Личность

— В какие приключения ты ввязалась? — Случайно. — Тебе случайно оставили дырку в плече? — Да. — Что ты скрываешь, Асаева? — он прищурился. — Было бы что скрывать. — Если ты что-то знаешь, что касается Личности или Разумовского, прошу рассказать. — Насчёт них я ничего не знаю. — Допустим, я верю, тогда как ты рану объяснишь? — Кошелёк украли. — Не расскажешь? — Это мои проблемы, и я сама с ними разберусь. Мне не нужна ничья помощь. — Помощь нужна всем, даже таким, как мы, — негромко произнёс Гром. — Если ты скрываешь что-то страшное или то, что касается нашего дела, я непременно узнаю об этом. — Не смей запугивать меня, ты отлично знаешь, что я не попадусь на твою удочку. Дубин, может быть, и клюнул, но не я. — Поехали, — на моё счастье он сменил тему и, схватив куртку, пошёл к двери. На удивление он быстро сменил тему. Время в такси мы провели молча. Не удивлюсь, если он сейчас анализирует меня с ног до головы. Может, прокручивает все моменты со мной, пытаясь найти между мной и побегом Разумовского связь. Или между мной и Личностью. Будет весело, если он начнёт копать под Волкова. Вот именно тогда начнётся самое веселье. У участка стояла дюжина журналистов и обычных граждан. Новость о возможной поимке Личности разлетелась по городу за пару часов. Как и в случае с Чумным Доктором стояли ограждения, запрещающие вход и въезд на территорию государственной собственности. Не думала, что до такого вновь дойдёт. Стоило нам подойти к территории, как журналисты переключились на нас. Нас буквально окружили не только люди, но и вопросы. До какого-то моменты мы игнорировали их и просто шли вперёд, напролом. Но вмиг и мне, и ему это надоело. Именно по этой причине подходя к преграде мы ответили на самый часто повторяющийся вопрос. — Скажите, как вы считаете, поймали ли вы Личность? — Люди ждут вашего ответа: связан ли побег Сергея Разумовского с убийствами? — мы с Игорем, протискиваясь вперёд, одновременно ответили. — Не связаны. — Есть доказательства или это ваши догадки? — Доказательства, — в этот раз ответила я одна. — Как вы считаете, у Личности есть связи в полиции? — каким-то чудесным образом мы, наконец, попали за пределы ограждения и поспешили в офис. — Откуда они узнали про побег? — тихо спросил Гром. — Как мы уже поняли, лечебница не такая уж и неприступная. Подкупили кого-нибудь, скорее всего. — Не удивлюсь, если скоро люди станут выходить на улицу из-за страха. — Всё может быть, — коротко ответила я, переступая порог здания. — Пришли, наконец, я уж стал думать — вас журналисты задавили, — Дубин «бросился» на шею с объятиями. Я зажмурилась, чтобы не вскрикнуть от боли в плече. На моё везение Дима не заметил, но есть и обратная сторона монеты. Мне пришлось встретиться с пустым взглядом мужчины. Он посмотрел на меня без эмоций. Обычный взгляд человека, которого предали. Лгать и недоговаривать правду — это слишком разные вещи. — Давно они тут стоят? — спросила я, как только Дубин переключился на Игоря. — Уже несколько часов. Все хотят эксклюзива. — Понятно, давай веди нас. — В общем, как мы выяснили — это Владимир Матвеев, двадцать восемь лет, — не Кирилл. Значит не он. — Взяли его на одной из ваших точек, в багажнике три трупа. — Он так легко попался? — возмущённо спросил Гром. — Тут что-то не так. — Солидарна. Слишком просто. — Думаете, не он? — Да, — мне отвечать не понадобилось, за нас двоих ответил майор. — Вот и он, — мы вошли в допросную. Нам открылся вид на комнату с двумя стульями и одним столом. На стуле занимал место молодой парень, как мы уже узнали, — Владимир. Его руки крепко держат наручники. Сам он с закрытыми глазами облокотился на спинку