Прекрасное чувство

      Тяжёлые капли скатывались по лицам, пока они бежали вдоль тротуара; время совсем недавно перевалило за шесть, но на небе ни единого солнечного просвета из-за пасмурной погоды: массивные тучи тянулись по всему периметру небосвода, застилая собою такое необходимое весной солнце напрочь.       Сонхва, дыхание которого сбилось ещё на выходе из студии, остановился, чтобы вдохнуть воздуха так не хватавшего. Лёгкие сковало чугуном, а тугой ком свернулся где-то на периферии горла.       — Всё, я больше не могу. Сдаюсь, — он облокотился на колено и присел на корточки. Холодные капли скатывались по угольным волосам и разбивались об асфальт — также, как и его желание продолжать бег до общежития, — мы и так промокли насквозь.       — Но риск заболеть меньше, если мы побежим быстрее, — Хонджун, который, видимо, вышел на обычную пробежку, лишь улыбнулся, пытаясь вновь заманить парня в очередную авантюру, — Хва, давай, ещё буквально пару минут.       Не дожидаясь ответа, Хонджун присел рядом в той же позе, его челка прилипла ко лбу, из-за чего он вечно мотал головой и глянул из-под капюшона своими тёмными глазами. Сонхва, все также пребывая полускрюченным, промямлил нечеткое «нет, я буду продолжать так сидеть» на вопросительный взгляд.       — Если ты сейчас не поднимешь свою шикарную задницу... — загадочно-хитро начал Хонджун, приблизившись к лицу.       — То что? — вдруг резко оживился Сонхва, смотря на Хонджуна в ответ.       — То я дотащу тебя на горбу, а знаешь, мы, возможно, свалимся раньше, чем доберёмся.       — Я согласен, — только и ответил Сонхва.       Хонджун был тем, кто сдерживал свои слова, и эта ситуация — не исключение. Раз Сонхва так решил, несмотря на предупреждения, то это сугубо его проблемы в будущем, когда они будут лежать в кустах с поломанными конечностями.       Встав, Хонджун развернулся спиной и вновь присел, выжидая, когда на него залезут. Нести свой, если не больше, вес после изнурительной тренировки — ужасно тяжело, но Хонджун не хочет брать рест из-за какой-то простуды, так ещё и подвергать этому Сонхва; поэтому взяв всё на себя, а точнее водрузив, непосильную ношу, на несгибаемых ногах поплелся до общежития.       — Ребят, есть кто? — громко крикнул Хонджун и заозирался, когда они зашли в коридор.       В ответ лишь тишина и шум потолочного вентилятора на кухне.       — Ушли и даже не удосужились вырубить, — буркнул тот, собираясь уже идти туда, но его остановил Сонхва, который вцепился мокрой хваткой в запястье, — чего? — изумился Хонджун, оборачиваясь к сердитому Сонхва, который, кстати-то, проехал благополучно на горбушке аж десять минут!       — С нас течёт, как с не выжатой тряпки, и ты собираешься так идти через весь этаж? — Сонхва укоризненно приподнял бровь, рассматривая мокрого Хонджуна перед собой: его белая футболка полностью промокла, что казалось, будто он совсем был без неё — очертания рельефа ничем не скрывались; а серые треники чуть ли не спадали по причине тяжести.       — А какую альтернативу ты предлагаешь? — Хонджун, который был догадливым (как ему казалось, в правильную сторону), смешно поиграл бровями, широко улыбаясь.       — Например, хотя бы раздеться, — заметил Сонхва, смотря в озорные глаза напротив.       — Прям так сразу что ли, — Хонджун наигранно удивился на такое заявление, — мы ведь даже до спальни не дошли!       — Эй! — опомнившись, что Хонджун все-таки неправильно понял изречение, Сонхва прижал ладонь к чужому рту, — я совсем не это имел ввиду!       Но Хонджун уже принял правила своей односторонней игры: он лизнул ладонь, щедро ему предложенную; на языке почувствовался вкус пота и грязи, как ни странно, его это совсем не смущало.       