От танца до любви

      В понедельник все снова собрались в зале студии, где обсуждали последние новости выходных. По сравнению с жаркой улицей, внутри была приятная прохлада от кондиционеров, размещённых на двух противоположных стенах. Они идеально вливались в современный стиль студии. Как было логично понять, хореограф лично занималась её оформлением, и как стало ясно, чёрный и фиолетовый–любимые цвета брюнетки. Геометричные абстрактные детали на белых стенах плавно сливались, переходя из одного цвета в другой. Пусть основным стилем был минимализм, что-то явно выбивалось из общей концепции интерьера. Что-то было уютное в незначительных деталях: фортепиано в одном из углов, низенькая скамеечка у стены, где не было зеркал, да и сами зеркала уютно освежали и расширяли пространство, отражая свет от больших окон, выходящих на Бродвей.       Кабинет хореографа не отличался по цветовой гамме остальных частей студии, только был наполнен дорогой мебелью. За то время, которое Эмма провела в нём, она заметила кучу папок в стеллажах, аккуратно поставленных или сложенных на рабочем столе, выполненного из прочного стекла, лежащем на чёрных изящных деревянных ножках. Всё было на своих местах, награды на отдельной полочке стояли так, будто их вообще никогда не трогали, но при этом были идеально начищены до блеска. Всё смотрелось так идеально, что нигде не найдешь ни одной пылинки и паутинки. Даже хореограф смотрелась одним целым с этим кабинетом, ровно сидя в кожаном компьютерном кресле, закинув ногу на ногу. О, эти убийственные шпильки…       Из прекрасных размышлений Эмму выдернул как раз звук этих самых высоких шпилек по паркету. Ещё пара секунд, и дверь в студию открылась, проявляя взору хореографа в своём привычном брендовом чёрном костюме с фиолетовыми вставками. И даже здесь цветовая гамма полностью сочеталась. Единственное, что действительно выделялось на таком фоне–алая помада на губах брюнетки, которая идеально сочеталась с темно-карим цветом глаз, почти что чёрным, и оливковым оттенком кожи.       На мгновение задержав свой взгляд на блондинке, улыбаясь всем присутствующим, хореограф в своей привычной для себя манере торжественно прошествовала к белоснежному фортепиано, плавно садясь на такую же светлую банкетку, носком туфли нажимая на одну из педалек инструмента. В отличие от предыдущих двух дней, когда в зале звучал «Полёт шмеля», сегодня настроение было явно более лиричное. «Богемская рапсодия» группы Queen всегда находила отклик в сердцах слушателей. Акустическая версия на фортепиано в исполнении хореографа звучала как-то по-особенному. Мелодия вырывалась из инструмента и длинных пальцев брюнетки, плавно звуча на весь зал. Зеркала в студии отражали не только свет, но и звук, обрамляя песню какими-то свежими нотками, которые отскакивали от гладкой поверхности прямо в сердца. Все завороженно слушали известную композицию, затаив дыхание, будто слышали её первый раз, не зная о существовании оригинальной версии с различными музыкальными инструментами и вокалом. Девушка за фортепиано плавно покачивалась в такт, наблюдая за клавишами, которые нажимали изящные пальцы, слегка прикрыв глаза, наслаждаясь моментом, будто был только инструмент и музыкант. Пять минут композиции пролетели на одном дыхании, заставляя очнуться от транса, когда последние аккорды сорвались с фортепиано, высказывая законченность.       Наступившую тишину разорвали аплодисменты. Все были в полном восторге, и хореограф явно наслаждалась такой реакцией, гордо улыбаясь и наконец вставая из-за инструмента, поклонившись в знак благодарности.       –Браво! –выкрикнула Руби, и взгляд Реджины задержался на ней на мгновение, снова обращаясь к остальным, сверкая.       