стула. Данная ситуация напомнила первую встречу с Разумовским. С парнем, что предательски не выходит из головы. Скорее всего, парень за стеклом подставное лицо, не удивлюсь, если и Личность тоже выполняет чьи-то поручения. — Кто говорить с ним будет? — Дубин внимательно посмотрел на нас. — Ава, вперёд, — и я молча двинула к двери. Следующие слова и действия были почти в точности такими же, как и при первой встрече с рыжиком. — Меня зовут Ава Асаева, я капитан полиции Санкт-Петербурга. Вы знаете, почему вас задержали? — Приятно познакомиться, капитан. Да, догадываюсь. — Можете ли вы как-то объяснить тела в багажнике вашей машины. Точнее, в багажнике угнанной машины, владелец подал заявление об угоне пару часов назад. — Автомобиль не угонял, мне его дали. — Кто? — Тот, кто захотел избавиться от тел. — Вы знали о том, что перевозите? — Да. — Вы причастны к убийству невинных граждан? — Первое: я их не убивал. Второе: они ни черта не невинны. — С чего вы это взяли? — Девица причастна к хищению особо крупных средств из детдома. Её оправдали из-за недостатка улик. Один из парней был живодёром, а второй — убил человека. И его оправдали. Сказали: самозащита. — Откуда у вас эти сведения? — Проверенный источник. — Вы можете поделиться им со следствием? — Нет. — Скажите, вы причастны к другим эпизодам? — Нет. — Вам есть, что рассказать мне? — Личность хочет переплюнуть Чумного Доктора в жертвах. Это его цель: довести мир до идеала. — Повторите. — Нет, ты же услышала, — он усмехнулся. — Вы знаете Личность лично? — Да, он прекрасный. Его мировоззрение прекрасно. Вы просто ещё не понимаете, насколько он хорош во всех смыслах этого слова, — и он резко замолчал. — Это всё? — молчание. — Дальше вашу судьбу решит суд, — я поднялась и молча покинула допросную. — Я думаю, он не лжёт, — начал Дубин, как только я закрыла за собой дверь. — Вот если бы надавить на него, — шепча, предложить Гром. — И тебя сразу от дела отстранят, — так же тихо ответила я. — Я ему говорил, что его методы не очень хорошие, он меня не послушал. — Как и тогда, речь идёт про психа. — По закону мы не имеем права к нему прикасаться, так что, сдержи пыл. — Ну что, закончили? — к нам подошёл Цветков. — Поведал чего-нибудь? — Да, друг мой, поведал, — подойдя к нему, положила руки на плечи. — А теперь можешь оформить его в изолятор на время следствия. — А чё я то? — Поинтересовался? Действуй, — ободряюще похлопав его по плечу, удалилась вместе с напарниками. — Стоп. Мне нужно кое-что у него узнать, вы идите. — Что именно? — с подозрением в голосе спросил майор. — Хочу узнать, что с тем делом, которое я вела, пока меня не подключили к этому. — А, ну тогда, до встречи, — могу сказать одно: Гром боялся услышать очередную ложь. — Привет ещё раз, друг мой. — Чего тебе на этот раз? — Ты можешь узнать, что с тем делом, которое я вела? — Могу. — Узнай, пожалуйста. — А мне что с этого? — Переложу оформление на другого. — Договорились, — мы направились к его столу. Через пару минут поступил ответ. — Висяк. — Что? — Артемьев оформил висяк через сутки, как на него переложили это дело. — Да я его в окно вышвырну, — вскочив, я направилась к нему. Пройдя половину участка, я нашла его. Мирно попивающего чай за столом. — Какого хрена?! — Что?.. — схватив молодого человека за воротник синей рубашки, потянула в вверх, заставляя подняться со стула. — Ты сегодня же снимешь дела с висяка. — Я не знаю, что искать. — Найдёшь или напишешь заявление о собственном. — Асаева, не все дела можно раскрыть. — Ты хоть мои наработки просмотрел? — он промолчал и отвёл взгляд в сторону. — Ясно, ты даже папку не открывал, — я отпустила его. — Если не