От подобного, Сонхва чуть ли не отпрыгнул, все-таки контраст их характеров, с которым ещё не свыкся за три года, аукнулся именно сейчас.       — Джун, я серьёзно! Вдруг кто-то в комнате остался, и мы не одни в общаге! — возмутился Сонхва, краснея. Несмотря на то, что внешне он выражал только отрицательные эмоции на выходки парня, то внутренне он ликовал от подобного, хотя и самому такое признавать было страшновато.       — И это было единственной причиной твоих возмущений? — теперь наступила очередь другого удивляться, но Хонджун быстро сориентировался и подошёл вплотную к Сонхва. Их мокрые тела соприкоснулись, а температура кожи и одежды контрастировала, что по рукам невольно пробежал табун мурашек. Сонхва слегка дрогнул, когда влажные ладони Хонджуна легли на его плечи, осторожно поглаживая круговыми движениями.       — Думаю, да, — тихо прошептал Сонхва, положив голову на плечо Хонджуна, рвано вздохнув. Аромат чужого парфюма и пряного запаха кожи врезался в нос, и его разум покрылся пеленой тумана — он никогда не мог устоять от природного запаха своего парня. Несмотря на то, что совсем скоро их возраст перевалится за половину третьего десятка, они вдвоем ни разу не занимались сексом. Так вышло, что будни трейни ещё в подростковом возрасте так заволокли собой, что и не оставили до нынешнего момента.       С того дня, как они оказались в одной команде, неизвестные чувства захлестнули обоих; тянуло так, что буквально через полгода Хонджун ночью поднялся со своей койки и окликнул Сонхва, который спал на своей верхней.       — Хва, — тихо сказал Хонджун, тыкая пальцем в чужое плечо. Сонхва сначала дёрнулся, а потом резко перевернулся, сердито осматривая Хонджуна, совсем не чувствовавшего своей вины в его пробуждении.       — Чего тебе? — Сонхва пару раз моргнул, пытаясь сфокусировать зрение на человеке напротив.       — Ты мне нравишься.       Противные шлепки босых ног по линолеуму были ужасны, по причине того, что их придётся потом вытирать, да и к ногам прилипали все крошки, собравшиеся за несколько дней.       — Пахнет так, будто кто-то сдох, — Хонджун почесал нос, хмуро осматривая комнату в попытках найти объект, от которого распространяется зловонный аромат.       Сонхва подошёл к рабочему столу, взяв с него две пустые кружки из-под молока, — надо их вовремя относить, — очевидно.       — Я это и хотел сделать!       — Но не сделал, — хмыкнул Сонхва, выходя из комнаты, но теперь Хонджун зацепился за его запястье.       Сонхва обернулся, задавая немой вопрос.       — Не уходи, давай сначала полежим, — Хонджун наигранно поджал нижнюю губу, показывая, что держится из последних сил, и если Сонхва не согласится, то свалится на пол и будет лежать так много времени.       — Но мы же мокрые и потные вдобавок, — Сонхва, не признавая того, что согласен на все сто процентов с желанием и, как самый порядочный, пытался отнекиваться, — давай в душ и тогда я соглашусь на всё.       — Правда? — оживился Хонджун, радостно улыбаясь, ибо у него достаточно планов на своего парня, пока они одни, — тогда пойдём. Я тогда за полотенцами, а ты дверь не запирай, — Хонджун уже кинулся к шкафу, — иначе я обижусь.       Сонхва прыснул в кулак и промямлил сквозь смех краткое «окей» и направился в сторону ванной комнаты.       С некоторым отвращением сняв одежду с себя, Сонхва аккуратно сложил её и положил на свою полку. Обернувшись к зеркалу, он лишь увидел измученную физиономию: круги под глазами, взлохмаченные волосы и ссутуленные плечи — эту роскошь он мог себе позволить исключительно вне камер и чужих взглядов.       Сонхва не заметил за своим самокопанием, как сзади волной проплыла тень Хонджуна, тот положил рядом махровые полотенца и сразу же прижался к спине парня, водя щекой по лопатке, словно разнежившийся кот.       