***
Монголия представляет собой девятьсот шестьдесят пять километров дорог с твёрдым покрытием на участке более шестисот тысяч квадратных миль, а население составляет менее трёх миллионов человек, поэтому спрятаться в этой стране было очень легко. Особенно в зимнее время, как сейчас, когда температура опускалась до минусовой отметки и все плотно закутывались, закрывая лицо шарфами, чтобы защитить себя от неумолимой стихии. Даже под несколькими слоями термобелья, хлопка, кашемира и меха Драко чувствовал, что холод проникает внутрь и распространяется по телу. Грейнджер была не в лучшем состоянии, она дрожала и громко стучала зубами. Такими темпами Кэрроу скорее запрутся в тёплой хижине, чем будут исследовать деревенские магазины, однако Грейнджер настаивала, что они всё равно будут здесь. — Флетчер сказал, что их заметили здесь только вчера, — прижавшись к его плечу, прошептала она, делая вид, что изучает прилавки с мясом и товарами для готовки. — Они оставили магический след, но уже несколько часов не было никаких сигналов о применении волшебства. — Тогда они, наверное, уже ушли, — пробормотал он в ответ, прижимая её к себе, когда мимо них, спотыкаясь, прошёл мужчина и ударился о её плечо. — Простите, — покраснела Гермиона, отворачивая лицо и снова отступая. — В любом случае, у них не было способа сбежать. Из-за такого снегопада поезда не ходят, а попытка аппарации была бы засечена. Они всё ещё тут. Драко хмыкнул. Какой бы гениальной ни была Грейнджер, она была так наивна. Если бы Кэрроу хотели покинуть город, они бы нашли способ. Малфой и Грейнджер охотились, нет, искали их уже несколько месяцев. И каждый раз тем удавалось ускользнуть. Драко просто исходил пеной у рта от того, насколько сильно он желал их заполучить. За последние несколько лет он, как назначенный Министерством убийца, расправился практически со всеми оставшимися Пожирателями Смерти, бежавшими после падения Волдеморта. Редко кому удавалось скрыться, когда он делал их мишенью. Ещё реже они доживали до возможности умолять об Азкабане вместо того, что, как было известно, Драко хотел им устроить. Он никогда не давал им последнего слова. Хотел, чтобы они умерли с сожалением о том, что осталось невысказанным — только этого они и заслуживали. И, возможно, именно из-за навязчивой нужды добавить смерть близнецов Кэрроу к зарубкам на своей палочке он продолжал следить за передвижениями Гермионы среди уличных торговцев. Если они всё ещё здесь, возможно, убеждённые, что хорошо спрятались, он найдёт их. — Малфой, — прошептала Гермиона, замедляясь и толкая его рукой в плечо. — По диагонали налево. Что думаешь? Он медленно повернул голову, делая вид, что рассматривает стойку с кебабами, не сводя однако глаз с дороги. Амикус Кэрроу выглядел старше, чем в последнюю их встречу. В его значительно удлинившихся волосах пробивались седины, но характерная форма носа и шрам, рассекающий губу, не оставляли сомнений. Он осмотрелся по сторонам, словно почувствовав взгляд Драко, и плотнее натянул капюшон, после чего повернулся на пятках и быстрым шагом пошёл прочь от рынка. — Это он. Иди за мной и держись рядом. Он лавировал между покупателями, как в лабиринте, сконцентрировавшись одновременно на затылке Амикуса и фигуре Грейнджер позади. Её брови были нахмурены, а нос слегка сморщился от сосредоточенности. Это напоминало Драко льва, вынюхивающего добычу. Как восхитительно, как смертельно опасно. — Налево. Голова Амикуса скрылась в проулке, плащ развевался позади. Драко ускорил шаг, надеясь, что Гермиона не отстанет от него. Она послушно следовала за ним, держала палочку чуть выше бедра. Они прижались к дому около переулка, Драко высунул голову из-за угла. — Думаю, он внутри, — прошептал Драко, обернувшись, чтобы бросить на неё взгляд. — Что я тебе скажу? — Держись подальше от поля действия моей палочки. — Хорошая