Страх.
Ему с детства внушали о том, что их дядя Бруно злой, что он портит жизнь всей деревне своими пророчествами. Даже в тот момент, когда Камило стоял у разрушенного дома, наткнувшись взглядом на Бруно, он понял что он совсем не тот, каким его описывали Долорес и другие члены семьи, но Камило все равно не перестал бояться. Спустя неделю он, конечно же, стал привыкать к случайным встречам с дядей Бруно в коридорах Каситы, но иногда он оборачивался и долго смотрел в след дяде, мысленно убеждая себя в том что всё хорошо, Бруно нормальный, совершенно обыкновенный человек, хоть и с придурью. –Эй, всё нормально?– послышался смутно различимый голос где-то рядом. Камило почувствовал что-то на своём плече и, как змеёй ужаленный, отскочил. –Чего!?– уставился он на человека перед собой. Это был дядя Бруно, тот был точно так же ошарашен, как и, собственно, сам Камило. Кажется, он завис и не заметил этого. Сколько он так простоял? Бруно всё это время видел его, и был рядом? Боже, как же стыдно. –Я говорю, всё нормально? Может.. Тебе плохо? Позвать кого нибудь?– Бруно засыпал его вопросами. –Нет-нет, всё хорошо, извини, я просто.. задумался..– судорожно кивая, оправдался Камило, обойдя дядю, он умчался прочь, лишь услышав за спиной что-то в духе "если что случится, обратись к кому-нибудь или зови меня". После этого Камило старался следить за тем, как он этот момент выглядит со стороны, не завис ли он снова посреди коридора или разговора с кем-нибудь. Бруно, в свою очередь, тоже немало тревожился о том, как к нему относятся в семье, доверяют ли ему, не испортит ли он всё снова. В один вечер, когда Касита оповестила всех о том, что настало время ужина, Бруно решил, что пора. Он хочет обсудить отношения с сестрами и матерью, обсудить важные вещи, касаемые отношений с племянниками и с городскими жителями. Спустившись во двор, он обошёл большой полунакрытый едой стол и сел рядом с Камило. Вновь натянул эту глупую и неловкую улыбку, которая украсила его уставшее лицо, робко кивая семье в знак приветствия. Камило улыбнулся в ответ: "Привет, дядя Бруно"– поздоровался он и протянул ему тарелку с фруктами. – Тук-тук по дереву, - внезапно выпалил Бруно, постукивая по столу, а после, как обычно, по голове – соль через плечо,– на автомате потянулся в карман за солью, и взяв щепотку, перебросил через плечо. Камило встрепенулся и глупо уставился на дядю. Тот, закончив свой ритуал, невинно улыбнулся и пожал плечами. "Меня точно доведет эта семейка" подумал Камило, хихикнул и принялся есть. Во время трапезы он решил для себя, что точно попробует наладить их с дядей Бруно отношения и засунет глубоко куда подальше все свои страхи и паранойю. –Братишка, поможешь мне сходить за покупками в деревню?- подала голос Джульетта, нежно улыбаясь Бруно. Её приобнял сидящий рядом Августин, утыкаясь губами в поседевшие волосы на макушке. Бруно, немного подумав, кивнул в знак согласия. Вообще-то, он хотел поспать, но сестра важнее, иначе, он был уверен, его точно посчитают бесполезным и снова выгонят. Встав из-за стола с пустой тарелкой, он постучал дважды. Камило лишь закатил глаза на это. – Так нужно, не могу я без этого, вдруг что-то плохое случится?– улыбнулся Бруно своему племяннику. – Ничего плохого не случится, всё нормально, если что, мы всегда рядом и поможем,– как можно убедительнее успокаивающим тоном произнес Камило, слабо улыбнувшись дяде. Остальные члены семьи поддержали Камило короткими кивками. –Спасибо,– смущенно буркнул Бруно и понёс грязную тарелку в дом. В городе Камило, набравшись смелости, всё-таки завёл разговор с дядей, и, как оказалось, это было совсем несложно. Бруно охотно шёл на контакт и довольно много болтал. Камило видел, как тот будто не зная, куда деть свои руки, шарится по карманам и часто обрывает предложения, чтобы сглотнуть. К концу дня, когда они возвращались домой, Камило больше не ощущал того страха и паранойи рядом с дядей. Даже наоборот, он хотел больше узнать о нём, убедившись в том, что с ним плохо поступили, что он травмирован. Поэтому Камило поставил себе цель помочь дяде справиться с его проблемами. Он даже и догадываться не мог, что его дядя окажется таким неловким и даже забавным в какой-то степени. По приходу в дом, все разошлись