьи смогли утихомирить мантикору, они вынесли тебя с арены, я не стала там оставаться и пошла сюда вместе с мадам Помфри… У тебя был вид настоящего покойника! Бледного, окровавленного с ног до головы! С разодранной щекой! Полупарализованного! И едва дышащего!       — И ты даже не слышала вердикт судей? — испытывал Гарри невероятно теплые эмоции от того, насколько сильно Гермиона волновалась за него.       — Уже потом заходили близнецы и сообщили, что ты получил тридцать восемь баллов, — рассказала она. — У Крама сорок четыре, а у Флер двадцать шесть.       — Как другие справились? Они целы?       — Я не особо следила за другими, — вздохнула Гермиона. — Но, вроде как, с ними все в порядке. Крам тоже пытался достать глаза своего дракона, заманивая голову поближе для точного прицела и отвлекая трансфигурированными в животных камнями. Хвосторога едва не проткнула его своим шипом на хвосте, но в последний момент Крам успел его заметить и уклониться, после чего ослепил ее и схватил яйцо.       — Должен будет… — пробормотал про себя Гарри.       — Флер первые несколько минут вообще не двигалась с места, пользуясь тем, что акромантул тоже сидел на кладке и не бежал атаковать, — продолжала подруга. — Но Бэгмен смог вывести Флер из оцепенения своими комментариями и та, путаясь в паутине и сжигая ее на ходу, смогла подобраться достаточно близко, чтобы сфокусированным Люмосом дезориентировать паучиху, а затем отбросить ее на барьеры Аранией Экзими. По правде, я не думала, что с такой крупной особью это сработает, но, видимо, сил Флер не занимать, как бы не казалось обратное.       — Тогда за что ей так срезали баллы? — поинтересовался он.       — За то, что после удара о барьер, паучиха рухнула прямо на кладку, передавив собой почти все настоящие яйца, — хмыкнула Гермиона. — А пока Флер подбегала ближе, она очухалась и успела цапнуть ее за ногу. Не сильно, но судьи очки все же сняли. Ну, по крайней мере, так рассказали мне Фред с Джорджем, когда я уже была здесь…       Второе место, значит. На фоне того, что Гарри едва выжил в схватке со свирепой хищницей, звучало как невероятно прекрасная новость. По крайней мере, он выступил не сильно хуже других участников, а потому был невероятно горд собой. Конечно, получить сквозную дыру в плече было уже излишним.       А ведь он помнил, что самки мантикор умеют стрелять из своего хвоста ядовитыми шипами. Но по какой-то причине, сосредоточил все свое внимание на золотом яйце, не оборачиваясь за спину. Ошибка, которая едва не стоила ему жизни. Благо, там была та расщелина, которая и спасла его от наихудшего сценария.       — Я не знаю, кто тебя затащил в это все, — вытерла Гермиона слезинку со своей щеки. — Сам-знаешь-кто, Каркаров или Малфой так тебе мстит за свое летнее проклятие… Но, Гарри… Это выходит за все границы допустимого! Сейчас тебя бросили на схватку с опаснейшим животным. А что будет дальше? Утопят в озере? Заставят выдержать полчаса Круциатуса? Отправят на Марс без скафандра? Что?!       — Пока ты помогаешь мне, я со всем справлюсь, — попытался подбодрить ее Гарри, протянув ослабевшую руку и сжав ее ладонь. — Я же обещал вернуться. И я вернулся. Это придавало мне сил там.       — Едва ли это можно назвать возвращением, когда тебя выносят на носилках с не самыми радостными прогнозами, — прикрыла она глаза. — У меня сердце в ужасе сжимается от дальнейших вероятных туров!       — Благо, в этот раз у меня будут подсказки, — успокаивал ее он. — В добытом мною яйце есть информация о следующем этапе. По крайней мере, так сказал Бэгмен.       — Хоть одна хорошая новость, — фыркнула она. — А теперь тебе нужно поспать. Мадам Помфри попросила, что если ты проснешься, то должен выпить снотворное и уже утром можно оценивать твое состояние.       — Хорошо, давай, — без сопротивления согласился Гарри, организм которого молил о дополнительном отдыхе. — Ты останешься или уйдешь к себе?       — Ночью нельзя бродить по школе, так что не переживай, я буду охранять твой сон на соседней кушетке, — улыбнулась Гермиона, протягивая флакон с зельем и взлохмачивая волосы у него на голове.       — Тогда мне точно нечего бояться, — хихикнул он, залпом выпивая содержимое и проваливаясь в объятия Морфея.       Вновь Гарри очнулся уже ближе к обеду. Гермиона все же не могла пропускать учебу, а потому убежала на уроки еще с самого утра. Зато мадам Помфри, едва он продрал глаза, тут же начала хлопотать над ним и диагностировать десятками различных методов, от простого разговора, до сложных медицинских чар. Общее состояние организма хоть и стало чуть лучше, но острая боль в левой ключице никуда не делась, вынуждая Гарри морщиться и шипеть при каждом движении.       — Ну а чего вы ожидали, мистер Поттер? — отвечала она на его жалобы. — Боюсь, неприятные ощущения пройдут не раньше, чем через месяц. Мне пришлось буквально заново вырастить вам ключицу. Да и яд этих животных нейтрализовать очень трудно.       — Шрам, я так понимаю, останется навсегда? — задумчиво рассматривал он себя в зеркале.       — Да, как и те, что на вашей правой щеке, — подтвердила целительница. — Со временем, они станут менее заметными. Но полностью повреждения, нанесенные магией или магическими животными, залечить не выйдет.       — Кажется, я начинаю превращаться в профессора Грюма, — заметил Гарри.       — Если продолжите также беспечно относиться к своему здоровью, то его внешность покажется вам прекрасной, — озабоченно бухтела мадам Помфри. — Мистер Поттер, право дело, поберегите себя. Вы за три с небольшим года бывали у меня чаще, чем большинство студентов за все семь лет! Я лишь примерно знаю, что вас ждет на следующих испытаниях. Но пожалуйста, будьте осторожнее!       — Хорошо, мэм, я постараюсь…       Через несколько часов, когда мадам Помфри убедилась в эффективности своего лечения и хорошем самочувствии Гарри, она разрешила ему покинуть свои владения и отправиться в гриффиндорскую спальню. В довесок, ему были вручены разные склянки с восстанавливающими зельями и инструкциями, когда именно их нужно выпить. Хорошо хоть, все они помещались в один пакет, ибо левая рука теперь висела на подвязке и требовала покоя ближайшую неделю, в которую ему было разрешено посещать занятия по своему усмотрению.       Его драную и пропитанную кровью мантию, похоже, выбросили за ненадобностью. Мадам Помфри сообщила, что к ней Гарри доставили в футболке и штанах, а мантию сняли судьи по пути сюда. Радовало, что хоть Гермиона забежала на пять минут после обеда и оставила ему обычную чистую одежду, вновь умиляя своей заботой и сочувствием. Гарри просто не мог признать, что без нее давно бы уже пропал с этого света. И с каждым разом она все сильнее утверждала этот факт, словно намекая, что без нее его жизнь будет куда менее приятной.       Гостиная родного факультета встретила его одобрительным гулом и всеобщей поддержкой. Близнецы, едва заметив Гарри, так и вовсе хотели внести его на руках в самую середину. Только лишь кивок головой на повязку и скривившееся от боли лицо не дали им совершить задуманное. Зато из разных концов комнаты начали взрываться волшебные хлопушки, явно заготовленные заранее, осыпающие Гарри с ног до головы разноцветными конфетти.       — Ты был великолепен… — восхищенно вещал Фред.       — Прекрасен… — продолжал за него Джордж!       — Охрененен…       — Восхитителен…       — Мы думали, тебе пиздец…       — Хотели уже предложить себя, в качестве замены чемпиона Хогвартса…       — Но когда мантикора взревела…       — А ты вылез из щели…       — И как охренительно жесткий черт выдернул из плеча ее шип…       — И отбросил его в сторону, будто зубочистку…       — Мы поняли, что хуй тебя пришибешь даже мантикорой…       — И вот он, настоящий победитель любых тварей…       — Стоит перед нами…       — Мы склоняемся перед тобой, о великий…       — Ужасный…       — Бессмертный…       — С потрясающими шрамами на щеке…       — Только черных очков не хватает, для наиболее крутых кадров!       — Хватит, парни, а то я же вам поверю, — рассмеялся Гарри. — По правде говоря, вы немного преувеличиваете…       — А это не важно, — подмигнул ему Джордж.       — Вся школа видела тебя там, — продолжал петь дифирамбы Фред. — Как ты буквально восстал из пепла! Словно феникс! Как встал во весь рост и наплевал на сквозную дыру в своем плече!       — На самом деле, это было охренеть как больно… — пытался вставить он, но никто не слушал.       — Гарри, это было нечто, — хлопнул его по здоровому плечу Симус. — Не знаю, что ты там чувствовал внутри арены, но снаружи смотрелось максимально эпично! Даже слизеринцы захлопнули варежку и не верили своим глазам!       — Не могу не согласится, — поддержал друга Дин. — Я бы обосрался прямо там! А ты сегодня стал легендой!       — Да ну, какой легендой, — смущался Гарри. — Чуть не сдох, а…       — Колин успел сделать фотографию, — протянул ему кто-то движущуюся картинку. — То, как ты вырываешь из себя шип мантикоры с куском собственного тела, пренебрежительно отбрасываешь его в сторону и поднимаешь яйцо, пока эта тварь беснуется от боли где-то сзади, войдет в историю! Такого точно никто и никогда не видел!       — Молодец! Молодец! Молодец! — скандировали хором Анджелина, Кэти и Алисия.       Гарри вперился глазами в фотокарточку, на которой он сам стоял практически в самом центре арены. Его лицо было перекошено от жуткой боли, левая нога практически не давала опоры, рука висела мертвой плетью, а алые цвета гриффиндорской мантии смешивались с обильным количеством крови. Не выпуская из правой ладони волшебной палочки, рисованный магическими чернилами Гарри схватил торчащий из своего плеча отравленный шип, резким движением выдернул его и, даже не поморщившись, отбросил в сторону, словно это была какая-то надоедливая заноза. А затем поднялся выше и из последних сил забирал себе золотое яйцо, на фоне мечущейся из стороны в сторону ревущей смертоносной хищницы.       По правде говоря, Гарри и сам впечатлился от такой картины. Там, на арене, он даже не вспоминал о сотнях зрителей вокруг, наблюдающих за ним со стороны. Но сейчас, увидев все глазами болельщиков, был искренне поражен своим действиям. Как будто это не он сделал все эти движения буквально пару дней назад, а хорошо загримированный под него каскадер из маггловских фильмов, который мог сотворить все, что только придумает фантазия сценариста.       — Ну как? — усмехнулся Симус. — Круто, верно?       — Есть такое, — не мог не согласиться Гарри. — Там это все ощущалось совсем иначе…       — Расскажешь? — подначивал его Фред. — Давай, мы хотим услышать все из первых уст. Я ведь прав?       — ДА-А-А-А-А! — дружно взревели гриффиндорцы.       — Я бы хотел хоть чуть-чуть отдохнуть… — попытался отмазаться Гарри, не желая тратить время на пустую болтовню.       — А мы бы хотели твоей истории прямо сейчас, — не позволил исполнить мечту Джордж.       — Пожалуйста, Гарри, — взмолились Лаванда и Парвати, завлекающе хлопая глазками. — Всего один раз!       — Ну хорошо, слушайте — сдался он под одобрительный гомон студентов, поставивших ему самое удобное кресло в центре гостиной. — Как вы видели в тот день, профессор Макгонагалл забрала меня из Большого зала и привела в большой шатер, где уже ждали остальные чемпионы…       Ближайшие пару часов Гарри рассказывал, пересказывал и на десятый раз повторял то, что видел своими глазами на арене. Как Флер до чертиков перепугалась даже от фигурки паука, на что Рон среагировал скривившейся гримасой. Как они втроем обменялись советами перед стартом. И как все органы чувств отключили любую внешнюю помеху, в виде комментариев того же Бэгмена, полностью сосредоточившись на движениях и рыке мантикоры.       — Я никогда его не забуду, — делился впечатлениями Деннис Криви. — Такой рев! Оглушительный! Даже дракониха ревела тише!       — Это потому что мы были ближе к сектору Гарри, — похлопал брата по плечу Колин.       — Все равно, до сих пор стынет кровь в жилах, — аж вздрогнул от воспоминаний первокурсник Джимми Пикс.       — Засадили бы тебе в глаз подобным заклинанием, орал бы не сильно тише, — поддела его Ромильда Вейн.       