В молчаливой просьбе хореограф дала понять, что пора за работу. Отвлекаясь на телефонный звонок, она отошла немного в сторону, пока остальные снова расходились по группам. «Святая троица», в которую входили Эмма, Руби и Айви, продолжала стоять возле фортепиано.       –Это было круто, –сказала Белфри.       –Спорить не буду. Но почему такая реакция? Она же всегда играла, разве нет? –удивилась Эмма.       –Ты видела, как она играла на прошлой неделе, и как сейчас. Что-то изменилось. Настроение, как минимум. Хотя она всегда вкладывала душу в то, что делает. Да и такое произведение… Обожаю группу Queen и всё, что с ней связано, –пролепетала Лукас.       –Да, мисс Миллс выглядит явно бодрее. Но это же только самое начало сезона, –произнесла Айви, пытаясь скрыть небольшую раздраженность.       –О, да… В конце сезона тебя ждёт ураган в виде нашего хореографа. Это будет разнос по всем фронтам.       –А что в конце сезона? –спросила Эмма, переводя взгляд от одной брюнетки к другой.       –Миллс невыносима. Нервы сдают у всех, но она особенно нервная в этот период. Да и перед Рождественскими праздниками тоже.       –Ей же нужно закрывать счета и прочие руководительские штучки. В этом я почти ничего не понимаю, но там всегда замешаны деньги, люди и целая куча работы. Она же не только хореограф.       –В этом ты права, Эмма. Если что, мы будем спасать тебя от этой фурии.       –Горгульи, –подмигнула Руби, улыбаясь.       –Всем уже рассказала? –надулась Эмма, пытаясь сдержать ухмылку.       –Конечно. Мы считаем тебя нашей героиней.       Посмеявшись над ещё парочкой дурацкой шуток Лукас, трио решило наконец присоединиться к остальным, пока хореограф не оторвалась от телефона, яростно жестикулируя. Через пару минут Реджина наконец сбросила вызов, захотев выбросить телефон в окно. Некоторые из группы переглянулись, зная, что это плохой знак.       –У меня для вас есть новости, –обратилась хореограф к присутствующим. –Первое–клуб может нам отказать, второе–они этого не сделают, потому что у них нет вариантов, кроме коллектива Тинк Белл, а они и рядом с нами не стоят. Но сам факт того, что Белл вообше туда полезла, мне крайне не нравится. И третье вытекающее–на этой неделе в субботу благотворительный день, где мы должны показать то, на что мы способны. Если всё получится, клуб сам будет нас умолять выступать там.       –Простите, мисс Миллс, –обратилась Эмма. –Что за благотворительный день?       –Ах, да, –вспомнила брюнетка. –Кое-какие детали организационные я могу упустить, поэтому можете спрашивать. Каждый год во вторую субботу сентября наша студия устраивает день благотворительности для помощи приютов для животных. Как правило, мы выступаем в Центральном парке, где много людей. Все собранные деньги идут в фонд помощи приютам. Это мероприятие занимает всегда целый день с самого утра до позднего вечера, по этому вопросу, надеюсь, у вас не возникнет проблем, мисс Свон?       –Никак нет. Это совсем не проблема.       –Хорошо. Вам следует ознакомиться с программой выступления. Я даю всем свободу действий, но только без ребячества, –на этот раз хореограф обращалась к коллективу. –Музыку и постановку можете выбирать сами, окончательную версию согласовав со мной.       –Кто будет представителем? –спросила Эшли.       –Пусть в этом году будет мисс Свон. Вольется в коллектив, так сказать, и проявит себя, –быстро ответила брюнетка, смотря на человека, которого только что упомянула.       –Я? Что я должна делать? –оправившись от шока, спросила блондинка.       –Вы являетесь моими глазами и ушами здесь. Ваша задача–согласовывать со мной какие-либо решения и предложения коллектива, а так же говорить о конфликтах и прочих проблемах. Это легко только на первый взгляд. Справитесь?       –Можете не сомневаться, –твёрдо сказала Эмма и получила одобрительный взгляд карих глаз.       –Я думаю, вы помните мои слова. Это ваша возможность, –сказала брюнетка, впиваясь глазами в зелёные напротив, заканчивая разговор.       Честно говоря, Эмма совершенно не понимала, что должна была делать и как после такого заявления. Как она заметила по быстрому ответу хореографа на вопрос о представителе, Реджина думала над этим заранее, так как быстро помощника не выберешь, а здесь такое стремительное решение. Это подогрело интерес блондинки к этому вопросу, смотря на каменное лицо хореографа, чересчур ровную осанку и чёрные глаза в свете, проникающего через окна.       Брюнетка была напряжена. Почему? Из-за звонка и неожиданных новостей или о решении по поводу новенькой? Точно Эмма не могла ничего сказать. Пусть она хорошо считывала эмоции других, но хореограф была для неё полной загадкой. Почему-то она была уверена, что этот образ всего лишь маска, а если её сорвать, там окажется ещё одна и, может, не одна. Эмма слышала о таких людях, но ей не доводилось с ними водиться, а тут такой человек, причем, начальница.       Конечно, у каждого есть свои скелеты в шкафу, о которых не говорят. Кто-то сбрасывает лишние эмоции у психологов, с родными и друзьями, а кто-то просто их затыкает куда подальше и живёт, рискуя взорваться. Здесь тоже есть варианты развития событий: эмоции могут выплеснуться через короткий срок, не причиняя вреда другим; может быть так, что все чувства прячутся глубоко внутри за сотней заслонов, а когда что-то даёт трещину, всё вываливается наружу, сметая всех и вся на своём пути, буквально уничтожая того, кто их хранил; либо же возможен вариант, когда всё, что таилось за семью печатями души сидит в человеке всю жизнь, и все секреты сгнивают в могиле.       Эмма знала, что хореограф всегда напряжена, находясь начеку. Даже тогда, когда можно просто расслабиться на диване. Что ж, возможно, это просто такая особенность, подумала она. Из дальнейших размышлений её вырвал тычок под рёбра от Айви.       –Ауч!       –Ты застыла. О чем задумалась?       –Да так…       –Ладно, нам нужно работать. Пойдём, –Айви переплела свои пальцы с пальцами Эммы, направляясь к остальным, которые что-то обсуждали.       * * *       Это только третий рабочий день, как её снова вызвали в кабинет начальства в конце дня. Постучав и услышав приглашение, Эмма вошла в светлый кабинет.       –Мисс Миллс, –поприветствовала блондинка и получив кивок от хореографа, присела напротив, по другую сторону стола.       –Я думаю, вы догадываетесь, почему я вас пригласила? –Реджина оторвала взгляд от бумажек.       –Да.       –Что ж. Для вас такое назначение вновинку, как могу судить по реакции. Объясню немного детальнее. Вы должны каждую неделю, в пятницу, отчитываться о происшествиях, слухах, ссорах между участниками. Я должна знать о каждом сделанном кем-либо шаге в этой студии.       –Это крысятничество, –возмутилась блондинка.       –Все прекрасно знают эту систему уже три года, мисс Свон. К тому же, это разные понятия. Крысятничество, как вы выразились происходит тогда, когда никто ничего не знает. В нашем случае все осведомлены о моём поручении.       –Кто был вашим помощником эти три года? –спросила Эмма.       –Девушка, которая меня подвела. Теперь её здесь нет. Надеюсь, что наше сотрудничество не закончится так же плачевно.       –Я… Да, хорошо. В смысле, я не подведу вас, мисс Миллс.       Обе девушки встали, брюнетка обошла стол, приближаясь к решительной девушке. Лицо хореографа ничего особенного не выражало, а глаза были полны огня.       –Я очень на это надеюсь, произнесла она, находясь на расстоянии меньше метра от блондинки.       –Можете быть уверены, –Эмма смотрела в карие глаза напротив и, казалось, увидела, как зрачки расширились. Или так и было, просто не заметила? –Я стану лучшим помощником, о котором вы можете мечтать. Я готова к этому.       –Просто замечательно, –на тон ниже произнесла хореограф, не отрывая взгляд от зелёных глаз и игнорируя протянутую ладонь их обладательницы. –Всего доброго, мисс Свон, –твёрже сказала она, разворачиваясь к столу.       –До завтра, мисс Миллс, –немного неуверенно ответила Эмма, переминаясь с ноги на ногу.       Дверь за блондинкой закрылась через несколько секунд, оставляя хореографа в тишине наедине с собой и своими мыслями. Неужели она совершит ту же ошибку, что и с Белль? Ну уж нет. Она сдержится в этот раз. Почему-то, когда на выходных хореограф задумалась о помощнике, сразу же в голове выплыл образ решительной и мягкой новенькой блондинки. Да, она сразу о ней подумала. До конца всего не понимая, на вопрос она ответила, не задумываясь. Но правда состояла в том, что на эту должность хореограф рассматривала Лукас. Да, пусть блондинка была в мыслях, но брюнетка отталкивалась от опыта девушек. Однако, язык решил всё без участия мозга и нервной системы, потому что она знала, что натерпится с новенькой много чего. Вопреки всему задуманному, всё же вырвалось имя Свон. Сказанного не воротишь, подумала хореограф в тот момент, пусть она и была вольна назначать кого угодно на какую-либо должность.       Это был ещё один тревожный звоночек для хореографа, что нужно держать себя в руках при любых обстоятельствах, а не поддаваться секундному импульсу. Во всяком случае, брюнетка внутренне себя похвалила за то, что не пожала девушке руку. Скоре всего, она слышала от коллег о том, что физического контакто она избегает, кроме, конечно, необходимых мер, связанных непосредственно с самим бизнесом. Но выбор сделан, и теперь от него никуда не денешься.        Погубит она себя с такой работой скоро… Хотя бы жизнь была насыщенной…       * * *       И снова, выйдя из кабинета, блондинка осталась в недоумении. Конечно, она знала, что разговор на такую серьёзную тему состоится, но что-то было не то… Поведение хореографа смутило и напрягло Эмму, что она просто замялась после того, как брюнетка от неё отошла к своему столу. Такой неожиданно близкий контакт выбил девушку из колеи нормальности. Что нашло на хореографа? Секундное помешательство или…? Тут в светлую голову пришло совсем недавнее воспоминание о первом физическом контакте, когда все на них глазели. Неужели такие мысли у брюнетки были с самого начала? Может, именно поэтому её и взяли в коллектив? Бред! Как тогда мог родиться какой-то скрытый мотив?       Простояв под дверью около минуты, даже не заметив этого, Эмма наконец закончила свои размышления. Во всяком случае, отложила их на потом. Поэтому она выдохнула и направилась к выходу. На парковке возле студии остался только чёрный «Мерседес», довольно примечательная машина, на самом деле. Очевидно, что состояние хореографа было очень большим, раз она могла позволить себе такую роскошь. Это немного задело блондинку, она сразу представила маленькую квартирку, требующую ремонта, вагон метро, грязные улицы района. Кому-то всегда достаётся большее и лучшее–это она уяснила ещё давно, придерживаясь такого принципа до сих пор.       Но теперь, с такой работой, у девушки наконец появился шанс на нормальное будущее с любимым человеком, детьми и… собакой. Сейчас же ей дан шанс на пригодность этой работе. Пусть шансов в её жизни было немного, но этот девушка точно не упустит. И она сделает всё, чтобы доказать себе и остальным, в особенности хореографу, которая смотрит на неё с сомнением в глазах, что она, Эмма Свон, достойна лучшего, достойна счастливого финала своей жизни.