А Сонхва лишь завороженно рассматривал, как он ластился к нему сзади. Будь они не знакомы, то первый никогда бы не сказал, что Хонджун может быть серьёзным и ответственным, ведь его настоящий характер, не покрытый маской вынужденного имиджа, был именно таковым: Хонджун хотел любить и быть любимым, хотел вечно обниматься, говорить все нежные слова, которые мог бы только вспомнить и целоваться до беспамятства, пока не отсохнет язык, а губы не лопнут от долгого смакования чужих губ. Сонхва всё это знал, ведь сам Хонджун как-то признался, когда субботним вечером они анализировали рабочие аспекты за неделю; так, невзначай, сказал, ибо знал, что Сонхва поймёт. Потому что тот был таким же, он тоже хотел впитывать любовь, будто губка, и выжимать из себя столько же, даря нежность партнёру в ответ.       — Давай побыстрее займёмся делом, ибо я хочу уже уйти отсюда в кровать, — прошептал куда-то в плечо Хонджун, при этом заставляя Сонхва сдвинуться с места по направлению к душу.       — Боже, если бы я не знал дату твоего рождения, то никогда бы не дал двадцати трех, серьёзно! — Сонхва округлил глаза и сложил брови домиком, будто ему не нравится. Хонджун наконец оставил попытки запихать парня в душ и пошёл один.       — Я просто хочу всё успеть, — говорил он, пока настраивал температуру воды.       Положительно кивнув самому себе, когда та устроила своим существованием, он обернулся к Сонхва, который все также насмешливо наблюдал за его жалкими попытками, — Хва, иди сюда.       Сонхва зашёл в кабинку, и их тела чуть ли не соприкасались друг с другом при любом движении из-за габаритов, — что ты ещё хотел успеть? — заговорщически ухмыльнулся Сонхва, направляя взгляд на чужой пах.       Реакция Хонджуна из-за чего-то была чересчур медлительной: сначала он моргнул, потом вопросительно посмотрел, а позже уже наклонил голову вниз, увидев свой член, который, невзначай, встал, — эта типичная реакция молодого организма утром.       — Джун, сейчас вечер, — смеялся Сонхва, пока вода лилась по его содрогающимся плечам.       — Ладно-ладно, — Хонджун резко успокоился, словно ему переключили эмоцию, а потом уставился, серьёзно взглянул на Сонхва, чьи ресницы смешно слиплись в паучьи лапки, — просто я давно не видел тебя, такого красивого, голым, — и неряшливо хмыкнул Хонджун на свои слова.       Сонхва подумал, что лучше ничего не отвечать и просто прижался к телу, обнимая мокрыми руками. Сейчас, когда они стоят под струями тёплой и чистой воды, было куда комфортнее, нежели бежать по асфальту от леденящего ливня.       Стоять вот так, молча гладя спину другому, было чем-то сверхочаровательным. Хонджун не чувствовал себя дискомфортно, пока его бедро время от времени касалось чужого. Отстранившись от плеча Сонхва, он пятерней зачесал тому волосы, расцеловывая взглядом лицо напротив.       Хонджун любил накрашенного Сонхва, он был готов писать ему любые тексты, какие тот пожелает только, но вид Сонхва без косметики, так и ещё и застланный водой — нечто не сравненное, чему в пример Хонджун ничего не сумеет привести. Перед таким Сонхва хочется либо упасть в ноги, либо попросить, чтобы он упал в ноги, но это лишь его неугомонный молодой организм подсказывал. Своим сердцем, своими мыслями Хонджун готов расцеловывать каждый миллиметр кожи Сонхва, такой шершавой на ощупь и смуглой по фактуре; готов говорить те слова, которые будут вырываться из груди нескончаемыми потоками, пока сладкая вязкая слизь не вытечет из ушей словом любовь.       — Ты ведь хотел что-то спросить, разве не так? — Сонхва рассеянным взглядом наблюдал за попытками Хонджуна загладить его непослушные волосы.       Но Хонджун резко сдался, поняв, что это невозможно, и чуть поджав губу, как-то необычно изучающе посмотрел на Сонхва в ответ.       — Да, и очень важную вещь на самом деле, — заинтриговал он, — теперь переключая свои терзания с волос на плечи, — как насчёт того, чтобы наконец заняться настоящим сексом, например, со мной?       Сонхва не помнил, от чего охнул так громко: то ли от резкого давления на плечи чужих рук, то ли от такого предложения, о котором он грезит столько лет, хоть и признался буквально недавно.       — Не против, — тихо согласился Сонхва, ища рукой краник за спиной; выключив воду, он коснулся пальцами ладони Хонджуна и взглянул на него со всей ответственностью и серьёзностью за свой ответ.       — Тогда пойдём скорей, — Хонджун улыбнулся одними губами, но его глаза все равно превратились в узкие полумесяцы.       Придя уже в комнату, весь их запоздалый пубертатный пыл испарился и, сидя на нижней койки, они лишь несмело переглядывались.       — У меня ни разу не было прям секса, понимаешь? — Хонджун слабо выдохнул, беря ладонь Сонхва в свою и, принимаясь перебирать пальцы.       — Будто у меня он был, — хмыкнул чуть сдавленно Сонхва.       — Но ты же трейни стал после восемнадцати! — удивился второй, с круглыми глазами смотря на не менее опешившего Сонхва.       — Джун, не все бегут трахаться, как им только стукает дозволенный возраст, — укоризненно покачал головой Сонхва, — первый раз моего члена коснулся именно ты, не считая, конечно, самого меня.       — Но ты ведь об этом и не говорил, — Хонджун придвинулся чуть ближе, уже касаясь оголенным бедром горячей кожи Сонхва.       — Как и ты, — заметил Сонхва, мягко улыбаясь.       — Получается, что суждено заняться сексом двум неумелым почти-девственникам, так? — Хонджун смешно фыркнул, закидывая руку на плечо Сонхва, и чуть ли не опрокидывая последнего себе на грудь.       — Не сексом, а любовью, — буркнул Сонхва, притираясь щекой к чужому плечу, — твоя кожа пахнет моим гелем — это странно.       — Но факт того, что это секс, ничего не меняет, — после этой фразы Хонджун указал лишь своим хитрым взглядом перелезть на бедра, а вопрос насчёт геля мягко отошёл на второй план, так и оставшись незамеченным.       Сонхва любовно оплел руками шею партнёра и целомудренно чмокнул мокрыми губами в лоб. Его нос смешно хмурился, когда он пытался усесться удобно на чужих ляжках, — получается, ты без меня уже определил наши позиции?       — А ты разве против? — почти что невинно спросил Хонджун, когда его левая рука уже оглаживала поясницу, продвигаясь всё ниже к ягодицам, а правая зачесывала волосы назад, чтобы они не мешали наблюдать за прекрасным видом раскосых глаз Сонхва.       — Совсем нет, — Сонхва и вправду хотел возразить, но от приятных ощущений лишь слабо закусил нижнюю губу, — я хочу почувствовать тебя в себе.       От последней фразы перед глазами Хонджуна все потемнело, превращаюсь в слабо различимые пиксели серых оттенков, он просто поплыл восвояси собственных дурных фантазий; поэтому он решился действовать более решительно.       — Что бы ты хотел попробовать, милый? — Хонджун осторожно куснул мочку уха, оттягивая её вместе с миниатюрным кристалликом.       — В книгах красиво описывают позу наездника, — между фразой Сонхва слабо подавился, от неторопливых касаний меж ягодиц. Подобное было нечто необычным, хоть и были времена, когда они заходили дальше обоюдной мастурбации, — но я хотел бы видеть тебя. Писалось, что во время этой позы проникновение максимальное и, первый раз ощущается сначала болезненно, а после — волшебно.       — Хва, книги — это не жизнь, — грустно заметил Хонджун, обводя языком потную ключицу парня, — я может, только и теоретически знаю, но её не рекомендуют при первом разе... Давай попробуем лёжа?       — Как я могу тебе отказать?       