по своим комнатам, завалившись на кровать и, наконец-то, дав своим уставшим от длительной ходьбы ногам отдохнуть. Камило не покидала мысль от том, как же он всё-таки ошибался насчёт Бруно. В следующие пару дней Камило не желал отлипать от дяди: они болтали, болтали, и болтали, и, кажется, Бруно наконец-то почувствовал себя родным для своей семьи, но пальцы всё равно болели от постоянного хруста, на голове уже образовалась небольшая, но болезненная шишка, костяшки на пальцах ныли от нескончаемых постукиваний, но Камило успокаивал его, и именно рядом с племянником Бруно чувствовал такую невероятную лёгкость на душе, какую не чувствовал, кажется, никогда в своей жизни. *** Камило сидел на постели в своей комнате, уставившись на кровь на своих ладонях и костяшках пальцев. На самом деле взгляд его был затуманен, он смотрел в никуда, и его мысли витали где-то далеко за пределами галактики, не желая возвращатся в реальность. Он сжал ладони в кулаки и, почувствовав боль, сфокусировал взгляд на уже чуть засохшей кровавой корочке на костяшках. Камило шикнул. Рассматривая мелкие порезы, он всеми силами пытался отвлечься от реальности, снова уйти в это странное состояние транса. Мальчик перевёл взгляд на одно из треснувших зеркал, а затем на мелкие осколки на полу, не желая видеть свое искаженное отражение. В зеркале он видел кого угодно, но не самого себя, он не видел свою личность. Он не понимал кто он, какого его истинное предназначение. Все глупые шутки и смешные перевоплощения — это всё не описывает его характер. Дар, который подарила ему волшебная свеча прекрасен. Безусловно прекрасен! Ему, конечно, нравились его шутки, веселье, он любил помогать людям, но все это казалось ему чем-то, безполезным, неполноценным. Ведь это неполноценность, так ведь? Камило не видит в своем волшебном даре себя; это, скорее всего, его хобби, ведь нельзя назвать характером своё увлечение.. – Кто я? Просто скажите мне кто-нибудь, умоляю...– он снова взглянул в отражение, но после сразу же спрятал лицо в окрававленные ладони, пачкая щеки. Кровь, смешанная со слезами, капала на колени. Ему нужна была чья-то поддержка в этот момент, но он не хотел показывать себя таким: морально убитым, с разбитыми в кровь руками, с опухшими от слёз глазами, и разбитое зеркало в его комнате. Он не хочет чтобы кто-либо это видел, ему не нужно, чтобы семья переживала о нём, он не хочет их донимать своими проблемами, он не хочет привлекать к себе внимание, он всего-лишь хочет понять кто он, но ответа нет. И кажется никогда не будет. – Мне нужен дядя Бруно, но, наверное, он спит, не хочу донимать его своими проблемами..- тихо прошептал про себя Камило. Касита на это лишь скрипнула половицами, привлекая к себе внимание. – Да, Касита, я думаю о не очень хороших вещах, мне просто нужно время и ответы– он слабо улыбнулся и взглянул в другое, целое зеркало. Ужаснувшись от своего вида, он достал из-под подушки платок, который, кажется, лежит у него там уже неделю, и наспех вытер лицо. С чего он вообще начал так липнуть к Бруно? Заботиться, утешать его при выполнении очередных "ритуалов"? Он чувствовал родство и неизвестную тягу к нему. Все ему рассказывали страшилки о страшном дяде, но, увидев эту невинную, неловкую улыбку, зашуганность, ему захотелось сблизится с этим человеком. Наверное, он понял, что они похожи, и благодаря этой схожести юного Мадригаля так тянуло к нему. Камило небрежно перетянул разбитые руки бинтами, которые лежали в коробке под его кроватью как раз на такие случаи. Не желая больше ни на секунду задерживаться в своей комнате, среди зеркал от которых уже тошнит, он, стараясь сильно не шуметь, вышел из своей комнаты, и направился прочь из дома, к той самой реке, у которой когда-то погиб дедушка Пэдро, и там же помирились Мирабель и бабушка Альма. Дойдя до места, он осел на траву, поднял голову к ночному небу и стал рассмативать яркие маленькие звёздочки и складывать из них созвездия. Интересно, звезды знают кто они? "Определенно знают,"– подумал Камило. По щеке парня скатилась слеза, он смахнул её рукавом своей рубашки и уткнулся лицом в колени, погружаясь в глубокие раздумья, и вновь занимаясь самоуничижением. Просидев долгие несколько часов до самого рассвета, юный