девочка. Прижавшись спиной к стене, он обошел её сбоку и медленно подкрался к двери. Ощутив рядом с собой присутствие Грейнджер, он постучал двумя пальцами по переносице, прежде чем быстро отпереть дверь и открыть её пинком. Он втиснулся в проём, его палочка была прижата к плечу, а глаза бегали туда-сюда, осматривая комнату. — Конфринго. — Экспеллиармус! Грейнджер была быстрее, заклинание пересеклось с заклятием Амикуса и отбросило того назад к стене, а его палочка, пролетев по воздуху, приземлилась где-то среди беспорядка в комнате. — Тупая грязнокровная сука, — прошипел Амикус, его слюна была красной от крови. Драко шагнул, пригнувшись, чтобы удержаться на ногах. Амикус упал лицом вперёд, прижав подбородок к груди. Драко потянулся и схватил его за волосы, приподняв голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Итак, Амикус, ты действительно хочешь, чтобы твои последние слова были такими? — Я думал, ты не даёшь последних слов, Малфой, — прошипел он. Глаза Драко сузились, и он крепче сжал волосы Амикуса, с силой потянув за голову, пока тот не зашипел и не заскулил. — Я сделаю исключение для того, чтобы ты извинился перед леди. Амикус захихикал, струйка крови скатилась по его подбородку, когда он обнажил зубы, покрытые красными пятнами. — Ты не хуже меня знаешь, Драко, что мы не извиняемся перед отбросами. Драко схватил за волосы и ударил Амикуса головой о стену, тот застонал от боли. — Никаких «мы», Кэрроу. Я не один из вас. — Ах, да. Теперь ты хороший. Будем честными, Драко, мы похожи больше, чем тебе хочется верить. Разве хороший человек убивает людей? — Вы не люди. Вы монстры. Во многих культурах те, кто убивает монстров, становятся героями, не так ли? — Вижу, — насмешливо хмыкнул Амикус. — Ты хочешь, чтобы твоя подружка-грязнокровка видела в тебе героя. Драко зарычал, прижимаясь к нему лицом, пока их носы не соприкоснулись, и оскалился. — Продолжай, Кэрроу, посмотрим, к чему это приведёт. — Малфой, — услышал он шёпот Грейнджер позади себя, но продолжал смотреть перед собой. — Не надо. — Какой женщине нужен такой мужчина, как ты? Убийца, согревающий её постель? Разве ты не слышишь, как она умоляет сохранить мне жизнь, Драко? Драко зарычал, прижимая свою палочку к горлу Амикуса так сильно, что можно было увидеть неровное биение пульса на кончике палочки. — Пока живы такие чудовища, как ты, мир для неё небезопасен, — прошептал он, очень тихо, чтобы Грейнджер не услышала. — И если я должен стать таким, чтобы подарить ей безопасность, пусть будет так. Авада Кедавра. Последний вздох Амикуса хорошо ощущался на лице. Его лицо осунулось, губы быстро бледнели, глаза стали стеклянными и пустыми. Возможно, это было связано с тем, как быстро и как естественно это заклинание достигло его сейчас. — Малфой. Он закрыл глаза. — Я знаю, Грейнджер. Знаю. Но я должен был. — Малфой, — прошептала она снова, на этот раз её голос дрогнул. — Он был опасен, Грейнджер, ты знаешь… — Драко. Он обернулся, чтобы посмотреть через плечо на источник звука, и тяжело вздохнул. Алекто Кэрроу; рука обвилась вокруг шеи Гермионы, а палочка прижалась к виску. — Прости, Малфой, я не видела её… Я… — Всё в порядке, — утешил он. Будет только хуже, если она начнёт истерить. Ему нужно было держать ситуацию под контролем, хотя сердце и начало быстро биться в груди. Ему определённо не нравился вид Грейнджер с направленной на неё палочкой. — Вставай, — приказала Алекто. — Брось палочку. Драко оттолкнулся пятками и медленно встал, подняв руки и держа палочку на виду. Он обвёл глазами окружающее пространство, пытаясь найти какой-нибудь способ освободить Грейнджер. Помимо двери, через которую они вошли, в комнате был перевёрнутый стол, который, похоже, когда-то использовался в качестве кухни, и разбросанные по полу несколько сотен старых бумаг. И большое, но пыльное зеркало прямо