И действительно, Сонхва был согласен абсолютно на всё, что ему предложил бы его Хонджун, ибо последний никогда не желал и не пожелает плохого ему, особенно, сегодня.       Хоть они и видели друг друга обнаженными множество раз, но сейчас ощущения совсем иные: Сонхва ощущал под своей задницей полутвердый член, и в его голове уже взрывались фантазии одна за другой, но сердце почему-то стремились выпрыгнуть из-под рёбер не только по причине возбуждения, но и страха перед неизвестностью.       Хонджун заметил это в несмелых ответах Сонхва на поцелуи, в чересчур осторожных касаниях к его спине и волосам, — эй, Хва, всё в порядке? Нам стоит продолжить? — голос Хонджуна был безмерно тёплым и заботливым, сейчас, он не был на высокой ноте, а наоборот-таки бархат, что обволакивал защищенностью, слабую перед ним душу Сонхва.       — Д-да, — Сонхва поднял голову с плеча Хонджуна и посмотрел на него, — продолжай. Я просто... слегка волнуюсь.       — Не поверишь, но я тоже, — усмехнулся Хонджун, убирая руки с тела парня, — вот, слушай, — и приложил чужую ладонь на своё сердце. И правда, под тёплой кожей Сонхва услышал такое же учащенное сердцебиение, что и у него самого.       — Я тебя сейчас положу на спину, — проинструктировал Хонджун, будто действительно ознакамливал с нечто новым, — и будем пытаться?       Сонхва слабо хихикнул, расплываясь в лучезарной улыбке, — пытаться что? Растянуть, я прав?       Хонджун закатил глаза, подняв одну бровь, и глянул на Сонхва укоризненно, — какой догадливый.       А после уже совершил первый пункт своего затеваемого плана: аккуратно обхватил руками за подмышки Сонхва и положил на подушку. Оперившись ладонями подле головы, он навис над парнем. Медленно опускаясь к лицу, Хонджун видел, что сейчас Сонхва не боится, пока что в его глазах лишь решимость.       Коснувшись тёплых губ, Хонджун облизал нижнюю губу, затем слабо прикусил; Сонхва лишь приглушенно застонал от подобного действия, его голос отразился вибрацией в чужом рту, от чего обоих неимоверно вело — тело становилось горячим, как раскаленная печь, а все мысли испарялись из головы напрочь.       Хонджун прильнул чуть настойчивее, углубляя поцелуй, но не переходя черту до животной грубости. Сонхва под ним лишь слабо отвечал, поглаживая ладонями спину Хонджуна, ещё влажную после душа, и спускаясь ближе к ягодицам.       Но все волшебство блаженного момента испарилось, когда Хонджун отстранился от распухших губ, лишь для того, что спросить о том, что снова сбило с толку Сонхва.       — Не помнишь, где смазка?       — В тумбе? — Сонхва и сам забыл, где может быть она, ведь не пользовались они ей достаточно долгий период.       — А разве мы не пролили тогда в душе? — как-то грустно уточнил Хонджун, вставая на ноги и задевая при этом своими ногами чужие.       Вразвалочку, ещё от пьянящих эмоций, он дошёл до тумбы, с надеждой начиная рыться внутри. Через некоторое время, Хонджун понял, что был прав. Обернувшись к Сонхва, он лишь пожал плечами, а первый вздохнул, снова растягиваясь на кровати.       — Но у меня есть альтернатива! — Хонджун подошёл обратно к койке, размахивая упаковкой медового крема для рук, — он слишком приторный и долго впитывается, поэтому, ты не против, если...       — Будь это не сейчас, когда мой член уже болит от возбуждения, я бы отказался, — фыркнул Сонхва, ловя кинутую упаковку в ладони.       — Тогда раздвигай ноги, — Хонджун нарочно понизил голос, присаживаясь на край матраса, и бурно двигая обесцвеченными бровями.       — А начиналось всё романтично.       С усмешкой заметил Сонхва, повинуясь просьбе парня. Сегодня, он уже не смущался — они столько раз видели друг друга голыми в разных обстоятельствах, так что меняет нынешний? Например то, что пальцы Хонджуна буквально вторгнуться в его тело. И, к еще большему смущению, Сонхва кое-что вспомнил.       — О, Джун, подожди, — опомнился он, чуть сдвинув колени, и продолжил говорить, когда заметил настороженный взгляд напротив, — я не брился после выходных. — Сонхва сконфуженно отвёл взгляд куда-то в стену и начал перебирать простынь ещё усерднее.       — Сейчас мы не айдолы, а обычные люди, поэтому неважно — отросли ли волосы у тебя или нет, ты таким же идеальным и останешься в моих глазах, — с улыбкой на лице подметил Хонджун, положив руку на щеку парня и начав любовно поглаживать.       Сонхва хотел заплакать от таких слов, он не знал, что ответить на это, поэтому просто прижался щекой к родному теплу.       Он любил Хонджуна, но расписывать по пунктам или аргументам не было нужды.       Может быть, несколько лет назад, Сонхва начал бы рассказ про шикарный вкус в одежде, про интересные прически или же про его реп, но на сегодняшний день он восхищался самим человеком, не за какие-то его преимущества.       — Так, я сейчас попробую вставить один палец, а ты, Хва, говори, если почувствуешь какой-либо дискомфорт, хорошо? — серьёзно спросил Хонджун, пока выдавливал вязкий крем на указательный палец.       Сонхва лишь слабо кивнул, загипнотизировано наблюдая за действиями парня, что за ними и не заметил, как Хонджун принялся оглаживать края ануса. Сонхва инстинктивно сжался, но левая рука Хонджуна легла на его живот, поглаживая чуть выше члена.       Дождавшись, когда Сонхва действительно расслабится от манипуляций над его телом, Хонджун осторожно ввёл палец. Узкие стенки мышц обволокли теплом, и парень попытался медленно двигать пальцем внутри, из-за крема движения были плавными, а лицо самого Сонхва блаженно-расслабленным: он оглаживал одной рукой сосок, сладко вытягиваясь, а второй накрыл руку Хонджуна на своём животе. И последний понял, что действует в правильном направлении. Чуть осмелев, Хонджун принялся выкручивать какие-то пируэты в нутре Сонхва, и кажется, даже это тому пришлось по вкусу.       Через некоторое мгновение, спокойные пытки надоели Сонхва, и он начал изворачиваться, — Джун, мне кажется, тебе стоит добавить второй палец. — Вяло протянул он, поглядывая из-под опущенных век.       — Ты уверен? — уточнил Хонджун и, вытащив палец, вновь прилёг на разгоряченное тело партнёра, — тебе точно это нравится, или ты терпишь ради меня?       — Я тебя, конечно, люблю, — хихикнул Сонхва, притираясь губами ко лбу Хонджуна, — но если бы твой палец ощущался бы ужасно не комфортно в заднице, то попросил бы культурно вытащить.       Да, сегодня явно не было никакой романтики, только не в этом ли шарм их первого раза, когда они ведут себя точь-в-точь, как и в бытийной жизни?       — Хорошо, ладно, — спокойно выдохнул Хонджун, все сильнее волнуясь, от чего пальцы не слушались, и струйка крема ударила ему чуть ли не в глаз каким-то чудеснейшим образом. Вдохнув и выдохнув несколько раз, Хонджун наконец открыл глаза и снова коснулся Сонхва, но уже двумя пальцами, — если что, бей по руке.       Сонхва хотел в ответ кинуть нечто похожее и снова посмеяться, но почувствовал уже большее давление внизу и, затаив дыхание, сосредоточился на собственных ощущениях.       Смущение, из-за небритого паха все ещё не отпускало, а серьёзный взгляд Хонджуна, направленный на его задницу ещё сильнее раззадоривал данное не утихающее чувство.       Когда пальцы Хонджуна наконец проникли в анус, то Сонхва ощутил максимальную заполненность, он не знал, как принял это ощущение: оно было и не приятным, но и не дискомфортным.       — Это странно, — полувздох, то ли полустон вырвался изо рта Сонхва громким звучанием.       — Хва, — Хонджун прикусил нижнюю губу и склонил голову, рвано выдохнув, — не сжимайся, прошу, иначе мы ни к чему толковому не придём.       