02.04.2011, Санкт-Петербург.
«Поезд Москва — Санкт-Петербург прибыл на второй путь».
Из города в город ничего не менялось. Женский голос, смешанный с помехами, огласил вокзал о прибытии очередного поезда. В тамбуре уже начали скапливаться люди, толкаясь и задевая друг друга чемоданами и сумками. Сосед по купе, с которым молодой парень успел сдружиться за недолгую поездку, пожимает руку в знак прощания. — Ну, удачи, вам, Российская Федерация. Россия вздыхает и смотрит в окно, сжимая в руке ручку чемодана. И всё же на родину было приятно возвращаться, даже с неутешительными новостями. Город на Неве всё стерпит. Витька, давний друг Союза, ещё буквально вчера сообщил Россу, что его отец уже как месяц пропал. И вот молодое воплощение уже стоит на вокзале, покупая последний оставшийся билет до Питера. Почему мужчина не сказал России о пропаже Союза сразу — адекватного оправдания не нашлось. Прежде чем контакт «дядя Витя» сбросил трубку, парень услышал тихое сказанное «не хотел тебя от дел отвлекать». Отвлечь-то не отвлёк, страна как раз взял очередной отдых на недельку-две, а вот стресс определённый добавился. С отцом у него были отношения тяжёлые. Союз любит его, конечно, всю жизнь давал любовь и заботу, а вот сын благодарности в ответ ему не давал, постоянно скандаля и истеря по пустякам и без. Коммунист терпел, спокойно курил на балконе и ждал, пока чужие тонкие руки заберут у него сигарету, и сын неуверенно протянет «прости, пап». СССР молча улыбнётся и потрепает курящего мальчика по волосам, а потом прижмёт и обнимет, как ни в чём не бывало. Пройдёт ещё несколько дней, и Россия снова устроит скандал на пустом месте. И всё будет так же: бессонная ночь, полная табачного дыма и извинений. Отец его в очередной раз простит, грустно улыбнётся, понимая, что моменты тишины в старой квартире будут недолгими. А что сейчас? Союза нет, квартира на Невском точно окутана пустотой, следов прошлой счастливой жизни больше нет и не будет. Россия боится возвращаться туда. Россия боится столкнутся с прошлым, где из-за его дрянного характера медленно ухудшались отношения с отцом, которые в конце концов переросли в молчанку, длившуюся уже несколько лет. Из мыслей Росса вывела чья-то тень, нависшая над ним. Страна поднимает глаза и встречается взглядом с женщиной. — Вы выходить будете или обратно до Москвы поедете? — С усмешкой спрашивает проводница, чем заставляет парня вернуться в реальность, — Все уже вышли давно, вы один сидите. — А? Да, я сейчас, — бормочет он, быстро вскакивая с сиденья, отчего чуть не ударяется головой об верхнее место, — извините за причинённые неудобства! Парень застёгивает чёрную куртку, устремляясь с вещами прямиком к выходу. Светлые кудри упали на лицо, отчего страна тихо матерится, выскакивая из вагона. Опустив взгляд, он идёт прямиком к выходу, уже не смотря ни на толпы туристов, которые видят впервые город, отчего фотографируют памятники и стены вокзала, ни на ларьки с «шавермой» и сувенирами, которые находились чуть ли не на каждом углу, ни на мраморные стены, оставшиеся со времён правления СССР. Ему хочется курить. Шаг его немного ускоряется, как вдруг где-то позади слышится шум каблуков и тонкий, почти писклявый голос: — Мужчина, мужчина, подождите! Россия нехотя поворачивается, рассматривая грустно-уставшими глазами ту, что стоит за ним. Миловидная внешности девушка, лет двадцати пяти, тёмные волосы и такие же глаза. Она улыбалась, недолго рассматривает лицо парня, а потом довольно кивает, подтверждая для себя, что встретила того, кого ждала. — Вы же Российская Федерация? Меня зовут Дарья, я журналистика из газеты «Правда», и мне хотелось бы написать про вас книгу, — проговорила девушка на одном дыхании. — Чего? — Протяжно–страдальчески спросил Россия, крепче сжав ручку чемодана. Сейчас ему не хочется вникать в суть того, что говорит новая знакомая, у него итак дел по горло. — О многих воплощениях были написаны книги, и мне бы хотелось про вас написать тоже, а для этого… — Я не даю интервью, — огрызается Россия, говоря чистую правду, — и о своей жизни распространяться не хочу. Несколько секунд проходят в ступоре, и пока девушка переваривает слова