Как оказалось, реальное время схватки исчислялось всего несколькими минутами, показавшимися Гарри настоящей вечностью. Мало кто даже успевал следить за ситуацией, поскольку она менялась с пугающей частотой. А три одновременных выступления всех чемпионов сразу хоть и размазывали внимание толпы, но тем не менее, были приняты весьма положительно. Ведь пока один из участников замедлялся и обдумывал следующие шаги, в соседнем секторе уже разворачивалась настоящая битва не на жизнь, а насмерть.       Ближе к концу его рассказа, в гостиную проникла Гермиона, коротко улыбнулась Гарри и, не став мешать, уселась на одно из дальних кресел, внимательно слушая каждое его слово. По ее лицу было видно, что она испытывает настоящее облегчение, когда видит Гарри в бодром здравии и позитивном расположении духа. Особенно, в окружении поддерживающих его гриффиндорцев, которые даже не думали обвинять его в плохо пройденном туре.       Наоборот, каждый из них считал выступление Гарри эпическим и легендарным, что обязательно войдет в историю Хогвартса и будет передаваться из поколения в поколение. Гермионе было до невозможности приятно видеть происходящее. Когда безумное напряжение, преследовавшее их последний месяц, немного спало на нет и теперь можно было вновь почувствовать себя в относительной безопасности.       — Ну, как ты? — сочувственно спросила она, когда Гарри смог освободиться и подойти к подруге, рухнув в соседнее кресло.       — Как видишь, рука еще не восстановилась, — кивнул он на перекинутую через шею косынку, удерживающую поврежденную конечность. — Но мадам Помфри обещала, что это дело недели, ну максимум, двух, — не стал Гарри сильно расстраивать ее реальными сроками.       — А внутри ты как? — посерьезнела она. — Что чувствуешь? Как справляешься?       — Даже не знаю… — задумался Гарри на секунду.       По правде говоря, Гермиона стала первой, кому были интересны его настоящие эмоции в данный момент. Не в сражении с мантикорой или при пробуждении в Больничном крыле. А здесь, в гостиной Гриффиндора, когда адреналин и умиротворяющие зелья окончательно выветрились из организма, позволяя мыслить более трезво и, вместе с тем, чуть более мрачно.       — Скажем так, — прокашлялся Гарри. — Я рад, что я выжил. Но беру свои слова назад и ответственно заявляю, что вертел я этот Турнир на своем ху… Кхм-кхм. Приборе.       — Что, уже не хочешь привлекать девушек своим статусом чемпиона? — поддела его Гермиона.       — Не особо, — фыркнул он. — Да и кого теперь? С Чжоу мне, похоже, не по пути. А насчет следующих вариантов я пока и не думал особо… Не до девчонок, знаешь ли. Банально некогда.       — Это пока, — хихикнула Гермиона, явно что-то зная, но не раскрывая тайны. — Сейчас отдохнешь, успокоишься, и мозги снова начнут работать в этом направлении. Вон, Лаванда и Парвати до сих пор безотрывно смотрят на тебя и явно обсуждают.       — Ну и что? — обернулся в их сторону Гарри, от чего подружки быстро отвернулись в разные стороны и сделали вид, будто их интересует интерьер гостиной. — Они не в моем вкусе.       — А ты требовательный, я смотрю, — прищурилась Гермиона. — И какими же данными должна обладать твоя кандидатка?       — Ну не знаю… — замялся Гарри. — Наверное, она должна быть умной, веселой, легкой на подъем… Красивой, разумеется. Если играет в квиддич, так вообще хорошо.       — А-а-а… Ясно… — протянула она с какими-то пробивающимися нотками разочарования.       — Но при этом крайне желательно не выносить мне мозг необоснованной ревностью, как это делала Чжоу, — задумался он посильнее. — О! Еще с ней должно быть легко общаться! Без пауз и неловкостей! Ну, как мы с тобой, например.       — Это самое главное в отношениях, как я считаю, — говорила Гермиона слегка неровным голосом. — Если внутри пары нет взаимопонимания, то эти отношения обречены на провал. Может быть не сразу, но вода камень точит.       — Мне бы твою гениальность и проницательность, — усмехнулся Гарри, прикрыв глаза и в очередной раз поблагодарив судьбу за находящуюся рядом Гермиону. — Может быть, жизнь была бы проще…       Наступил вечер, звездное небо вновь освещало собой окрестности Хогвартса, а в гостиной Гриффиндора только набирали обороты шум и всеобщее веселье. Из-за состояния лежащего в Больничном крыле Гарри, молодые волшебники не стали сразу проводить вечеринку по случаю окончания первого тура. Зато сейчас, когда все убедились в его целости, можно было наверстать упущенное, врубать колдорадио на полную и устраивать очередные пляски под хиты Ведуний до самого утра, как это происходило после каждого выигранного матча по квиддичу.       