за спиной Гермионы. Чёрт. Ничего полезного. — Алекто, — начал он. — Брось её, — шипела она, и Гермиона захныкала, когда рука плотно обхватила её шею. — Ладно, ладно, — он медленно наклонился, чтобы Алекто видела его намерение положить палочку на землю. Чёрт. Обезоружен. Не успела палочка опуститься на пол, как Алекто выкрикнула «Инкарцеро!», и толстые верёвки обвились вокруг живота и икр Драко, стягивая их вместе и заставляя рухнуть на пол. Он застонал и резко моргнул. Его голова ударилась о пол, и ему нечем было зацепиться; он моргнул, отгоняя разноцветные пятна в глазах. Его голова пульсировала, а позвоночник покалывало. — Малфой! Ему показалось, что он слышит, как Грейнджер зовёт его. Это звучало так далеко. Он повернул голову и поморщился от стреляющей боли. Приподнял подбородок и моргал, пока не поймал взгляд Гермионы. Её рот был открыт, будто в крике, но он не мог её услышать. Ничего, кроме стука крови в ушах. Алекто толкнула Гермиону на пол, на колени. Драко видел, как последняя наклонила голову, как её локоны рассыпались по лицу, и видел, как очертания её плеча сотрясались в рыданиях. Она была напугана. Он не хотел, чтобы она боялась. — Нет, — услышал он свои слова сквозь шум. — Остановись, пожалуйста. Нет… Алекто шагнула вперёд, глядя на него исподлобья. — Ты думаешь, я отпущу её? Любого из вас? Когда рядом с тобой лежит труп моего собственного брата? — Не её. Она ничего не сделала — никогда ничего не делала. Это всё я. Я убил их. Не она. Не она. Рука Алекто опустилась на его голову, плотно прижимая к земле. — Это не имеет значения. Она смотрела. Она смотрела. Она видела, как моего брата убили всего несколько минут назад, разве нет? Она не выглядит особо сожалеющей. Интересно, каково ей было бы, увидь она любимого человека по ту сторону заклинания? Драко сглотнул и закрыл глаза. Любимого. Или, когда она неизбежно убьёт его, когда-то любимого. Это было то, что осталось невысказанным между ними спустя много лет. Они заботились друг о друге. Он готов был убить ради неё, он убивал ради неё. И она позволяла ему, стоя рядом с ним и каждый раз докладывая, что попадание было чистым. Даже если это было не так. Даже если, возможно, несколько раз «Круцио» срывалось с его губ раньше, чем убийственное проклятие. Они были верны друг другу. И, возможно, они действительно любили друг друга. Возможно, он и правда любил её. Жаль, что он так и не сможет сказать ей об этом. Он услышал крик Гермионы, фигуру, прыгающую по полу и сбивающую руку Алекто с его головы. Открыв глаза, он увидел, что Грейнджер вцепилась в ногу Алекто. Драко хотелось расхохотаться. Его храбрая, наивная гриффиндорка. Алекто что-то крикнула, и Гермиону швырнуло через всю комнату в зеркало; Драко слышал, как оно разбилось, и тело Гермионы упало, повалившись вперёд, а затылок покрылся кровью. Он подумал, не выкрикнул ли он её имя, но она была совершенно неподвижна. «Я вытащу тебя отсюда, Грейнджер», подумал он, его зрение затуманилось. «Я убью её и защищу тебя». Алекто подставила ногу под его живот и пинала до тех пор, пока он не перевернулся на спину и не уставился на неё. Она встала на колени и наклонилась, чтобы подставить ему под подбородок свою палочку. — Твои последние слова, Малфой? Ах. Последние слова. Он никогда не думал о том, какими они будут. Он всегда был слишком занят, коллекционируя чужие. Но он никогда не ожидал, что и его уход будет таким. Он представлял себя старым и седым, уходящим в мир иной, когда уже нечего сказать. Но если бы это случилось только сейчас, его последние слова не были бы адресованы Алекто Кэрроу. Он не мог допустить, чтобы они принадлежали ей. — Грейнджер, — позвал он. — Грейнджер, ты меня слышишь? Она не ответила. Он сглотнул. Они будут для неё. Даже если она его не слышит. — Грейнджер, я хочу, чтобы ты знала… — он сглотнул, — ты спросила меня, почему