Сахарный

Поворот ключом и дверь распахивается перед Накахарой. Тот неспеша проходит внутрь теплой и уютной квартиры, на ходу снимая обувь и кожанку. Как никак, конец весны. Тепло, пусть и вечер за окном. Это правда. Пришел он довольно поздно. Что тут скрывать, Чуя любит свою работу, а потому в задержке на каких то два часа нет ничего такого. Но Осаму, видимо, думает иначе, даже не встречая того. Хотя мафиози и не претендует на звание “любимого мужа". Напротив, он был уверен, что Осаму подольет тому яд в кофе, при первой возможности. Но почему то, такое желание появилось именно у Чуи, спустя всего две недели совместной жизни. Хотя какая разница сколько они встречаются? Эта небольшая цифра не важна, учитывая то, сколько они знают друг друга. И точно, в этих отношениях они вполне счастливы. Ну, естественно, их отношения по своему чудны, с учётом ссор и регулярных драк. Но что поделать, Чуе куда то надо спускать пар, а издевающийся над ним Осаму, отлично подходит на роль груши для битья. Он даже не против... Накахара вешает чёрную, наверняка дорогую кожанку на вешалку и проходит сразу в глубь квартиры. Как оказалось, Дазай сейчас в гостиной. Сидит на диване, укутанный пледом. Залип в монитор ноутбука. Само очарование... Не хватает только чашки горячего шоколада, для дополнения картины под названием “уют“. Осаму повернул голову в сторону рыжеволосого. Сейчас, на детективе можно было заметить белый, теплый свитер. Пожалуй, все же дома не так тепло, как Чуя думал. Но всё же, лето по ощущениям. Почему же тогда и без того замотанный в бинты Дазай, натягивает ещё и кофту с пледом? Ладно, Осаму есть Осаму. Со всеми своими странностями и причудами. Сейчас, он слабо улыбается. — Чиби задержался на работе. Почему же? Накахара лишь вздыхает, уже привыкший к издёвкам над ростом. А, нет. Он даёт тому подзатыльник, а потом присаживается рядом. — Завал бумаг. Еле разобрал. Сам знаешь ведь. Дазай хмыкнул. Ну да. Спросил он это, только чтоб завязать разговор. Дазай хотел ответить, но Чуя тут же спросил: — Чего свитер натягиваешь? Жарко же. Осаму гордо отвечает, будто видя в этом преимущества. — Мне не жарко. Совсем. Но Накахара лишь знает, что дело далеко не в этом. Он вздыхает. — Договаривались же. Я бросаю курить, потому что тебя напрягает вкус табака при поцелуе, а ты отучаешься от всей этой марли на теле. Снимай, Осаму. Дазай лишь показательно надувает губы: — Не хочу. Чу, я же говорил, что это некомфортно. Накахара вздыхает. Ну уж нет. Этому наглецу не сойдёт всё с рук! Специально на жалость давит, делая из Чуи человека, который не заботится о чувствах пары. Это не так. Напротив, Накахара и делает это для Осаму. Не может же он вечно в бинтах гулять? Дома — надо чувствовать свободу и защищённость. Но кажется, Дазай подобного совсем не ощущает, не снимая Бинты неделями. Ему же самому некомфортно без них мыться, или сексом заниматься... Должен привыкать. — Осаму, мы договорились. Голос Чуи серьёзный и холодный. Он пристально смотрит на Дазая, хоть и знает, что на Осаму этот ледяной взгляд не действует. Ну, Чуя был и вправду серьёзен. М-да, натянуть кофту, да ещё и с горлом, чтоб рыжеволосый не сразу заметил бинты на теле того. За кого он его вообще принимает? Несмотря на казалось бы, безразличность к строгому лицу партнёра, Осаму всё же стягивает с себя кофту и... Результат. Марлевых лент гораздо меньше чем ранее. Теперь, они покрывают не всё тело, аж до бёдер, а лишь закрывают процентов шестьдесят кожи. Бинты, Дазай стягивать не спешит. Он начинает с руки, а движения его чертовски медленные. Он будто специально пытается разозлить Чую. Накахара и без того устал, а теперь ему ещё и за этой мумией следить... Чуя беззвучно вздыхает и аккуратно протягивает руку Дазаю, как бы спрашивая: "можно?". Осаму спокойно подсаживается ближе, позволяя размотать себя. Позволяя ему прикоснуться к своей голой коже. Нет, даже не к коже. К душе. Чуя действует аккуратно но эффективно, прикасаясь к телу экс-напарника как к хрусталю. Очень бережно. В прочем, как