hardest to love

      Чувство, что чего-то определённо не хватает, не покидало Серёжу уже не первый час и даже не два. Он не мог сосредоточиться на простых делах, вещи постоянно падали из рук, а мысли путались, не позволяя выстроить даже самую простую логическую цепочку. Громко выдохнув, Серёжа открыл окно. На улице уже стояла осенняя прохлада, и тут же ему в лоб прилетел жёлтый кленовый лист. Он безэмоционально разглядел его и обратил внимание на то, какой он яркий и на удивление целый: ветер не успел повредить хрупкую поверхность, оставив лист идеальным, в прекрасной форме. Как жаль, что только кленовый листок мог быть идеальным даже когда пожелтел.       За окном было тихо, хотя был только третий час дня. Серёжа только проснулся и ощутил себя разбитым несмотря на то, что проспал добрые двенадцать часов. Возможно, это было слишком много.       Вечером предстояла вечеринка по поводу дня рождения. Туда пригласили Ваню. Правда Серёжа не знал, кто был именинником. Пригласили почти всех его друзей и знакомых, даже тех, о ком он бы предпочёл забыть навсегда. Делать было нечего. Серёже была важна не столь сама вечеринка, как присутствие на ней Вани, которого вытащить куда-либо было невероятно сложно: он слишком любил сидеть дома и спать до обеда. До обеда спать любил и Серёжа, но сходить куда-то ночью он был никогда не против. А вот Ваня… С ним они чаще всего общались в Дискорде, и то раза два-три в неделю.       Они не виделись с месяц и Серёжа уже успел здорово соскучиться. Для него Ваня был очень близким человеком, поэтому он редко пропускал его стримы и его имя всегда можно было найти в списке многочисленных зрителей. Только от остальных зрителей Серёжу отличало одно: его Ваня намеренно искал взглядом. Искал, чтобы убедиться, что Серёжа смотрит, чтобы самому не наговорить лишнего.       Но один раз он всё-таки ляпнул то, что выбило Серёжу из колеи.       «Где Жожо? Не знаю, — ответил Ваня на донат некоего Валерия105, — у него спросите. Я не интересовался. Мы с ним не особо дружим».       Ваня тут же поспешил сменить вектор трансляции, чтобы не продолжать тему с общением, а сам прикусил губу, мысленно обругав себя за длинный язык. Больше на вопросы о Серёже он не отвечал и просто игнорировал их, в один момент попросив чат прекратить расспросы. И тогда он знал, что Серёжа всё слышал. Даже если бы не услышал сейчас, услышал бы потом.       А Серёжа слышал и в какой-то момент перестал слушать. Он сидел перед монитором и смотрел в пустоту около минуты, после чего начал строчить Ване сообщения с вопросами. «Что это было?», «Что ты имеешь в виду?» и всё тому подобное.       После этого они никак не пересекались. Вечеринка — отличный повод поговорить с Ваней один на один, задать все вопросы и узнать обо всём, что интересовало Серёжу. В тот момент ему было всё равно, если Ваня будет против, — его переполняла злость и желание расставить все точки над i. Хотелось успокоиться. Тревожность каждый день добивала, не давая думать ни о чём и делать какие-то другие дела, так что Серёжа с полной серьёзностью собирался подойти к разговору, который был намерен устроить в любом месте. Пусть это будет посреди толпы — плевать. Ему было важно поговорить.       В холодильнике лежал вчерашний кусочек пиццы с курицей. Даже не подогрев её, Серёжа медленно съел единственную за весь день еду. Кусок в горло совсем не лез, но Серёже это словно не мешало, потому что от еды в какой-то момент начинало тошнить так же, как от крепкого алкоголя. За собой он тоже почти не следил, было трудно подняться и почистить зубы, причесаться или переодеться. Кто-то из друзей сказал, что ему срочно нужна помощь, но Серёжа отмахнулся, утверждая, что всё это временно и всё с ним будет в порядке. Шли дни, но на улучшение состояния даже не было ни единого намёка.       Еле как, с большим опозданием, Серёжа всё-таки приехал по адресу, что был далеко за чертой города. Таксист взял с Серёжи довольно крупную сумму с тремя нулями на конце. Адрес ему скинул Вова с припиской «не забудь назвать своё имя на входе», словно вечеринка была закрытой и прийти туда можно было только по приглашению. Так и оказалось, но почему-то Серёжа был уверен в том, что кто угодно мог проскользнуть незамеченным из-за огромной толпы приглашённых. В списке было по меньшей мере пятьдесят имён.       