воплощения, страна резко разворачивается и катит чемодан в сторону выхода с вокзала. Россия свободной рукой нащупывает пачку «мальборо» в кармане куртки. За спиной, среди шума голосов, послышался тихий вздох и шаг шпилек по полу. Парень понимает по приближающимся шагам: эта надоедливая Даша его в покое не оставит. — Ну чего? — вскрикнул Россия, снова повернувшись к девушке, как только почувствовал чужое приближение. Она вздрагивает, слегка съеживается, а потом неуверенно протягивает: — Может, вы всё же подумаете над моим предложением? Россия закатывает глаза, и дабы та отстала, кивает головой. О последствиях своего согласия он даже не думает. — Только поговорим не здесь, а на улице, — сказал Росс и снова продолжил идти к выходу с вокзала. Дарья от радости подпрыгивает, и, шатаясь от высоких каблуков, почти падает. Поправляя короткую юбку, которая задралась, она замечает, что Россия постепенно удаляется от неё, скрываясь в толпе. — И подождать не может! — Фыркает она и идёт, прорываясь сквозь толпу, к воплощению, — Совсем галантности нет. Время для России как назло тянется медленно, под ухом страны верещит журналистка, а очередь до багажного сканера и металлоискателя никак не доходит. Его руки затряслись, как обычно бывало при стрессе. Матерясь себе под нос, он сложил руки на груди, недовольно поглядывая на людей по сторонам. Спустя долгих, как казалось, десять минут, Россия со спутницей выходит из душного помещения прямиком на улицу. Парень замечает недалеко скамейку и направляется прямиком к ней, слыша недовольный возглас Дарьи. Сев на скамейку, он тут же достаёт пачку сигарет и зажигалку, которая досталась ему от отца — во время переезда в Москву он стащил её с рабочего стола Союза. — Ну и как же вы нашли меня? — Спрашивает Россия, после того, как поджигает кончик сигареты. Девушка прикрывает нос рукой, тихо покашляв от табачного дыма. — Я за вами в интернете следила, блоги ваши читала, — снова послышался тихий кашель, — а потом всё-таки решила с вами встретиться, а вы… — «Ты», давай перейдём на «ты», — сквозь затяжки сигареты говорит он, — так привычнее. Россия расслабляется, прикрывая глаза. Он чувствует, как холодный северный ветер дует ему на лицо, трепыхая непослушные кудри. Стряхнув пепел в мусорный бак, он совсем забывает, что рядом с ним сидит девушка, которая, между прочим, сейчас ждёт его. — Так что, ты согласен, что я напишу про тебя книгу? — интерисутеся Дарья, не выдерживая тишину. Открыв глаза, парень кивает и усмехается. Напорливая дурочка, думает он. — Тогда я готова приступить! — Сняв с плеча розовую сумочку, девушка начала искать блокнот. — А кто сказал, что я сейчас свободен? — Задаёт риторический вопрос Россия, а потом заливается громким смехом, — Сегодня около метро на «Василеостровской» устроит? Примерно в четыре. Девушка несколько раз кивает, достаёт розовый, как сумку, блокнот с ручкой и что-то быстро пишет. Россия успевает потушить бычок и потянуться, а после встать. —Хорошо, тогда на «Василеостровской» в четыре. — Произнесла девушка, смотря на Россию, который без прощания встал и пошёл прочь, оставляя её в одиночестве.***
Двор остался таким же, как и в его детстве и юности: жёлтые дома, построенные будто по кругу, клумбы, огороженные шинами, пенсионеры, сидящие на ярко-пёстрых скамейках, без умолку обсуждавших соседей. Только новая детская площадка, яркая, появилась заместо той, где прошло детство России. Россия грустно улыбается, рассматривая всё по сторонам и идёт в строну подъезда со знакомой цифрой «2». — Ох, Руслан, ты ли это? — Спрашивает его старушка, сидящая на скамейке, — Слышал, что с отцом твоим произошло? — И вам не хворать, Анна Александровна, — говорит Россия и отводит взгляд от женщины, — да, знаю, поэтому и приехал сюда Россия находит в рюкзаке ключи, и пока Алла Александровна хочет ему что-то сказать, он открывает дверь и проныривает в подъезд. Он прекрасно понимает, что соседка знает про их отношения с отцом — она живёт буквально в соседкой квартире. Он прекрасно понимает, что она осуждает его. Он прекрасно понимает, что женщина не оставит его без расспросов, придёт к нему в гости и за чашкой чая, будто невзначай, поинтересуется