А Сонхва успел лишь еле слышно прошептать «хорошо, попытаюсь», как Хонджун возобновил действия. Теперь, поглаживания внутри казались совсем иными, словно тело сопротивлялось этому, но также и жадно просило вновь подобных ощущений.       — А! — Высоко вскрикнул Сонхва, когда подушечка пальца Хонджуна надавила на простату, — Хонджун-а, постой.       Это ощущение он должен был пережить минимум минуту, если не больше. Статьи в интернете ведь не врали, что ощущение будет невероятным!       — Это слишком приятно, я не могу вынести всё сразу, — капля пота скатилась по смуглой коже вниз к шее, а Хонджун самозабвенно проследив её путь, слизал языком.       — Я буду ждать, сколько ты попросишь, — для подобной ситуации, когда два его пальца находятся в анусе партнёра, а язык буквально секунду назад слизывал влажные следы на коже, Хонджун слишком мило улыбнулся. Его член, давно давил непосильным грузом, а предэякулят стекал по члену на покрывало, но для Хонджуна это были пустяки, пока он не удовлетворит сполна любимого человека.       Сонхва наконец слабо кивнул, а после приманил руками вновь упасть на него. У него не было какого-то либо фетиша быть придавленным, но когда Хонджун весь, словно струна, сосредоточенный да и горячий, чего таить, то можно и свыкнуться с фактом.       — Поцелуй, прошу.       После этого Сонхва и не вспомнил, как движения пальцев внутри него нарастали, становясь более глубокими и размашистыми. Возможно, находясь в состоянии шока от новых ощущений и одновременно влажных губ, которые так пьянили касаниями, Сонхва не чувствовал полноценного давления.       — Хонджун, прошу, прекрати, я скоро умру, — закончил Сонхва, изворачиваясь под ним, — я же кончу, как жалкий девственник, от твоих пальцев.       — Почему «как?» — хихикнул Хонджун и вытащил пальцы, вытирая их об простынь.       Сонхва проследил за этим действием, укоризненно цокнув. Даже сейчас появлялись его черты чистоплюя. И словно, после этого похабного происшествия, Хонджун решил загладить промах: он нежно прижался губами к внутренней стороне бедра, совсем близко-близко к паху. Сонхва пытался рассмотреть это произведение искусства, раскинувшееся перед ним, но плечи затекали, и он вновь откинулся на подушку, от удовольствия закатывая глаза.       Потом и вовсе выпалил, — Джун-а, я хочу тебе отсосать.       А виновник сразу же оторопел, выпрямляясь в спине, словно его ударили обухом по затылку, словно ему пятнадцать лет, но косвенно, так оно и есть, ибо половое развитие остановилось в этот промежуток юности.       Хонджун неряшливо кивнул и облокотился спиной о стену и, хлопая глазами, выжидающе смотрел на Сонхва, который, видимо, и сам оторопел от своего заявления.       — Руки и губы — почти одно и то же? — Сонхва схватил в зубы резинку для волос и принялся собирать волосы на затылке. В теории — они оба всё знают с подробностями и без.       — Пальцами ты не сможешь откусить член, — усмехнулся Хонджун, поглаживая колено Сонхва, которое дрожало под его касаниями.       — Смогу зато оторвать в следующий раз этими же руками, — цокнул Сонхва, не подразумевая под этим серьёзного контекста, но чтобы Хонджун точно опомнился, хлопнул слегка ладонью по лбу. Он что-то в ответ лишь хрюкнул и успокоился в тот момент, когда спустя долгое время его члена коснулись. Громко выдохнув, Хонджун откинулся головой назад, чуть стукнувшись головой. Невероятные ощущения боли и мягких пальцев Сонхва овладели его мозгом, сердцем и душой, что он не знал куда деваться, пока на смену не пришло именно то, что действительно свело с ума.       Сонхва на пробу провел языком по головке, а потом ещё раз, но более уверенно; а Хонджун уже летал в своих грезах, где все сладко и сказочно.       — Ты можешь чуть ниже опуститься, пожалуйста? — попросил он, когда стимуляция одной лишь уздечки и раззадоривала, но и в это же время отдаляла от скорейшего удовольствия.       Сонхва лишь фыркнул, ибо его рот, предсказуемо, был занят, и попытался насадиться на член. Сравнение с конфетами или леденцами, показались сразу же Сонхва дурными аморальными. Он не понимал, сексуализируют ли люди поедание карамели или оканнибаливают половые органы?       Член Хонджуна, был таким же, как и два года назад, правда, во рту ощущался совсем иначе и Сонхва снова не мог фильтровать свои чувства и эмоции, но когда он поднял глаза вверх, то сиюминутно всё понял: трепещущие редкие ресницы, красные впалые щеки, губы, которые раскрывались, чтобы вдохнуть воздуха и напряжённые бедра Хонджуна, вот, что действительно принесло Сонхва удовольствие, которое переполнило его настолько, что он невнятно застонал, будучи натянутым на член. Челюсть как-то заклинило, в уголках глаз начала собираться влага.       Хонджун тут же заметив перемены, обхватил лицо Сонхва и снял с себя, кладя голову на плечо. Последний все ещё прерывисто дышал, а бешеные удары сердца отдавались через кожу в грудь Хонджуна.       Интимный момент был не тогда, когда Сонхва пытался сделать свой первый минет или принять пальцы, а сейчас, когда пережив все это, они сохранили ту неизмеримую заботу, которой они следуют уже сколько лет.       — Хва, — с хрипом позвал Хонджун, когда тот затих, — как ты себя чувствуешь, дорогой?       Сонхва отпрянул от плеча Хонджуна и, ничего не говоря, перекинул ногу через него, и уселся сверху, — я готов быть впервые оттраханным.       Настала очередь Хонджуна капризно цокать, — кто час назад говорил, что мы займёмся, цитирую, любовью?       — О, тогда я ещё не ощущал этого ужасного напряжения и обезьян с тарелками в голове, вместо разумных мыслей, — Сонхва нетерпеливо притерся ближе к Хонджуну, оборачиваясь вокруг него, будто коала, — но я желаю твой член именно в этой позе, — заметил он.       — Но мы же договорились, что...       — И это в прошлом, сейчас я мыслю крайне иррационально.       А кем будет Хонджун, если откажет в такой невероятной просьбе своему возлюбленному? Осторожно приподняв таз Сонхва, Хонджун другой рукой направил болезненно твёрдый член к анусу.       Он боялся причинить боль, но также нестерпимо жаждал наконец ощутить этот процесс на собственной шкуре.       Едва протолкнувшись головкой, он остановился, когда заметил болезненное выражение лица Сонхва. Тот лишь пробубнил сдавленно что-то между «подожди немного» и «дай привыкнуть», а потом и самостоятельно уселся.       Глухой стон отразился по всему периметру, и где-то кончился один Ким Хонджун, но он вспомнил вовремя про заботу над бедным Сонхва. Переместив ладонь на едва дрожащую спину, он начал оглаживать позвонки и плечи, успокаивая.       — Давай, ты попробуешь сам, а как привыкнешь, то я помогу? — Спросил Хонджун заглядывая своими яркими очами. Сонхва в них видел мириады созвездий, в которых так мечтал ежедневно тонуть, что и сейчас не удержался.       На трясущихся ногах чуть приподнявшись, он снова упал на бедра. В таком темпе он пытался не умереть более десяти минут, и когда на последней сам, неожиданно для себя, почувствовал яркое удовольствие, растекшееся по всему телу, понял, что теперь пришла очередь Хонджуна.       Кивнув тому, он прижался ещё ближе к Хонджуну, принимая в себя член любимого человека.       Возможно, весь интерес не кроется в самом процессе. Возможно, он возникает именно при взаимоотношениях, ибо сдавленные звуки наслаждения Хонджуна в то время, пока он кончал, сдавленно прикусив ухо где-то рядом с мочкой, оглушили и самого Сонхва своей ударной волной любви.