Столы были роскошно накрыты самыми разными закусками, мимо кучек людей туда-сюда сновали молодые девушки в официально-деловых костюмах и предлагали гостям выпивку. Блондинка с глубоким декольте тут же подлетела к Серёже и протянула ему высокий бокал, в котором лопались крошечные пузырьки шампанского. По инерции он взял бокал из её рук, даже не уделив девушке должного внимания, и пошёл искать знакомые лица. Не прикоснувшись к игристому вину, он оставил его на одном из столов. Шампанское он терпеть не мог ещё с детства: его запах постоянно напоминал новый год в детстве в кругу не самой приятной родни.       Наконец вдалеке Серёжа взглядом уловил знакомую лохматую копну русых волос. Их разделяли глупые метры и туча танцующих людей. Протолкнуться было бы слишком проблематично.       — Наконец-то, — На плечо упала сильная рука Вовы, отчего Серёжа чуть не подпрыгнул, — я уж думал, что ты не придёшь.       — Это ещё почему? — нахмурился Серёжа.       — Мне сказали… в общем, что у тебя какие-то проблемы со здоровьем.       — Кто тебе сказал? У меня всё нормально, — Серёжа сложил руки на груди, не сводя глаз с Братишкина. Тот, казалось, чувствовал себя максимально уверенно.       — Неважно. Серый, хочешь выпить?       — Терпеть не могу шампанское. Мне уже предлагала одна девчонка с «богатым внутренним миром». Если ты понимаешь…       — Заткнись, у меня припасено настоящее пойло. Виновник торжества — круглый идиот, даже не удосужился закрыть свой кабинет. А в кабинете… Да что я тебе рассказываю, сам увидишь.       Серёжу очень удивило, что Вова пошёл на кражу чужого имущества, даже если это имущество было всего лишь многолетним коньяком, принадлежащим какому-то богатею. Братишкин не без помощи Дениса перелил алкоголь в заранее припасённые коробки от сока.       — Мы конкретно над этим запарились, — выдохнул Денис, помахав подошедшим парням, — тут всюду камеры. С ума сойти, этот чувак подсуетился, чтобы никто у него ничего не спиздил. Хотя не кажется, что он живёт один в таком большом доме.       — Уже роли не играет, вы пить-то будете? — Вова с нетерпением тряхнул коробкой сока «Добрый». Жидкость внутри была подавно не доброй.       — Почему кроме шампанского и сока здесь ничего нет? — поинтересовался Серёжа. — В чём проблема нанять бармена?       — Вот это уже не к нам вопросы, пей и не разглагольствуй.       И Серёжа пил. Пил больше чем следовало. Когда он почувствовал, что полы под ногами перестали быть ровными, а стены вокруг начали ходить ходуном, он перестал. Вовы и Дениса уже давно не было рядом, и Серёжа не знал, куда они исчезли. Хватаясь за стулья, Серёжа пытался удержаться на ватных ногах. Он хотел найти туалет, где мог бы хотя бы умыться. Но судя по подступающей к горлу тошноте, придётся не только умыться.       Путь до туалета оказался трудным, словно пришлось пройти по заброшенному замку где-то в Англии. Обеими руками Серёжа ухватил раковину и с шумом выплеснул из себя всё выпитое до этого. Даже съеденная днём пицца вышла наружу.       — Эй, всё нормально? — послышалось из-за двери. Даже с затуманенным разумом Серёжа узнал этот голос.       — Ты можешь войти, — хрипло ответил он.       — Серёжа? Ты с чего так наклюкался? — Ваня распахнул дверь, завидев перед собой почти обмякшее тело.       — Я хотел… хотел поговорить.       — Сейчас явно не… э-э-э… не тот момент, — Он буднично поправил свою чёлку. Казалось, Ваня был трезв как стёклышко. — Тебе бы прилечь.       — Не надо мне прилаживаться... прикладываться... У меня всё нормально, — Серёжа икнул и вновь излил из себя содержимое желудка. Только на этот раз в желудке не оставалось ничего кроме желчи.       Ваня поморщил нос, но остался на месте.       — Ты не мог бы… помочь мне встать? — тихо спросил Серёжа.       Ваня без слов обхватил Серёжу за торс, потянув его за собой. Серёжа тотчас же обмяк в его руках, перекладывая весь свой вес на парня. Ноги почти не двигались, так что Ваня буквально волок пьяное тело за собой.       Усадив Серёжу на чёрный кожаный диван, Ваня громко выдохнул и потёр лоб. Стоило признать, что было трудно.       — Посиди… э… полежи тут, — в суматохе сказал Ваня, — только не уходи никуда. Будь тут.       — А ты уходишь? — в полудрёме произнёс Серёжа.       — Мне надо… отойти.       — Останься… Ну Ва-а-ань… Я не хочу, чтобы ты уходил!       — Я вернусь, — Ваня провёл ладонью по спутанным кудрявым волосам и ушёл в неизвестном для Серёжи направлении.       Вскоре сон взял своё и Серёжа провалился в тёмную бездну.       Он не понимал, сколько прошло времени, но за большими панорамными окнами всё ещё было темно, а в помещении по-прежнему играла тупая музыка и танцевала всё та же толпа людей.       Серёжа с трудом встал с места и поплёлся к столу, где смог-таки отыскать воду. Он частично приходил в себя.       