Мадригаль наконец поднялся с земли, отряхнув свое жёлтое пончо. Он твёрдо решил навестить Бруно. Интересно, чем он сейчас занимается. Читает книгу? Спит? Или же только проснулся? Честно, Камило был бы рад любому варианту, лишь бы дядя выглядел здоровым и счастливым. Да, он был весёлым, но в его глазах не было счастья. Лишь пустота и страх, тревожность и нескончаемая паранойя. Добравшись до башни Бруно, он слабо постучал пару раз, надеясь что тот услышит. Порезы чесались и отдавали резкой болью при движениях руками. Через долгие две минуты послышалось копошение, и дверь отворилась. На пороге стоял Бруно, слегка ошарашенный, но взгляд его был тёплым, ласковым. – Привет,– Бруно приоткрыл дверь и чуть отошёл, чтобы впустить своего племянника. Тот быстро проскльзнул внутрь. Камило прошёлся взглядом по одежде дяди: тот был одет в старую пижаму и зеленый, длинный до пола халат с волочащимся поясом по бокам. – Извини, что так рано. Или поздно. Не знаю сколько время. Ой, ты спал?– ему было немного стыдно за свой визит, вдруг Бруно спал? Или был занят. – Нет, я не спал. Бессоница, кажется,– улыбнулся он и жестом указал на свою кровать, предлагая присесть, –Что-то случилось? Что с твоими руками?– Бруно протянул ладонь к небрежно перевязанным рукам Камило, но тот быстро спрятал их под своё пончо. –Извини,– уронил взгляд в пол Камило. Глаза начало щипать, на что он проморгался, сделал тихий глубокий вдох и выдох, повернулся к Бруно– Я не хочу оставаться один,– выпалил он быстро, но всё же голос предательски дрогнул. Бруно выглядел ещё более удивленным и теперь уже обеспокоенным. – Ладно, иди сюда–он забрался с ногами на кровать, раздвигая руки для обьятий. Камило притормозил, обдумывая что-то, но после, неуклюже повторяя позу дяди, бросился в объятия. Его крепко прижали к себе, успокаивающе поглаживая по кудрявым волосам. Он неуверенно и слабо обнял в ответ, расположив руки на спине Бруно. – Спасибо,– тихо вымолвил юный Мадригаль. Камило понял, что любит своего дядю, сильно любит, но он ещё не понимает природу этой любви, хотя это, впрочем, и неважно. Главное сейчас — это то, что они оба чувствуют себя умиротверенными, спокойными. Проблемы уходят на второй план, когда они вместе. Камило безумно благодарен судьбе за то, что они сблизились. Всё будет хорошо, они вместе преодолеют все проблемы. Камило поможет своему дяде почувствовать себя настоящим членом своей семьи, родным для всех человеком, прекрасным дядей и замечательным братом и сыном. Он поможет Бруно справиться с тревогой и паранойей, которые преследуют его на каждом шагу. Он обязан ему помочь. Также он не хочет втягивать дядю в свои проблемы, но иногда ему нужны хотя бы простые, успокаивающие объятия, и этого ему будет достаточно. Через час Камило, в объятиях своего дяди, наконец-то погружается в спокойный, глубокий сон.***
Бруно вздохнул, стоя напротив двери своей матери и не решаясь войти. Он боялся предстоящего разговора. Вздохнув ещё раз, он достал из кармана своего старого, шерстяного пончо солонку с солью. – Так, соль через плечо,– выполнив ритуал и набравшись смелости,он всё же постучал в дверь. – Войдите,– через пару секунд послышался голос внутри. *** – Дядя Бруно!– воскликнул юный Мадригаль, врываясь в комнату дяди. Бруно на это лишь пробубнил что-то неотчётливое и перевернулся на другой бок. – Ну Брунооо, вставай, ты опять не пришёл на завтрак,– Камило нахмурился и принялся ворошить бедного дядю, тихо хихикая. – Ладно, встаю,– всё же решил подать голос дядя, сонно поднимаясь и протирая чуть опухшее ото сна лицо. Камило чуть нагнулся чтобы взглянуть в лицо дяди. – Ты снова плакал ночью, верно? Твои синяки стали больше, и глаза красные,– расстроенно признес Камило. Он злился на самого себя, был расстроен от того, что не в силах помочь проработать травмы дяди, справиться с душевными переживаниями, избавится от них раз и навсегда. Камило правда пытается, и да, Бруно становится лучше рядом с ним, он даже иногда забывает о ритуалах, но когда они расстаются, всё снова повторяется. –М.. мне очень жаль, что тебе приходится это видеть, прости,– он проговорил это очень тихим, торопливым шёпотом, и будь его племянник чуть подальше, тот бы не услышал. Камило распахнул глаза в шоке и не