я могу спать по ночам, — он сжал челюсти. — Я могу, потому что знаю, что ты в безопасности. Ты просто так чертовски чиста, что мне было всё равно, что я должен был сделать, чтобы сохранить тебя такой. Я бы… я бы сжёг весь мир, чтобы сохранить тебя такой. Я уже испорчен. Я просто никогда не хотел… И мне жаль, что я не смог защитить тебя. Грейнджер… Он услышал вздох Алекто, первый слог убийственного проклятия сквозь зубы, и снова закрыл глаза. В последнее мгновение, когда тело сдаётся неизбежному, появляется некий покой. Но смерть так и не наступила. Внезапно ему в лицо брызнула густая жидкость, и Алекто упала ему на грудь. Когда он снова открыл глаза, её взгляд был широким и невидящим. На её шее была глубокая рана, из которой постоянно текла кровь, просачиваясь сквозь плащ и рубашку к нему на грудь. Тёплая и липкая. Он моргнул и посмотрел через плечо Алекто. Гермиона стояла там, зажатый в руке осколок зеркала всё ещё был поднят над её головой, стекло было покрыто осколками кожи и кровью по краям. Её грудь вздымалась, лицо исказилось от страха. — Я… — Всё в порядке, Грейнджер, — быстро утешил Драко. — Ты поступила правильно. Ты справилась. Не смотри на неё, Грейнджер, просто возьми её палочку, хорошо? Ты можешь взять её палочку для меня? Он увидел, как она быстро мотнула головой, опустилась на колени, отворачивая голову, и вслепую нащупывала палочку Алекто. — Нашла, — прошептала она, её голос дрожал. — Хорошо, Грейнджер, ты так хорошо справляешься. Мне нужно, чтобы ты сняла с меня эти верёвки. Фините Инкантатем, поняла? — Фините Инкантатем. Драко почувствовал, как верёвки развязываются, и разжал руки, чтобы вернуть им чувствительность, после чего оттолкнул тело Алекто от себя и встал на слабые колени. Глаза Гермионы были плотно закрыты, губы поджаты, словно она задерживала дыхание. Он осторожно взял палочку из её рук и, притянув к себе, положил её голову себе под подбородок. — Всё хорошо, Грейнджер. Я уведу тебя отсюда, просто держись. Она прижалась к его промокшей куртке, пока он представлял хижину, в которой они остановились, и мир начал вращаться вокруг них, пока они не оказались в спальне. Колени Гермионы подкосились, Драко подхватил её за локти и, притянув к себе, усадил на край кровати. Он опустился перед ней на колени и схватил её окровавленные руки. — Грейнджер, — тихо проговорил он, потирая её ладони большими пальцами. — Посмотри на меня. Она держала глаза закрытыми, достаточно плотно, чтобы кожа в уголках морщилась. — Я знаю, Грейнджер, я знаю, что ты не хотела убивать её… — Я хотела, — прохрипела она, её голос напрягся и задрожал. — Я правда хотела убить её. Я… Я хотела убить её. П-потому что… Потому что она… — Потому что она собиралась убить меня, — он поднял руку и провёл большим пальцем по её щеке, размазав полоску крови. Он не мог определить, чьей была эта кровь. Он мог бы посмеяться над иронией всего происходящего. Учитывая, что Алекто скорее умрёт, чем признает кровь магглорождённой, это было почти то же самое. Гермиона покачала головой. — Ты спасла меня, Грейнджер. Пойми. Ты молодец, такая умница. Она моргнула, открывая глаза, но они казались пустыми. Полностью безжизненными. — У тебя шок, — прошептал он, обнимая её за шею. — Тебе нужно избавиться от этой чёртовой одежды, хорошо? Она моргнула, но не подала никаких других признаков того, что услышала его. — Пожалуйста, Грейнджер, будет только хуже, если ты будешь сидеть в этом. Она не ответила. — Чёрт, — тихо шипел он. — Я… я должен снять это, Грейнджер. Хорошо? Она моргнула. Он начал стягивать с неё слои одежды. Сначала пальто, серая ткань которого почти почернела на воротнике от крови. Он стянул рубашку через голову, стараясь не смотреть долго на её обнаженную грудь, обтянутую белым кружевом, которое теперь было в пятнах. Её брюки были разорваны о разбитое зеркало, колени в синяках