И ему нужно было поговорить с Ваней.       Он снова увидел его в толпе. Он танцевал с кем-то, кого Серёжа впервые видел. Почему-то к нему пришла мысль о том, что Ване намного веселее, если рядом не было Серёжи. Словно никто не обременял его жизнь глупыми проблемами. Но нужно было выяснить все недопонимания.       — Вань… — Серёжа почти невесомо коснулся его плеча. Девушка, что то и дело тёрлась рядом с Ваней, возмущённо посмотрела на подошедшего Серёжу и надула свои искусственные ярко-розовые губы. — Мы можем поговорить?       — Ты уже… всё нормально? — опешив, спросил Ваня. Он явно не ожидал увидеть Серёжу снова.       — Паршивенько, но жить можно. — Краем глаза Серёжа снова посмотрел на девушку. — Отойдём? Это важно.       Они отошли в тихое место, коим являлось небольшое пространство под лестницей на второй этаж и рядом с кладовой, где хранилась бытовая химия. Серёжа то и дело мялся, боясь начать неизбежное.       — Ты что-то хотел? Сказать, типа? — с нетерпением спросил Ваня. Ему явно хотелось поскорее вернуться к той девчонке.       — Просто интересно… ты действительно не считаешь, что мы друзья?       — Мы друзья. С чего ты взял, что нет?       — Ты сказал. На стриме. Не помнишь?       — Не помню. Когда?       — Месяц назад. В субботу. Ты ответил, что ты не знаешь, как я и где, потому что мы «не особо дружим».       — Я сдуру ляпнул. Ты расстроился? Почему не позвонил?       — Ты правда думаешь, что я не пытался? — раздражённо спросил Серёжа.       — Понятия не имею. Тут не с моей стороны претензии.       Ваня развёл руками. «Так я и думал. Ему похуй», — пронеслось в голове у Серёжи.       — Только загвоздка вся в том, — Серёжа шмыгнул носом, пытаясь скрыть огорчение, — что тот донат был моим. Я задонатил тебе, чтобы хоть как-то достучаться.       — Твой? Ты серьёзно слил мне пять тысяч, чтобы спросить, где ты сам и почему мы не общаемся? Чувак!       — Ты всё-таки помнишь!       — Слушай… Извини, — вздохнул Ваня, — я просто не хочу, чтобы ты питал какие-то надежды или думал, что между нами… ну… что-то есть. Такое. Мне неприятно это говорить, но я не чувствую к тебе того же, что ты чувствуешь ко мне. Ты должен понять.       Серёжа до боли прикусил нижнюю губу.       — Я просто столько времени делал вид, что мне всё равно, что в конце концов сдался, потому что делалось только хуже. Я хотел понять. Теперь я вижу.       — Серёж… Дело вовсе не в тебе.       — Только не начинай, — прервал его Серёжа, — давай без этого. Дело и во мне, и в тебе. Так вышло, так бывает и бла-бла-бла. Что угодно.       — Я заставил тебя думать, что останусь навсегда, и наговорил того, чего не следовало. Этим я разбил твоё сердце, как кто-то разбил моё.       — Кто?       — Давай не будем об этом. Это просто… как одна из причин, почему я боюсь обжечься любовью и почему всячески давлю чувства внутри себя. Мне от этого не легче.       — И что ты чувствуешь? Ко мне? — Серёжа вскинул голову, с надеждой в глазах глядя на Ваню, который в своё время смотрел куда-то сквозь него.       — Ты мне нравишься и ты правда отличный друг. Но…       — Всегда есть такое «но». Я понимаю.       — А ты? Что чувствуешь ты?       — Я люблю тебя. Любил, видимо.       — И ты больше не полюбишь меня снова, наверное.       — Наверное.       Единственная слеза покатилась по щеке Серёжи. Он пытался держать себя в руках, но он не мог поверить в то, что именно это ему говорит тот, кого он считал таким близким человеком.       — Оставь свои слёзы для другого дня.       Ваня не посмотрел на него и, набрав в грудь воздуха, прошёл мимо, оставляя за собой тонкую нить приятного запаха одеколона, смешанного с ароматом стирального порошка. Серёжа резко обернулся к нему всем телом.       — Ты заслуживаешь кого-то намного лучше меня, — произнёс Ваня, повернув голову. Не дав Серёже ответить, он поспешил как можно быстрее уйти и смешаться с толпой.       Теперь для Серёжи не существовало никакого Вани. Он понял, что все переживания были бессмысленными, что Ване, по большому счёту, было всё равно, но так просто выкинуть его из головы он бы явно не смог. В груди горело, словно оттуда вырвали сердце, оставив эту зияющую дыру всем напоказ.       Слёз не было. В горле стоял ком, который никак не удавалось проглотить. Серёжа тут же набрал Парадееву, который по счастливой случайности остался дома и не поехал на вечеринку. Единственный трезвый человек в его окружении.       — Забери меня отсюда. Я хочу домой.       Лучше бы он никогда ничего не чувствовал.