и всегда. Дазай же, совсем расслабился, полностью доверяя своему любовнику своё тело. Не боясь. Когда Чуя избавил Дазая от бинтов, тот даже вздохнул свободно. Теперь, ему было не так жарко, учитывая что лёгкая краснота лица стала пропадать. Рыжик зарылся рукой в темные волосы, убирая челку молодого мужчины назад. Она была слегка влажная, как и лоб Осаму. Ну да, не жарко ему. Дазай немного улыбнулся, подавая голову вперёд, показав тем самым, что прикосновения ему приятны. Но даже эта ласка не отвлекла его от неприятного холода кожи, что наконец была обнажена. Освобождена от оков марли. На самом деле, шрамов было не так много, как Чуя ожидал ещё до того как видел Осаму без бинтов. Ещё до их близости. До отношений. Рубцы были лишь на запястьях, немного на шее, а также на груди и спине — от ранений на миссиях. Но шрамы были не отпугивающими, вовсе нет. Может девушки, с которыми он спал и смотрели на голое тело неловко, удивлённо, но Чуя был готов. Ему даже нравилось. Нравилось следить за тем, чтоб не появлялось новых. Преграждать все пути к наличию ещё парочки. И потому, если он начинал замечать изменения на теле Дазая, то сразу давал ему знать об этом, обводя новые увечья языком. Помечая их флажком: “Я знаю, ты пытался убить себя“. Осаму, конечно, все понимал. Но это было для него некой игрой. Он начал специально ставить порезы в более незаметных местах и более маленьким количеством. Но это было не с целью причинить себе боль. Это было чем то вроде теста “найди отличие". И Чуя находил. Всегда находил. И как находил, сразу помечал свою победу, оставляя поцелуй. Но сейчас, хотелось не поцелуев, а лишь закрыться. Дазай не стыдился шрамов, в силу своей далеко не заниженной самооценки. Ему было неудобно. Он чувствовал себя уж слишком уязвимым. И Чуя, будто зная, что тот ощущает, захотел взять того в охапку и обнять крепко-крепко. Хотел показать тому, что он защищён. Но несмотря на это, вновь натянуть этот жаркий свитер он ему не позволил, таща в спальню и протягивая свою футболку. Осаму не считал нужным их покупать, потому его гардероб состоял сплошь из закрытых вещей. Ни шорт, не футболок. Даже сейчас, он был в домашних штанах. Но Чуя настоял на том, чтоб Дазай натянул его футболку, и Осаму её действительно надел. Накахара в отличии от Дазая любил носить футболки, потому в его шкафу были и большого размера. Хотя, тут было непонятно. Он то ли их Осаму покупал, то ли себе на вырост. В прочем, это не так важно, ведь футболка вполне подходила Дазаю. И все бы ничего, но Накахара сразу приметил эту скованность в движениях кареглазого. Ему неудобно. Также, после избавления от бинтов, Осаму стал ещё более худым, будто хрупким. Хотя, таким Осаму и являлся, имея крепкую лишь психику, что стойко держалась, не смотря на ужасы происходящие в детстве Осаму и во время работы в мафии. Тело же было слабым. Потому, сколько Чуя помнит его в лет пятнадцать, Дазай всё время таскался то с костылем, то с гипсом. Пожалуй, со временем ничего не изменилось, за исключением того, что конечности себе ломал он на заданиях ВДА. Смотря на это худое тело, у самого Чуи появилось желание закутать Осаму в одеяло или другую мешковатую одежду, защитить его слоями вещей. Но вместо этого, он лишь прижимается к детективу, утыкаясь носом в грудь и кладя руки на талию. Притягивая того ближе к себе, будто стараясь защитить Осаму собой. Закрыв глаза, в голове мелькает мысль: «Ему некомфортно. Очень некомфортно.» Следующая мысль гласила, что это надо исправить. Отвлечь Дазая, заставить его забыть про свою "уязвимость". Тогда, Накахара целует его в губы, притягиваясь на носочках и довольно улыбается. — Давай приготовим что-нибудь вместе? Осаму осознает, почему Чуя так резко захотел готовить. Осознает, но молчит, не желая расстраивать рыжика. В прочем, ему действительно надо отвлечься. Дазай расплывается в теплой улыбке. — Пошли. Накахара сразу хватает того под руку и тянет за собой, на кухню. Думает, что готовить он недолго, ведь хочется сладкого, а еды для