и кровоподтёках. Он расстегнул пуговицы и спустил их по её ногам без особой помощи Гермионы, которая моргала и безучастно смотрела на него, пока он пытался их снять. Он хмыкнул, когда она наконец осталась в одних трусиках, и осторожно взял её лицо в свои ладони. — Теперь всё прошло. Я обещаю, что отмою их. Я постираю их, и всё это пройдёт. Мне так жаль, что тебе пришлось это сделать, Грейнджер. Он крепко зажмурил глаза, в горле скребло и саднило. Он попытался вспомнить, как впервые лишил человека жизни. Было ли ему тогда так тяжело? Или Амикус был прав и он был таким же чудовищем, как и они? Возможно, так и было. Он снова открыл глаза. — Вернись ко мне, Грейнджер, — она моргнула. — Позволь мне всё исправить. Она едва сдвинулась на дюйм, и горло Драко внезапно сжалось и пересохло. — Пожалуйста, — он осторожно прислонил свой лоб к её. — Посмотри на меня. Она не посмотрела, и Драко почувствовал, как ком застрял в горле. "Ну же, Грейнджер". Он наклонился вперёд и прижался губами к её плоским губам. — Пожалуйста, — он попытался снова, прижимаясь своими губами к её, безответным. Он уже собирался отстраниться, когда почувствовал, как она неуверенно начала целовать его в ответ. Он с открытыми глазами наблюдал, как она начала расслабляться, морщинки разглаживались, когда она отвечала на поцелуй. Это было хорошо, отвлечь её было чертовски хорошо. Заставить её забыть — это было хорошо. Она позволила своему телу расслабиться и прильнуть к нему, а осторожные поцелуи превратились в исследовательские. На мгновение она не обратила внимания на свои раны, на кровь Алекто, которая всё ещё текла по её коже. Она подалась вперёд, прикусила его нижнюю губу и целовала до тех пор, пока он не застонал. Он запустил руки в её мокрые волосы, кончики пальцев коснулись маленького открытого пореза на затылке. — Вулнера Санентум, — пробормотал он, чувствуя, как рана затягивается под его прикосновением. Она вздрогнула, когда магия прошла через неё, позвоночник выпрямился, а глаза моргнули. Теперь ты здесь, Грейнджер. — Мне не жаль, — прошептала она ему в губы, задыхаясь, когда он оторвался от её губ, чтобы прикусить и лизнуть чувствительную плоть её шеи, очищая от засыхающей крови из ран. — Я не жалею, что убила её. Я бы… Ради тебя. Ради тебя. Драко застонал, его грудь словно разрывалась на части. Он уткнулся носом в свежий след от укуса на её ключице. — Грейнджер… — Слишком много крови, — она схватилась за воротник его куртки, который всё ещё был липким от крови Алекто. — Сними её. Драко сглотнул, отдёрнул руки, чтобы снять куртку с плеч. Гермиона посмотрела на его рубашку на пуговицах, которая почти полностью промокла. Она быстро начала расстегивать пуговицы, с силой срывая её. Его грудь и линии мышц на животе всё ещё были в красных пятнах. Он встал, и она тут же принялась за его брюки, которые спустила на пол, и он выскользнул из них. — Грейнджер… Она тянула его за руку, пока он не упал, зацепившись за кровать и перекатившись на спину. Она переползла через него и устроилась на его бёдрах, её глаза наконец открылись и расширились. — Заставь меня забыть, Малфой. Он поднял на неё взгляд — над ним его падший ангел с кровавыми локонами, падающими на плечи, и испачканное красным белое кружево. Он обвил руками её талию, притягивая к себе, пока она не упёрлась ему в грудь, оставляя на ней кровавые отпечатки пальцев. — Грейнджер, — прошептал он, прижимая их лбы друг к другу. — Ты такая хорошая. Такая хорошая девочка. Она издала дрожащий вздох и подалась вперёд, чтобы снова найти его губы. Он позволил ей взять от него всё, что ей было нужно: яростно прикусить его губу, чтобы потом успокоить её языком. Он позволил ей оттолкнуться от его груди и стянуть боксеры до колен. Позволил ей сдвинуть в сторону трусики и взять в руку его член. Он позволил ей опуститься на него, пальцы её ног