"Мыльные перчатки"

Мисаки включил воду и подставил ладони под прозрачную струю, дожидаясь её нагрева до нужной температуры. Достаточно, как он считал, намочив руки, он взял из стеклянной мыльницы тёмно-розовое в белую полоску мыло с чудесным ароматом вишни и повторно подставил ладони под воду. Снова вытащив руки и выключив кран, Мисаки неторопливо начал намыливать ладони, вызывая появление на них лёгкой белой пенки. Довольно улыбнувшись и сделав ещё пару движений, дабы избавить мыло от неё и, тем самым, не испачкать мыльницу, он вернул "вишнёвый" брусочек на его законное место. Мисаки стоял и мылил свои руки: тёр внутренние стороны ладоней друг о друга, затем правой ладонью намыливал внешнюю сторону левой руки и наоборот, сцеплял руки в замок, затем пропускал пальцы друг через друга... Если же пенка становилась слишком густой и неподатливой, он снова включал воду и капал на одну из ладоней: тогда пенка снова мягко скользила по коже, и всё начиналось сначала... Мисаки не знал, почему, но это занятие очень успокаивало. Очень нравилось, как эта невесомая, состоящая из маленьких и больших пузырьков субстанция обволакивала кожу. Пенка напоминала летний снег. Тёплый снег, который не таял, а оставался на коже, даря восхитительные, нежные ощущения... - Что ты делаешь? Мисаки резко распахнул глаза и так дёрнулся, что чуть не задел мыльницу - она лишь начала мелко подрагивать, словно зная, что при близком контакте с кафелем, непременно попадёт на свалку. - У-усаги-сан! Предупреждай, когда приближаешься ко мне! Фух... - Предупреждать? - Ну, там: "Мисаки, я иду!" - или ещё что-нибудь. Но не появляйся так внезапно, пожалуйста! - Хорошо. Но ты не ответил мне на вопрос. - А я и не обязан! - гордо отвернувшись и продолжив своё занятие, сказал юноша. - Обязан. - Ха, с чего вдруг? - Потому что я хочу, - сказал новеллист, вытащив сигарету изо рта и выпустив облако серого дыма. - Ах, да... Я и забыл, - саркастически пробубнил Мисаки. - Чем это ты занят? - спросил Акихико, облокотившись о стену и с интересом смотря на добела намыленные руки парня. - Эм, ну... это называется "мыльные перчатки", - слегка смущённо ответил тот. Секунд десять Акихико молча и невозмутимо смотрел, что Мисаки делает с "перчатками", после чего изрёк: - Я тоже хочу. Мисаки, сделай мне тоже. - Возьми мыло и сам сделай! - раздражённо ответил парень. Недолго думая, Акихико взял мыло, включил воду и подставив под неё руки, стал быстро намыливать их прямо под водой. Выключив кран, он положил мыло на место и старательно продолжил мылить ладони, успев при всех своих действиях полностью забрызгать Мисаки и испачкать мыльной пеной края раковины и саму мыльницу. И ладно это всё, если бы он чего-то добился, но и пена у него вышла какая-то не такая. - У меня не такие "перчатки", - сравнивая свои ладони с ладонями Мисаки, констатировал писатель. - Ничего, эти тоже подойдут, - процедил Мисаки, у которого нервно задёргалось левое веко, при взгляде на себя в зеркало и раковину, которую он так старательно отмывал весь прошлый час. - Но я хочу, как у Мисаки. - Хоти дальше! Что ты тут вообще делаешь? Разве тебя не ждёт работа? - Неужели у меня не будет таких же перчаток, как у Мисаки?.. - глядя на левую руку, печально вздохнул Акихико, вытаскивая мыльными пальцами сигарету изо рта. Если бы не зеркало, то Мисаки смог бы проигнорировать писателя, но при такой ситуации не видеть печальное лицо Усаги-сана было невозможно. - Тц! Дай сюда! - с этими словами, Мисаки схватил свободную руку писателя и включил кран. Пенка у Акихико получилась очень густой, поэтому для нужной консистенции нужно было просто добавить воды. Сделав всё необходимое и выключив воду, Мисаки начал медленно водить пальцами по ладони Акихико. По внутренней стороне... по внешней... по запястью... то пропуская свои пальцы через пальцы Акихико, то едва касаясь ладони кончиками пальцев... делая круги на руке новеллиста, отчего пальцы последнего забавно вздрагивали... Осознав вдруг, что он делает, Мисаки покрылся ярким румянцем, однако его руки упорно отказывались повиноваться разуму, продолжая вытворять эти смущающие и возмутительные вещи! Он же японец, в конце-то концов! Но, очевидно, телу было на это плевать, как говорится, с высокой колокольни. - Мисаки, - парень почувствовал хриплый шёпот писателя у себя над ухом, - а кроме "перчаток", есть ещё одежда? Если да, то я бы очень хотел, чтобы ты её на меня надел... На следующее утро Такахаши Мисаки (21 год) будет винить запах мыла, запах сигарет, запах Усаги, все запахи! Ведь... "Это было просто помутнение рассудка!!!"