найдёшь убийцу — вылетишь отсюда. Понял? — Да. — Вот и славно, — нервно улыбнувшись, развернулась и направилась к выходу, путь к которому мне преградил Гром. — Что такое? — Я всё рассказал Диме, — рефлекторно я стала озираться по сторонам в поисках Дубина. — Его нет, он уехал домой. — Что ты ему ещё рассказал? — Ничего. Мои догадки не имеют доказательств. — Какие догадки? — Что ты причастна к Личности. — Уверяю тебя, я не имею к нему никакого отношения, — к нему не имею, а вот к Разумовскому. — Точно? — Клянусь, — ответила, смотря прямо ему в глаза. — Верю, но всё-таки как ты получила рану? — Напали на меня. И всё. — Почему не заявила? — Проблемы у нас другие сейчас, — к примеру, как рассказать почти другу о том, что я помогла Разумовскому сбежать из лечебницы. — Да, это так. — Это было утверждение, а не вопрос. — Я знаю, я утвердил утверждённое. — Ладно, я пойду. Хочу подольше поспать, завтра будет длинный день. — Согласен, тогда до встречи, друг, — и не дав мне ответить, он ушёл. «Он назвал меня другом» — это был не вопрос, а чёткое утверждение. Меня назвали другом. Меня. Значит, я не такая плохая, как мне говорили. Такой пустяк, а радости у меня выше крыши. Никогда не думала, что меня назовут другом. Быть чьим-то другом — это очень ответственная задача. В моменты нужно быть, как серьёзной, так и весёлой. В этом соль дружбы: в поддержке и правде. Ни тем, ни тем я пока не обладаю. В этот раз решила пройтись пешком. Пришлось выйти через чёрный ход, чтобы остаться незамеченной журналистами. И у меня получилось остаться без хвоста СМИ. Войдя в свой подъезд, я увидела парня, сидящего на полу у моей двери. Спиной он полностью облокотился на дверь. Голова опущена, на глаза натянута кепка. Сам он одет в серые спортивки, белые кроссовки и мешковатую толстовку, прячущую его настоящую фигуру. — Кто вы, если не секрет? — хотя догадаться тут несложно. — Теряешь хватку, — ответ прозвучал тихо, но, тем не менее, я узнала голос Разумовского. — Поднимайся и заходи. — Я думал, оставишь меня здесь, — ответил он, поднимаясь с пола, всё также держа голову чуть вниз. — Тебя оставишь, как же, — пропустив его в квартиру, зашла следом, закрывая дверь. — Конспирация десять из десяти, — стянув в себя обувь, прошла на кухню. — Что тебе нужно, рыжик? — Погулять хотел с тобой, — я впала в ступор. — Ты в розыске, ты хоть понимаешь, что будет с нами, если тебя кто-то узнает. — Я же не прошу пойти в Эрмитаж или в торговый центр. — Почему один не пойдёшь? — достала две кружки. — Хочу лучше узнать тебя, — Серёжа резко замолчал, входя на кухню. — Если ты хочешь, конечно. — Если тебя поймают. — Не поймают. — Такие рыжие волосы у одного тебя на весь город. — Нормальные у меня волосы, — он снял кепку и поправил причёску. — Давай мы тебе имидж поменяем? — опуская пакетик в кипяток, предложила я. — Как? — Рыжий цвет волос очень красивый и редкий, поэтому предлагаю просто поменять причёску. — Ты правда так считаешь? — В том числе я. Ну так что? — Ты хоть умеешь? — Я сама себя покрасила в блонд. Если что, получилось хорошо. — Да, ты красивая, — одновременно мы резко замолчали, осознавая, что только что произнёс Разумовский. — Спасибо, — быстро и коротко выпалила я, протягивая чай. Прошла пара часов, мы ждали ночи, и к тому же я всё ещё пыталась убедить его сменить причёску. Он наотрез отказался. Сказав: «Мне нравятся мои волосы». Буду честна, мне хотелось ответить: «Мне тоже». Но я промолчала, начав размышлять, почему же меня так сильно тянет к нему. Ответа не нашла. — Всё, пошли. Самое время, пока на улице никого нет. — Точно? — Точно. Уж я-то знаю, когда время подходящее. — Уже был опыт побегов из