подгибались, а глаза трепетали и закатывались к затылку. — Скажи мне ещё раз. Он сглотнул, когда она приподнялась, используя его грудь как рычаг, чтобы скользнуть своей плотью по его члену, прежде чем снова насадиться на него. Его бедро дёрнулось, а в животе образовался узел. — Ты такая хорошая, — она застонала, покачиваясь на его тазе и ощущая трение в области клитора. — Нет… — Гермиона издала долгий, протяжный стон, когда он приподнял свои бёдра навстречу её. — Скажи мне то, что ты сказал… раньше. Она прижималась к нему быстрее, её грудь подпрыгивала и вздымалась над ним. Он тяжело сглотнул и поднял голову, встретившись с её глазами, которые зажмурились от удовольствия. Обхватив её бедро одной рукой, он оторвал её от члена и бросил на кровать рядом с собой. Она застонала, вцепившись ногтями в его шею, пытаясь вернуть себе его прикосновение. Прошло всего несколько секунд, прежде чем он повернулся и устроился над ней, обхватив её голову с двух сторон. Он облизал подушечку большого пальца и, протянув его между ними, прижал к её клитору и потирал быстрыми круговыми движениями, пока она не вскрикнула. — Я готов сжечь весь мир ради тебя, — пробормотал он, наблюдая за тем, как её голова металась взад-вперёд. Её намокшие кудри оставляли на подушке кровавые завихрения. — Ты такая чистая, Грейнджер, — другой рукой он подвёл член к её входу и с силой толкнул вперёд. — Я сделаю все, чтобы защитить тебя. Она что-то бездумно бормотала, её ногти впились в мягкую плоть его плеч, и он стиснул зубы. Он позволил ей. Он позволил ей, потому что это то, что ей было нужно. Но ей было так хорошо. Тугая, тёплая и такая, какой он ожидал почувствовать Гермиону Грейнджер. Он упёрся коленями в матрас и толкнулся сильнее, упёршись ладонью в стену над её головой, чтобы её не отбросило к ней. Он чувствовал, как она трепещет вокруг него, её дыхание было прерывистым. — Пожалуйста… — Я знаю, Грейнджер, — он прижался лицом к её голове и прошептал ей в ухо. — Я знаю. Позволь мне позаботиться о тебе. Он был близок к тому, чтобы потерять рассудок. Они были мокрыми от пота и крови и двигались друг против друга, извиваясь, толкаясь и прижимаясь друг к другу. Он чувствовал каждый толчок её внутренних мышц, обхватывающих его и пытающихся удержать на месте. Её лицо исказилось от удовольствия, брови почти сошлись посередине, а губы разомкнулись в коротких стонах. Он стиснул зубы и закрыл глаза, перекинул одну длинную ногу через бедро и резко вошёл в неё, большим пальцем сильнее надавливая на клитор, пока Гермиона не вскрикнула и не сжалась вокруг него. Он застонал, а затем коротко выругался, когда узел в его животе развязался, и его член дёрнулся, изливаясь в неё. Его локти подкосились, и он упал на Гермиону, его лицо прижалось к её шее, и он осыпал её короткими, влажными поцелуями. Он бормотал похвалы и обещания, когда её собственное дыхание стало замедляться. Он услышал, как она сглотнула, и прижался к ней чуть крепче, боясь, что она сбросит его с себя. Вместо этого она подняла руку и нежно провела по его волосам. — Ты… Ты немного раздавил меня. — Прости, — прошептал он, быстро оттолкнувшись и прижавшись к её боку. Она повернулась, чтобы встретиться с ним взглядом, и кончиками пальцев провела по его лицу. — Ты весь в крови. Это твоя? — Не думаю. Она закрыла глаза, хмыкнула и уткнулась лицом в его грудь. — Хорошо. Это хорошо. — Ты… в порядке? — Я… — она замялась. — Думаю, раньше у меня не было причин убивать. Но потом я убила. В тот момент всё, чего я хотела, это забрать тебя живым оттуда. Я даже не колебалась. Понимаешь, о чём я? Он не ответил. Он положил руку на её затылок и прижал Гермиону ближе к своей груди. Он понимал. Он знал, что она имела в виду. Он делал это уже сотни раз. И он сделает ещё тысячи. Ради неё.Ради неё / For Her
12 апреля 2022 г. в 11:05
— Тебе не следовало его убивать.