Гарри, ввиду травмы руки, не мог принимать активное участие во всеобщей неразберихе, но с удовольствием пил сливочное пиво и наслаждался чувством бесконечного облегчения. Сейчас, смотря за беснующимися сокурсниками, за тем, как Фред и Джордж запускали из своих палочек фейерверки, а Симус взрывал волшебные хлопушки, он окончательно поверил с то, что это не сон. Что первый тур позади. Что он выжил и на ближайшее время можно было расслабиться.       — Кстати, а где мое золотое яйцо? — поинтересовался он у Гермионы.       — Его должны были отнести в спальню, вместе со всеми твоими вещами, кроме мантии, — ответила она. — По какой-то причине, Каркаров еще перед больничным крылом объявил, что она непригодна и нужно ее обязательно выбросить.       — Каркаров? Ему-то какое дело до моей мантии? — нахмурился Гарри. — Пожалуй, это мне решать, ходить в ней или нет!       — Ну, она действительно была изорвана в хлам, так что я бы тебе этого не позволила, — улыбнулась Гермиона. — Но вообще да, странно все это…       Не сказать, что Гарри сильно расстроился из-за потери какой-то там школьной мантии. Они стоили не очень дорого и при желании, он мог купить себе хоть тысячу штук. Но по крайней мере, можно было оставить эту при себе, как сувенир и напоминание о сражении с мантикорой, из которого он чудом выбрался живым. Судя по книгам, очень немногим волшебникам это удавалось. Аж уж в его-то возрасте — тем более. Ну да ладно.       Завтра нужно будет обязательно написать Сириусу. Скорее всего, он уже обо всем знает, раз общается с Дамблдором напрямую. Но Гарри был уверен, что крестный ждет его письма, чтобы таким образом точно убедиться в его целостности и добром здравии. Хорошо хоть, что повреждена была левая рука, а не рабочая правая.       Ближе к утру, когда профессор Макгонагалл зашла в гостиную и грозным голосом разогнала всех спать, не забыв поздравить Гарри с отлично пройденным испытанием, он поднялся в свою спальню и действительно увидел стоящее на тумбочке золотое яйцо. Соседи по комнате убедили его открыть и послушать подсказку к следующему туру. Ведь каждый хотел узнать, какие трудности предстоит преодолеть чемпионам в будущем.       К удивлению всех вокруг, но после поворота специального зажима на его вершине, лепестки яйца раскрылись в стороны и представили перед их глазами какую-то светящуюся мутную субстанцию, чем-то напоминающую маггловскую лавовую лампу. Ни записки, ни голоса, ни звука, ни картинки. Ничего. Абсолютная тишина и мягкий свет изнутри.       — Это точно подсказка, а не ночник на память? — скептически заметил Симус?       — У других чемпионов такие же, я видел! — ответил ему Невилл.       — И что с этим делать? — задумчиво глянул внутрь Гарри. — Мне что, отнести его к Трелони, чтобы она своим третьим глазом увидела там будущее?       — Скорее, она там увидит лишь свою очкастую рожу, — прокомментировал Рон, с которым они с недавних пор вполне себе перекидывались нейтральными фразами.       Гарри и самому показалось странным, что яйцо никак не проявило себя после открытия. Может, оно так защищалось от посторонних ушей и работало только наедине со своим чемпионом? Или за ним крылся какой-то тайный шифр? Кто же его знает…       — Ладно, завтра разберусь, — зевнул Гарри. — Но в качестве ночника — классный подарок.       — Ага, но вместо сражения с мантикорой, я лучше куплю такой в Хогсмиде, — хихикнул Дин.       — Надеюсь, оно не рванет к утру у моей головы, — завалился Гарри на кровать. — Плечо-то заживет, а вот с мозгами могут быть проблемы…       — Имея в подругах Грейнджер, можешь не волноваться на этот счет, — улыбнулся Симус. — Мозги она тебе быстро вправит на место.       — Хрен поспоришь, — согласился Гарри, прикрывая глаза и вновь с теплом в душе вспоминая приятную заботу от Гермионы. — С ней уж точно не пропадешь…