психушки? — Типа того, — из дома. Время два часа ночи, родители крепко спят, а я, пользуясь возможностью, ушла из дома, прихватив лишь пачку сигарет, деньги и наушники. Без музыки мой мир был бы серым и пустым, а так музыка придаёт мне смысл жить. Без неё я бы давно наглоталась таблеток и лежала три метра под землёй. Не знаю, смеяться или плакать. Чёрный юмор явно не моя стихия. Сбежала я потому, что хотела спокойствия. Ежедневные истерики сделали из меня пустую, тряпичную куклу. Я перегорела к жизни уже в свои тринадцать. Скорее всего, этот побег стал последней каплей, и именно поэтому родители отказались от меня. Поначалу я отрицала, что родители так поступили со мной. После ненавидела их, затем пыталась вернуться. Я предлагала всё, но меня игнорировали. А сейчас… А сейчас я поняла, что сама виновата в своих проблемах. Не будь я так одержима справедливостью, не была бы в команде с Волковым и Разумовским, была бы хорошим ребёнком: у меня были бы родители. Хотя, с другой стороны, именно из-за отсутствия семьи я пошла в Академию. Если бы не они, я бы не пялилась сейчас на рыжика и не пыталась запомнить каждую мелочь в его лице. — Всё хорошо? — обеспокоенно спросил парень, и я вернулась в реальность. — Ага, — снова я дала ему выйти первым, чтобы после закрыть за собой дверь. — Куда пойдём? — Есть одно место, тут недалеко, — он любезно придержал мне дверь, чтобы я вышла на улицу. — А ты как добрался сюда? — Пешком, по подворотням. Сейчас выйдем со двора и налево. — Хорошо. По итогу рыжик привёл меня к реке. Мы остановились у самого края, облокотившись на поручни. Шли мы где-то в районе получаса. И, правда, не так и далеко. Так ещё и очень красиво. И людей нет. Это самое главное. Мне по-прежнему, в случае чего, не хочется идти следом за Разумовским в тюрьму. Это можно отнести как к низкому уровню преданности, так и к обычному инстинкту выживания. Кто бы что ни говорил, но для любого человека его жизнь всегда будет превыше чужой. Своей жизнью ради другого жертвуют лишь те, кто безгранично любит этого человека. Вообще любовь творит страшные вещи. Любовью оправдывают войны и всё самое плохое. Но и хорошее ради любви тоже творят. Идеалы Чумного Доктора невозможны. Люди всегда будут творить и хорошее, и плохое. Они всегда будут прекрасны и ужасны. Такова жизнь. — О чём задумалась? — Неважно. — Как тебе вид? — Красиво, — если быть точной: восхитительно. — Мне тоже нравится. Как думаешь, Личность скоро оступится? — Ты же оступился, значит, и он оступится. — Не я, а моё второе «я». — Тебе не надо звать его «второе я». — Птицей я зову его. — Что? Почему? — Я видел его в сущности птицы, даже глаза жёлтые. — Жёлтые? — Угу, а что? — Ничего. Просто переспросила, — раздался звук уведомления. — Секунду. «Владимир требует увидеться с тобой, говорит — это срочно». — Извини, — я положила левую руку ему на плечо. — Мне нужно идти, — неосознанно я провела рукой по его плечу вниз — к локтю. Когда поняла, что делаю, поспешила сразу убрать руку. — Хорошо. Поймав такси, я помчалась в участок среди ночи. В офисе были лишь те, кто работает в ночную смену, в их числе был и Гром. Вместе мы пришли в допросную, в которой нас уже ждал подчинённый Личности. Он сидел за столом, в наручниках, как и несколько часов назад. Только в этот раз парень стал бледным. — При нём говорить будешь? — я указала на напарника. — Без разницы мне. — Чего хотел? — мы заняли место напротив. — Личность вышел на охоту. — Что? — Я здесь лишь для того, чтобы передать послание. — Какое же? — Наш город болен и спасти его можно, лишь умыв в крови. Утром вы замучаетесь находить тела, — раздался громкий звук, похожий на взрыв…