об отце. А ещё противная бабка точно пустит о нём слухи по всему дому, как это было в прошлом. Дверь захлопнулась, а в воздухе почувствовался запах краски. Стены были покрашены в ярко-розовый цвет. Видя это, Россия фыркает. Раньше, когда стены были жёлтыми, было лучше. Не то, что сейчас! Поднимаясь по лестнице, Россия считает ступени. Раз, два, три, четыре… Лестница кажется бесконечной, прежде чем он доходит до четвёртого этажа и открывает дверь. Мимо проходит, судя по всему, новая соседка, удивлённо смотрит на парня. Думает точно, что вор какой-то, хочет спростить, что парень делает тут, но Россия, нехотя заводить очередной разговор, забегает в квартиру и закрывает дверь на замок. И в квартире всё было так же: три комнаты и кухня. Где-то вдали, всё ещё пахло сигаретами и кофе, на вешалках в прихожей висели вещи Союза, и пройдя вглубь, всё напоминало об отце: картины в гостиной, пепельница на подоконнике, кофемашина, в которой остался невыпитый кофе, сервиз с цветами и куча мелочей из привычной для России жизни. Той жизни, которая была в Петербурге, безнадёжно променянную на столичные тусовки и пьянки. Дядя Витя говорил, что полиция ничего не нашла — ни следов преступления, ни взлома квартиры. Россия вздрагивает и машет головой, стараясь не думать о плохом. Он идёт в свою комнату, куда затаскивает чемоданы с сумками. Отец постарался: все плакаты и книги остались на тех же местах, что и были перед его уходом из дома. Лишь тонкий слой пыли окутал стол. Отца нет, убираться тоже не кому. Сумки остаются на полу – потом всё разложит. После Россия проходит в комнату отца. Достаёт из куртки, которую так и не снял, пачку сигарет. Куря, Россия ходит по комнате. Открывает ящики и шкафы. Всё как любил отец, аккуратно и ровно. И кажется, будто скоро он услышит хриплый прокуренный голос отца, почувствует его руки на талии, смех Союза и приветствие. Россия корчится от своих мыслей и стряхивает пепел на столешницу. Он медленными шагами обходит комнату, открывает все шкафы, которым лет пятьдесят точно есть. Россия про себя отмечает: если бы с отцом что-то случилось, то дом бы не остался таким, каким был. Минимум изменений - и то, потому что давно никто не убирался. Россия отбрасывает мысли с похищением и убийством. Или же ему просто не хочется в это верить. На пол летит всё, что было сложено отцом на столе. Он уже не верит ни в догадки полиции – всё равно дело из-за недостатка улик решили замять. Росс ненавидит неопределённость, отчего внутри него закипает гнев. — К чёрту всё это! — Кричит Россия и скидывает со стола книги и тетради, — К чёрту, к чёрту! Сигарету он тушит об стол, сейчас ему за это ничего не будет. После парень садится на холодную плитку пола, и сам от себя этого не ожидая, начинает плакать. — Если бы любил, то оставил бы хоть что-то. — Обращается Россия в пустоту, — А то вон он какой важный: сына одного оставил. Рука тянется к тетради, что лежит рядом с ним. Несколько листов, полностью исписанные размашистым почерком, выпало из-за падения. Но Россия не обращает на это внимания. Какая ерунда - у взрослого мужика лежит тетрадь с цветами. Парень лишь ухмыляется, это было в духе отца. Он открывает тетрадь и видит крупно написанную дату "12.06.1987"- его день рождения. До страны доходит быстро: в его руках один из дневников отца, которые тот бережно прятал от сына. А Россия и не лез, больно надо ему жизнью отца интересоваться. Правда, сейчас отца нет, а значит, личное почитать можно. Простое совпадение он воспринимает как знак. Вытирает мокрые от слёз глаза рукавом куртки и смотрит на потолок, будто обращаясь к отцу. — Пап, ты дурак конечно, но спасибо тебе.***
— Ты всё-таки пришёл... — Даша смеётся и смотрит на Россию. С утра она не изменилась, лишь накрасила губы в ярко-красный цвет. — Обещал же. — Усмехается Россия и сделал несколько шагов в сторону. Они сидят в кофейне, в которую Россию притащила Даша. Последняя заказывает себе кофе, а потом начинает копошиться в сумочке. Она достаёт диктофон, а после ставит его около бутылки вина, что любезно заказал страна. Тонкие пальчики жмут на кнопку включения. — Итак, Россия, давай начнём. Расскажи мне о своём детстве.