отводил взгляд, не желая моргать, чтобы не упустить ни одного слова. Он боялся пошевелиться и спугнуть дядю. – Мне кажется это связано с моим сознанием, с моей головой, я не знаю.. возможно это мой дар так влияет, и то, что моя семья от меня отреклась,– продолжил лепетать, но уже громче – возможно я ошибаюсь, чёрт, извини.. Камило обхватил ладонями лицо дяди, всматриваясь в глубокие, зелёные глаза. – Всё будет хорошо, я помогу тебе, обещаю,– мягко улыбнулся парень, поглаживая рукой по слегка колючей щеке дяди. – Пойдём на завтрак, я сохранил твою порцию,– снова улыбнулся он. Бруно коротко кивнул и на мгновение теснее прижался щекой к ладони племянника, чувствуя такое желанное, очень нужное ему в данный момент тепло. Камило вышел из комнаты, чтобы дядя переоделся, он не хотел его лишний раз смущать. Пока Бруно переодевался из пижамы в свою повседневную одежду, он вспоминал прикосновения теплых ладоней Камило на своих щеках. Вот бы подобное случалось почаще. За десять долгих лет жизни наедине с крысами за стеной кухни, он действительно изголодался по подобному телесному контакту. Но нужно остановится, нет, так нельзя, это неправильно, он должен соблюдать законы дома и быть примерным сыном для матери. Перед выходом из комнаты Мадригаль постучал дважды по двери, один по голове, скрестил пальцы, задержал дыхание, и наконец, вышел из комнаты. – Всё будет хорошо,– повторил Камило, вкладывая ладонь Бруно в свою, и крепко, в жесте поддержки, сжимая, тот лишь одарил племянника слабой, грустной улыбкой.***
– Войдите,– послышался голос по ту сторону двери. Бруно еще раз постучал по двери и голове и зашёл в комнату. – Привет, Брунито, проходи, садись– Альма улыбнулась сыну, и придвинула к нему небольшое кресло. – Мам, нам нужно поговорить,– тихо произнёс Бруно. Он не знал куда деть свои руки, во рту пересохло, в горле образовался ком. Он пытается говорить как можно чётче, пытается не показывать свое волнение, но, кажется, это у него плохо получается. Альма окинула сына нечитаемым взглядом. – Я слушаю. – Я понимаю, что я вернулся в семью недавно, но эм... понимаешь.. я хочу чтобы ты.. вы все ко мне относились как к родне.. чёрт, нет... прости, я не должен был этого говорить!– пролепетал мужчина и от накатившего приступа тревожности он вскочил с места скрещивая пальцы и задерживая дыхание. – Всё хорошо, Брунито, ты — часть нашей семьи, и всегда им был. Прости, что так случилось, мне жаль что тебе пришлось все это пережить– Альма поднялась с кресла и подошла к сыну, заключая в крепкие объятия, дабы успокоить его. – Но, понимаешь.. семье пока что сложно полностью принять тебя, мой Брунито, я уверяю тебя, они знают, что ты хороший, просто будь собой, они привыкнут– женщина заботливо погладила ладонью по плечу сына, и улыбнулась так тепло и ласково, прямо как в детстве. Бруно на мгновение завис, погружаясь в воспоминания редких мирных дней, когда не было этого чёртового дара, не было проблем, он не был отвергнут семьёй, родной матерью, сёстрами. Позже, по приходу в свою комнату, он задумался. Может, если он попробует завести семью, продолжить род Мадригаль, тогда родня примет его? Он не знает, но эта мысль прочно засела в его голове. Проблема была в том, что он совершенно не понимает девушек, они для него капризные и создавать семью с одной из них Бруно не горит желанием. Он вспомнил о Камило, вспомнил ласковые, греющие душу объятия, милое, едва слышное сопение под боком, когда племянник слишком уставал и был не способен дойти до своей комнаты, ну или не хотел, и Бруно был не против. Он хотел бы посвятить все свои оставшиеся годы этому мальцу. – Так нельзя– шепчет Бруно –так нельзя, надо быть примерным сыном, надо быть примерным братом и дядей– продолжает повторять он, сминая простынь своим телом и принимая позу эмбриона. Глаза защипало от подступивших слез –Так, спокойно, Бруно. Нет, это всё происходит не с тобой– дыхание сбивается, кажется, он начинает задыхаться. Почему так тесно? Стены давят. Боже, как же страшно. Одна и та же мысль начинает крутиться в голове, она давит на него, словно потолок обрушился и придавил его, выбив весь воздух из легких, медленно убивая. –Ты должен быть хорошим, ты должен быть хорошим... Бруно начинает ещё больше трясти...