Драко сделал длинный глоток напитка, лишь на мгновение закрыв глаза от жжения виски в горле. Это был праздничный тост за хорошо выполненную работу, за ещё один успешный день.
Раскрасневшаяся, она металась по номеру, бросая одежду в волшебно расширенную сумку. Вот уже несколько лет с самого начала их рабочих отношений это было поводом их споров.
Он — бывший Пожиратель Смерти, обладающий целым багажом знаний о своих бывших союзниках и непоколебимой способностью убивать не дрогнув.
Она — олицетворение справедливости.
— Он напал на тебя, — просто ответил он, держа стакан около губ. — Ты бы предпочла, чтобы я позволил ему убить тебя?
Захлопнув сумку, Гермиона встретилась с ним взглядом, её глаза расширились.
— У него не было палочки, Малфой…
— У него были свободные руки и прямой доступ к твоей шее. Кстати, не за что.
Гермиона ворчала, её зубы скрипели так громко, что Драко мог слышать это из другого конца комнаты. Он закатил глаза.
После окончания войны общественность считала, что Драко, как и его отец, получит за совершённые преступления законное пожизненное заключение в Азкабан. Даже Драко смирился со своей участью. Он не плакал, не кричал, даже не протестовал против своего ареста. Такова была цена его выбора.
Но тут ему поступило предложение. Помочь Министерству собрать и уничтожить последних Пожирателей Смерти в обмен на свободу. На второй шанс.
Они знали. Знали, освобождая его, кто он такой, как будет работать. Он был идеальной машиной для убийства. Бесстрашный. Беспощадный.
Она была его противоположностью во всех отношениях. Ангел на другом плече судьбы и абсолютная заноза в его заднице.
Она сдерживала его, как они и предполагали, назначая их напарниками. Она, верившая в ценность каждой жизни, даже тех мерзавцев, за которыми они охотились ежедневно. Она, не одобрявшая его довольно эффективный метод расправы.
Драко сузил глаза, смотря на стакан, наблюдая, как она сморщилась и поджала губы от затаённого несогласия.
Им было бы хорошо вместе, будь она другой. Будь она более снисходительна. Она обладала быстрыми рефлексами, острым языком, блестящим умом. Всеми задатками идеального убийцы.
— Знаешь, — снова начала она, не закончив ссору, — есть множество способов обезвредить кроме… кроме этого.
Драко сделал ещё глоток.
— Наверное, хорошо, что я не пытался его обезоружить.
Она была прекрасна, когда злилась. Растрёпанные волосы, раскрасневшиеся щёки и глаза, горевшие так, будто могли испепелить мир. Его губы слегка подёргивались, скрытые стаканом с янтарной жидкостью. Не то чтобы он когда-либо говорил ей об этом. И не то чтобы её это волновало.
— Тебе стоит как-нибудь попробовать, — уголок его губ приподнялся, и он быстро сделал глоток, подавляя усмешку.
Её глаз дёрнулся.
— Я должна попробовать… Я должна попробовать совершить убийство?
— Если хочешь, — он небрежно пожал плечами. — Лично я называю это воздаянием.
Её руки сжались в кулаки, магия искрилась на кончиках пальцев. Драко облизал нижнюю губу, его пульс участился. Он восхищался её силой. Она растрачивалась впустую, за стеной праведности и морали. Она была чиста, на её палочке не было ни одной зазубринки. Ни одного гниющего тела с её меткой.
Она сделала успокаивающий вдох, задрожавший на выдохе.
— Дальше мы направляемся в Монголию. В Улан-Баторе были замечены Кэрроу. Мы отправимся с восходом солнца.
Она перекинула сумку через плечо и направилась к двери, соединяющей их отдельные комнаты. Прежде чем закрыть за собой дверь, она остановилась, с любопытством разглядывая его.
— Малфой, — она облизнула губы в раздумье, — как ты спишь по ночам? Зная, что ты убивал людей?
Драко откинул голову назад, одним махом допив остатки виски и шипя от жжения и слезящихся глаз. Он ухмыльнулся.
— Вообще-то, спокойно. Если бы ты была со мной, спал бы ещё крепче. Не присоединишься, Грейнджер?
Её плечи победно опустились, и она аккуратно закрыла за собой дверь.