приготовления чего вкусного не особо много. Мука, молоко, сахар, яблоки ну и ещё пара ингредиентов. Чуя улыбается. — Шарлотка. Давай её? На удивление самому себе, Осаму соглашается, даже не желая поспорить. Ему действительно приятно внимание к своей персоне. Приятно то, что Чуя так старается ему помочь, хотя Осаму сам не стал бы себе помогать. Дазай кивает и достает нож, доску и муку, пока Накахара роется в холодильнике. Благодаря способности, достать все нужные ингредиенты сразу, труда не составляет и они оказываются на столе. Осаму усмехается, думая о том, как бы эта ситуация выглядела странно, если бы они поменялись ролями. Осаму бы попытался уместить в руках сразу молоко, яйца да яблоки, разумеется уронив все в первую секунду на пол, а Чуя бы тянулся до верхней полки, пытаясь достать муку. Дазай невольно засмеялся, но смех был тихим. Чуя не стал интересоваться, но у него самого на лице появилась добрая улыбка, смотря на счастливого Осаму. Дазай наконец ставит на стол сахар и муку, а затем и столовые принадлежности. Готовка началась. Поначалу все шло даже хорошо. Очень хорошо. Дазай месил тесто, а Накахара делал джем из яблок. Вот только вскоре, начались ссоры. — Чуя, ты яблоки режешь неправильно! — Блять, Дазай, я последнее нарезаю и ты только сейчас сказал об этом?! — Я не хотел мешать! — Блять, Осаму, отъебись. Я уже нарезал, что мне их выкидывать? Осаму недолго молчит, а после, заумным голосом произносит: — Они слишком мелкие! Только ты меньше. Чуя вновь берет в руку нож и направляется к Осаму, пока тот, подняв руки в жесте «Сдаюсь», пятится к стене. В итоге, Осаму лезет чуть ли не на подоконник, продолжая пускать шутки, но теперь уже на тему агрессии Накахары. Тот не выдерживает и его кулак прилетает Осаму под ребро. Чуя профессионал и видит грань между острой болью и сломанными рёбрами, а потому ходит по тонкому лезвию, балансируя и не перегибая палку. После, Осаму предлагает рыжику сыграть в поки, но вместо сладости использовать ломтик одного из тех нарезанных Чуей яблок. Но вот синеглазый явно недоволен тем, что у него воруют яблоки, ведь Дазай уже взял ломтик и зажал между зубов, как бы намекая. Нет, говоря прямым текстом. Но когда Осаму прикрывает глаза и наклоняется ближе, вместо сладкого поцелуя получает не хилую пощёчину от обладателя синих глаз и огненных волос. Да и не просто пощёчину, а такую, что бедный ломтик яблока летит на пол, сверкая своим ярко жёлтым цветом на прощание, прежде чем раствориться в темноте. Осаму вздыхает потирая щёку. — Умеешь же ты романтику портить.... Но тут же, Осаму притягивают к себе за ворот футболки, впиваясь в его губы и страстно целуя. Дазай, кажется, воздухом давится, удивлённо распахивая глаза. Но не успевает он и ответить толком, как Чуя вновь отстраняется, продолжая нарезать яблоки. — Если хочешь получить поцелуй от меня,скажи напрямую. Не обязательно устраивать цирк и воровать яблоки. Осаму молчит, но в принципе выглядит довольным. Поцелуй то,он в конце-концов получил. Вот сейчас, Чуя выкладывает яблоки на тесто. Все уже готово, осталось лишь положить в печь, что они и делают. Осаму садится на пол и смотрит как совсем свежее тесто постепенно нагревается. Чуя вздыхает. Он что, серьёзно будет сидеть тут все это время? Не позволю. Тогда, Накахара хватает Дазая и закидывает на плечо, под недовольный возглас: — Эй, не неси меня как мешок картошки! На твоём плече ценный груз! Чуя лишь смеётся и несёт того в гостиную, укладывая на диван. Вскоре, он присаживается рядом и тянет Осаму на себя, крепко обнимая. Накахара не знает и вовсе не хочет объяснять свое резкое желание заобнимать парня и зацеловать. Возможно, просто хотелось вновь увидеть лицо залитое румянцем. Чую всегда забавляло то, что Дазай никогда не краснел на прелюдии во время секса, если сам ещё не был возбуждён. Или когда Накахара пытался смутить его, прижимая к стене, что на самом деле выглядело даже забавно, с учётом их роста. Осаму тогда заинтересованно смотрел ровно в глаза Накахары, а тот сам заливался румянцем со стыда. Конечно, Дазай не будет смущаться от всего что напрямую связано с сексом и его предыдущими партнёрами. Зато, на лице его отчётливо виден румянец, когда Чуя начинает проявлять заботу к нему. Самую настоящую, обыкновенную заботу. Когда просто так, ни с того, ни с чего целует парня в щёку, или просто начинает играться с волосами Осаму, когда те смотрят фильм. Так и сейчас. Накахара начинает зацеловывать лицо шатена, покрывая его множеством поцелуев. Это было действительно забавно, видеть как тот человек, которого казалось бы, ничем не проймёшь, вдруг заливается румянцем с простого проявления любви. Чуя покрывает поцелуями лоб, щёки, нос и губы парня, желая просто затискать. А тот, вовсе не против, протягивая руки в ответ на ласку и обнимая рыжика. Тогда, он валится прям Осаму на грудь и они так лежат, молчат да обнимаются. Дазай не знает точно, сколько они так лежат, но по всей видимости довольно долго, ведь вскоре, слышат жалобный писк духовки из кухни. После этого все ласки и тепло заканчиваются. Накахара срывается с места, уносясь на кухню. Тогда, Дазай принимает сидячее положение и вздыхает, опустив взгляд. Он следует за Чуей, что опустившись на корточки, открывает духовку и вдыхает вкусный аромат шарлотки. Дазай слабо улыбается, а Чуя достаёт пирог и выкладывает на тарелку, а после берет в руки нож. Осаму садится за стол и наблюдает за действиями Чуи. Очень внимательно. Накахара действует аккуратно, чтобы не обжечься. Пирог выглядит довольно аппетитным, а как оказывается после, вкусным. Чуя накладывает кусок и себе и Дазаю, а после садится за стол, принимаясь ужинать. Доев, Осаму с улыбкой излагает мысль: — Вкусно, Чуя. Накахара тоже улыбается, но чуть ли не давится пирогом, слыша следующую фразу. — Правда яблоки нарезаны отвратительно... Тогда, этот самый кусок пирога летит в лицо Осаму, под его же громкий смех. Чуя смотрит как тот перестав смеяться, аккуратно убирает пирог с теперь уже липкого лица. Осаму щебечет обидчивое: — Чу-у, у меня теперь все лицо сладкое! Накахара усмехается. Осаму действительно забыл про отсутствие бинтов на коже. — Потому что ты сам по себе сладкий. Беззаботно говорит Накахара, беря в руки салфетку со стола и принимаясь вытирать лицо Дазая. Тот удивлённо хлопает глазами и усмехается. — Это что, комплимент? На этот вопрос Чуя не отвечает. Он лишь целует сладкие губы Осаму и отстраняется, уходя. Дазай смотрит тому в след, а после шагает за ним. Не успевает Чуя и упасть в постель, Дазай прокрадывается в спальню и обнимает его со спины, прижимая к себе. Чуя слабо улыбается, чувствуя как Осаму кладет голову тому на плечо. — Спасибо, что делаешь это для меня. Накахара отдергивает руку, который только что собирался погладить макушку Осаму. Он поворачивает голову и смотрит на мумию, которая мумией теперь уже не являлась. Дазай раньше не говорил ему спасибо. Чуя тогда, усмехается и наконец зарываться пальцами в мягкие пряди волос. — Не говори спасибо, Дазай. Я делаю это не из обязанности хорошего партнёра, а из желания. Мне приятно, следить за твоим состоянием. Зачем ты сегодня натянул бинты? Осаму улыбается и целует в Чую в щёку, но молчит. Он утыкается носом в щёку парня и лишь потом сладко мурчит: — Хочу, чтоб ты и этой ночью проследил за моим состоянием. У меня вчера задание было. Наверняка осталось куча шрамов! Буду с нетерпением ждать, когда ты их найдешь. Чуя вздыхает. Нет, ну что за придурок свалился на его голову? Даже из обычных травм делает игру. Но Чуя всё равно играет, каждый раз выходя победителем. Каждый раз находя ранения на любимой коже. Каждый раз покрывая его шрамы поцелуями. Так и сейчас. Оба рухнули в постель с целью зацеловать друг друга, заобнимать и приласкать. Накахара и дальше продолжит искать шрамы Осаму, выцеловывая их, будто забирая боль, что Осаму получил в тот момент. А сам Дазай, будет с улыбкой отвечать на ласку поцелуями. Будет и дальше продолжать ставить себе незначительные порезы, дожидаясь когда Чуя их найдёт. И Чуя всегда находит.

//𝑯𝒂𝒑𝒑𝒚 𝑬𝒏𝒅//